Демон на Явони

— В каком смысле?

— Ну, если мне захочется экскурсию, скажем, не по историческим местам, а по… аномальным?

— Найдем, ребята есть… Вон Олег … с удовольствием проведет — он тут все знает. Конечно, есть места совсем гиблые…

— Гиблые?

— Ну да — говорю же, у нас тут…

— А что там?

— Да красивые, в общем-то, места, но почему-то человеку там… жутковато. За многие века то войны, то битвы, то восстания, то разбойники…, они татаро-монголы чего стоят — много народу полегло…, здесь и жертвы человеческие приносили даже, когда христианство было в самом расцвете…

— А где?

— Ну, где язычник там и жертва, где бес там и жертвенник. У нас вон до сих пор ведьмы еще есть.

— А где бы с ними…

— А не боишься?

— Ну я так…

— Мы то их стороной обходим… А вот и Олег… — К дому подъехал небольшой Форд серебристого цвета, из которого вышел невысокий, но крепкий парень, показавшийся Роману Викторовичу ровесником. Выглянув в окно, женщина позвала:

— Олег!

— О! Здорово были! Че у тебя там?

— Да вот человек в твоей помощи нуждается.

— Нуждается — поможем… Ну в чем нужда, рОдный мой?

— Так … Мне бы экскурсию… — Мужчина загадочно улыбнулся, посмотрел на гостя, потом на женщину, сразу отведшую глаза в сторону:

— Теть Мань, ты куда сплавить то его хочешь?… — И уже мужчине:

— Я на поводыря похож?

— Так я заплачу…, хорошо заплачу…

— РОдный мой, я тебя так давно жду!.. Гх, гх… Прооодолжаем разговор. В чем интерес?

— Мне бы по разным интересным местам…

— Уф. Я, конечно, могу тебя за твои же деньги полгода возить — их здесь не счесть. Но лучше уточнить.

— Олег, ему аномалии подавай, да капища…

— Ты не ведьмак, случаем?

— Я?! Нет…

— А кто?… — Простой вопрос поставил в тупик:

— Ну так-то у меня свое похоронное агентство…

— Ну «так-то» дело нужное, хотя нам здесь ни к чему… Так ты ж должен покойников закапывать…, надеюсь ты не откапывать их собираешься?

— Зачем откапывать?

— А зачем тебе беса бередить?

— Ну…, так мама…

— Что мама?… — Глядя и слушая этого человека, Олег никак не мог найти логики в его желаниях. У человека, не привыкшего быть праздным, времени на глупые мысли не имевшего, зарождалось недоумение, благодаря чему и нервозность.

— Ты, мил чек, прямо говори, что нужно, а то ведь мне твоих денег не жаль.

— Хорошо. Покажи мне места — аномальные зоны, места поклонений древних язычников, старые захоронения, жальники[3], там курганы, место проведения ритуалов каких в древности.

— А пузо-то крепкое у тебя?

— Что?

— Не обгадишься от страха-то? Я вот даже напрягся… У нас тут не шутки, знаешь сколько пропало народу.

— А что, бывает и пропадают?

— Хм… Вон три года назад приехали, мать их, новые язычники, Яриле[4] поклоняться. Так накланялись, что двое друг друга на тот свет отправили аккурат на горе «Ореховне», у самого валуна и зарезали. Двое других исчезли — только скальпы потом нашли километрах в двадцати на болотах у Демянского бора. Да тут, брат, вообще чужих-то не любят!

— А я не чужой…

— Что-то я тебя не припомню…

— Да я домик купил на Масыленском озере и с мамой переехал…

— Дома то горят — у нас здесь, знаешь какие молнии?

— Как горят?

— Ох хорошо горят, правда теть Мань?

— Да ну тебя…, ну так-то горяяят… — Женщина, чему-то улыбаясь, обратила взгляд в окно, словно вспомнила что-то очень приятное. Смысловский несколько растерянный, постарался оправдаться, что бы не вызвать лишних подозрений:

— Так я ж… ничего… так история…

— А чем заниматься то будешь? На гробах то тут много не заработаешь, сами делаем…

— Да вам мои гробы… Я их за рубеж продаю…

— Это как это?

— Ну есть коллекционеры…, есть очень богатые, которые хотят упокоиться в произведении искусства…

— Че-то ты сейчас прогнал? Как гробы можно коллекционировать? Человеку ж один только нужен, и то опосля…, когда и не важно, в чем похоронят… — Роман, тяжело вздохнув, вынул телефон, зашел, путем нехитрых комбинаций в память аппарата, и показал несколько фотографий своих работ.

— Это что золото, что ли? Резьба, инкрустация… Ты краснодеревщик что ли?

— Ну типа того, я много чего имею…

— Ну такого-то ты тут не продашь, даже даром никто не возьмет…

— Я ж говорю за рубеж…

— Ну так-то я понял…, давай вечерком здесь же встретишься, я тебе планчик набросаю, там и скажешь, что подходит, а что нет. Ну смотри дешево не будет — туда народ и на танке не затащишь, да и я не очень-то хочу…

Вечером бывший дом купца Сметанина отблескивал золотом 585 пробы от желтых стен в лучах заката. На фоне памятника архитектуры стояли двое около капота серебристого цвета небольшого автомобиля. Олег, увлеченно показывал места на разложенных картах, фотографии, азартно жестикулировал, в общем, был в «ударе». Иногда второй, что-то спрашивал, выслушивая с выражением лица изможденного военнопленного, явно страдающего постоянным беспокойством и приступами нервозности и скрытого гнева. Создавалось впечатление, будто делает он это, как и многое другое, по чужому, а не своему желанию, не имея и понятия, зачем это все нужно.

Раз от раза он вспыхивал интересом, проявляя неудержимое любопытство, словно этот кто-то, просыпаясь внутри него, захватывал его личность, и с удвоенной энергией, устремлялся по своим нуждам.

Наконец, подошла очередь заброшенных церквей, часовен и действующих монастырей:

— Роман Викторович, ну вот хотя бы Нилостолбенская пустынь — красота неописуемая, вот уж где всегда присутствует сам Дух Святый…

— Нет!.. — Что-то внутри Смысловского содрогнулось с такой силой, что он упал на колени и его стошнило…

— Вот те раз… Чё с тобой?

— Ничего… Никаких монастырей и намоленных мест! Только славянское… — Олег всмотрелся в черные глаза собеседника, что-то в них не понравилось, и вообще нужно сказать, что душа не лежала к общению с этим приезжим, который то ли не мог, то ли не хотел объяснить, зачем все это ему нужно было. «Надо бы «лесным братьям — хранителям» сообщить, а то, как бы чего не вышло!» — мысль эта свербела с самой первой минуты еще дневной встречи с новеньким, но что-то не пускало, и что именно он прекрасно понимал. Очень хотелось подзаработать, а эта обращение к «отшельникам», скорее всего, лишит его этой возможности: «Ладно, ночью пошлю весточку, получу ответ к утру — все-таки долг важнее личной выгоды».

Никто не помнит откуда взялись эти несколько человек, которых мало кто видел — охотники, егеря, иногда живущие в самой глуши. Кто что о них говорил, но ничего конкретного не знал никто. Если появлялись проблемы, кто-то пропадал или терялся из местных жителей, какой-то настигал катаклизм, наводнение после затяжного ливня или снегопад, прерывавшие пути сообщения с дальними деревнями, где еще оставались жить старики, всегда появлялись один или несколько бородатых сильных неулыбчивых людей либо пешком, некоторые на вездеходах, выезжая из тех мест, где ничего не было, помогали и исчезали обратно. Всегда с ними были какие-то загадочные звери, в основном дикие, понимающие их с полуслова, как-то по-особенному разумные и мудрые. Никто не знал, на что и где они жили, но на них всегда рассчитывали.

Кто-то раз посмеялся, что Бетманы со всей земли слетелись к нам. Его поправили: «Нет, ты не прав, нам этого дерьма не нужно, у нас Ангелы!» — и в это все верили, да и как в это было не поверить, когда и обидеть слабого или кого-то из местных, каким — нибудь заезжим не давали. Местные вообще не любили чужаков — Олег не обманывал. Желающим поважничать быстро указывали их место, чаще изгоняли, не понимающих, что их не хотят терпеть на земле, убеждали быстро и безапелляционно. Как говорили старожилы: «Еще с незапамятных времен неудовольствие народное выражалось снопами молний, бьющих с неба сразу десятками, буквально по площадям, как залпы минометов, уничтожая имущество чужих, но, никогда не трогая дома сынов и дочерей этой земли»…

Олег, всмотревшись прямо в глаза Романа, понял, что интерес этого человека далеко не праздный, почувствовал сильную напряженность, и какую-то недобрую энергетику, исходящую от пришельца:

— Ну нет, так нет… Я на всякий случай… Так…, скажу тебе: есть одно место, «песчаный колодец»… — можно сказать — все, что осталось от церквушки…, она сквозь землю ушла.

— Церкви не интересуют…

— Ты дослушай, потом скажешь… Большевики хотели ее взорвать на утро, и вот за час, она раз…, и исчезла!.. А была она построена на пригорке, говорят на этом месте раньше капище было и идол стоял — но то совсем давно было, еще в первом тысячелетии… И вот там яма есть…, в ней песок на дне, сколько не вычерпывай его, глубже не становится, хотя я лично ни одного не видел, кто смог приблизиться на такое расстояние…, и воды никогда там не бывает, даже в ливень — всегда песок сукой и чуть теплый, даже снег по зиме тает… — вот откуда это знают, то же не знаю…

— Проехать туда можно?

— Можно, но к самому колодцу только пешком… Для кого спасительное, а для кого и гиблое место. Какие-то новомодные язычники туда поперлись…

— Нашли?

— Что?

— Ну что искали?

— А кто их знает…

— Как это?

— Да до сих пор где их носит, а вещи вон, у меня дома лежат. Уж два года лежат…

— Вот туда в первую очередь!

— Так там же храм был… — Олег с ехидцей поддернул, но с серьезным выражением лица.

— К черту хр…

— Ну ты не больно то чертыхайся… Земелька то наша православная и не терпит ни ворогов, ни басурман, ни идолов… Ты вот мне так и не сказал, зачем тебе это!

— Тебе деньги нужны?…

— А и за деньги сдохнуть не хочется… Знаешь, а иди-ка ты сам!.. — Олег собрал бумаги, фотоснимки, карты и собрался было уже уезжать, как Смыслов-ский взмолился:

— Прошу тебя, одна надежда на это, мать скоро упокоится, и вот просила ее привезти сюда, какой-то древнерусский обряд провести… Не знаю зачем, не спрашивай… Только последняя это надежда…

— Ннн-дааа… Обряд говоришь? И что за обряд?

— Да ничего особенного, костер развести, да спалить в нем, пару каких-то безделушек.

— Хорошо, по местам я тебя проведу, а вот обряд… — это ты уж сам. Не нравится мне это все…

— Я отблагодарю, хорошо отблагодарю, я богатый…

— Да не в деньгах счастье — прощение у Бога-то не выкупишь… Завтра на ярмарку приходи, купишь, что нужно, а то в костюме то будет не очень удобно в лесу…, перекусим, да двинем. Деньги сразу захвати, оставим тетке Мане, а то неровен час сгинешь в топях, и не заплатишь… Хе хе хе — шучу!..

* * *

Ярмарка была в самом разгаре, современные купцы и купчишки съехались со всех сторон света, заняв всю площадь имени Ленина, окружив и сам его памятник, как принято с протянутой рукой. Про него старушки говорили, мол, как часовенку то позади него восстановили, так и прогнулся Ильич в спине, будто пинка получил. Ее в позапрошлом веке поставили в честь Александра Второго Освободителя, в благодарность за освобождения от «крепостного права», он то точно освободил, а пришел этот черт лысый, и внука Освободителя убил, и земельку отобрал, а сколько народу то погубил! Удивляются старожилы, как это тот, кто все церкви да соборы порушил, до сих пор на площади стоит, но зла на него никто не держит — пущай стоит. Ребятишки на новый год раз нарядили его в деда мороза, правда вышел скоморох в красной тюбетейке — только таз, выкрашенный в красный цвет на голову налез, больше ничего не подошло, так весь Демянск искал тех, кто посмел, так и не нашли, хотя каждый знал кто именно.

На ярмарке, были и предметы местных промыслов: кузнецы, столяры, гончары, войлочники, даже льняная ткань и стекло. Продуктовые рядки с настоящими, а не замешанными на химии, генномодифицированными с добавлением сои продуктами. Торговля шла полным веселым ходом, как положено с торгом ради самого торга. Красавицы блондинки с голубыми глазами, коих здесь было большинство, брюнетки с черными очами, другие, в основном высокие и крепкие, на загляденье барышни, стояли за прилавками, сновали мимо, просто праздно расхаживали, стреляя газами во все стороны. Надо сказать, что при такой красоте и статности женской половины населения, мужское было малочисленным, все больше спивающимся, инертным, безынициативным, многие предпочитали уезжать в большие города, бросая прекрасно построенные предками дома из камня с мощными в толщине метровыми стенами, которых в этом районе было подавляющее большинство, предпочитая ютиться в маленьких комнатушках, живя, как муравьи в муравейнике.

Много было на ярмарке и приезжих, в основном москвичей, санкт-петербуржцев и новгородцев, имевших здесь дачи или дома, оставшиеся от родственников или родителей. Конечно, они обеспечивали основную покупательную способность, набрасываясь на невероятной гастрономической ценности вкусности.

Здесь глаз терялся в необычном виде предлагаемого: сухофрукты выглядели сухофруктами; мясо — мясом; хлеб, испеченный в печи — хлебом; молокопродукты — молочными продуктами; фрукты и овощи — овощами и фруктами; дары природы — дарами природы, даже продукция местного хлебного завода, выглядела заманчивой домашней выпечкой. Люди выросшие и воспитанные в СССР приятно удивлялись продуктам родом из того времени: лимонады «Колокольчик» и «Буратино», тортики, сладости, разливное пиво в кружках, вобла, а столовая, в которой можно было наестся от пуза за сто рублей, то есть за полтора доллара, из соответствующей посуды, в соответствующем интерьере, с соответствующей тому времени обходительностью обслуживающего персонала, вообще приводила в неописуемый восторг. Здесь же клуб, рюмочная, парикмахерская, вывески, дома, сами люди нисколько не поддались влиянию современности. Здесь все и все были другими — настоящими!

Конечно, молодежь и даже более старшее поколение было знакомо с благами цивилизации, хотя и ориентировались больше на местные условия, скажем постоянные скачки напряжения, пробивающие сквозь большинство предохранительных устройств, безобразные дороги, на ремонт которых минимум раз в пятилетку выделялись деньги, испарявшиеся так же, как заплатки с огромных ям и выбоин, аккуратно накладываемые по зиме прямо в снег или лед.

Газ провели недавно, что было самым важным достижением за последние тридцать лет — спасибо новому главе администрации Еременко. Но народ не спешил применять новшество, будучи более привычным к надежным дровам, да и на обустройства в домах и квартирах систем отопления денег гражданам было взять негде. Что уж говорить, если городская больница в несколько корпусов до сих пор отапливалась дровами, хотя врачей и персонал жутко сократили, как и приток финансов на здравоохранение района. Закрытие лаборатории крови одно только чего стоило! Теперь, чтобы укушенному клещом сдать кровь на энцефалит и прочее, что нужно делать в тот же день, причем вместе с самим клещом, приходилось все бросать, искать машину, лететь в Демянск, а далее в Валдай, хотя чаще приходилось сразу в Великий Новгород, поскольку ко времени приезда в первый, все уже было закрыто, а в областном центре лаборатория работала круглосуточно. Разумеется, результата в тот же день не было, а между тем между Демянском и Новгородом сто семьдесят километров!

Никто не мог объяснить демянцам, почему при постоянных заявления министра здравоохранения о прекрасном состоянии дел в ее ведомстве становилось только хуже. Даже электрокардиограмму приходилось делать в Валдае! А ведь земля, о которой я говорю лежит почти посередине между двумя столицами! Можно только благодарить Бога за такое положение дел, пытаясь представить, до чего довели Русь-Матушку сегодняшние руководители, которых и избирать уже перестали ходить — все равно сами выберутся!