Помоги проекту - поделись книгой:
— Игорь, — представился он.
— Сочувствую вам от всей души, — с улыбкой подыграл я. — Ни один мужчина планеты не должен подвергаться таким суровым испытаниям.
Наконец-то получилось осмотреть помещение — стандартная «комната» бомбоубежища. Вдоль стен — двухъярусные койки, тут и там — ящики и металлические шкафы.
Цель нашего прибытия сюда — познакомиться с будущими «предателями», потому что с завтрашнего дня, на базе все того же отданного под мои музыкальные проекты здания, стартует работа над «Аббой».
— Товарищи, — в горле встал ком. — Я буду из телевизора орать на весь мир о том, какие вы подлые твари и…
Голос дал петуха, настроение полетело в помойку. Жалкий. Это
— По*уй! — сморгнув выступившие слезы, оборвал я сам себя. — Работа такая.
— Правильно! — хлопнул по плечу Игорь.
— Все хорошо, Сережа, — мягко улыбнулась Аня.
— С такого трамплина мы высоко взлетим, — улыбнулась и Света. — Прямо туда, где панические вопли обиженного малолетки вызывают только презрительный смех.
И презрительно заржала. Понял вас, ребята. Спасибо.
Глава 3
Из секретного поселка мы отправились в Кремлевскую больницу, проведать маму — семья приходила к ней днем, а занятый сын не смог, поэтому нужно компенсировать. Да и хочется — соскучился!
— Привет! — обнял лежащую в той же палате, одетую в халатик маму. — Извини, работа.
— Трудоголик мой! — не обидевшаяся родительница чмокнула в щечку сначала меня, потом Виталину.
— Как дела-то? — опустившись на стул рядом с кроватью, спросил я.
— Скучно, — поморщилась мама. — Токсикоз прошел, но меня все равно теперь до самого конца не выпишут, — пригорюнилась, хитро стрельнув в меня глазками — мол, спроси.
Спросил:
— Почему?
— Потому что экспериментальный секретный аппарат в НИИ инструментов и оборудования показал, что здесь, — с характерной для беременных дам полной любви улыбкой к еще не появившимся на свет человечкам она положила руку на животик. — Бьется три сердечка.
— Охренеть! — восхитился я. — Точно придется еще одну квартиру захватывать!
Вселенная не мелочится!
— Скорее всего — мальчики, — добавила новостей мама.
— Поздравляю! — Виталина расцеловала родительницу в щечки.
— Одного отдадим в спорт, второго — в науку, третьего — в политику, — распределил я будущие семейные активы.
— Куда захотят, туда и пойдут! — одернула меня мама.
— Само собой! — иронично покивал я.
Настроение прямо поднялось, потому что про УЗИ в «инфобомбе» тоже было. Значит — старшие товарищи продолжают работать! Значит, доверие к куче зловещих предсказаний и пожеланиям кое-кого ликвидировать тоже будет иметь место быть — в определенных рамках, разумеется. Кто тут молодец? Сережа молодец!
Посидев с мамой еще полчасика, дождались ключевого вопроса:
— А вы пока не… — и родительница осеклась и покраснела.
— Пока не, — подтвердил я. — Но когда-нибудь обязательно.
Теперь покраснела Виталина. Это почему вообще? Странные они, эти девочки.
Просидев до темноты, были вытолкнуты самой хозяйкой палаты — «завтра в школу с утра, допоздна не засиживайся!» — и отправились домой.
— Пятерых я не хочу, — как только мы остались наедине, безапелляционно заявила Виталина.
— Перебор, да, — покивал я. — Я бы двоих хотел — мальчика и девочку.
— Согласна!
Как только вошли в квартиру, зазвонил телефон.
— Судоплатовы.
— Сережа, здравствуй, — раздался из трубки усталый голос Фурцевой. — Помнишь ты говорил, что не хочешь за границу?
— Просто офигеть как не хочу, Екатерина Алексеевна! — горячо подтвердил я. — Мне на Родине хорошо и спокойно, а там я буду дергаться и высматривать врагов. А еще мне тамошних детей жалко — при капитализме живут, сиречь — с экзистенциальной пустотой и без всякой цели. Это же просто мрак! И как они это выдерживают?
— Я с тобой полностью согласна, Сереженька, — умилилась баба Катя. — И тем важнее показать им правильный путь. Послезавтра вы с Виталиной Петровной отправляетесь в ГДР. Это — наши союзники, социалисты, поэтому не переживай, к капиталистам мы тебя не пошлем.
— Екатерина Алексеевна, простите пожалуйста, могу я немного с ней это обсудить прямо сейчас?
— Конечно, Сережа, — согласилась она подождать.
Прикрыв ладонью трубку, поморщился и признался Виталине:
— Я тебя в Германию брать не хочу — мало ли что.
— «Девятка» обо всем позаботится, — с успокаивающей улыбкой потрепала она меня по волосам. — Не волнуйся, Сережа, мы вернемся целыми и невредимыми. Поездку готовят вторую неделю.
— Сама-то хочешь? — вздохнув, спросил я.
— Хочу! — твердо кивнула Вилка. — Я в ГДР не была, и мне интересно.
— Приказ?
— Все всё понимают, поэтому конечное решение за тобой, — покачала она головой. — Это про меня — тебе ехать обязательно. Оставишь меня здесь — я не обижусь, но на Германию посмотреть мне бы хотелось.
— Понял, — признал я мощь аргумента. — Хорошо, Екатерина Алексеевна, если Партия так решила, я в лепешку расшибусь, но не подведу!
— Расшибаться не надо, ты нам здоровый нужен, Сереженька, — скорректировала она линию поведения. — Значит завтра школу пропускай, к восьми поедете в Кремлевскую поликлинику сдавать анализы, а потом на инструктаж в МИД.
— Так точно, товарищ главный идеолог СССР! — голосом козырнул я.
— Нет в СССР такой должности! — рассмеялась она. Вздохнув, заверила. — Все будет хорошо, Сережа.
— Обязательно, Екатерина Алексеевна, — без особого энтузиазма согласился я.
— Пойдем «Время» посмотрим, — когда я повесил трубку, Виталина мягко потянула меня в гостиную. — Весь наш маршрут — на поезде поедем — будет под охраной. По ГДР будем перемещаться на бронированной машине, жить — в посольстве, а контактировать только со специально одобренными немцами, которым ты очень нужен — они в тебя уже неплохо вложились, а немцы своей практичностью славятся.
Видели мы их практичность в двадцатые годы двадцать первого века. Впрочем,
— Все равно от мира не спрячешься, — смирился я и выставил условие. — Мы с тобой — в отдельном купе!
— Само собой! — облизнулась Вилка. — Путь-то неблизкий, нужно как-то его скоротать.
Почти всю передачу посветили торжественному подписанию международной конвенции об авторском праве. Показывали Фурцеву, Косыгина, Полевого — каждый высказался на свою тему: почему так нужно сделать с точки зрения идеологии, экономики и культуры. Напоследок показали важных зарубежных политических дяденек, которые респектовали нам за решение перестать быть страной-пиратом.
— Норм, — пожал я плечами. — «Абба» откладывается, получается?
— Бардак, — кивнув, подтвердила Вилка. — Ничего, мы не торопимся, материал пока отшлифуют.
— Больше чем уверен, что шлифовать там уже нечего, — фыркнул я. — Ну да и ладно, мне-то что?
Перешел на немецкий.
— С этой минуты и до прибытия в Берлин говорим на этом языке, исправлять мне произношение.
— Яволь, майн либе! — согласилась девушка.
— Это могла бы и на родном сказать! — фыркнул я.
Гоготнув, подрубил оборудование, взял гитару.
— Зацени! [ https://www.youtube.com/watch?v=StZcUAPRRac&ab_channel=RammsteinOfficial ]
— О*уеть! — заценила Виталина. — И это песня про солнышко?
— Язык такой, — гоготнул довольный реакцией я. — А теперь песенка про маму!
[ https://www.youtube.com/watch?v=gNdnVVHfseA&ab_channel=RammsteinOfficial ]
— Красиво! — оценила обилие «запилов» девушка.
— А теперь про приверженность социалистическим идеям!
[ https://www.youtube.com/watch?v=Ph-CA_tu5KA&ab_channel=RammsteinOfficial ]
— Настоящая бомба! — похвалила изрядно прокачавшаяся от рифов Виталина.
— Так тебе песенки петь приятно! — умилился я.
— Это потому что твои песни мне очень нравятся, и ты это чувствуешь, — с улыбкой пояснила она.
— А эта? — ехидно спросил я.
— На колени, значит? — вытерев выступившую от смеха слезинку, спросила Виталина.
— На колени, — подтвердил я.
— Какой же ты испорченный, — нежно приложила она меня, встала с дивана, подошла к сидящему на стуле мне и сняла с меня гитару.
Опустившись на колени, с улыбкой начала расстегивать мой ремень:
— Нам только теорию давали, но не думаю, что это так сложно.
Новая функция моей машинистки успешно разблокирована!
Когда Вилочка сходила на кухню попить водички и вернулась, довольный я заявил:
— Я бы сказал что-нибудь типа «Меня это та-а-ак вдохновило!!!», но врать не хочу — твои мягкие губки здесь не при чем. Садись за машинку, будем выворачивать наизнанку народную сказку «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».
— Свинья ты, Сережа! — отвесила мне девушка щелбан, была утешена поцелуем и заняла свое рабочее место.
— Название: «Про Федота-стрельца, удалого молодца»…
По пути из поликлиники, где мы сдали анализы и заодно попрощались с мамой («Да, я обязательно проверю, чтобы все вилки были выдернуты из розеток, а газ и вода — надежно закрыты!») в МИД предложил Вилке поиграть:
— Допустим я — антисоветчик до мозга костей, и сейчас предельно возмущен тем, что, прежде чем выпустить меня за границу, тупорылые совки унижают мое человеческое достоинство, заставляя сдать дерьмо и мочу. А они ведь в этом еще и копаться будут — ну не идиоты ли?
— Не просто так придумано, — хихикнув, поддержала игру Виталина. — Бывали прецеденты, когда наших за границей специально травили, но доказать ничего не удалось — мол, такими уже и приехали. В случае, если такое случится с нами, у нас на руках будут документы о том, что СССР мы покидали полностью здоровыми. Не панацея, конечно — тварям наши бумаги до одного места, но это — лучше, чем ничего.
— Что-то всегда лучше, чем ничего! — согласился я. — Но почему-то диссидентура нихрена мозги не хочет включать — в их глазах за Занавесом цветущий сад со светлоликими перворожденными эльфами, а у нас…
— Мордор! — закончила за меня Виталина.
— Он самый! — поддакнул я. — Притом что профессор Толкиен сам прямо заявлял, что никаких исторических параллелей в свою книгу не вкладывал. Это мы в предисловии к Советскому изданию «Властелина колец» и напишем, во избежание. Но у меня пока нету столько денег, а баба Катя жмётся, — пожаловался на несправедливость Системы и жадность Толкиеновского потомка, нынешнего обладателя прав. — Пофигу, все еще не торопимся — я же, по сути, только-только на рабочие мощности начал выходить. Пройдет некоторое время, наши зарубежные партнеры подобьют доходы и будут скупать у меня вообще всё. Вот тогда и заживем!
Добрались до МИДа, обменяли у дежурной бабушки мой автограф на разъяснение дальнейшего пути, в лифте доехали до седьмого этажа и зашли в нужный кабинет, по обстановке очень похожий на школьный класс. Даже доска есть! А еще здесь нашлись немного нервничающие (кроме младшего лейтенанта, она не из «ловушек», но таки из органов, поэтому психологическую устойчивость имеет) девушки из «Boney M». Эдуард Анатольевич у нас бывалый гастролер, поэтому его от дополнительного инструктажа освободили. Вот они, мои любимые поцелуи в щечку! Особо ценен поцелуй от кубинки, потому что редкость.
— Как настроение перед первыми гастролями? — спросил я.
Сначала выступят в «нашем» кусочке Берлина, потом — в ФРГ, а оттуда двинут по остальной Европе. Контракт сразу на полтора десятка концертов, альбом поступил в магазины три дня назад, и теперь продюсеры, все в мыле, выкупают свободные производственные мощности для его допечатывания. А я говорил, что двести тысяч пластинок это ничто, но разве англичане будут школьника слушать?
Поделиться книгой: