Необетованная

Антон Мамон

Необетованная

Глава 1

– Как, черт возьми, это вообще могло случиться?! – собирая осколки, внезапно произнесла Ника Сергеевна.

– Эээ… ну, знаешь, бывает! Одно неловкое движение и… бах! – чудак с растрепанными волосами смущенно поправил очки.

– Вень, да я ведь не про чашку. Хотя ее, безусловно, жаль. Из таких мелочей создается уют, это была моя любимая…

– Тогда о чем? – игнорировал досадные рассуждения Гурьев.

– О том, что случилось с нами. О мире, что уже не станет прежнем. И да, о долбанной кружке, что служила мне верой и правдой, а теперь вот… – женщина бросила черепицу и уселась на пол.

– Сергеевна, я тебя что-то совсем не понимаю. Ты чего расклеилась?

– Не знаю. Такой день. Прости мне это нытье. С самого утра все из рук валится, в том числе и буквально.

– Понимаю. Со мной тоже бывает. Только давай унывать посменно? – улыбнулся Веник, заметая осколки в совок. – А то ведь Боливар не выдержит двоих…

– Просто в голове не укладывается, как им это удалось?! И хоть бы один из восьми миллиардов людей заподозрил что-то! До чего мы, люди, глупые!

– Никакие мы не глупые. Просто человечество столкнулось с чем-то беспрецедентным.

– Будь мы чуть прозорливее… – лепетала Ника. – Не пришлось бы влачить это жалкое существование…

– Если бы, да кабы! – отмахнулся коллега. – История не терпит сослагательного наклонения. Террагомы готовили наступление годами, это уже ясно. Так что, не кори себя зря! В конце концов, нас умело отвлекали! Помнишь ведь, как все началось?

– Угу. Землетрясение в Турции. Такое разрушительное, страшное. В тот год казалось, что ничего хуже с планетой не приключится…

– Вот именно! Десятки тысяч погибших! Абсолютный мрак!

– И, как показало время, отвлекающий маневр. – на выдохе произнесла Сергеевна. – Если бы мы только знали, что будет дальше…

– Ну и что? И что бы ты сделала? – усмехнулся Гурьев, набирая воду в чайник.

– Не знаю. Уж точно не жила бы в блаженном неведении.

– Так может и слава богу, что была такая возможность?

– В каком это смысле?

– А в таком, что теперь ни у кого из нас нет выбора. Мы не живем. Мы выживаем. Каждый день боремся со смертью. Представь, если бы Джек и Роза узнали о столкновении с айсбергом, едва ступив на борт Титаника? Как бы прошли отведенные им часы? Никаких танцев и картины тоже, да и сцена в машине не состоялась бы! – театрально вздрогнул Вениамин.

– Ты прав. Все равно никто бы не поверил в существование террагомов тогда, пару лет назад. Чего уж там, я бы первая высмеяла подобный антинаучный бред.

– Видишь! – коллега самодовольно щелкнул пальцами. – Но ничего, помирать нам рано, мы еще попортим им кровушки!

– Или они высосут нашу… – бросила Ника Сергеевна уходя. – Пойду, займусь делами. Не скучай, Веник!

Одного желания провести время с пользой оказалось недостаточно. Мысли путались, а концентрация терялась, будто кто-то зловредный перевел в голове стрелку и, все, что оставалось теперь – следовать заданной траектории, на всех парах лететь по путям уныния и немощной злости.

Нике постоянно чудилось: пространство вокруг сужается, а стены двигаются, стоит ненадолго закрыть глаза. Впервые это чувство овладело ею в далеком 2020, когда весь мир наивно полагал, что новая разновидность гриппа – хворь сродни чуме, или, на худой конец, испанке!

Первые авиабилеты, которые пришлось сдать – рейс Санкт-Петербург – Баку с пересадкой в Москве. В момент, когда страны повально закрывали границы, нашего современника, привыкшего к свободе передвижения, посадили на незримую цепь. Словно вольную лошадь, привыкшую к бескрайним прериям, ограничили пределами ранчо… Какой же бесполезной казалась тогда заветная зеленая наклейка в паспорте! Но тогда еще теплилась надежда, что все вернется на круги своя, а во внезапно разразившемся хаосе вдруг возникнут черты привычного мироустройства…

Но то лишь уловка разума. Его нелепая попытка спасти себя от беспросветного мрака, пришедшего на смену светлому будущему. Природа заложила в нас уверенность: новый день подарит новые возможности, все проблемы решатся, а мечты сбудутся… Ложь! Но только этот оптимизм придает нам сил, когда кажется, что больше их не осталось. Лишившись веры в лучшее, неминуемо тонешь в пучине депрессии, опускаешься на самое дно эмоционального болота, где не случается перемен и все навек равномерно гадко.

Не желая смотреть правде в глаза, Ника Сергеевна старательно мотала головой – как могла убеждала себя в том, что у женщины ее лет не все потеряно. Но то самое пространство для жизни, что по первости ограничилось страной, продолжало мельчать. Очень скоро закрылись регионы, а после, в крупных городах запретили покидать районы. И вот, не успел ты глазом моргнуть, как твое «ранчо» превратилось в удушающе-тесное стойло, а невидимый поводок стал короче. Еще на чуть-чуть.

В день, когда стало известно о существовании иной расы, процесс схлопывания завершился. Каждый остался там, где его настигла дурная сенсация. Банк, аптека или супермаркет… Те, что поумнее, баррикадировались и вели себя тихо. Все остальные вынужденно знакомились с новыми соседями по планете Земля.

«Террагомы» (от лат. terra – земля и homo – человек) – вот, что произнесла Ника Сергеевна, едва разобравшись в ситуации… Похожие на людей и в то же время совершенно иные, они умело маскировались, подвергая внешность метаморфозам. Должно быть, это умение и помогло им застать будущую жертву, беспечного гомо сапиенса врасплох. Провоцируя разгул стихий, они протискивались в наши ряды, изображая незрячих беспамятных калек, пострадавших от катаклизма.

Когда же им удалось накопить критическую массу, пришло то самое утро. Одни зовут его «черным», представляя старуху в саване, другие – «красным», вспоминая реки крови, затопившие улицы мировых столиц. Как бы там ни было, суть оставалась прежней: напрочь слепые, и в то же время неуязвимые твари взяли верх, жестоко высмеяв превосходство «венца эволюции».

Крохи былых владений, редкие точки на карте, куда не сумели добраться или еще не добрались захватчики – все, что осталось у человека разумного. Один из таких форпостов – здание научно-технического центра «Заслон». Место, в котором еще недавно трудились во благо дня грядущего, стало осажденной крепостью и последним напоминанием о прошлом. О том самом прошлом, что мы сгоряча называли безрадостным…

– Ника! Ника! Там такое! – сиплый голос Веника настиг со спины.

– Что на этот раз? – Васютина равнодушно перебирала файлы.

– Поймали! Наконец, поймали! – задыхался коллега, размахивая руками.

– Что? Ты серьезно? – женщина обернулась и тут же встала, нервно поправляя рубашку.

– Ага. Не знаю, каким образом, но изловили особь! Она, вроде как, дохлая, но все равно в оковах…

– Святые небеса! – Ника Сергеевна сорвалась на резкий шаг. – Если там действительно террагом, нас ждет нереальный скачок в изучении их вида!

– Только прошу, будь осторожна! – Гурьев коснулся плеча старшей коллеги, и, словно испугавшись собственной дерзости, отпрянул.

Ника Сергеевна улыбнулась и, не сбавляя хода произнесла:

– Я четыре года прожила в женском общежитии. Что бы там ни было, я видела вещи пострашнее.

Оказавшись у центрального входа, биоинженер Васютина остановилась. Былая решимость ее покинула. Приложить карточку к магнитному замку и встретить спецотряд лично, или предусмотрительно дождаться их внутри? Ника Сергеевна, известная жестким характером и непримиримым свободолюбием, всерьез размышляла о том, насколько безопасно покинуть здание… Что это, если не злая ирония судьбы?

Собрав волю в кулак, женщина, буквально, вытолкнула себя за порог. Группа крепких ребят в полной экипировке волокла по земле взаправдашнего террагома. Сергеевна впервые в жизни так близко увидела тварь, которой до одури боялся каждый землянин. Даже поверженным этот колос представлялся невыносимо страшным. Около трех метров в длину, узкое тело, мощные кисти, похожие на вёсельные лопасти и жуткое лицо… без малого человеческое, но напрочь лишенное глаз.

От одного лишь вида чудовища в груди предательски заклокотало. Идея доставить террагома в лабораторию «Заслона» внезапно показалась абсурдной, самоубийственной. Нутро ученой противилось изо всех сил, но слова застревали в горле. Один из мальчишек поднял мутное забрало и, кряхтя от напряжения попросил придержать дверь. Ника Сергеевна покорно отошла в сторону, рукой остановив работу доводчика.

– Вы… вы уверены, что оно мертво? – безуспешно храбрясь, вопросила женщина.

– Абсолютно. – бросил Леонид, командир отряда разведки. – Следов ранений не обнаружено, но тварь не дышит.

– Хорошо. Только не снимайте кандалы.

– Не переживайте, работаем по инструкции. Тащим его в лабу?

– Угу. – нервно кивнула Васютина. – Я сейчас подойду.

Едва не сорвавшись на бег, Ника направилась в сторону женской уборной. Ей казалось, что как в самых банальных фильмах, ее стошнит от увиденного, но склонившись над унитазом, женщина лишь закашлялась. К своему изумлению, она поняла, что единственное, чего ей хотелось на самом деле – запереться в кабинке, подальше от бравой команды, волочивших за собой на цепях саму смерть.

– Что же это… – болезненно сморщилась Васютина, прислонившись к холодному кафелю.

Страх прочно сковал конечности. Будто пребывая в кошмарном сне, Сергеевна поняла, что лишается голоса, а заодно – контроля над телом. Полное оцепенение. Паралич сознания. Шок. Оказывается, знать о существовании террагомов и наблюдать их живьем – две разные вещи. Первое способно напугать. Второе – вернуть в прошлое, на самое острие эмоций, в давно забытое детство. Но как позволить себе бояться, если за спиной 20 лет научной и медицинской деятельности? Как признать, что перед лицом серьезной опасности ты превращаешься в ребенка, что ищет спасения под одеялом?

– Считай до десяти и успокаивайся. Ты нужна людям. – неожиданно строго приказала себе Ника.

Внутреннее напряжение заметно спало. Повторив мантру для надежности, женщина толкнула дверь и переместилась к рукомойникам. Окатив лицо ледяной водой она пришла в себя окончательно. Не перестала страшиться чудовища, что дожидалось ее в лаборатории, но взяла под контроль сердцебиение. Никому не положено знать об этой мимолетной слабости. Ведь на самом деле боятся все. Но каждый отлично справляется с ролью героя. На этом и зиждется новый мир.

Глава 2

Плотно сжимая в руке скальпель, Васютина не сводила глаз с террагома. Ее пытливый взгляд въедливо проходил один и тот же маршрут: от мощных, неестественно длинных ступней, с когтистыми пальцами, до крошечных отверстий на лице, заменявших чудовищу нос. А затем обратно. И так по кругу. Плотно сжимая губы, женщина пыталась уловить признаки жизни в том, что с виду казалось бездыханной плотью.

Мерещилось, что от напряжения, зародившегося в пальцах, хирургический нож вот-вот сломается. Но монстр оставался недвижимым. Точно жуткая работа современного художника, он лежал на патологоанатомическом столе в ослепительном свете ламп. Большой. Жилистый. Серый. Даже закованный в цепи, монстр вселял необъяснимый трепет. Одновременно он казался воплощенным божеством и последней мерзостью, при виде которой во рту копится слюна, а желудок сжимается.

В какой-то момент Нике захотелось вонзить инструмент в горло созданию, чтобы окончательно убедиться в том, что оно мертво. Мускул в руке инстинктивно дернулся, но Васютина сдержала животный порыв. Поверженный террагом – большая редкость, можно сказать, чудо. Его полагается изучать с предельной осторожностью, как древнюю мумию египетского царя или останки доисторического зверя. Быть может тогда найдется подсказка, ключ к победе над теми, кто не знал поражения…

– Ну и зверюга! – внезапно раздалось за спиной.

Ника Сергеевна дрогнула, едва не вскрикнув, но вовремя различила голос.

– Гурьев, ты зачем пугаешь?! Я тут с холодным оружием! – женщина в шутку погрозила коллеге скальпелем.

– Извини, вырвалось.

– Ничего страшного. Ты, кстати, что тут делаешь? И откуда у тебя допуск в лабу?

– Меня прислал штаб. Они по камерам наблюдают за твоими действиями и уже волнуются… Ты минут сорок над ним зависаешь бестолку! Может, нужна помощь?

– Обойдусь. Дайте лучше сосредоточиться. Куда вообще спешить? – абсолютно серьезно выдала Ника.

– Да нет-нет, все в порядке. Просто начальство поручило узнать, не нужен ли тебе помощник? – обходя стол с другой стороны пробубнил Вениамин.

– И на роль помощника выбрали, конечно, тебя? – женщина смягчилась и улыбнулась снисходительно.

– А почему бы и нет? Я учился в меде, да и на вскрытиях бывал. В конце концов, могу снимать! Даже камеру, вот, принес.

– Охотно верю. – уважительно кивнула Ника. – Но я тут как-нибудь сама, ок? Возвращайся, передай ребятам, что все в порядке, под контролем. Справлюсь одна. Феликсу привет, кстати…

– Не сомневаюсь! Просто показалось, что тебе тут неуютно, и я вызвался помочь… Извини, если обидел. Можно, все-таки, остаться?

– Ну что я могу сказать? – женщина поморщила лоб. – Если очень хочешь – оставайся. Только под руку не лезь.

– Спасибо! – кивнул Вениамин. – Хоть отвлекусь немного от очередных репортажей. Там дурные новости сплошняком…

– А откуда взяться хорошим? Эти гады чувствуют себя все увереннее. Их численность растет, а нас все меньше. Этот мир захватили террагомы, пора смириться. – Васютина ловко натянула перчатки. – Давай же узнаем, из какого они теста слеплены…

С первым же надрезом лаборатория погрузилась в безмолвие, словно движением скальпеля рассекло акустический кабель. Ника и Вениамин напряженно молчали: одна с усилием вскрывала плотный кожный покров твари, другой снимал это на ручную камеру, кусая губы и раздувая ноздри. Внезапно мужчина отвернулся и сделал пару шагов в сторону, едва не выронив аппарат.

– Все в порядке? – на секунду отвлекшись, вопросила Ника.

– Ага. Дай минутку. Я приду в себя. Не привык наблюдать подобное живьем. – прерывисто выдавал Гурьев.

– Да-а-а… Это тебе не «Секретные Материалы», а я – не Дана Скалли. Тут все без прикрас… Давай, соберись, мне нужно один момент любопытный подснять!

– Что там? – инженер нехотя возвратился к секционному столу.

– Обрати внимание. – женщина раздвинула порез, обнажив грудную клетку. – Это просто удивительно!

– Я, должно быть, полный невежда, но…

– Жир! – воскликнула Сергеевна. – Даже у бодибилдеров в период сушки есть определенный процент жировой ткани… а тут ничего! По крайней мере визуально.

– Выходит, террагом – одна сплошная мышца? – задумчиво нахмурился инженер.

– Именно. Очевидно, с точки зрения физической силы мы им не ровня. Жизнь под землей и эволюция сделали их, фактически, непобедимыми! Да и кожа, только взгляни, я с трудом провожу скальпелем, будто китовую акулу вскрываю… А еще – обрати внимание на то, какие плотные и толстые у них кости. Внутренности под надежной защитой.

– Эдакий естественный бронежилет?

– Угу. Теперь понятно, почему их пули через раз берут.

– А уши-то где? – по-детски наивно вопросил коллега.

– Подозреваю, что их либо нет, либо находятся в рудиментарном состоянии.

– Но ведь они точно не глухие. Это мы знаем наверняка.

– Я и не утверждала подобного. – дернула бровью женщина. – У них могут быть альтернативные каналы восприятия звуков…

– Как такое могло жить незамеченным прямо у нас под ногами? – с досадой выдохнул Гурьев.

– Теперь ты меня понимаешь? – улыбнулась Ника. – Сама задаюсь этим вопросом… Но очевидно, мы были слишком заняты собой. Теперь же вынужденно наверстываем упущенное.

– Покурим? – внезапно предложил Веник.

– Я думала твои запасы иссякли!

– Вроде того. Но на особый случай я берегу начатую пачку.

– Ну ты и жук! – прошептала Васютина, убирая инструмент в ванночку.

Крыша научного центра пустовала крайне редко. Лишенные свободы передвижения сотрудники приходили сюда за глотком свежего воздуха и за мимолетным ощущением того, что жизнь осталась прежней. Еще пару месяцев назад тут денно и нощно толпились курильщики, численность которые неуклонно росла. Так сотрудники «Заслона» переживали стресс. Как следствие, табака становилось все меньше. На какое-то время он даже стал своеобразной внутренней валютой, как в любом сообществе закрытого типа, будь то тюрьма или армия… но вскоре папиросы исчезли вовсе.

Несколько месяцев никто не дымил, глядя на звезды или невозмутимое солнце, что по-прежнему поднималось на востоке и садилось на западе, будто не замечая катастрофы, постигшей Землю. Возможно поэтому, чувствуя уникальность момента, Васютина, не выносившая сигаретный дух, согласилась перекурить. Оказавшись на холодной и сырой площадке, двое подошли к самому краю и боязливо осмотревшись, Гурьев достал помятую упаковку «Chapman».

– Правда будешь? – вопросил он, губами ухватившись за одну из папирос.