Помоги проекту - поделись книгой:
— Еще и скорочтение… — с кислым лицом прокомментировал Артур. — Научите? И этим вашим мнемотехникам? И меня, и студентов, и преподавателей.
— Да мне не жалко, но как я все это объясню? И потом… Я, вообще-то, преподаватель алхимии и зельеварения. А теперь еще и ваш заместитель по культурной работе. Зачем это, к слову?
— Чтобы иметь возможность платить вам за дополнительную нагрузку. И чтобы мы могли больше общаться, — улыбнулся он. — А научить… Давайте в рамках вашего клуба сделаем группу для желающих овладеть этими навыками. Пару часов в неделю. Или как вы пожелаете. Полчаса, но трижды… Вы сами можете это регулировать.
Я кивнула. Так попробуем. Процесс небыстрый, но можно постараться как-то успеть. И начать стоит с пятикурсников. Им скоро выпускаться, для них будет утеряна возможность научиться чему-то полезному у меня, как только они получат диплом и покинут Усач.
Процесс пошел. Язык мой — враг мой, я в курсе. А еще всегда отдувается тот, кто предложил. Это мне тоже хорошо известно. Но мне действительно хотелось как-то расшевелить этот тихий мирок. Магия — это прекрасно. Но все дело в том, что маги считают ее чем-то обыденным. Как зрение, слух или осязание. Они учатся ею управлять с таким же спокойствием, как я училась кататься на велосипеде, есть ложкой или чертить фигуры на математике и черчении. Я имею в виду эмоциональную окраску, а не сложность обучения.
А мне хотелось, чтобы молодые ребята могли развлекаться безобидно, весело, со сверстниками. Ведь студенческие годы — это самое классное время. Когда уже почти взрослые, отделились от родителей, но еще юные, шальные, жадные до впечатлений. А то разлетятся потом, и вспомнить-то нечего будет, кроме выпивок и шалостей. В Одимене ведь нет возможности общаться по интернету или телефону.
И я была права, студенты воодушевились. Поступали идеи и предложения. Под Штаб мне выделили в итоге не аудиторию, а одну из просторных гостиных. Я и не знала, что в университете есть подобные. Артур Гресс сам предложил мне этот вариант, внезапно вспомнив об их наличии в старинном замке, а я согласилась.
В нашу комнату натаскали стульев, скамеек и пуфов. Расставили побольше столиков. Выделили стеллаж под книги или блокноты. А для меня ближе к камину поставили аккуратный дамский секретер со стулом, кресло для отдыха и манеж для Софи. Даже не знаю, где его откопали. Меня просто поставили перед фактом, что вот этот квадратный загончик со сторонами чуть больше метра, для малышки Софи. Дно было устелено толстым тюфяком и сверху стеганым лоскутным одеялом.
Это было весьма кстати, так что Софи все время, когда мы с ребятами обсуждали проекты, проводила в манеже. К слову, я потом купила сама три подобные конструкции в городе и поставила в своей комнате, в аудитории и в лаборатории. Только утеплила их, чтобы Софи не мерзла. Они назывались тут не манежи, а клети для детей.
Рядом с секретером стояла переносная грифельная доска. На ней любой мог записать свое предложение или идею, и потом их все желающие обдумывали. Было уютно. И как-то все сразу приняли, что мое кресло и секретер неприкасаемы. Если по остальным местам, стульям, пуфам и банкеткам народ мигрировал, то никто никогда не предпринимал попытку присесть в кресло маэстрины или заглянуть, что скрывается под откидной крышкой-столешницей ее секретера. Хотя никаких секретов там не было, это все же не основная моя деятельность. А просто… для развлечения.
Но это я ощутимо забегаю вперед. Разумеется, все вошло в такой ритм и вид не с первого дня.
А пока шла подготовка к сессии. И к празднованию Дня поклонения богам.
Про чернокожего демона и того неизвестного, который заманил меня в портал, я не забыла. Но мне не позволял вмешиваться в расследование ректор. Я пыталась задавать вопросы еще несколько дней, но мне недвусмысленно дали понять, что мне не надо соваться. Вопросом есть кому заняться и без беспокойной маэстрины. У которой и так дел невпроворот: преподавательская деятельность, подопечные третьекурсники, маленький ребенок, чужой кот, собственный план покорения мира и должность заместителя по культуре.
— Мари, вам мало? — устало спросил Гресс. — Чуть-чуть притормозите. Все под контролем, вам не нужно лезть в ту область, в которой вы совсем не разбираетесь ни как алхимик, ни как обычный житель Одимена.
— Но я же беспокоюсь.
— Не нужно. Я не могу пока сам творить чары, увы, это так. Но есть иные способы. На днях жду одного человека, вот тогда дело сдвинется. Единственное, что вам надо знать: ни вам, ни Софи ничего не угрожает.
— Вы общались с тем мужчиной?
— Каким?
— Ну, демоном… Он снова приходил?
— Маша-а-а… Только вы могли назвать демона мужчиной, — покачал головой Гресс.
— В смысле? Ну, он же и есть мужчина. Просто другой расы и живет на другой планете. Я же не перестала быть женщиной, когда меня зашвырнуло сюда.
— И это меня бесконечно радует, — с теплотой в голосе ответил Гресс и опустил блеснувшие глаза. — Да, он приходил на мой вызов. Пентаграмма совершенно кривая, бестолковая, не сдерживает никого. Маузель Эстрелле следовало лучше учиться.
— И? Я про демона.
— Мы поговорили.
— И-и-и?
— И это секретная информация.
— А Эстрелла? Она ведь уехала?
— Я подавал запрос. Она мертва, Мари. Маузель Нервуд уехала отсюда, но до конечной точки не добралась. Она планировала пожить у моря и открыть там частную практику, как выяснилось. Но ее труп был найден в столице, просто никто не связал это событие с нами.
— Ничего себе… Так, может, она лишь посредник? И демона вызывала не для себя, а для… не знаю кого?
— Маэстрина, не надо вам это. Просто не вмешивайтесь, пожалуйста. Примите как факт, что есть области, расследование которых секретно даже для тех, кто невольно оказался в них впутан.
— А кто вам голову проломил и на помойку выбросил, вы уже узнали?
— Мари!
— Да что Мари-то?! Вы обещали рассказать, а сами только мне вопросы задаете, но в ответ ничем не делитесь. А я, между прочим, нашла зелья, которые помогут вам быстрее дырку в ауре зарастить! А вы!..
— А я не хочу, чтобы вы пострадали, Маша. Это политика, соперничество, мои давние дела, плюс нынешние попытки прибрать к рукам университет и должность. Мари, пожалуйста.
Я раздраженно поджала губы.
— Составите мне компанию на прогулке в город? Открылось новое заведение. По слухам, там отменные пирожные и горячий шоколад. Я бы с удовольствием сходил сам и угостил вас.
Я настороженно глянула на Гресса.
— Это свидание?
— Да. То есть нет, конечно, — тут же исправился он, так как я нахмурилась и собралась отказаться. — Вы можете взять с собой Софи. Просто прогулка коллег. Мне будет приятно угостить вас сладостями. — Я снова открыла рот, чтобы сказать нет, и он добавил: — А еще там есть детская кухня. Какие-то печеные и перетертые фрукты, я не знаю точно. Но говорят, малышам их можно, даже таким маленьким, как Софи.
Я мысленно фыркнула. Кажется, кто-то неплохо узнал мой характер и понимал, что на романтическую прогулку я не пойду. Но на такое предложение вполне могу согласиться.
— Когда?
— В первый выходной день. Вы согласны? — улыбнулся магистр.
— Давно не пила горячий шоколад. Ладно. Но это не свидание, месье ректор. Просто прогулка коллег.
— Хорошо, — прикусил он щеку, чтобы улыбаться не так довольно.
А я подумала о том, что очень давно не была на рандеву. Что уже год ни с кем не встречалась. И что у меня нет приличной одежды, годящейся для встречи с симпатичным кавалером, пусть даже это и всего лишь «прогулка коллег». Ага.
Так что надо выбрать пару часов и сходить купить что-то новое. Мой гардероб потихоньку расширялся. Я не спешила, выбирала вещи тщательно и с умом. Из хороших тканей, элегантные, в меру строгие, но чуточку (самую малость) экстравагантные за счет пары деталей или хитрого кроя. Например, как моя рубашка с запонками. Женщины так не носят обычно, а мне нравилось.
Я люблю одежду, в которой не стыдно и перед студентами показаться, и на совещание преподавательское прийти, и в город выйти. Это был мой фирменный местный стиль. Но я дико скучала по банальным тертым джинсам, футболке, флиске и кроссовкам. А еще я страстно ненавидела дурацкие шляпы, но не могла пока придумать ничего такого, чтобы избавиться от них. Бейсболку, что ли, «изобрести» и запатентовать? Раз уж тут недопустимо выходить на улицу с непокрытой головой.
Ну что ж, я привыкла сразу выполнять дела, не откладывая. А потому сразу после того, как освободилась, переоделась, упаковала Софи в теплую одежку и зимний конверт, сунула ее в коляску и отправилась за стены Усача.
Если не считать разового визита за бальным платьем, когда меня выручила женщина, обшивающая девушек легкого поведения, одежду я покупала в двух местах. Вот и двинулась по проторенной дороге. Думаю, мне совсем не помешает новый костюм или платье. Свидание свиданием, но потом я буду носить его всю зиму — эту и следующую, и, возможно, несколько последующих. Мода тут весьма статичная, если не разбираться в нюансах, отделке, форме выреза, количестве воланов и рюш. Решив для себя, что я за «вечную классику» с элементами экстравагантности, этой линии и держалась.
Выбрала себе в лавке комплект из приглушенного красного бархата. Короткий приталенный жакет и длинная неширокая юбка. К нему мне подобрали белую рубашку в черную тонкую полоску.
Красиво вышло, мне самой очень нравилось. Так я бы и на Земле рискнула одеться в театр или на прием.
Глава 7
Свертки с покупками мне сложили в нижнюю корзину коляски, и я отправилась в сторону ближайшей кондитерской, чтобы выпить чего-то горячего и покормить проснувшуюся Софи.
Мы уже добрались до нужного места, и тут меня кто-то окликнул:
— Монкар? Ты?!
Я обернулась и нос к носу столкнулась с персонажем из прошлого Мариэллы. Ее бывший знакомый, тоже учившийся в академии и, по совместительству, дружок отца Софи.
— Лю́двиг Ка́ссас … — озвучила я вслух имя, которое удалось подгрузить из памяти, оставленной мне в наследство.
— Монкар, что ты тут делаешь? Я думал, ты давно уехала в свою дыру и вышла замуж.
— С чего бы? — спокойно спросила я.
— Ты так внезапно исчезла из академии, ни с кем не попрощалась, бросила учебу…
— Не говори ерунды, Людвиг. Я сдала все экзамены экстерном, у меня диплом с отличием. А уехать срочно пришлось по семейным обстоятельствам. Ты-то чем занимаешься? Насколько помню, у тебя были большие проблемы со сдачей экзаменов все годы, сколько ты учился.
— Вижу, какие у тебя семейные обстоятельства, — ухмыльнулся парень, пропустив мимо ушей остальные мои слова. — Когда успела-то? Сидела же за книгами все время, глаз не поднимала. Мы-то думали, заучка Монкар — святоша, особенно после того, как отказала самому завидному парню курса. А она вон оно что… И кто же счастливый отец? И ты, выходит, уже не Монкар?
Вальяжной походкой Людвиг подошел ближе и заглянул в коляску. Всмотрелся, и ухмылка медленно сползла с его лица. Я даже не поняла почему, а он выпрямился, глянул на меня совсем иначе.
— Дочь Ма́ркуса?! — сипло выдавил он.
— С чего ты взял? — подняла я бровь.
— Брось, Мариэлла. Она его копия. Спорим, у нее светлые волосы и родимое пятнышко, похожее на листик клевера, на правом бедре? Маркус говорил, это семейное по отцовской линии.
— Людвиг, ты не ответил, что тут делаешь? — спокойно спросила я, проигнорировав его слова.
Родимое пятнышко у Софи имелось, и да, в форме листочка клевера. Только очень маленькое, ведь и сама она еще крошечная. Но я не знала, что это генетически передается в ее роду.
— Вы успели пожениться? Но Маркус ничего не говорил… — продолжал рассуждать парень. — Наоборот, он страшно злился на тебя, ты сорвала ему пари. То есть…
— Я в курсе о пари, не утруждайся ложью, — закатила я глаза. — Ладно, я пошла. У меня мало времени, да и погода не располагает к уличным беседам. — Я тронула коляску, чтобы уехать.
— То есть вы все же успели до того, как он погиб. Но в какой момент? Когда ты пропала из виду на пару недель? Но ты ведь уезжала к своей бабке… Не понимаю…
— Отстань, Кассас, — отмахнулась я. И тут до меня дошло. — Погоди! Маркус погиб? Когда?
— Ты издеваешься?! — опешил парень. — Все столичные газеты об этом успели написать, пока маркиз Нобль не изъял тиражи и не заткнул рты прессе, чтобы не полоскали имя его сына. Труп Маркуса нашли в подворотне. Точнее, сначала он исчез на несколько дней, никто не мог отыскать, ни магией, ни даже по кровной связи. А потом обнаружили уже мертвым на улице. Не читала?! — поймал он мой удивленный взгляд. — Его… это… ну, оскопили, отрезали голову, кисти рук и все это трупу на колени сложили. А хотя… Тебя же тогда не было в столице, да, точно, ты как раз у бабки была… Но газеты могли успеть дойти и туда, все же такой кошмар.
Я ошеломленно моргнула. Ни у какой бабушки Мариэлла тогда не была. Она сначала неделю находилась в плену, в блокирующих магию оковах, избитая, замученная, едва живая. А потом лежала в лазарете, где ее вытаскивали с того света.
— Мне это было неизвестно, — наконец выдавила из себя. — Но, знаешь… Мне его не жаль. Он был той еще гнусной мразью. — Я вскинула руку, так как Людвиг открыл рот, чтобы возмутиться. — Не отрицай. Я это знаю, ты знаешь, да вся академия в курсе. Мир стал чище, когда из него исчез Маркус Нобль. Надеюсь, ему и в посмертии гореть в вечных муках. А что расследование? Нашли виновных?
— Нет. В газетах писали, что это, скорее всего, месть.
— И судя по всему, за то, что он придумывал головой, делал руками и детородным органом. Надо же… — Я хмыкнула и вынесла вердикт: — Заслужил!
— Да как ты можешь?! — захлебнулся негодованием Кассас.
А я подняла на него взгляд и улыбнулась. И вероятно, что-то такое было в моей улыбке и выражении глаз, что парень заткнулся. Осмыслил и осторожно спросил:
— То есть он тебя… И ты…А этот ребенок… Я не знал. Монкар, честно, не знал. Я, конечно, не образец нравственности, но никогда не опускался до насилия. Но, погоди… Выходит, дочка Маркуса — это единственная наследница рода Нобль. Почему ты не связалась с отцом, в смысле, с ее дедом? Это ведь…
— Людвиг, это не твое дело, — вкрадчиво произнесла я. — Моя жизнь, жизнь моего ребенка, кто чей наследник — все это вообще никак тебя не касается.
— Мариэлла, ты не права, — поджал он губы. — И я не враг тебе. Мы уже взрослые, мы маги, мы дворяне, в конце концов. Ты должна понимать… У отца Маркуса больше нет наследников. Совсем. Он последний в роду. Если нет родной крови, то все перейдет к побочным линиям. Тебе нельзя упускать такой шанс и лишать своего ребенка всего.
— О, поверь, все, что надо, у моей дочери есть. А вот чего ей
— Так нельзя! И я этого не оставлю, он должен знать.
— Людвиг, не лезь в мои дела! — отрезала я. — От тебя и твоего дружка, чтоб ему и на том свете корчиться в страданиях и муках, одни несчастья. Держись от меня подальше.
— Может, я могу чем-то помочь? — отмахнулся он. — Жилье? Работа? Ты не выглядишь бедствующей, но, зная тебя, не поверю, что ты у кого-то на содержании. Нашла работу? Но с ребенком?.. С деньгами могу помочь. Не очень много, я не слишком богат, но на какое-то время хватит. Ты только скажи.
Я удивилась. Похоже, мальчик действительно повзрослел и многое переосмыслил после страшной смерти заводилы их компании. Был еще третий, но Мариэлла не интересовалась их судьбой. Ей свою-то вывезти трудно было. Я по-новому взглянула на Людвига Кассаса.
— Ничего не нужно. У меня все в порядке. Есть и жилье, и работа, и деньги. Ты-то чем занимаешься?
— Да я то тут, то там… Сама знаешь, как сложно найти хорошую работу. Но отец помогает, и я…
— Маэстрина! Маэстрина Мари! — вдруг окликнули меня сзади веселые голоса.
К нам подошла веселая толпа моих третьекурсников. Девчонки с румяными лицами, парни улыбающиеся. У всех коньки, а я в очередной раз подумала, что многое проходит мимо меня. Вот, оказывается, где-то в городе залили каток, и молодежь ходит развлекаться. А я ни сном ни духом.
— Софи, привет, лапушка! — склонился над коляской Алекс Трезон и засюсюкал: — А у кого носик красный? У нашей красивой девочки, да? Не замерзла, крошка?
Проснувшаяся Софи что-то мяукнула в ответ и завозилась.
— Вы кататься или уже все? — спросила я студентов и быстро вытерла рот малышке, чтобы не обветрились на холоде губы. Платочек положила тут же, рядом с головой
— Уже покатались. Было здорово! Маэстрина, сегодня в Штабе собираемся? Приходить вечером? — спросила Алента.
— Ты чего? — пихнула ее Аврора. — Сегодня же факультатив. Маэстрина обещала нам рассказать про новый хитромудрый эликсир.
Поделиться книгой: