Нет, нет и ещё раз... да!

Нет, нет и ещё раз... да!

Глава 1. Попробуем их перехитрить

— Молись, дитя моё! Молись, чтобы они тебя не нашли!

Этой фразой начинался и заканчивался каждый день Карины вот уже вторую неделю подряд. Произносила призыв настоятельница женской обители — суровая и немногословная преподобная Фредерика.

А как молиться-то? Карина поначалу не имела понятия. Она ничего не знала о месте, куда её занесло восемь дней назад — ни здешних обычаев, ни уклада жизни. Приходилось полагаться только на интуицию и здравый смысл.

Подражая настоятельнице, Карина сложила ладони и склонила голову.

— Всевышний, молю, не дай им найти меня!

Кому "им", кого "меня" — тоже оставалось для Карины загадкой. Ещё совсем недавно она прекрасно знала, кто она — успешный руководитель собственного ателье, которое специализировались на женском трикотаже — костюмы, платья, кардиганы на любое время года. Но теперь прежняя жизнь канула в лету. Теперь Карина — одна из послушниц женской обители, тихого скромного средневекового местечка, где время, кажется, остановилось.

Да, это, разумеется, безумие. Так не бывает, чтобы в один прекрасный момент тебя будто обменяли с кем-то местами. Выдернули из одной реальности и поместили в другую. Карина постоянно задавала себе вопрос, как подобное могло случиться и почему именно с ней, но ответа не находила.

В тот злополучный день у Карины страшно болела голова, а дел было невпроворот — море заказов. Пришлось помогать девочкам-мастерам. Она и не заметила, как задремала прямо в подсобке, склонившись над выкройкой. Когда проснулась, голова болела ещё сильнее — просто раскалывалась, а перед глазами прыгали цветные мушки. Из-за той невыносимой боли Карина даже не сразу поняла, как всё вокруг изменилось…

Ох и странные были ощущения. Она долго пребывала в шоке. Несколько дней её отпаивали микстурами совершенно незнакомые женщины в монашеских одеждах. В конце концов, головная боль улеглась, но вместе с облегчением пришло осознание, что происходящее — это не галлюцинации, вызванные мигренью. Пришлось признать, что привычного мира больше нет, и привычной жизни тоже больше нет, и даже непонятно, кому в связи с этим предъявить претензии. Но постепенно Карина начала привыкать к новой реальности и понемногу осваиваться. А что ей оставалось? Так-то по натуре она невероятно стрессоустойчивая и, вообще, неисправимый оптимист — что-нибудь придумает, как-то выкрутится. Подленькую мысль, что это уже навсегда, Карина усиленно гнала прочь.

— Надеюсь, всевышний нас услышит, — преподобная Фредерика, выдержав паузу, окропила подопечную ароматным маслом и вышла из кельи.

Свечу забрала с собой. Карине оставалось довольствоваться лишь тусклым вечерним светом, льющимся из окна.

После захода солнца делать здесь нечего — только спать. Но спать пока не хотелось. Она легла, не раздеваясь, на кровать поверх покрывала. Кажется, послушницам подобного не разрешалось, но Карине делали снисхождение. Её, вообще, старались лишний раз не трогать. Создавалось впечатление, что остальных здешних обитательниц не очень-то поощряли с ней контактировать. И хоть обращались к Карине так же, как и к остальным, — без имени, просто: "дитя моё", если это была настоятельница, или "сестра", если это был кто-то из послушниц, тем не менее, она чувствовала, что её воспринимают как какую-то важную птицу.

У Карины по этому поводу даже возникла догадка: она никакая не послушница, а беглянка-аристократка, которая прячется в обители то ли от правосудия, то ли ещё от чего. Но как узнаешь? Тут ни из кого слова лишнего не вытянешь. Стоит заговорить, умолкают и скрываются в своих кельях.

Впрочем, одна из послушниц показалась Карине немного более контактной, чем остальные. Совсем молоденькая, розовощёкая с красивыми густыми ресницами и живыми карими глазами — единственная, кто при случайной встрече в коридоре, могла улыбнуться. Карина мысленно окрестила её "Полиной", потому что та была похожа на одну из мастериц Карининого ателье, которую как раз и звали Полей. Вот именно на "Полину" и возлагались основные надежды. Карина собиралась с ней подружиться и попытаться разговорить.

Сумерки за окном сгустились до тёмно-фиолетовой непроглядной пелены, когда до Карины вдруг долетели непривычные звуки — отдаленный конский топот. В обители всегда тихо настолько, что в ушах звенит. Не было никаких сомнений, что она расположена в страшной глуши, и появление здесь всадников — событие экстраординарное. Накатило предчувствие, что что-то должно произойти. Сейчас всё вокруг закрутится, случится то, ради чего Карина здесь оказалась. Грудь наполнил страх и смятение, но вместе с ними и волнующее предвкушение. В этом вся Карина. Она всегда знала, что где-то в глубине души в ней дремлет любительница приключений и даже немного авантюристка. Будь что будет!

В келью влетела взволнованная настоятельница. Тревога исказила её обычно спокойное и суровое лицо.

— Ваша светлость, это они! Вас нашли!

"Ваша светлость"? До сих пор Карину так не называли. Это какой-то титул? Вот и подтверждение, что она отнюдь не рядовая послушница.

— Попробуем их перехитрить. Держите, — Фредерика вложила в руку Карины флакон.

— Что это?

— Надеюсь, всевышний меня простит, — настоятельница устремила взгляд вверх. — Такие зелья нельзя держать в святом месте. Выпейте до дна. Оно состарит вас. Должно хватить на полчаса, а может, и на час.

Состарит? Звучало зловеще, но при этом многообещающе. Кто бы там ни явился по душу Карины, ясно одно: если её узнают, добра не жди.

Прежде чем выйти из кельи, Фредерика порывисто обняла подопечную.

— Всё обойдётся, ваша светлость. Главное помните: что бы ни случилось, никому не говорите о своём дитя.

За настоятельницей закрылась дверь, а Карина осталась в полном недоумении. Дитя? Одно это слово вызвало тысячи вопросов, но искать ответы было некогда — конский топот становился всё отчётливее. К нему добавился звук мужских голосов. Короткие фразы-приказы звучали отнюдь не дружелюбно.

Карина посчитала за лучшее сделать так, как ей велели — приложилась к флакону. Но осушать его до дна не стала. Во-первых, её настораживало само слово "зелье" — мало ли какой эффект произведёт эта средневековая отрава на её организм, тут лучше не усердствовать. А во-вторых, судя по всему, штука это крайне ценная — может очень пригодится в дальнейшем.

Сделав несколько глотков горьковатой жидкости, Карина плотно прикрыла флакон крышкой и сунула в холщовую суму, которую носила за поясом. Там, в суме, у неё лежало множество разных вещичек, которые она за эти несколько дней присмотрела себе на всякий пожарный случай. Карина по натуре, вообще, была человеком запасливым и предусмотрительным. Где-то в глубине души тот ещё хомяк.

С улицы продолжали доноситься приказы. Холодный как сталь голос отчеканил распоряжение настоятельнице, которая выбежала навстречу непрошеным гостям:

— Преподобная, велите всем послушницам выйти во двор. Всем без исключения.

Воображение Карины живо нарисовало обладателя голоса — высокий здоровенный неприятный тип с выдающимися вперёд надбровными дугами и большим кривым носом, который пережил с десяток переломов. В общем, бандит с большой дороги. Не очень-то хотелось стать его добычей.

— Как скажете, мой канцлер, — ответила ему с достоинством Фредерика.

— Будет лучше, если мой приказ будет выполнен неукоснительно, — продолжал он угрожать настоятельнице. — Мои люди проверят каждую келью.

Этих грозных слов хватило, чтобы послушницы, которые в силу слабой звукоизоляции невольно слышали разговор, начали сами выходить во двор. Карине тоже стоило бы последовать их примеру, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Она коснулась лица, чтобы проверить, изменилось ли оно. Действительно ли варево, которое довелось хлебнуть, способно "состарить"? За те восемь дней, что Карина тут провела, она уже убедилась, что здешние обитатели свято верят в чудодейственные свойства зелий.

С лицом действительно что-то стало не так. Кожа утратила упругость, а под глазами появились мешки. Но насколько изменения кардинальны, без зеркала понять было сложно. Однако зеркал в обители не водилось. Совсем. Карина понятия не имела почему. Хотя в дефиците были не только зеркала. Послушницам не полагалось почти никаких личных вещей. Кровать, стол, стул и полупустой сундук — вот и вся обстановка кельи.

Карина надвинула поглубже, до самых бровей, монашеский головной убор и поспешила влиться в поток послушниц, спешащих во двор.

Глава 2. Испытание

Двор обители был так же прост, как и сама обитель. Небольшая площадка перед входом, выложенная булыжником, освещалась всего лишь двумя масляными фонарями. Пространства было слишком мало, чтобы вместить непрошеных гостей — с десяток всадников. Они выглядели настоящими головорезами — кожаные туники прикрывали только торс, оставляя оголёнными мощные руки. Все были вооружены длинными мечами. И можно было бы испугаться этой зловещей картины, если бы не одна маленькая деталь, которая не осталась для Карины незамеченной. Каким бы тесным ни был дворик, всадники старались держать своих коней на булыжной площадке, не давая им топтать клумбы, опоясывающие обитель со всех сторон. Весьма благородно как для головорезов.

Эти клумбы, на которых росли не столько цветы, сколько ягоды и овощи, были особой гордостью преподобной Фредерики, а их возделывание считалось обязательной каждодневной повинностью послушниц. Впрочем, чем здесь ещё заниматься?

Главарь конного отряда спешился первым. Та лёгкость, с которой он спрыгнул с лошади, не совсем вязалась с его габаритами и мощью.

— Преподобная, здесь все? — он обвёл взглядом послушниц, которые испуганно жались к стене.

Фредерика глянула на своих подопечных ободряюще — хотела успокоить. Она не так уж часто позволяла себе проявлять к ним тёплые чувства, но сегодня решила сделать исключение.

— Здесь все, мой канцлер, — подтвердила она.

— Ганнарр, Андерс, проверьте, — отдал короткий приказ главарь.

И тут же двое всадников спешились и направились в обитель. Сам же он подошёл к нестройному ряду послушниц. Теперь, когда свет фонаря выхватил из полумрака лицо незнакомца, у Карины появилась возможность рассмотреть его получше. Он оказался совсем не похож на того неандертальца, которого рисовало её воображение. Безусловно, в его образе было много дикого и дерзкого — чего только стоили длинные, до плеч, пряди чёрных густых волос и плотная щетина. Но лицо не казалось свирепым, а, скорее, решительным и властным. Чёткие, строгие линии. Подчёркнуто мужественные и бескомпромиссные. Такой ни перед чем не остановится ради достижения цели.

— Мне доподлинно известно, что под видом послушницы в обители скрывается Кристэна Лоиз Каролайн, — произнёс он жёстко и отрывисто, будто читал приговор. — И лучше будет, если она немедленно предстанет передо мной.

Карина догадывалась, что речь о ней. Вот это длинное имя из трёх слов, которое главарь выговаривал с презрением, видимо, и есть её имя в этом мире. Только ж она не враг самой себе, чтобы отдаваться на милость этому образцу средневековой воинственности. Карина даже и не шелохнулась. Смотрела спокойно прямо в его тёмные глаза. Но в какой-то момент спохватилась и потупила взгляд, как это делали остальные послушницы.

— Мой канцлер, вы ошибаетесь, — сделала шаг вперёд настоятельница. — Здесь нет той, кого вы ищете.

Интересно, почему она называет его "мой канцлер"? Это какая-то должность? А может, звание? На него совершенно не произвело впечатления заверение Фредерики. Было видно, что он ни на одно мгновение ей не поверил.

— Магистр, приступим, — главарь кивнул одному из своих подчинённых и тот тут же спрыгнул с лошади и подошёл.

Как они все беспрекословно выполняют его приказы. Он точно большой начальник. Очень большой.

А вот тот, кого назвали магистром, производил иное впечатление. Он единственный из всего отряда не носил оружия и был старше остальных на пару десятков лет. О его возрасте говорили волосы с проседью и некоторая степенность в движениях. Карина решила считать его доктором. Почему? Сложно сказать. Есть во всех медиках некая общая черта. Назовём её милосердием. Хотя это слишком сильное слово, но, во всяком случае, магистр выглядел наименее кровожадным из всего отряда всадников.

— Мой канцлер, с кого прикажете начать? — он достал из заплечной сумки флягу.

Главарь кивнул ему на послушницу, которая стояла ближе всего ко входу.

— Вы собрались применять чёрные зелья в святом месте? — Фредерика встала между магистром и своей подопечной. — Не гневите всевышнего!

Магистр перевёл взгляд на главаря. Тот и бровью не повёл.

— Преподобная, не мешайте магистру выполнять мой приказ, — предостерёг он настоятельницу. — Если бы вы добровольно выдали мне ту, за кем мы пришли, применять чёрное зелье не потребовалось бы.

Магистр воспринял слова своего командира как индульгенцию на любые действия и обогнул Фредерику. Под её осуждающим взглядом он снял крышку с фляги и капнул немного содержимого на запястье испуганной послушницы. Та вскрикнула. Скорее, не от боли или неприятных ощущений, а от ужаса. Магистра её крик не остановил — он начал втирать субстанцию в кожу, пока на ней не проступило синеватое пятно.

На этом испытание было закончено, и магистр занялся другой послушницей. С её запястьем было проделано то же самое. Как только проступило похожее пятнышко, он потерял к ней интерес. Теперь на очереди была следующая подопечная Фредерики. Видимо, испытанию подвергнутся все девушки: одна за другой.

Карина быстро сообразила, что к чему. Зелье должно выявить ненастоящую послушницу. Скорее всего, она не пройдёт этот тест. Пятно, которое проявится на её запястье под действием зелья, будет каким-то другим. Похоже, хитрость настоятельницы не сработала. На её хитрость у непрошеных гостей была своя.

Магистр действовал быстро. Послушница, которая стояла справа, уже прошла испытание, и это означало, что подошла очередь Карины. Выходит, сейчас её разоблачат? Она снова подняла взгляд на главаря, будто хотела ещё раз прикинуть, насколько катастрофичным будет оказаться в его власти. Ничего хорошего увиденное не сулило. Хоть Карина и считала, что умеет ладить с мужчинами, этот конкретный экземпляр очень сильно отличался от тех, с кем ей до сих пор приходилось ладить. Слишком огромный, слишком опасный, слишком самоуверенный.

Пожалуй, она бы категорически предпочла остаться в обители с сёстрами. Пусть бы этот головорез убирался отсюда вместе со своим отрядом без неё. Но каким бы сильным ни было желание избежать изобличения, приходилось признать, что ситуация безвыходная. Карина приготовилась, что сейчас на её запястье прольётся зелье из фляги магистра. Скрестить, что ли, пальцы, чтобы знак, который проступит на коже, был таким же неприметным синим пятнышком, как и у других послушниц?

Глава 3. Приоткрытые тайны

Ожидания Карины не оправдались. В том смысле, что магистр проявил к ней полное равнодушие. Скользнув безразличным взглядом, он прошёл мимо, чтобы заняться послушницей, которая стояла слева от неё.

Это почему же Карине так повезло?

Через несколько минут ситуация прояснилась. Оказалось, что магистр не подвергает проверке послушниц почтенного возраста. Они для него не представляли интерес — только молодые. Карина и Фредерика заговорщики переглянулись. Всё-таки их хитрость удалась!

К тому моменту, как магистр закончил испытания всех молодых послушниц, из обители вернулись двое головорезов, которых главарь посылал обыскивать кельи.

— Никого, — отчитались они. — Пусто.

— Я же говорила вам, мой канцлер, что среди моих подопечных нет той, кого вы ищете, — Фредерика с достоинством посмотрела на главаря. — Теперь с вашего позволения я велю сёстрам вернуться в кельи для вечерней молитвы. В такое позднее время им пристало вознести тихую хвалу всевышнему и предаться ночному отдыху.

Она кивнула послушницам и те, вздохнув с облегчением, засеменили ко входу в обитель. Карину тоже не нужно было дважды просить. Она смешалась с толпой. Однако не отказала себе в удовольствии напоследок ещё раз бросить взгляд на главаря. Хотелось разглядеть на его самоуверенном лице тень досады, что не удалось найти ту, кого искал.

Увы, досады не было. И что странно, их взгляды встретились. Карина быстро опустила глаза. Ей не понравилось, что мускулистый монстр выделил её из толпы и провожает взглядом.

Только когда оказалась в своей келье, она почувствовала, что опасность миновала. Доказательством тому был конский топот, который становился всё глуше и глуше. Вовремя они убрались. Карина ощущала, что действие зелья заканчивается. Кожа на лице снова приобретала упругость.

Через несколько минут по обители растеклась привычная тишина и покой. Будто ничего и не было. Карина догадывалась, что все послушницы поступили в точности, как велела Фредерика, — помолились и легли спать. Удастся ли им погрузиться в сон — это, конечно, вопрос. Не так часто тут случаются потрясения подобные сегодняшнему. Вот и Карина вряд ли уснёт. Хотя бессонница ей сейчас на руку — хотелось обдумать, как действовать дальше. Её ищут, а она понятия не имеет кто и почему, а главное — как спастись от преследователей. Один раз хитрость сработала, однако Карина не сомневалась, что тот, кому она нужна, не успокоится.

Основной своей бедой на данный момент она считала отсутствие информации. Но ей несказанно повезло — потенциальный источник информации сам явился к ней в лице той самой молоденькой розовощёкой послушницы, которую Карина мысленно нарекла "Полиной" из-за её внешнего сходства с одной из мастериц ателье.

— Сестра, ты ещё не опочиваешь? — прошептала неожиданная гостья, тихонько постучавшись в дверь.

— Нет, — Карина впустила её внутрь.

— Мне так страшно, сестра, — взволнованно произнесла она. — Можно побыть с тобой?

— Конечно, — Карина плотно прикрыла за "Полиной" дверь. Ночные посиделки здесь не приветствуются. Не хотелось, чтобы кто-то стал свидетелем. — Садись, — кивнула на кровать.

Та пристроила на стол огарок свечи, который принесла с собой, и аккуратно села на краешек постели.

— Чего ты боишься, сестра? Они уже уехали, — подбодрила Карина, устраиваясь рядом.

— Не за себя. За тебя, — голос "Полины" дрогнул.

Её тревога была искренней — Карина это чувствовала. Интересно, только "Поля" догадывается, что отряд всадников приезжал за Кариной или вся обитель в курсе?

— Я знаю, что они с тобой сделают, если найдут, — горячечно выдохнула "Полина".

— Что?

Гостья не стала отвечать, только посмотрела большими глазами полными ужаса. Видимо, восприняла вопрос как риторический, полагая, что собеседница сама знает на него ответ.

— Почему ты думаешь, что со мной должно приключиться что-то плохое? — мягко спросила Карина.

— Ваша светлость, я знаю, кто вы. Знаю, почему вы прячетесь у нас.

Резкий переход от обращения "сестра" к "ваша светлость" говорил о том, что "Полине" действительно много чего известно.

— Расскажи всё, что знаешь, — попросила Карина. И чтобы просьба не звучала странно, добавила: — Мою историю пересказывают по-разному. Она обросла слухами и домыслами. Мне важно знать, что тут, в обители, думают про меня.

"Полина" понимающе кивнула и начала рассказ.

— Вы Кристэна Лоиз Каролайн, ведь так? Внебрачная дочь гранд-канцлера.

Последнее слово было произнесено с таким благоговением и придыханием, что стало понятно: гранд-канцлер — это некто, занимающий одну из высших ступеней в местной иерархии власти. Что-то типа земного графа, герцога, а может, и короля?

— Мы все тут вам очень сочувствуем, — страстно и преданно произнесла "Полина". — Каждый день неустанно молимся, чтобы его люди вас не нашли.