Помоги проекту - поделись книгой:
Отец настаивает, чтобы вроде как просто облегчить Полине жизнь. Она же берет в руки бокал, чтобы вместе с глотком вина затолкать обратно в глотку рвущийся протест. Опыт подсказывает, что не стоит. Результата не будет.
– А у тебя освободится больше времени на что-то важное…
Это не забота, Полина давным-давно уже на этот счет не обманывается, но всё равно улыбается, только не отвечает ничего.
– Ты же помнишь, что обещала на этой неделе в офис заехать?
– Конечно, – после её приезда отцу вроде бы «немножечко отлегло». Он вовсю гонял на работу и её активно зазывал применять полученные знания в деле. Полину же по-прежнему воротило от семейного бизнеса.
В святые она никогда не записывалась. Пользоваться отцовскими деньгами не отказывалась. Но всё это вгоняло её в тоску. В Штатах Полина несколько раз пробовала заняться чем-то своим. Делала это, не афишируя перед отцом. Не боялась реакции, просто не чувствовала потребности делиться. К сожалению, ни одно её начинание не увенчалось успехом. Переживая новый провал, Полина даже рада была, что о попытке никто из условно близких не знает. Кроме Сабы. Она всегда готова поддержать.
– А ещё мы с твоей мамой подумали…
Театральная пауза была сделана специально, чтобы Полина вновь оторвалась от тарелки и подняла глаза.
– Хотим устроить мероприятие в честь твоего возвращения, – у нормальной дочери, наверное, в ответ на такое предложение должно бы лицо расцвести улыбкой, а Поля кривится. Никто не знает, что у нее очень сильно ускоряется сердце.
– Я бы не хотела, наверное… – Полина продолжает учиться балансировать. Произносит осторожно, но твердо.
– Почему? – и объяснять, почему, она тоже не хотела бы, но приходится.
– Со всеми, с кем хотелось бы, я уже встретилась или планирую встретиться в ближайшее время. А светские мероприятия никогда не были моей страстью. Ты же знаешь, па…
Самой Полине кажется, что её позиция звучит вполне рационально и к ней можно прислушаться. Отец же кривит губы и отмахивается.
Как всегда.
– Не скромничай, Поля. У нас постоянно спрашивали, когда ты уже наконец-то вернешься. Ничего страшного не случится, если мы соберем небольшую компанию… Человек до ста… Я попрошу где-то с центре снять нам конференц-зал. Вы там поснимаете на телефоны… Платья-шматья… Игристое…
– Я поняла. Хорошо.
Полине это всё не нужно, но она соглашается просто, чтобы закрыть тему. Протест подавляет, сжимает губы.
Ей резко снова хочется оказаться в безопасных Штатах, но она уже вернулась. Предстоит привыкать…
– Ты сегодня останешься? – мама спрашивает через несколько тихих минут, Полина уверено мотает головой.
– Нет. Хочу привыкнуть к одному месту. Поеду в квартиру.
На самом деле, ей просто страшно подниматься в свою спальню. А ещё ей снова невыносимо душно в родном доме.
Глава 4
На часах почти десять вечера. Все приличные люди давно дома с семьями, а Гаврила с Костей Гордеевым работают.
Хотя ну как работают…
Гордеев пялится в телефон, время от времени усмехаясь и строча что-то. Гаврила, пока не надоело, следил за этим. Потом потянулся к лежавших на углу стола шефа карточкам – куче приглашений на мероприятия, которые Костя конечно же проигнорирует.
Какие-то выставки, закрытые премьеры, празднования важных дат и премии. Зачем там Костя – понятно. С него можно попытаться что-то стрясти сейчас, как со спонсора. Ну и заиметь контакты на потом, как с политиком.
Сейчас и сам Костя, и верный ему Гаврила горят новым вызовом – впереди их ждут выборы в Парламент. Косте хочется подняться еще на одну ступеньку пирамиды властвования. Гавриле… Просто интересно.
Его профиль – нестандартные задачи. За год раскрутить партию до состояния, когда она сможет зайти в Парламент – это задача крайне нестандартная. И крайне же интересная.
Одна беда – сам Костя время от времени саботирует идеи, которые Гавриле кажутся залогом их будущего успеха. В свои и Костины силы он верит. Как и в умение выйти из любой передряги. Но аппетит приходит во время еды, и чем выше рейтинг Кости – тем большего хочется.
Гаврила бездумно пролистывает приглашения, просто ожидая, когда Костя наиграется с телефоном и вернется к нему, пока не замирает взглядом на одном.
Оно выглядит лаконичным и не то, чтобы привлекает внимание, но Гаврилу клинит на фамилии «Павловские».
Глаза бегают по строчкам, губы кривятся в нерадостной улыбке.
Оказывается, сегодня счастливое семейство отмечает возвращение дочери на родину. В эту честь устроен небольшой праздник, на котором рады видеть самых близких.
И это реально смешно, потому что Костя Гордеев им ни черта не близкий, но его вот видеть тоже были бы рады…
Гаврила поднимает взгляд на друга, потом снова вниз. Костя практически каждое из таких мероприятий пропускает. Ему это не интересно. А вот было бы забавно… Вдвоем бы заявиться… Как официально приглашенные близкие...
Павловский был бы рад, наверное.
К этой суке Гаврила не испытывал ничего, кроме ненависти. Ничего не забыл и не простил. Рано или поздно плюнет на могилку, не сомневался. Просто не спешил.
Гаврила смотрит на приглашение с необъяснимым для себя же напряжением, а перед глазами картинки, которые видеть не хотелось бы.
Мысли, которые думать не стоило бы.
Воспоминания, которые бы вычеркнуть…
Полина на террасе отцовского дома. Он – в саду с другой обслугой. Он смотрит а неё – красавицу, и в горле адски сухо.
Знает, что не надо, а пишет ей:
Аж скулы сводит, как, блять, потом им было хорошо. А дальше – плохо. Они на таких качелях катались… Ни одна наркота не сравнится в кайфе с его Полюшкой.
Да только Полюшка больше не его.
И окно не откроет.
Только зачем-то телефон дала. Хотя это он зачем-то его попросил. Сам не знал, зачем. И что делать с ним – тоже не знал.
– Эй, мыслитель, – это неожиданно, но в итоге караулившего Гаврилу приходится окликать Косте. Он от своего телефона наконец-то отлип, а вот Гаврила от приглашения – нет.
Поднимает взгляд и смотрит на шефа хмуро. Типа: че ты хочешь?
Улавливает усмешку в уголке губ и приподнятую бровь.
– Тут приглашения всякие… Видел? – Гаврила помахивает стопкой перед Гордеевым. Тот же только кривится.
Ожидаемо.
Потихоньку возвращаясь в реальность, Гаврила даже хмыкает. Бесит его Гордеев. Местами реально как ребенок себя ведет.
– А моделек новых посмотрел? – над которым надо стоять, чтобы делал домашку. И дневник проверять. И всё это не из-за того, что ленивый или тупой. Нет – очень даже работящий и целеустремленный. Просто… У него там слишком увлекательная игра.
Новые модельки – это условный кастинг жен. Они ищут подходящую, чтобы по-быстрому женить орла. Сам Костя жениться не планировал. Но это нужно для рейтинга. Из ненадежного блядуна он должен резко превратиться в примерного семьянина.
Ради достижения цели он согласен… Да только всё равно энтузиазмом не горит.
Снова кривится, откидывается на спинку кресла, вытягивает ноги и забрасывает руки за голову. В потолок смотрит молча…
– Огонька не хватает… – произносит в него же, а Гаврила снова усмехается, качая головой.
Вот же сука зажравшаяся…
Огонька ему не хватает…
Гаврила таскает лучшее, что в принципе можно найти, а этот харчами перебирает…
– Мы жену тебе ищем, а не зажигалку.
Реагируя на замечание друга, Костя поворачивает голову и смотрит как-то кисло. Вздыхает…
Снова выпрямляется в кресле и тянется на сей раз за папкой. Листает её быстро и без интереса. Откладывает с коротким:
– Не то. Ещё ищи.
Гавриле хочется убить. Вот честно. Но он сдерживается.
Он-то найдет… Но стоить Гордееву это будет дорого.
– Телки – это хорошо. Но нам бы ещё кого-то из спонсоров привлечь… – Тему переводит Костя.
– Было бы неплохо. Но для этого надо ходить и общаться, Костя Викторович. Не нахуй слать, а общаться.
Замечание Гаврилы Костю не радует. Он морщится.
– Выбери себе что-то… – стопка с приглашениями снова ложится на стол. Гаврила подталкивает её к Косте, пока второй следит.
Смотрит несколько секунд, но не касается.
– На вечер планы.
Отвечает так, что понятно – спорить нет смысла. И спрашивать, какие, тоже. Важные.
Строчат ему, блять, как сумасшедшие…
И непонятно, почему самого Гаврилу это раздражает.
Наверное, потому что он тоже не против бы, чтобы ему планы строчили, а они…
– Ты, главное, своими планами наш план не сломай…
Косте не нравится, когда его учат. Поэтому он даже не отвечает. Зато меняет решение – дает приглашениям шанс. Листает, проглядывая, откладывает со словами:
– Херня какая-то…
И пусть это ответ неправильный, но Гаврилу улыбается.
Он согласен – херня.
– А это что? – то самое, лаконичное, приглашение осталось у Гаврилы. Он неосознанно постукивал им по бедру. Замер.
Слишком внимательный Костя кивает на него, поднимает глаза на лицо друга.
– Себе оставил, – который отвечает вроде как без эмоций, хотя на самом деле… Нахуя оставил – сам не знает. Дебил, наверное. Но отдавать не хочется.
– Что-то интересно? – чуть раздражает, что именно оно вызывает в Косте любопытство. Но Гаврила заставляет себя протянуть. Для него – наверное, нет. Не интересно.
– Павловский… – ту же фамилию повторяет еще и Гордеев, а Гаврила хрустит пальцами. Сука… Разве ж можно любить одну и так ненавидеть второго? Разве ж можно до сих пор её любить?
– Тоже херня…
Костя отбрасывает приглашение, посчитав недостойным своего внимания. А Гаврила хмыкает, задерживаясь взглядом на тесненных золотом буквах на глубоком синем.
Перед глазами снова ночь. Она под ним. Дышит в губы. Просит быстрее её брать… Снизу гул голосов, а им посрать…
– Ну херня, значит, херня.
Гаврила произносит безразлично, а у самого в голове: «мож мотнуться?».
Пальцы тянутся к картону. В подушечки вжимаются углы. Гаврила снова внимательно читает надпись…
– Хочешь — съезди. Потом расскажешь…
Гордеев внезапно выражает невероятную щедрость, предлагая. Гаврила же фокусирует взгляд на нем, так и не убрав открытку.
Хочет или нет – сам, блин, не знает.
Точнее знает, что не надо.
– Как думаешь, всё простить можно? – Костя с Гаврилой редко ведут задушевные беседы. Только если оба прямо в хлам. Поэтому вопрос Гаврилы Гордеева, наверное, удивляет. Он недолго смотрит серьезно, потом хмыкает и головой качает:
– Ничего прощать нельзя.
Отвечает ожидаемо, вызывая грустную улыбку.
Поделиться книгой: