— Вы просто незаменимый человек, Константин Платонович. Идите грейтесь, а я распоряжусь насчёт всего остального.
Приказы Сумарокова оказались просты. Выжившим, не подходя близко, приказали сидеть по домам ещё две недели и никуда не выходить. А избы с мертвецами сожгли, но проследили, чтобы огонь не перекинулся куда не следует. Карету хоть и отогнали подальше, но я всё равно чувствовал запах пожара.
Оставляя за спиной дымящиеся пожарища, мы двинулись дальше.
— Заедем в Кудрино, — заявил Сумароков, — оно в стороне, но проверить не помешает.
Мне показалось, что старичок странно отводит взгляд.
— Вы знаете его владельца?
— Я? Нет, не знаком лично. — В голосе Сумарокова послышалась фальшь. — Даже не помню, кто им владеет.
Он суетливо принялся наливать чай. Так-так, интересненько — не верю я, что эти два масона не знакомы. Или это пустая подозрительность? На всякий случай я решил пристальнее присмотреться к Сумарокову. С этими “тайными” товарищами явно что-то нечисто.
В деревне было пустынно и тихо. Я снова раскинул “ловчую сеть” и к удивлению обнаружил, что заболевших здесь не было. Все крепостные сидели по домам, запершись на засовы и общаться с нами не пожелали. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
— Надо ещё усадьбу проверить, — засуетился Сумароков, — на всякий случай.
— Проверим, Василий Петрович.
Мы доехали до особняка. Сумароков бодро вылез из кареты и взлетел по ступенькам крыльца. Пока я не спеша поднимался, дверь открыл сторож, знакомый по моему прошлому приезду. Он тоже был здоров и принялся низко кланяться гостям.
— Нет никого, ваше благородие. Александр Семёнович как уехали в Петербург, так и не возвращался.
— Ещё в доме кто-то есть?
— Никого, ваше благородие. Только внучок мой младший да Матрёна, кухарка бывшая. А так ни души, ваше благородие.
— Константин Платонович, — Сумароков обернулся ко мне, — вы, наверное, устали проверять волшебством. Я сейчас сам осмотрю дом, это всего несколько минут.
Он зашёл внутрь. А я посмотрел на сторожа:
— Ты же Игнат?
— Да, ваше благородие.
— Хозяин вестей не присылал?
Сторож развёл руками.
— Никак нет, ваше благородие.
Я вытащил из кармана серебряный рубль и крутанул в пальцах.
— А скажи, Игнат, не приезжал ли кто в последнее время?
Сторож сглотнул, следя за денежкой в моих руках, и кивнул.
— Приезжали, ваше благородие.
Глава 4 — Масонские козни
— Барышня приезжали да уехали сразу.
— Когда?
— Почитай, неделя прошла.
— Кто такая?
— Софья Львовна, а фамилию не знаю.
— Видел её здесь раньше?
Он кивнул, не отрывая взгляда от монеты. Я усмехнулся и бросил ему рубль. Сторож поймал на лету и тут же спрятал.
— Благодарствую, барин. — Игнат поклонился. — Зазноба она господская. Прошлым годом пять раз приезжала, Александр Семёнович с ней у пруда гулял, ручки целовал. Письма от неё часто приходили.
Сторож еле заметно скривился.
— А весной, на Радоницу, поругались они. Александр Семёнович кричал на барышню, называл словами дурными и ругательными.
— Из-за чего?
— Не знаю, ваше благородие, не расслышал. Барышня в слезах уехала, а Александр Семёнович приказал её не пускать боле.
— А сейчас она чего хотела?
— Письма свои забрать. Чуть не плакала, просила поискать в кабинете у Александра Семёновича.
— А ты?
— Что ж, у меня сердца нет? Пустил, — Игнат махнул рукой. — Всё одно Александр Семёнович имение продаёт.
— Нашла она письма?
Игнат пожал плечами.
— Может, и нашла, мне не показывала. Вышла, рубль дала да и уехала, — сторож подался вперёд и чуть тише сказал: — Что она забрала, так это шкатулку. Плохонькую такую, железом оббитую. Да мне-то что? Вещь недорогая, пусть на память будет, если барышня желает.
— Пустая шкатулка была?
— Да, почитай, пустая. Александр Семёнович там бутыльки хранил. Крохотные, меньше пальца, и горлышки сургучом залиты. Я думал деколон кёльнский, открыл одну, а оттуда тиной пахнет.
Сторож разочарованно махнул рукой.
— Пущай забирает, не жалко. Мож, барышня сполоснёт пузырьки да нальёт духи тудысь, всё польза.
От слов сторожа у меня по спине пробежали мурашки. Есть у меня очень нехорошие подозрения, что Рокк хранил в этих “пузырьках”, запечатанных сургучом. И чем могло обернуться, открой Игнат другую бутылочку. Впрочем, оно и обернулось, только не в пустой усадьбе, а в Касимове.
— Барышня куда уехала, не знаешь?
— В Касимов, ваше благородие.
Да, так и есть. Похоже, не судьба найти эту девицу живой. А вот судьбу шкатулки выяснить надо — мало ли какая дрянь там ещё может быть.
Я кинул сторожу ещё рубль, за важные сведения.
— Спасибо, братец, уважил.
— Благодарствую, барин, — он поклонился, — не дали помереть с голоду.
Послышалась частая дробь шагов. Из тёмного провала двери выскочил Сумароков. На лице старичка смешались разочарование и досада.
— Едемте, Константин Платонович, у нас мало времени.
Не сбавляя шага, он сбежал по ступенькам крыльца и пошёл к карете. Так-так, похоже, Сумароков не нашёл то, что искал. И я практически уверен, что именно.
— Бывай, Игнат, — я хлопнул сторожа по плечу, — не мели больше языком про шкатулку, ни за рубль, ни за сто. А то неприятностей не оберёшься.
Больше здесь делать было нечего, и я двинулся за Сумароковым.
Карету тряхнуло на ухабе, но старичок-археолог даже не обратил внимания. Как выехали из Кудрино, так он и впал в задумчивость, хмуро сведя брови. Даже к чаю больше не притронулся, только смотрел в окно и жевал губами.
— Пропали образцы заразных болезней? — шепнул я ему тихонько.
— Да, пропали. — ответил он автоматически и тут же дёрнулся. — Что? Нет, ерунда, задумался о своём. Что вы спросили?
— Василий Петрович, давайте начистоту. Меня не интересуют ваши масонские тайны, своих забот хватает. Но сейчас мы занимаемся одним делом, так что скажите откровенно — у Рокка была коллекция болезней?
— О чём вы, Константин Платонович?! — Сумароков театрально изобразил удивление, но слишком уж наигранно. — Какая ещё коллекция? Я только проверил дом и ничего больше.
— Вы лжёте мне, Василий Петрович.
— Я?! Да как вы смеете!
— Тогда простимся прямо здесь, — я дёрнул за шнурок на стене, командуя кучеру остановиться. — Разбирайтесь с эпидемией, а я поеду домой.
— Константин Платонович, вы обещали!
— Знаете, Василий Петрович, я терпеть не могу, когда меня используют втёмную. Не желаете рассказывать? Пожалуйста, не надо. Тогда и мне не следует ехать в Касимов, чтобы случайно не узнать ваши страшные масонские тайны.
— Они не мои!
— Ага, значит, я прав и тайны всё же есть.
Карета остановилась.
— Дмитрий Иванович! — я распахнул дверь и махнул рукой Кижу.
— Погодите, — Сумароков схватил меня за локоть, — погодите, Константин Платонович. Что же вы так внезапно…
Он закашлялся.
— Останьтесь, я всё расскажу. Без вас мне не справиться, так что выбора нет.
К карете подъехал Киж на сумароковской лошади.
— Хорошо, сейчас мы продолжим разговор. — бросил я Сумарокову, вышел из кареты и поманил мертвеца
Он спрыгнул с лошади и подошёл вплотную.
— Вернись в усадьбу, — шепнул я ему, — людей не трогай, обыщи кабинет. Возможно, там остались какие-нибудь бумаги, письма, дневники.
Киж ничуточки не удивился и уточнил:
— Амулеты? Магические вещи? Тайники?
— Точно. Особенно меня интересуют письма некой Софьи Львовны и всё, связанное с масонами. Постарайся, чтобы тебя никто не видел. Как закончишь, ищи нас по дороге в Касимов.
Поручик кивнул, вскочил в седло и пустил лошадь в галоп.
— Поехали! — я махнул кучеру и вернулся в карету.
— Я знаком с Рокком не слишком близко, — Сумароков прихлёбывал чай и рассказывал свою историю, — мы, знаете ли, из разных масонских лож. Так сказать, чуточку конкуренты. Но я мало интересуюсь дрязгами вольных каменщиков — раскопки гораздо важней, если по совести.
— И что вас свело?
— Его интерес к старым могилам. Он приехал ко мне лет пять назад и спросил совета: как раскопать древнее чумное захоронение.