ИИшница

Константин Денисов

ИИшница

– А где ты работаешь? – спросила Лера и отхлебнула чай.

Девушка Мише нравилась. Больше всех, за последние два года, а может и больше. Вообще, у него давно не было интересных знакомств. А тут, можно сказать, повезло. Да и ситуация была, очень для него выигрышная. В метро заступился за неё, когда двое пьяных парней пытались приставать.

Миша вообще не боец, скорее ботаник. А тут какой-то импульс, влез в конфликтную ситуацию и как только открыл рот, понял, что сейчас огребёт. Но на удивление его вмешательство несколько образумило зарвавшихся ребят и дальше препирательств дело не пошло. Они, уходя, даже почти извинились. Ну не то чтобы прямо прощения попросили, и не у него, а у Леры. Но фраза: «Ну ты это… не того… мы короче… в общем ладно… пойдём, я тебе сказал!»

Последние слова один из ребят адресовал своему другу, который не хотел так быстро уходить. Ему видимо казалось, что всё на мази, и они девушку вот-вот уломают. Да уж, алкоголь сильно искажает восприятие реальности.

Так или иначе, Миша оказался почти спасителем, Лера была ему благодарна, они познакомились, разговорились и почувствовали взаимную симпатию. Так и оказались на этом первом свидании и теперь, пытаясь выглядеть непринуждённо, болтали и узнавали друг друга.

Непринуждённость у Леры выходила лучше чем у Миши, но он видел, что ей тоже приходилось делать усилия, чтобы выглядеть естественно. Это подкупало, так как говорило о скромности и о том, что на свидания она ходит не каждый день. А это было хорошо. Потому что Миша чувствовал что-то родственное. Он тоже ведь был не ходок. Каждый раз новое знакомство было стрессом.

Когда они разговорились в метро, тогда всё было естественно. Ситуация так сложилась. А тут уже шла шахматная партия выстраивания отношений, пусть и начальных, и вместе с этим появлялась ответственность. Страшно было сделать какую-нибудь глупость или выглядеть хуже её ожиданий.

Правда, у Миши был один козырь, и сейчас он как раз мог с него зайти. А что? Она сама спросила про работу.

– В ИИшнице, – стараясь говорить об этом, как о чём-то совсем обычном, – сказал Миша.

А это было далеко не обычно.

Лера даже подавилась чаем и немного плеснула на себя, от чего очень смутилась и принялась промакивать салфеткой юбку, виновато поглядывая на Мишу. Ему хотелось её как-то подбодрить, но он не знал как. Если бы он сейчас облился, то тоже чувствовал бы себя дураком. Лучшим вариантом он посчитал, просто продолжить разговор, чтобы не акцентировать внимание на этой маленькой неловкости.

– Слышала про такую контору? – спросил он, хотя по её реакции на название и так было понятно, что не просто слышала, а очень хорошо знает, что это такое.

– Шутишь? – с уважением сказала Лера, – кто же не знает про ИИшницу!

– Ты удивишься, но очень многие. Я бы даже сказал, подавляющее большинство не знают, – сказал Миша, – но те, кто хоть немного интересуется темой, те да. Те в курсе.

– Да что тут интересоваться. Новости включи, там только об этом и говорят! Ещё скажи что про «Заслон» кто-то не знает! Крупнейшая научно-технологическая компания! Куда не плюнь, везде их разработки. Вон, взять хоть мой телефон! – и она приподняла в воздух и помахала своим смартфоном.

На него Миша, кстати, сразу обратил внимание. Флагманская модель, судя по всему в топовой комплектации. У него был такой же. Но он бы себе сам его никогда не купил, даже со своей зарплатой. Платить столько за телефон он считал просто неразумным. Ему, как и всем сотрудникам определённого уровня, выдавали такие. Вообще, их выдавали всем, кто в «Заслоне» работает. Только модели разные, в зависимости от должности. Чем ценнее сотрудник, тем дороже телефон.

Политика компании была такая. Раз уж «Заслон» выпускает телефоны, то все сотрудники должны пользоваться ими. Корпоративная солидарность. Ну, или такая рекламная технология. Кто знает, что там у начальства в голове. Но смысл в этом был. А то, чтобы не было как в поговорке «Сапожник без сапог». Хотя, конечно, телефоны это далеко не главное чем «Заслон» занимается. Так, ширпотребная побочка основной деятельности.

Миша был ценным сотрудником. Сам факт работы в ИИшнице о многом говорит. А Миша был одним из разработчиков. Лера пока этого не знала, это будет второй козырь, так, чтобы уже совсем «добить». Но она, имея такой телефон, знала сколько он стоит и, видя Мишин, тоже могла сделать определённые выводы. По крайней мере, о зарплате. Про то, что телефоны им выдают, она может и не знать.

– Товары широкого потребления, это не основная наша деятельность, – сказал Миша.

– Но неплохой способ заработать! «Заслон» столько всего производит, что я уже даже перестала следить за тем, сколько у меня дома их вещей… ваших вещей! – поправилась Лера.

– Да нет, всё правильно, – улыбнулся Миша, – я себя с коммерческим отделом не ассоциирую. Мы наукой занимаемся. У нас только общая шапка организации.

– Да понятно, что ИИшница не утюги делает, – улыбнулась в ответ Лера, а потом нагнулась вперёд и шёпотом спросила, – ну что, скоро нас искусственный интеллект поработит?

Миша наклонился к ней навстречу и так же шёпотом ответил:

– Уже!

– Что уже? – не поняла Лера.

– Уже поработил, – ответил Миша.

– Как так? – Лера растерялась, видимо её эта тема очень интересовала, а тут такое заявление от инсайдера!

– Ну не так, как в фильмах показывают, – поспешил успокоить её Миша, – но ИИ ведь уже везде. Как ты говорила: «Куда ни плюнь». И в телефоне, и в общественном транспорте и в навигаторе, который тебе маршрут прокладывает.

– Ну, это просто вычислительные мощности, – махнула на него рукой Лера.

А она, видимо, и впрямь понимала, о чём говорила. Не только заголовок в новостях прочитала.

– Не скажи, – серьёзно сказал Миша, – знаешь, чем вычислительные мощности, отличаются от ИИ?

Лера пожала плечами.

– Думаю, будет лучше, если ты мне скажешь, чтобы я не выглядела перед тобой глупо, – сказала она.

– Ну, это очень просто, – сказал Миша, – ИИ может обучаться. Просто вычислительная машина работает по алгоритму. В идеале, при решении одной и той же задачи, у неё должен получаться один и тот же результат. Искусственный интеллект может накапливать опыт, учитывать предыдущие ошибки и предлагать новые варианты.

– Ошибки? А разве компьютер может ошибаться? – удивилась Лера.

– Ну, мы же не про математику говорим, а про более сложные творческие задачи. Не всё можно рассчитать математически. А обучение происходит путём прибавления новых знаний к уже имеющимся. Это даёт эволюцию мышления. Да, теперь уже мы можем говорить о мышлении, – сказал Миша.

– Правда можем? – хитро прищурившись, спросила Лера.

– А почему нет? – удивился Миша.

– Ну, ты не раскрываешь никаких секретов? У тебя нет обязательств по неразглашению? – спросила Лера.

– Нет, – Миша улыбнулся, его очень тронула такая наивность, – я тебе не сказал ничего такого, что нельзя найти, просто забив в поисковик «ИИ». Там ты найдёшь даже больше, чем я смогу тебе рассказать за весь вечер. Хотя ты права, секретность есть. Но она касается непосредственно технологий. А этого я тебе не смогу объяснить, потому что ты просто не поймёшь. У тебя нет специальных знаний, – поспешил добавить Миша последнее предложение, потому что увидел, что Лера готова возмутиться.

– Ну и чем непосредственно ты занимаешься? – спросила Лера, – если это, конечно, не секретная информация?

– Я его разрабатываю, – гордо сказал Миша, – искусственный интеллект, в смысле.

– Ты программист? – спросила Лера.

Теперь уже Миша был готов обидеться, что его так понизили в должности. Но обижаться было глупо, если она просо не знает деталей их работы.

– Нет, – он улыбнулся, – я разработчик. Я даю программистам задания, а они их выполняют. Я придумываю, а они делают. Хотя, конечно, все мы там немного программисты.

– А что там придумывать? – пожала плечами Лера, – я думала, что это только вопрос мощности компьютера. Когда он станет достаточно мощным, то обретёт сознание.

– Не совсем так, – сказал Миша, – у нас у всех есть мозг. Но если ребёнка с детства не обучать, он будет использовать его на минималках. Хотя обучение заложено в нас природой, он научится только примитивным физиологическим вещам. Он не будет использовать те возможности, которые у него есть. Тут то же самое. Эти вычислительные мощности нужно научить учиться. Для этого нужны специальные алгоритмы, вот их я и придумываю.

– Ага, всё таки алгоритмы! – обрадовалась Лера, считая, что подловила его, – а ты говорил, что алгоритмы это в обычных вычислительных машинах.

– Вовсе нет! Алгоритмы это просто последовательность действий. Они используются всеми. Даже то, что мы сейчас сидим здесь и разговариваем, это тоже своего рода алгоритм. Только социальный, – сказал Миша.

– Я думаю, что это скорее ритуал! – сказала Лера.

– А чем ритуал отличается от алгоритма? – пожал плечами Миша, – конечно, в разных сферах применения имеются свои особенности и в человеческом общении допускается больше отклонений, тогда как у машины, практически их нет… если их не сделать частью алгоритма…

– И вот этим ты и занимаешься? – догадалась Лера, – придумываешь отклонения?

– Ну, почти, – улыбнулся Миша, – пытаюсь дать машине свободу выбора в некоторых ситуациях. Реальный интеллект без свободы выбора невозможен. Он так и будет вычислительными мощностями, хорошо имитирующими личность.

– А ты уверен, что ему нужна личность? Может, пускай себе просто задачки решает. Зачем всё это? – спросила Лера серьёзно.

– Вопрос тонкий, – кивнул Миша, – но мы просто обязаны это сделать, просто, потому что можем.

– Это же глупо! – удивилась Лера.

– Вовсе нет, – терпеливо сказал ей Миша, – если цивилизация дошла до точки, где что-то должно быть изобретено или разработано, это всё равно будет изобретено или разработано. Если не мы это сделаем, то это сделают другие. Да уже делают и много кто. Нужно выиграть эту конкуренцию, иначе страна окажется в отстающих. А это не просто научное достижение. Это и оборона… даже в первую очередь оборона! Потом экономика. Если товары на новых принципах захватят мир, мы тоже будем их покупать. Только платить на сторону, а те, кто будет владеть технологиями, смогут нас шантажировать доступом к этим технологиям. А людям этого будет хотеться, они будут говорить: «что ж, наши-то, ничего такого не придумали, вот нам и приходится чужим пользоваться». Было такое уже много раз, взять хоть те же телефоны. Как долго мы потом баланс восстанавливали, чтобы иностранный телефон был исключением, а не правилом.

– То есть, ты хочешь сказать, что это не опасно? – сказала Лера.

– Конечно, опасно! – кивнул Миша, – как и всё, что изобретает человечество.

– Так уж и всё? – усмехнулась Лера.

– Ну, вот взять электричество, – сказал Миша, – оно может и сердце запускать при помощи дефибриллятора или, например, кардиостимулятора. А можно человека и казнить на электрическом стуле.

– Ну, это не корректный пример, – сказала Лера, – тут электричество просто инструмент, делает всё человек. Оно само по себе не опасно.

– Да стул не обязателен, оборвался высоковольтный провод и аллё, – сказал Миша, – есть пример ещё проще. Возьмём нож. Он может быть и средством для выживания и орудием убийства. Можно хлеб им резать, а можно человека жизни лишить. Всё дело только в применении. Или более понятный пример – атомная энергия.

– Вот да, сравни лучше с этим, – Ларе заинтересованно подалась вперёд.

– Без атомной энергии у человечества нет будущего. Все остальные источники будут держать нас на низком технологическом уровне. Мы потребляем всё больше и больше энергии, и от её наличия и стоимости напрямую зависит уровень развития цивилизации. Других критериев нет, – сказал Миша.

– А как же возобновляемые источники? – спросила Лера.

Миша удивился. Ему казалось странным, что девушка интересуется такими вещами. Хотя, может это его устаревшие стереотипы?

– Ничто не сможет конкурировать с атомной энергетикой. За ней будущее. Тут просто вопрос технологий, чтобы сделать её безопасной. И мы ведь сделали! Теперь она один из самых безопасных источников энергии, – сказал Миша.

– Так уж и самых безопасных? – усмехнулась Лера.

– Да, это может казаться странным, но ведь и самолёты раньше были самым безопасным транспортом, а не все в это верили. Но со статистикой не поспоришь, – сказал Миша.

– Я и сейчас не верю, – сказала Лера, – летать боюсь, просто жуть. А почему раньше были? Что изменилось?

– Как появились беспилотные автомобили, у авиации появился серьезный конкурент в плане безопасности, – сказал Миша.

– Да ладно. Ты какие-то странные вещи говоришь. Дня не проходит, чтобы беспилотник твой безопасный, кого-нибудь не убил, – сказала Лера серьёзно.

– Всё дело в цифрах, – сказал Миша, – от беспилотников люди гибнут в тысячи раз меньше, чем по вине живых водителей. Это открытая статистика, поинтересуйся. Просто каждый такой случай раздувают до небес. Конкуренция, что поделать? Вытеснение одних технологий другими всегда происходит болезненно.

– Ну не знаю, – с сомнением сказала Лера, – но уж по вине атомной твоей энергетики пострадало много людей. Даже если не говорить про оружие.

– Никто не говорил, что будет легко. Развитие технологий и контроль над ними, это процесс. Это путь, который нужно пройти. Отказаться от этого мы не можем и ядерное оружие тут очень хороший пример. Грубую силу никто не отменял, и если у тебя нет чего-то, что ты можешь противопоставить силе, тобой будут помыкать. И это, очень мягко говоря. Да, люди бывает гибнут. Но ты думаешь, мало людей друг друга дубинами переколошматило в стародавние времена? И это не значит, что дубины бесполезны, – сказал Миша.

– Да уж, – сказала Лера и задумалась. Казалось, что разговор её слегка расстроил. Вдруг в её глазах вспыхнул лукавый огонёк. Она наклонилась к нему над столом и тихонько сказала, – а расскажи что-нибудь такое, о чём ещё никто не знает… ну, разумеется, в законных рамках, чтобы тебя потом не уволили, если я окажусь промышленным шпионом, – она весело хохотнула.

– Интересный вопрос, – задумался Миша, – рассказать что-то, что не является секретным, но и достоянием общественности пока не стало… ну слушай, – сказал он, слегка подумав, – искусственный интеллект который мы обучаем, это мужчина.

– То есть? – не поняла Лера, – физиологически? – в её взгляде читалось недоверие.

– Нет, конечно, – улыбнулся Миша, – психологически. Он себя самоидентифицирует как мужчина.

– А что, уже дошло до гендерного самоопределения? – удивилась Лера.

– Вот ты удивляешься, но это всё ерунда, по сравнению с тем, как мы удивились, – сказал весело Миша, – мы вообще не предполагали пола. Но общаться с ним как-то надо было и мы дали ему имя. Поскольку коллектив у нас по большей части мужской, то имя дали женское, так как имеется естественная тяга к женскому полу, – он сделал небольшую паузу, а Лера улыбнулась, – то и общаться с женским голосом как-то приятнее. Но это было не более чем внешней атрибутикой, не имеющей никакой программной подоплёки. Звали её Роза. Нам показалось, что это красиво. И в один прекрасный день она нам заявляет, что она не Роза, а Рома!

Лера звонко рассмеялась. Настолько заливисто, что Миша не ожидал такой реакции, и ему казалось, что история не до такой степени смешная. Увидев его удивление, Лера, отсмеявшись, пояснила свою реакцию:

– Вы понимаете, что вы сделали? Вы же сделали первый в мире трансгендерный искусственный интеллект! Вы с ним поосторожнее там, а то неровён час, он вас под статью подведёт! У нас же сейчас с этим строго! – сказала Лера.

Миша улыбнулся, хотя эта шутка и не казалась ему до такой степени смешной. К тому же, что-то подобное у них сразу же отшутили.

– Странно то, что гендер туда вообще не заложен! А когда мы его спросили, почему он решил что он мужчина, знаешь, что Рома нам ответил? – спросил Миша.

– Нет, конечно, – продолжая улыбаться, сказала Лера.

– Он сказал, что ничего не решал, а всегда был мужчиной! – Миша откинулся на спинку стула и добавил, – так что, как видишь, никакого транса тут нет. Есть только наша изначальная ошибка. Не разглядели кто перед нами.

Лера вдруг стала серьёзной.

– Вот об этом я и говорю! – сказала она, – тебя это не пугает? Это тёмная территория, где может таиться всё что угодно.

– Ты не слушай, что говорят в других странах. Это больше политика. Им нужно пугать население. Всё это не имеет прямого отношения к реальности. Пугали атомным оружием, озоновыми дырами, потом глобальным потеплением, потом вирусами, теперь искусственным интеллектом. То, что они говорят, нужно делить на сто. Наша задача в том и состоит, чтобы эту тёмную территорию исследовать. Это сугубо научный вопрос, – сказал Миша.

– Но твоя история про Рому, меня сначала развеселила, но потом напугала. Это только подтверждает те страшилки, которым ты призываешь не верить. Да, у нас пропаганда ИИ сейчас хорошая идёт. Но всё равно как-то тревожно, – сказала Лера и вдруг что-то вспомнила, – слушай, а как ИИшница на самом деле называется? Её так даже в новостях зовут… да и вообще, везде. Это что, официальное название?

– Да нет, сленговое, – сказал Миша с улыбкой, – но оно так прижилось, что стало как официальное. Главное, что и начальство наше против ничего не имеет. Они тоже наш институт ИИшницей называют.

– А как правильно? – спросила Лера.

– Правильно, ещё смешнее, – сказал Миша, – ИИИИ!

Лера задумалась буквально на пару секунд, потом в глазах блеснула радость догадки и она сказала:

– Институт исследования искусственного интеллекта?

– Верно! – сказал, кивнув, Миша.

– Погоди! – сказала Лера, – так вы его исследуете или создаёте?