Маленькая хозяйка волшебной лавки (СИ)

— С вас двадцать медных, — лучезарно улыбнулась продавщица, а я расслабленно выдохнула.

Нет, мне совершенно не нравилось то, что печенья мне обойдутся в почти четверть всех денег что у меня есть, но Соне необходимо хоть что-то вкусненькое для поддержания морального духа. Мы не в соседний город переехали, и даже не в другую страну, и ребенку будет тяжело заново привыкать ко всему…

Я покосилась на Соню. Та с интересом смотрела по сторонам, скользила взглядом по полкам, улыбалась девушке за прилавком. По-моему я недооцениваю свою дочь, и в силу возраста она гораздо проще меня относится ко всяким там переездам.

Я попросила Улану, как нам представилась продавщица, положить в пакет еще и картофель.

— У нас не продаются овощи, — от удивления девушка даже улыбаться перестала. — Не местные?

— Сегодня приехали, — на этот вопрос я отвечала уже спокойно.

— Как интересно! В Вивлонд так редко приезжает кто-то из Большого мира!

— Большого мира?

— Ах да, вы наверное не знаете, — рассмеялась Улана. — В нашем городке все земли Молота называют Большим миром. Туда ехать очень уж далеко, и чаще всего никто не ездит. Поставки продуктов происходят раз в полгода, и только тогда мы видим хоть кого-то с тех земель.

Я икнула от шока. Слова разом вылетели из головы, и я стояла, открыв рот какое-то время, пока не собралась с мыслями.

— А сколько жителей в Вивлонде?

Девушка, задумавшись, принялась жевать кончик косы.

— Эм-м-м, насколько я помню, было две тысячи человек еще в прошлом году. Но с тех пор почти ничего не изменилось. Около сотни раз были похороны, но за год родилось почти семьдесят детишек, так что цифры уравнялись. Но, еще в год моего рождения, жителей было и того меньше, а звание “город” Вивлонду присвоили совсем недавно.

Две тысячи людей. Всего две тысячи, из которых умудрились умереть целых сто человек! А то, что Вивлонд оказался едва ли не изолированным городом, меня вот вообще никак не успокаивало.

— Да вы не волнуйтесь, — улыбалась Улана. — Привыкните, наверное. Мы-то почти все родились здесь, это наш родной город, потому что ни один здравомыслящий человек сюда бы не приехал… Ой! — девушка испуганно зажала рот ладонью, а потом пробормотала: — Простите.

— Ничего, вы даже в какой-то степени правы, — я улыбнулась, разряжая обстановку. А себе пометила, что с Уланой надо подружиться. Очень уж она болтливая, а нам это может оказаться полезным, главное, самим следить за тем, что говорим. Вот Соне с ней точно общаться нельзя, мелкая ей расскажет же все!

Домой мы возвращались в хорошем настроении. Правда, оно было омрачено потраченной суммой в двадцать три монеты, но продуктов хватит на несколько дней. Печенья я испеку совсем немного, а остальную муку потрачу на лепешки. Лепешки и рисовая каша — что может быть лучше?

Уже на подходе к дому я почему-то стала нервничать, а когда залезли внутрь, меня и вовсе обдало ужасом. Предчувствие чего-то нехорошего было настолько сильным, что я хотела тут же развернуться и сбежать подальше.

— Постой тут, — шепнула Соне, поставила рядом с ней пакет, и на цыпочках подошла к распахнутой настежь двери. Я точно помнила, что закрывала ее перед уходом.

Плавно наклонилась, заглянула на кухню из-за косяка и… страх ледяными щупальцами подобрался прямо к горлу, когда я увидела, что содержимое шкафа вывалено наружу. Из ящика на пол были высыпаны все болтики, шурупчики и веревки. Книги тоже не пощадили. Одна из них лежала на полу раскрытая посередине, на мокрых от снега листах неясно, но угадывался отпечаток сапога.

Я прислушалась к завыванию ветра в спальне и, не услышав других звуков, быстро пересекла кухню. Окно в комнате оказалось вырвано вместе с рамой, и ледяной ветер беспрепятственно гулял по помещению. Из тумбы и сундука были вытащены все вещи, матрас с кровати скинули, и теперь его заметало снегом.

Я подскочила к кровати, нагнулась и вытащила чемоданчик. Кто бы ни приходил в этот дом пока нас не было, они оказались не очень умными сыщиками. Если бы заглянули под кровать, то непременно переворошили бы и содержимое чемодана.

Но одно было ясно — оставаться нам здесь больше нельзя. Даже если воры не придут снова, мы не можем оставаться в доме, который совсем скоро занесет снегом изнутри. Заколотить оконный проем нечем, разве что повесить простынь, но вряд ли от этого будет толк.

Я себя обманывала. Потому что сбегала из этого дома не потому что в нем холодно, а потому что чувствовала, что в него приходили вовсе не воры.

Глава 5

— Сонь, печенюшки откладываются, — я засунула пакет с продуктами в чемодан, отдала его малышке и, подхватив ее под руки, помогла вылезти на улицу через форточку. Выбралась следом за ней, и мы почти бегом побежали вниз по сугробам.

Дочка ничего не спрашивала, только еле слышно хныкала. У меня сердце разрывалось, но я ничего не могла сделать. Не знала, как успокоить собственного ребенка, потому что сама уже была на грани! Куда нам идти теперь? Я остановилась в начале улицы, взяла Соню на руки и, бросив чемоданчик у ног, погладила дочь по волосикам, торчащим из-под шапки.

— Милая, тебе понравились огоньки? — спросила я, но ответ и не ждала.

Соня плакала, и говорить не желала. Я же беглым взглядом осматривала вывески. Лавки, лавки, лавки… Кругом одни лавки! Словно весь городок только и делает, что тратит деньги. Я искала какую-нибудь гостиницу, или постоялый двор, или хоть что-нибудь, где можно было бы переночевать за несколько медяков, но на этой улице не было таких заведений.

— Прогуляемся еще вон туда, — я указала на поворот, ведущий на соседнюю улицу и, подхватив чемодан, зашагала в том направлении.

Я обошла почти все ближайшие улицы, и даже обнаружила большую площадь. Очень красиво украшенную, между прочим, и к счастью, Соня заинтересовалась большими ледяными фигурками. Перестала хныкать и теперь с широко распахнутыми глазами переводила взгляд с зайца на медведя, потом на волка.

Когда мой взгляд уткнулся в вывеску “Ночлег”, я даже сначала не поверила. Быстро моргнула, присматриваясь, но как оказалось, зрение меня не подвело. В деревянном покосившемся здании было множество окон, в некоторых из них мелькали тени. Надеюсь, это и есть гостиница.

Нам бы остановиться где-то еще хоть на сутки, а завтра с утра я обойду каждый дом в этом городке, но найду работу!

Дверь заскрипела, когда я ее потянула на себя, и сразу же в нос ударил едкий запах табака и алкоголя. Внутри оказалось, что у ресепшена находится еще и что-то вроде бара. Справа в конце помещения был камин, а рядом с ним два длинных стола и скамейки. За одним из столов сидели три мужчины. Они выпивали, шумели, хохотали, а один из них, не замолкая ни на секунду, самозабвенно рассказывал какую-то историю.

За стойкой стоял молчаливый мужик, внешностью ничуть не отличающийся от того лавочника, с которым мы уже познакомились.

— Вы сдаете комнаты? — спросила я, когда собралась с духом спустя пару минут. Хотела уже развернуться и уйти, но Соня уткнулась носом в мои волосы и засопела. Нет, она не заснула, просто привлекает к себе мое внимание.

Мужик недовольно глянул на ребенка в моих руках, и кивнул. Говорить ему, видимо, не позволяла спичка, которую он мусолил во рту.

— По какой цене? — сделала я еще одну попытку получить ответ и, о чудо!

— Пять серебряных за сутки, без ужина. С ужином — десять.

Так, Алена, думай, пять серебряных это сколько? Ай, черт с ним!

— Сколько это в медяках?

— Пятьдесят.

Пятьдесят… Это почти все что у меня осталось. Вряд ли я найду жилье дешевле, поэтому стянула зубами перчатку с руки, вытащила мешочек из кармана и, высыпав монеты на стойку, отсчитала ровно пятьдесят штук. Мужик смахнул их себе в руку, снял с гвоздика на стене ключ и протянул мне. Указал на дверь, что находилась слева.

— Комната номер двенадцать.

Я поблагодарила и двинулась на поиски комнаты. Она нашлась в конце коридора, проходя по которому я отчетливо слышала стоны, крики, ругательства. Закрывать Соне уши не было смысла, мы здесь будем находиться до завтрашнего утра, и что-то мне подсказывало, что межкомнатные стены совсем хлипкие.

Замок щелкнул, когда я провернула в нем ключ, и дверь отворилась внутрь. В крошечном помещении было маленькое квадратное окно без какой-либо занавески, и из щелей в оконной раме сочился холод. В углу справа стояла узкая деревянная кровать с видавшим виды постельным бельем. Когда-то оно было белого цвета, сейчас же желто-серого. Слева от двери находилась маленькая тумбочка для вещей, на ней же стояла глиняная чашка с огарком тоненькой свечи.

Я посадила Соню на кровать, и пока дочь снова не захныкала из-за громких звуков за стеной, которые ее пугали, принялась петь. Я пела ей песню о зайчишке в зеленом лесу за этот месяц раз пять, когда Олег запирал нас в комнате, а сам разносил квартиру. Он выбивал стекла в дверях, бил посуду, кричал, но не трогал ни меня, ни Соньку. До вчерашнего вечера.

Я быстро смахнула подступающие к глазам слезы. Спрятала чемодан под кровать, и опустилась на корточки перед дочерью, заканчивая пение. Соня улыбалась.

— Пойдем погуляем?

— Я устала, — пухлые губки скривились.

— Милая, маме нужно найти работу. Потерпи чуть-чуть, ладно? У нас все-все будет хорошо, но сейчас нужно потерпеть.

Дочь молча выслушала меня и, вздохнув, кивнула. Я каждый раз обещала ей, что все будет хорошо, но каждый раз получалось, что обманула. Подозреваю, что мать из меня никудышная, но в этот раз я сделаю все, и даже невозможное, чтобы не обмануть надежды ребенка.

Единственное, о чем я точно не жалею — это о том, что притащила дочку в другой мир, потому что здесь нас точно не найдут. Ехать в деревню, в дом, оставленный мне бабушкой, было нельзя — Олег нашел бы нас там на следующий же день, а других вариантов у меня не было.

Мы вышли из ночлежки под хохот мужиков, сидящих за столом, и когда тяжелая дверь захлопнулась, вновь наступила тишина.

На улице было спокойно, порывистый ветер почти прекратился, и теперь в воздухе парили крупные снежные хлопья. Снежинок было так много, что из-за них сложно было разглядеть что-либо дальше носа, но я примерно помнила откуда мы пришли, и двинулась в ту сторону.

Продуктовая лавка Уланы к обеду заполнилась людьми. С утра мы были единственными посетителями, а сейчас пришлось ждать своей очереди на улице. Руки отнимались под весом ребенка, я дважды просила Соню немного постоять рядом, но потом во мне просыпалась жалость и я брала дочь на руки.

Когда из лавки вышли вышла последняя гостья, я поспешила внутрь прежде, чем нас опередила старушка в сиреневом пальто.

— Снова здравствуй, малыш, — жизнерадостно помахала Улана Соне, и дочка улыбнулась ей в ответ. Девушка переключила свое внимание на меня. — Что-то забыли купить?

— Не совсем, — я качнула головой. — Мы здесь всего один день. Приехали в гости, но нас не встретили. Уехать обратно не можем, и я не знаю к кому обратиться… Может быть, у вас есть какая-то работа для меня?

С миловидного личика Уланы сползла улыбка, и счастливое выражение лица сменилось печальным.

— Как же так? — девушка и правда расстроилась, не просто сделала вид. Я это чувствовала, и мне стало немного спокойнее. — К кому вы приехали?

— К Балдеру Нелу, может знаете его?

— К сожалению, нет, но я слышала о нем много хорошего, — Улана нахмурилась. — А вы кем ему приходитесь?

— Просто знакомая, — качнула я головой, не желая вдаваться в подробности.

— В лавке работы нет, я сама помогаю матери, потому что нам нечем платить рабочим. Но вы можете узнать у Дорана, он, кажется, совсем недавно искал помощницу на кухню.

— Отлично! — на душе стало светлее, и я даже смогла улыбнуться. — Где мне его найти?

— Пойдите налево, как выйдете из лавки, потом поворот налево, дальше через два перекрестка увидите постоялый двор “Ночлег”.

Я едва сдержалась, чтобы не скрипнуть зубами. Во-первых, работать у Дорана желания не было. Во-вторых, почему я сразу у него не спросила?

Я попрощалась с Уланой, и мы вышли на улицу. Соня изъявила желание идти самостоятельно, и до “Ночлега” мы добрались только минут через двадцать.

Мужики из бара все еще не ушли, вонючего дыма в помещении стало еще больше, а хохот еще громче. На столе перед посетителями скопилось несколько пустых кружек, и тощая девочка-официантка несла поднос с еще тремя полными мутной жидкости.

— Мне сказали, что вам на кухню нужна помощница, — я не стала юлить и задала вопрос хозяину ночлежки в лоб.

Доран молча кивнул. Меня стала раздражать его немногословность, но я постаралась говорить спокойно.

— Мне очень нужна работа! Я умею готовить, убирать, мыть посуду… что еще делает помощница по кухне?

— Жить ты где будешь? — громыхнул Доран, выплевывая спичку.

— Видимо, здесь, — я понуро опустила голову, вспоминая шум в соседних комнатах от нашей. Надеюсь, так будет не всегда.

— Я плачу два золотых в месяц, ни медяком больше. Проживание за три недели будет стоить полтора золотых. Времени на вторую работу у тебя не будет, только в выходные. Выходной один раз в неделю. Клиентов брать не позволю!

— Почему за три недели? — не поняла я. — Вы же сказали два золотых в месяц?

— А сколько по-твоему недель в месяце?

Я молчала. Что могла сказать? Что Доран не умеет считать, или что… В Молоте месяц — это всего три недели? Но сколько тогда дней в неделе?

У меня не было другого выбора. Если не соглашусь на работу, то нам негде будет ночевать, а если соглашусь… У меня есть еще несколько медяков и пакет продуктов. проживем. К тому же, я так понимаю, с зарплаты будет оставаться еще пол золотого. Я уже примерно поняла, что это пятьдесят серебряных монет. Вообще-то огромная сумма, надо сказать!

— Работникам положен горячий обед, дети не учитываются, — Доран бросил на Соню пренебрежительный взгляд, и я едва сдержалась, чтобы не плюнуть мужчине в лицо.

Впрочем, я сумею прокормить ребенка до первой зарплаты, а сама проживу на положенных мне горячих обедах.

— Я согласна.

Соня будет рядом, это главное. Как оставлять пятилетнего ребенка одного, пока я на работе, не представляла, поэтому вариант с проживанием в том же месте, где работа, был едва ли не идеальным.

Но как оказалось чуть позже — я была слишком наивна.

— Завтра в семь утра должны быть на кухне, — прорычал мне вслед Доран, и я захлопнула за собой дверь в коридор.

Глава 6

Все вроде складывалось неплохо. Работать в “Ночлеге” я долго не стану, только пока не найду вариант получше, и чтобы было где жить хотя бы несколько дней. Поэтому остаток сегодняшнего дня было решено провести в поисках более подходящих вакансий.

Но сначала Соне нужно отдохнуть. Я, с трудом, но смогла усыпить дочь, тихо напевая песенку прямо над ее ухом, чтобы заглушить крики из соседней комнаты.

Дочь мирно посапывала, а я долго наблюдала в окно за пролетающими снежными хлопьями, и все думала, куда исчез Балдер? Может быть Доран что-то знает о нем? Осторожно выпуталась из маленьких рук, стискивающих мою шею, и тихонько вышла из комнаты.

Доран глянул вопросительно, когда я подошла к стойке.

— Простите, — я мямлила, не могла говорить уверенно и четко, когда на тебя пристально смотрит человек размером со шкаф. — Вы не знаете, где может находиться Балдер Нел?

— Балдер? — Доран медленно поднялся с места, возвышаясь надо мной словно гора. Я икнула от испуга, но тут же взяла себя в руки… ровно до того момента, пока не увидела, что ладони Дорана сжались в кулаки. — Зачем он тебе?

Я не знала, что ответить. Подозреваю, скажи я, что приехала к нему в гости, и из ночлежки нас с Соней выкинут как котят. Не знаю, что плохого Путешественник сделал хозяину постоялого двора, но явно ничего хорошего. Поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть:

— Он мне кое-что должен.

— Да, и что же? — хохотнул Доран.

Мужики, сидящие за столом, стали на нас посматривать с интересом.

— Неважно, кое-какую мелочь.

— Он всем тут должен, — зло выплюнул Доран.

— Ты ищешь Балдера? — крикнул один из мужиков. — Его лет двадцать никто не видел, но Доран прав — он в этом городке должен всем.