Новичок

— Что с грузом? И почему мне трудно дышать?

— Груз не пострадал, все магнитные и страховочные узлы были на резервном питании и сейчас так же в норме. Модуль рекуперации кислорода сгорел полностью. Требуется замена. Воздуха пригодного для дыхания на корабле с учетом потери в результате разгерметизации осталось 2 %.

— Это невозможно! Как мы могли потерять столько кислорода за несколько минут.

— Рекуператор изначально работал на 1 % мощности — только для вашего отсека, Капитан. Так как у нас на борту только один член экипажа, нуждающийся в кислороде — это вы. В результате внештатной разгерметизации корабля и поломке электроцепей в системе вентилирования — произошла утечка кислорода из вашего отсека через вент-каналы поддержания уровня давления. “Ковчег” увез с собой часть атмосферы “Гимерры”, где мы загружались. Вот этим воздухом вы и дышите, капитан. Если дыхание сейчас сильно затруднено, советую вам воспользоваться кислородной маской. Специальный для таких случаев контейнер с дыхательной смесью в полном порядке.

Мекелдоно вернулся в капсулу и натянул нейрошлем. Ему было плевать, что он там ничего не видит. В его отсеке было также темно и не на что смотреть. ИИ корабля работал от резервного питания, а значит “Астра” все сделает сама и он получит “картинку”, как только так сразу.

— Астра, что с системой “Барьер”?

— Система “Барьер” также выведена из строя. Перевести ее на резервное питание не представляется возможным. Не вижу смысла ее восстанавливать сейчас, так как собираемся экстренно покинуть «Минтаку», пока не появились новые «гости».

— Астра, проверь еще раз цепи питания плазменных ускорителей, целостность и структуру энергосистем! Не хватало нам вывалится в ПВК где-нибудь между звездными системами с высаженными батареями или прогоревшей проводкой!

— Хорошо, капитан.

В потемках

В темноте отсека, в отблеске аварийных огней, в невесомости, плавали различны куски обшивки стен, обгоревшие провода, оплавленные куски пластика, металла, полимеров и много чего еще. Сам отсек, или скорее то, что от него осталось, представлял собой трансформаторную комнату с кучей шкафчиков, толстенных кабелей, а точнее даже кусков от них. Отсек выглядел совершенно безжизненно. Что сильно отличало его от остальных подобных отсеков «Ковчега», это торчащий из дальней стены «фурункул»— космолет. При этом передняя и центральная части фюзеляжа были видны полностью, а задняя часть, включая частично и крылья, скрыта за стеной. Это была «Ласточка». Она не подавала никаких признаков жизни. Трансформаторная будка на противоположной стене выглядела так, словно был пожар, и все в ней выгорело под чистую и почернело. Электромагнитный импульс сжег микросхемы трансформатора и распределителя энергии корабля от батарей на внутренние подсистемы. Что, в свою очередь, вызвало единовременный выход сразу нескольких важных модулей корабля, включая многочисленные ретрансляторы, датчики и сенсоры, а также сам “Барьер”, который мониторил ситуацию внутри и снаружи корабля, разрешая или запрещая сигналы в зависимости от их источника или назначения.

Неожиданно дверь левее от сгоревшего трансформатора, как бы с натягом, открылась и к проблескам аварийного свечения добавился яркий свет от фонаря влетевшего в пространство отсека дрона.

Это был штатный шарообразный левитирующий дрон разведки и управления класса «Бехолдер» большинства звездный кораблей. Его диаметр был около метра. Левитация обеспечивалась за счет нескольких сопл высокого давления для поддержки движения в определенном направлении в условиях невесомости или низкой гравитации.

Такие применялись для проверки целостности корабля, сбора разведданных о нахождении посторонних объектов или форм жизни внутри, в общем, как правило, когда система «Барьер» приказывала долго жить. Дрон осветил весь отсек и завис напротив торчащей из дальней стены половины «Ласточки». Некоторое время он висел как бы неподвижно лишь слегка покачиваясь и выдавая небольшие импульсы из сопл системы стабилизации, которая удерживала дрон в равновесии. Через несколько минут он закончил сканирование и анализ, развернулся в пространстве отсека и уплыл обратно.

Мекелдоно внимательно следил за всем что передавал «Бехолдер». Ему сейчас не столько был важен отчет «Астры», но он хотел во всем убедиться сам, что угроза его грузу действительно миновала. И без того уже пришлось потратить кучу времени и нервов, чтоб восстановить после поражения ЭМИ нормальную работу всех дронов, включая и этого «Бехолдера. Зато теперь капитан выдохнул. Крепко застрявшая где-то в дальнем секторе «Е» между уровнями 8 и 9 «Ласточка», так «удачно» стала частью его «Ковчега» и совсем не подавала признаков жизни. Сканеры дрона показали, что какие-либо биоритмы не прослушиваются, тело пилота внутри по всем показателям было остывшим трупом, космолет в полностью выключенном состоянии, да и еще в добавок с сожжёнными соплами двигателя. Сломанные сопла радовали вдвойне. Во-первых, «Ласточка» теперь уже никуда от Мекелдоно не убежит. Во-вторых, это обычные сопла для фотонных ускорителей на импульсной тяге. Такие можно было запросто купить вполне легально у того же Галактической Оружейной Корпорации (ГОК) или на рынке какой-нибудь из более-менее развитых колоний. А вот фотонно-импульсный двигатель собственной разработки военпрома Звездного Патруля с его невероятной тягой и мощью, был сам по себе уже достойной добычей. И само тело космолета, хоть и сильно примятое местами, выглядело вполне себе целостно. А, значит, и начинка должна была быть вполне себе рабочей. Так что добыть почти целую «Ласточку» выглядело большой удачей. На черном рынке ее можно было загнать за кругленькую сумму. Однако была и ложка дегтя в этой большой и сладкой бочке меда. Чтоб получить доступ к системам управления, нужно было либо вскрывать корпус «Ласточки» и подключаться специальными приборами для взлома квантовых шифров. А дешифровка и взлом кодов доступа в центральной сети управления космолетом при не худшем раскладе могли занять недели, и не гарантировали результат. Но был и другой вариант — оставить «Ласточку» как есть, восстановить двигатель и продать целиком, как полностью исправный летательный аппарат. Тогда был хороший шанс, что на черном рынке найдется коллекционер с ворованными кодами для шифра Патруля или же кто-то из бывших его членов, так называемых «артефактов». Ну и, как вариант, отремонтированную «Ласточку» можно было оставить себе любимому, как трофей за победу в бою. Третий вариант заставил Мекелдоно улыбнуться. Вариант с трофеем льстил самолюбие и здорово повысил бы оценку Мекелдоно как профи в глазах конкурентов и потенциальных клиентов. Первые лишний раз подумают связываться ли с ним, а вторые — более предпочтут нанять его, чем кого-то еще. Ну, и в случае чего, Мекелдоно всегда мог продать трофей за хорошие деньги.

Звезда пленительного счастья

«Если вы думаете, что ваша звездная карта, да еще и с интерактивным отображением смещения звезд относительно центра галактики всегда подскажет вам оптимальный курс движения до цели, то вы сильно ошибаетесь. Никогда не полагайтесь на карты и схемы 10 летней давности, даже если их авторы гарантируют полноту и детальность»

(Из книги «Бремя космоплавателя», Зареслав Вуч, 2550`)

Система с сюрпризами

«Ковчег» двигался неспешно на относительно небольшой по космическим меркам скорости, как бы проталкивая свою тушу через гигантскую брешь между вращающимися вокруг астероидами. Это была завораживающая картина. Сверху и снизу на транспортника будто надвигались гигантские по размеру каменный глыбы, испещренные кратерами от попадания других камней. Сотни, тысячи астероидов помельче проносились прямо возле «Ковчега». Некоторые из них ударялись о борт корабля, вызывая дрожь по внутренним палубам и отсекам, расшибаясь в пыль или на мелкие фрагменты. От других, более опасных, корабль уклонялся с помощью маневрирования, чтоб минимизировать ущерб. Сам «Ковчег», совершая маневр прохода по фарватеру, слегка подрагивался от ударов с мелочью и неспешно встраивался в высокую орбиту звезды-гиганта. Автоматика задавала нужную траекторию для маневровых ускорителей звездолета до того самого момента, когда он не встал в стройный ряд многочисленных астероидов и планетоидов, чтоб продолжить уже вместе с ними вращения вокруг ярко-оранжевого светила. Защитные плиты «на спине» «Ковчега» медленно раздвинулись, обнажив переливающиеся в лучах зарядные панели. Те в свою очередь изгибались, фокусируясь на мощном потоке излучения, исходящего от гигантской звезды. ИИ «Ковчега» отслеживал космическое пространство вокруг, чтоб избежать серьезных повреждений в столь чувствительных местах, как зарядные панели. Близость к звезде давала о себе знать. Внутренняя температура отсеков и ангаров «Ковчега» уже повысилась на 4 градуса, неспешно приближаясь к 0(ц).

Мекелдоно возлежал в своей капсуле. Вставать ему больше не хотелось. Он устал и был сильно утомлен долгими часами без сна. Да и еще перенесенный стресс, вызванный недавним инцидентом на Дельта Ориона давал о себе знать.

— Астра, пошли в отсек с «Ласточкой» 2-х «Каракуртов». Только настрой чтоб отслеживали любое движение исходящее от космолета. Мало ли, вдруг труп пилота патруля отогреется и «оживет» при повышении температуры и захочет убежать или еще что сделать

— Звучит, как паранойя, капитан. По моим данным такое в принципе невозможно. Кроме низкой температуры там отсутствует кислород для дыхания.

— Может и так, но я уже более 30 лет, как капитан, и всякое повидал пока ты, Астра, была всего лишь отладочным кодом. Жизнь меня научила, что лучше всегда перестраховываться. А эти Патрули, они ж не люди, а гибридные существа. Кто знает, чего от них ожидать!

— Хорошо, капитан.

Сам Мекелдоно умом не верил, что кто-то там «оживет» от повышения температуры, но с опытом у него развилось некое чутье или предчувствие на подобное. Тем временем температура внутри «Ковчега» повышалась и потряхивания от ударов небольших астероидов случались с завидным постоянством.

— Астра, следи за зарядными панелями! Не хватало из-за астероидов нам тут остаться навсегда! Ну, и выводи лишнюю температуру, чтоб из-за перегрева еще что-нибудь не повредилось! А мне нужно поспать часов 10–12, чтоб прийти в норму. Не буди меня если не будет на то веской причины! Сообщи, когда зарядимся на 90 %, ну или внештатная ситуация, требующая моего незамедлительного вмешательства… Ну, ты меня поняла.

— Да, капитан. Приятных снов.

Из дальней стены выехала большая кровать, к которой и направился капитан, чтоб выспаться как следует.

Из того света

Солнце ярко освещала ровный пологий берег озера. Красноватый песок и красивые оранжево-красные горы где-то в далеке на противоположном берегу с чуть бризовой гладью прозрачно воды создавали весьма романтический образ. Брод лежал на песке и смотрел на гладь воды. Где-то в стороне левее метрах в 100 от него был небольшой домик-контейнер. Он тут жил, но не долго. Был у него период в жизни так называемое безвременье. Сейчас, приподнявшись на локти, он посмотрел на воду, услышав плеск, но ничего не заметил. Вот только отчего-то ему очень хотелось там кого-то увидеть. Где-то внутри него было необъяснимо сильное томление сердца. Тут на Марсе он лежал не спроста. Тут была его Родина. Именно сюда ему хотелось возвращаться снова и снова. «Мама. Как она? Все так же меня не помнит и не знает? … Или же не хочет знать?». Воспоминания о матери согрели его изнутри. Вспомнилась ему и бабушка, но той уже давно не было в живых, как и отца, который оставил их еще до его рождения. Брод не злился ни на отца, ни на мать. Он их всех искренне любил. Так его научила бабушка. Она много чему его научила. «Эх. Если бы я только всегда тебя слушался, ба!». Снова плеск воды отвлек его внимание. В этот раз в свете солнца он наконец рассмотрел фигуру девушки. Та была явно не местная, не отсюда. Ее полупрозрачная бледно-сиреневая кожа просвечивалась на ярком солнце. «Ой обгоришь!».

Он вскочил со своего места и направился к ней. Та стояла недалеко в воде где-то по пояс, может ниже. Подойдя ближе он заметил короткие чуть вьющиеся растрёпанные светлые волосы, большие голубые или синие глаза. Темные линии кровеносных сосудов на лице проступали как бы сквозь нее на солнце. «Господи, да она вся просвечивается, как на рентгене!». Фигурка девушки была совсем тонкой и невысокой, даже мелкой. Завидев Брода, она застенчиво спрятала наготу ладонями рук, однако Брод все равно заметил узоры из тонкий капилляров исходящих от ее сосков. Он приблизился еще, и она как будто узнала его, улыбнулась и сказала ласковым подобно журчанию горного ручья голосом:

— Брод, хватит пялится. Проснись уже. Пора вставать.

— Брод, очнись! Ты уже не спишь, это просто тьма кокпита. Все системы отключены уже долгое время, поэтому темно.

— Кто здесь? … А, Джим, это ты? Почему так холодно? — обратился Брод к своему червю-симбионту, которого еще недавно так нелепо и нагло игнорировал.

— Да-да. Ты живой, так же, как и я. Холодно было пару часов тому, а сейчас уже тепло. Твое тело уже достигло штатной температуры. Держать тебя далее в гиберниозе становится сложнее и затратнее… Мы в какой-то из систем. Звезда греет хорошо, это чувствуется. Фиксирую уверенный рост температуры. У нас есть проблема с энергией, которую мы не сможем решить из-за сгоревшего контроллера … Чувствуешь встряску?

— Да. Вибрация турбин звездолета? Буд-то что-то сломалось. Как-то не равномерно, изредка, вибрирует.

— Нет. Это внешнее воздействие. Похоже мы в поясе астероидов или еще чего. Капитан «Ковчега» — любитель острых ощущений заряжаться в экстремальных условиях… Но для нас это шанс. Я держал тебя в гибернизации достаточно долго, ожидая чего-то подобного. Сейчас дыши медленно, не хватай воздух иначе отключишься снова.

— Я ничего не помню с момента той атаки.

— Пока ты «спал» — я слушал. Ты ж знаешь — я могу очень долго обходиться без кислорода и тепла. Воздуха для дыхания на «Ласточке» очень мало, энергии почти нет. Кислородный рекуператор, как и все на космолете, отключено. «Ковчег» совсем не трясло до недавнего времени, понимаешь?

— Понимаю. Что будем делать?

— Сейчас мы дождемся очередной встряски и включим нашу «Ласточку» на остатках энергии. Нам не нужно запускать все системы. Мы включим только панель управления и считаем информацию вокруг через корпусные сенсоры и датчики. Если вдруг нас ждут по ту сторону фюзеляжа, то легкой вибрации от включения машины не заметят из-за общей тряски корабля.

— Хорошо… Ощущаю вибрацию… Я запускаю систему.

Космолет класса «Ласточка», будучи зажатым в стене «Ковчега», слегка завибрировал. Вибрация, слившись с общей вибрацией корабля, передалась на потолок отсека, где, примагнитившись на своих «лапах», висели чуть покачиваясь два пауко-подобных охранно-боевых дрона класса «Каракурт». Чувствительный сенсор космолета уловил два достаточно крупных «тельца» для обычного, плавающего тут во множестве вокруг мусора. Вообще, дроны класса «Каракурт» были, пожалуй, самыми распространенными охранными роботами на межзвездных кораблях.

Размер овального тела был не больше метра в длину и не более 60 сантиметров в высоту и ширину. Они обладали хорошей сенсорикой и передвигались очень быстро и четко на своих 4-х магнитных гибких гофрированных лапах хоть по потолку, хоть по стене, хоть по другой какой поверхности. Отлично себя чувствовали, что в невесомости, что при гравитации.

Подкачала только броня. Слишком тонкой она была для охранной боевой машины.

В это раз, как и в предыдущие несколько десятков раз, оба «Каракурта» оставили легкую вибрацию без внимания. ИИ этих боевых дронов был достаточно гибок, чтоб подстраиваться под ситуации оптимальным образом.

Сидя внутри разбитой «Ласточки», Брод смог получить более-менее сносную картинку происходящего там снаружи. Нейрошлем и вся внутренняя электроника корабля работали исправно.

— Джим, ты это видишь?

— Что именно?

— Кислород увеличивается! Хм… Видимо подключилась система вент каналов для удаления углекислоты и переработки в смесь для дыхания. Не могу понять, что вокруг. По-моему, это куча мусора плавает хаотично повсюду. Боевым системам капут… А вот с двигателем все хорошо — заводи и лети!

— Без турбины не улетишь, только сожжешь цепи.

— Да, точно. Соплам капут. А, вот, вижу кое-что. ИИ «Ласточки» определяет как «Каракурты» с вероятностью 95 %… Прямо над нами. Похоже на засаду… Думаю, если резко выпрыгнуть, одного точно срежу бластером. Второго, скорее всего, уже не успею… Эх, жалко не смогу забраться в карго-секцию, что сзади… Там запасной броне-костюм… И винтовка лазерная.

— Карого сзади разбит взрывом, как и сопла, так что забудь… Не веришь открой статистику повреждений и посмотри сам.

Брод запустил первичные тесты всех систем и модулей. ИИ отказывался выводить данные о соплах и карго-секции, маркируя их серым цветом и ссылаясь на невозможность их опросить.

— Может и нет. Просто поврежден — скорее саму себе, чем симбионту выдал он.

— Это «Ласточка», а не «Сапсан». Сзади просто запасной экзо-костюм вроде того, что на тебе… Да и «Каракурты» дадут сигнал тревоги, и о нас будет знать вся охранная система этого исполина, включая ИИ корабля… Кстати, система «Барьер» в отсеке вокруг нас не работает!

— Мне еще сложно собраться с мыслями после разморозки. Не понимаю с чего ты решил? — удивился Брод.

— А как ты сканируешь пространство вокруг «Ласточки» и не получаешь помехи, а? Кстати, это все последствия ЭМИ поражения… Жаль, что это самое большое хорошее из всего плохого, что ты тогда сделал.

— Не начинай! Я уже осознал свою ошибку. Поддался на эмоции, а надо было просто выйти из боя… Просто связи с не было с КСП.

— Попробуй отсканировать «Ковчег» вглубь. Хотя не надо — энергии слишком мало, к тому же можем себя выдать… У тебя есть эм-ки? Гранаты, которые? … Должны ж быть.

Брод в темноте кокпита опустил голову вниз и правой ладонью в перчатке коснулся заветных «шаров» на боку с правой стороны.

— Есть. На поясе висят. Могу их легко нащупать в темноте.

— Давай поставим детонацию на радиосигнал, откроем нижний аварийный люк и метнем. ИИ нам рассчитает угол броска и время детонации. Запустим гранату под нужным углом и, как приблизится к «Каракуртам», детонируем.

— Хороший план. И как это я сам не додумался. Да ты, Джим, просто военно-тактический гений!

— Напомни почему ты меня Джимом назвал?

— В честь одного известного легендарного супер-червя древних времен, конечно!

— Ну, вот видишь! Я оправдываю свое имя!

Сенсоры висящих на потолке «Каракуртов» поначалу никак не отреагировали на появление темно-серого металлического шара размером с кулак среди кучи разного рода кусков стен, арматуры и еще подобного мусора. Между тем, проплывая среди обломков, он уверенно приближался к ним. Очередная вибрация «Ковчега» привела к тому, что «Каракурты» прозевали момент близости с шаром. Да и сами дроны уже особо не реагировали на легкие удары со стороны левитирующих элементов корабля, хаотично парящих в невесомости. Однако сенсор одного из «Каракуртов» выцепил приближение неидентифицированного до этого элемента мусора и лишь успел «оживить» спящий ИИ как темно-серый металлический шар слегка разошелся, обнажив небольшие пульсирующие канальца и, высвободив мощный электромагнитный дугоподобный импульс на 3–5 метров вокруг. Этого оказалось достаточно, чтоб нейро-ядра обоих «Каракуртов», находящихся в метре от шара, вышли из строя, вызвав полное отключение дронов. Их магнитные лапы отцепились, и они оба поплыли в невесомости, присоединившись к мусорному множеству, которое до этого успешно игнорировали. Сам же шар так же задвинулся, закрыв ставшие черными глазницы канальцев, и как ни в чем не бывало продолжил свой путь, помигивая диодом красного цвета, намекая о необходимости подзарядки. Еще спустя минуту бронеплита сверху «Ласточки» отъехала и на поверхности показалось тело, закованное в доспех.

Это был даже не доспех, а более чем доспех — это был жилой, автономный, легко бронированный экзокостюм, обеспечивающий своего носителя всем необходимым — едой и водой в виде обогащенных протеиновых напитков, кислородом для дыхания, возобновляющимся за счет рекуперации и фильтр-очистки выдыхаемого углекислого газа.

Все это «благополучие» могло длиться пока есть энергия в кристаллидных платинах, запрятанных глубоко в плоскостях скафандра.

Первые трудности