Эфирный эликсир

— Ты где футболист так навострякался? — Присвистнул не то Марат, не то Азат.

— В гараже у отца, грушу повесил и бил её каждый день в течение летних каникул. — Соврал я. — А то профессиональный футболист из меня вряд ли получится, а кулаками в жизни пару раз помахать придётся. О! — Я поднял палец вверх. — Это же Кен Ласло! One, two, three, four, five, six, seven, eight… Танцы продолжаются, за мной!

Когда мы с Рысцом вернулись в столовку, где и шла школьная дискотека, самой первой кто меня встретил, была Томка. Она тут же схватила меня за руку и зашептала:

— Он ничего тебе не сделал? Совсем Генка распустился! Давно его пора на совете дружины прописочить. Хотя у него такие предки, что из комсомола вряд ли попрут.

— Пошли танцевать, Тома. Не волнуйся, Геннадий осознал всю пагубность отступления от идеалов строителя коммунизма и перевоспитался. — Я приобнял девушку, однако, это Тамаре не понравилось, и она с возмущение шлепнула меня по рукам.

— Не лапай! — Гордо хмыкнула она.

Внезапно мой взгляд упал на Дину Гордееву из 9 «А», которая стояла вместе со своей подругой одноклассницей Наташей Исаковой и под Кена Ласло танцевать не собиралась. Я невольно залюбовался девушкой и замер на месте. Дина — большие голубые глаза, красивые белёсые волосы, спадающие водопадами на плечи, пухлые губки, точёная аккуратная спортивная фигура и рост примерно метр семьдесят. Первая красавица в школе, по крайней мере, на мой вкус.

— Ты на кого уставился, Молчанов? — Дёрнула меня за руку Томка. — Рот прикрой, и про Дину забудь, она ведь с Генкой.

«У Гены сейчас первая забота — это вернуть свой пошатнувшийся авторитет, — подумал я и пошёл дёргаться на танцпол. — Слухи, что он огрёб от восьмиклассника, быстро разлетятся и не только по школе. И что плохо для меня, этот дегенерат будет мстить. Что же касается Дины, если я хочу её спасти, а я этого хочу, то, во-первых, должен с ней подружиться. Во-вторых, что будет между нами, если будет, жизнь сама покажет. Хотя стоп? Какая жизнь? Меня может быть, сюда занесло на один день!». Такая парадоксальная мысль мгновенно поразила мой мозг, и как только отзвучал Ласло и заиграла медленная композиция «Улетели листья с тополей» группы «Форум», я побежал приглашать на танец Дину Гордееву.

— Привет, — я поздоровался и с ней и с её подругой Наташей, очень худой и высокой девушкой, где-то с меня ростом 176 см. — Не правда ли чудесный вечер?

— Чё надо? — Хмуро бросила Дина, посмотрев по сторонам в поисках своего Гены.

— Что надо? — Грустно усмехнулся я. — Да у меня целый список приготовлен для золотой рыбки! Могу одно желание вписать и для тебя, если согласишься со мной потанцевать. — Я схватил растерявшуюся девушку за руку и потянул на центр зала, где тут же положил свои руки на её осиную талию, но, не сократил между нашими телами приличного пионерского расстояния.

— Сейчас Генка появится, он тебя убьёт, — вновь так же хмуро прошипела Дина. — И только попробуй прижаться, сразу по физиономии схлопочешь.

— Да не появится он сегодня, — сказал я. — Он в туалете руку сломал. Задумался о не разрешимых проблемах бытия и кулаком грохнул прямо в стену. Поэтому будет лучше, если после дискотеки я провожу тебя до дома.

— Совсем обнаглел? — Девушка остановилась, начхав, что автор песни «Улетели листья с тополей» ночей не спал, сочинял свой шедевр специально для такого романтичного танца, и со всей силы дала мне по рукам. — Отцепись!

— Подожди. Месяц назад во второй школе старшеклассница пропала. Глаза голубые, волосы светло-русые. Твой типаж. Была бы ты с Генкой, я б не волновался. Мы ведь в соседних дворах живём, нам всё равно по пути.

— Подумаешь, защитник нашёлся! Не хватало, чтобы вся школа растрезвонила, что я встречаюсь с малолеткой! — Дина оттолкнула меня и побежала искать своего «грозного» ухажёра, а из огромных колонок на всю школьную столовую, превращённую в этот волшебный вечер в танцевальный зал, звонким голосом Виктора Салтыкова неслось:

Пусть деревья голые стоят –

Не вини ты шумные метели.

Разве в этом кто-то виноват,

Что с деревьев листья,

Что с деревьев листья улетели?

Я подошёл к Наташе, которую, не смотря на типичную модельную внешность, никто не приглашал на танец, так как мода на высоких и худых девчонок в наш маленький шахтёрский городок ещё не добралась, и встал рядом к стене.

— Отшила тебя? — Улыбнулась большеглазая, похожая чем-то на инопланетянку Наташа.

— Аха, не сошлись характерами. Ха-ха. Но домой пойдём вместе. В городе орудует маньяк и его ещё не скоро поймают. И я не шучу.

От слова маньяк Наташа неожиданно вздрогнула. «Может ей что известно? — пронеслось в голове и я, внимательно посмотрев на девушку, с расспросами пока торопиться не стал, но отметил про себя, что она тоже невероятно красива. — Странно, что за тридцать с чем-то лет я об этом совершенно забыл».

* * *

Естественно поиски альфа-самца Геннадия, которые устроила Дина Гордеева закончились неудачей. Поэтому по еле-еле освещённым улицам города со школьной дискотеки мы всё же пошли домой вместе. Я, Андрюха Рысцов, Дина Гордеева и её подруга Наташа Исакова. Я только предварительно проводил до подъезда нашу комсомольскую активистку Томку Полякову, которая жила в двух шага от школы, где выслушал множество неприятных вещей о своём непростом характере. И охламон я, по её мнению, и дурак, и шалопай, и псих недоделанный. Из-за чего она поменяла мнение обо мне в худшую сторону, я так и не понял.

— Тогда на прощанье целоваться не будем, — пробурчал я и побежал догонять Андрюху, Дину и Наташу, а в спину услышал от неё, что не очень-то и хотелось.

Наш маленький шахтёрский городок, если посмотреть на него с высоты птичьего полёта, ну допустим орла, вполне можно было бы принять за наставленные в неком геометрическом порядке крупные с пятиэтажный дом доминошные костяшки. И чем ближе мы отдалялись от школы и приближались к своим дворам, тем больше вокруг становилось серых пятиэтажек и тем меньше строений иной конструкции. Другими словами архитекторы долго с планировкой не парились — три дома буквой «пэ» и двор готов, поехали дальше.

По дороге с дискотеки девчонки, особенно Дина, упрямо молчали. Рысец попытался вставить пару дурацких не смешных анекдотов про матершинника и пошляка Вовочку, но я ему не дал испортить вечер, незаметно ткнув в бок. И хотел уже сам, что-нибудь сморозить, как меня спросила Наташа:

— Раскажи, а что ты знаешь про маньяка?

Я остановился, загадочно посмотрел по сторонам, в одиннадцать часов вечера уже на улице не было ни души, только окна пятиэтажек горели тусклым жёлтым светом, и очень тихо произнёс:

— Маньяк, девчонки, существует. Правда, о нём не пишут в газетах, не говорят по радио, а зря. Я точно знаю, пропала девушка в посёлке Орджоникидзе из 17-ой школы. Ещё одна из 2-ой школы, и третья жертва из общежития швейной фабрики.

— ГэПэХа, — презрительно хмыкнул Рысцов, имея в виду общежитие, и мы двинулись дальше.

И в чём-то он был прав, девчонок, многие из которых приехали из близлежащих деревень, в этой известной всему городу общаге в монашки записать было невозможно, поэтому она и получила своё звонкое прозвище — городское п… хранилище. Но это ни в коей мере не оправдывало маньяка. Ни его это собачье дело — бдеть за людской нравственностью.

— Да свалили девки из города, так как здесь тоска зелёная, вот и всё, — категорично высказалась Дина. — Причём здесь маньяк?

— Если бы. — Я тяжело вздохнул. — Всех троих недавно обнаружили грибники в лесу недалеко от шахтной вентиляции, которая шумит посреди леса в десяти километров от нас. Там один мужик провалился в заброшенную старую штольню. И когда его товарищи вытаскивали, случайно наткнулись на тела убитых девчонок.

— Да иди ты?! — Опешил Рысец. — А чё ты молчал? Сбегали бы, позырили.

— Теперь обязательно сходим, я гарантирую. Только я точно не знаю, где находится эта старая горная выработка.

Я сейчас выдал засекреченную информацию, которую нарыл в архивах уже в нулевые годы, когда готовил криминальные новости для пермской областной газеты. Да, не вышел из меня в будущем ни футболист, ни инженер, зато получился вполне добротный журналист. Может быть, потому я подался писать криминальную хронику, что хотел найти убийцу Дины Гордеевой, которая сейчас смотрела на меня и, криво улыбаясь, не верила ни единому слову в отличие от подруги Наташи и перевозбудившегося Андрюхи Рысцова.

— А доказательства ты имеешь, что это не сплетни? — Хмыкнула первая красавица школы.

— Пока нет, но добуду. — Уверенно произнёс я, глядя Гордеевой прямо в глаза, голубой цвет которых разглядел даже в полутьме плохо освещённой улицы.

— Ребята, давайте прибавим шаг, а то у меня дома будут неприятности, — попросила Наташа Исакова, у которой родители преподавали в местном городском техникуме и наверняка к собственным детям относились со всей строгостью.

Поэтому мы за пять минут дотопали до гастронома, где через год-другой растянутся стометровые очереди за сахаром, гречкой и макаронами. Затем прошли вдоль ограды детского сада и оказались во дворе, образованном тремя серыми невзрачными пятиэтажками, где жили Дина и Наташа. В первом доме во втором подъезде — Наташа, а в доме напротив, в третьем подъезде — Дина.

— А давайте завтра сходим в кино, всё же воскресенье последние сентябрьские дни. — Неожиданно для меня предложила Наташа Исакова.

— Я — за! — Обрадовался Рысец.

— Я тоже пойду, — улыбнулся я, посмотрев на Дину. — Только утром сбегаю в Орджоникидзевский посёлок. Мне нужно обязательно там с одним типчиком поговорить. Он наверняка многое знает. — Я сразу подумал про лесника, из-за которого перенёсся в своё юношеское прошлое. — А в часа четыре давайте встретимся здесь.

— У меня завтра дела, — недовольно пробурчала Дина, наградив подругу тяжёлым колючим взглядом, и добавила. — Может быть, я ещё подумаю.

Затем девушки обнялись на прощание, и я бы тоже обнял Наташу, но в конце восьмидесятых в суровом шахтёрском городке такие нежности были не в моде. Поэтому Исаковой я просто кивнул на прощание головой. И мы уже втроём двинулись в пятиэтажку напротив. И тут Дина обратилась к моему корешу:

— Рысец, ты иди домой, мне нужно кое-что у Валеры спросить. Наедине.

Однако Рысцов замялся, и уходить не спешил. Пришлось его легонько подтолкнуть.

— Давай Андрюха, до завтра, — я пожал ему руку и дождался, когда друг скроется за углом дома, а затем с интересом посмотрел на белокурую красавицу. «Ого, чтобы это значило?» — пронеслось в голове.

А значило это то, что Гордеевой ещё в школе Зюзя рассказал, что я избил нашего «альфу», Генку, ударив того неожиданно со спины. И поэтому девушка прямо сейчас, потребовала моих вразумительных объяснений.

— Зюзя подлец и дурак. — Ответил я, когда мы остановились около подъезда Дины. — Он сам спровоцировал драку, потом сбежал, и сам же досочинил эту ерунду, что я бил со спины. Да в понедельник вся школа будет знать, как было дело. Из твоего класса Марат и Азат всё своими глазами видели.

— Даже так, — хмыкнула девушка и задумалась. — Вы подрались из-за меня?

— Я же говорю, драку спровоцировал Зюзя, а твой Гена со всего маху пробил в стену. Не из-за тебя дрались. Дрались, потому что дрались, потому что в голове пока один ветер.

— Подумаешь какой взрослый, ха-ха!

— В декабре будет шестнадцать, по закону могу даже жениться, если захочу. — Чуть-чуть обиделся я. — Ты завтра пойдёшь в кино? Я бы этого очень хотел.

— Нет, ха-ха, посмотрим, ха-ха, пока. — Дина вдруг развеселилась и забежала в подъезд.

Я же пошагал домой в полном одиночестве. Тут и идти-то было метров пятьдесят к двум последним пятиэтажным домам на самой окраине городской черты. А дальше уже начинались кладовки, гаражи, огороды и тёмный лес. Многие окна уже погрузились во тьму. Мои же пока не спали, я увидел два светящихся окна на первом этаже. И вдруг неприятный холодок пробежал по спине. Такое иногда случается у людей с хорошей интуицией, иногда они предчувствуют, что на них кто-то смотрит злым и недобрым взглядом. А интуиция у меня всё время, сколько себя помнил, была замечательная. Я покрутил головой по сторонам. У противоположной пятиэтажки, мне показалось, что шелохнулась ветка толстого тополя.

— Эй, ты там! — Крикнул я в ту сторону. — Сейчас поймаю и дам по шее!

Однако никто не отозвался и не показался из-за своего укрытия. «Хрен с тобой, золотая рыбка, хочешь смотреть, смотри», — зло подумал я и поспешил в свой подъезд. А когда вошёл внутрь, то одним глазом выглянул в маленькую щелочку, на тот самый тополь, где наверняка кто-то прятался. И я не ошибся! Черная человеческая тень молнией метнулась в сторону гаражей, кладовок, огородов и темного пугающего в ночные часы леса.

— Нормально день прошёл, — усмехнулся я. — Ещё бы как-то узнать — насколько месяцев или дней я оказался здесь в прошлом? Лесник, кажется, говорил вообще про два года. Значит, скорее всего два года — это максимум. Значит надо спешить.

Глава 3

Перед сном, наслушавшись, ворчание матери и капризов младшей сестры, по поводу не решённых задачек, я, сославшись на срочное школьное сочинение, вытащил из письменного стола чистую тонкую тетрадь в клеточку и закрылся на кухне. Сейчас мне нужно было привести мысли в порядок, и наметить хоть какой-то план дальнейшие жизни здесь в прошлом. Поэтому я нарисовал на первой странице цифру один и написал: собрать информацию о маньяке. И дальше шли подпункты: осмотр места, где были найдены трупы девушек, опрос знакомых и подруг этих девчонок, а так же посещение милиции. Второе: нужно добыть деньги, так как без них вести расследование невозможно. Средства потребуются на велосипед, а лучше на мотоцикл, и на съём отдельной жилплощади, иначе папа и мама мне все мозги выклюют. Из второго пункта плавно вытекал пункт номер три: найти подработку. А что я могу? Могу устроиться в местную газету, или один раз в две недели мотаться в Пермь с готовыми статьями, про что-нибудь очевидное, но маловероятное. Сейчас в конце 80-х об этом модно писать. К примеру: снежные люди в затерянных городах индейцев майя. Можно временно хорошо подзаработать в ресторане, познакомившись с местными музыкантами. Поэтому пункт четыре: найти гитару, порепетировать, потренироваться, я ведь научусь на ней играть только через полгода, и вспомнить всевозможные алко-шлягеры, которые для ресторана самое то. Пятый пункт: срочно нужно подкачать плечевой пояс, пробил сегодня Генке в солнечное сплетение, а он даже не почувствовал, и нужно сделать нунчаки. С нунчаками я смогу прямо сейчас против нескольких человек отбиться. «Фух, для начала этого достаточно, — подумал я, сладко потянувшись. — Самое главное с Диной уже познакомился, теперь осталось просто продолжать дружеское общение. Ах, да, послезавтра же идти в школу. Значит ещё пункт шесть — полистать школьные учебники, будь они не ладны».

* * *

В ранее воскресное утро, в последний выходной день сентября, я, незаметно выскочив из квартиры, весело вышагивал в направлении посёлка имени Орджоникидзе. Всё же оказаться в теле самого себя, юного и сильного, без хронических проблем с коленями и спиной, без живота — это непередаваемые волшебные ощущения. И от одного осознания, что сегодня днём мне ещё предстоит поход в кино с Диной, проблема с этим мерзким маньяком казалось мелкой и малозначительной. Поэтому топая по полям, через небольшой лесок, ведь короткая дорога к этому посёлку шла, минуя жилые кварталы города, я что-то веселое напевал себе под нос. Что-то на вроде «разбежавшись, прыгну со сколы, вот я был, и вот меня не стало» и так сотни раз по кругу. И вдруг, когда я оказался в лесочке, буквально кожей почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Моментально застыв на месте, я весь превратился в слух.

Внезапно справа от меня треснула ветка, и я кинулся в направлении подозрительного звука. Под ногами хлюпала раскисшая почва, уральская осень вообще изобилует дождями, поэтому кеды предательски проскальзывали. Я проскочил мимо двух толстых и в тоже время кривых берёз и вылетел на маленькую полянку. «Куда дальше? — подумал я, медленно поворачиваясь на месте. — Кто за мной охотится? И вчера около дома караулил и сейчас». Я готов был поклясться, что это один и тот же человек.

— Шурх-шурх! — Что-то просвистело над моим плечом, и я на автопилоте, моментально сделав кувырок чуть в сторону, принял боксёрскую стойку.

— Б…ь! — Крикнул я, когда заметил большую чёрную птицу, спасающуюся от меня в бледно-голубом небе. — Эй, там, слышишь меня?! — На всякий случай выкрикнул я, шаря глазами по кустам и близь растущим деревьям, ведь птица птицей, но кто-то же на меня смотрел. — Если ещё раз тебя замечу, поймаю и накажу!

И так как ответом мне была тишина, я демонстративно презрительно сплюнул на пожухлую осеннюю траву и двинулся дальше в посёлок имени Орджоникидзе. Одна единственная небольшая мысль буквально на секунду поразила мозг: «А вдруг у меня с головой беда? Я же у себя в настоящем — сплю, а здесь в прошлом — живу. Тут и здоровый человек может легко рассудок повредить. Хотя фигня — война, главное — ученья. У меня нервы крепкие — разберёмся».

Далее я без приключений покинул этот лесок, где мы с парнями ещё несколько лет назад играли в «казаков разбойников», а минут через пятнадцать уже стоял на вершине большого холма, с которого открывался прекрасный вид на посёлок имени соратника Сталина Серго Орджоникидзе. В самом центре этого поселения, состоящего главным образом из одноэтажных деревянных домиков, виднелась двухэтажная деревянная школа №17, именно с подножия её фундамента началось моё незапланированное путешествие в прошлое. Левее школы стоял дом моей бабушки с огородом, тут у всех огороды, а так же бычки, коровы, свиньи, домашняя птица. А на самой окраине посёлка я рассмотрел хижину лесника. «Вот, что мне сейчас с ним сделать? — подумал я, спускаясь с холма, — покалечить, придушить, руки переломать, нос свернуть на бок? Или наоборот — обнять и расцеловать? Городской кубок по футболу среди седьмых и восьмых классов мы выиграли, с Диной Гордеевой я впервые в жизни потанцевал, поговорил и даже до дома проводил. Фантастика!».

Подойдя к крайнему дому посёлка, я сам себя немного поругал, так как забыл, что в этом поселении только одну дорогу, соединяющую его с городом, пленные немцы когда-то выложили из камня. А остальные были исключительно естественного природного происхождения, то есть грунтовые. И сейчас мне передвигаться в кедах по жирному глиняному месиву приходилось короткими осторожными шажками, чтобы в эту жижу не хряпнуться всем телом. Лишь у калитки лесника я встал на сделанную из потемневших деревянных досок пешеходную дорожку.

— Хозяева! Есть кто дома?! — Гаркнул я через забор, не найдя кнопки электрического звонка, а потом, подняв с земли булыжник, постучал им в запертую на засов калитку.

Хозяин лачуги, надо отдать должное глухотой не страдал и появился сразу же, как только от моих ударов завибрировала и калитка, и забор. Это был тот же самый Леонид Львович Козырев, только моложе на тридцать три года, и в руках он держал не маленькую бутылку водки, а хороший увесистый топор.

— Доброе утро! — Улыбнулся я. — Меня зовут Валерий Молчанов, я раньше сам проживал здесь неподалёку и до 84-го года в местной 17-ой школе учился.

— Валерка футболист? — Усмехнулся мужчина. — Это же ты 27-ой школе десять мячей положил?

— Было дело, — согласился я и не стал объяснять, что тогда забил лишь восемь штук. — Я зайду? Можно с вами поговорить?

И не дожидаясь разрешения, я хотел было сам отодвинуть засов, но из предбанника вылетел крупный пёс, породы двортерьер и мило так зарычал, показав крепкие белые клыки.

— Спокойно Вулкан, это свои! — Окрикнул пса лесник.

Пятнадцать минут я пил чай в хижине Леонида Львовича, расспрашивая его о буднях работника советского лесного хозяйства, приврав, что являюсь корреспондентом школьной газеты. И на исходе второй кружки чая, как бы нехотя я товарищу леснику задал вопрос посложнее:

— А вы слышали про такого монаха Василия Валентина? Он тоже, как утверждают летописи, уважал леса, поля и реки с кустами.

— Монаха? — Почесал затылок Козырев, кстати, в доме он надел те же самые очки, в которых был, когда мы попрощались в будущем.

— Да, он ещё изобрёл «Эфирный эликсир». Хлопнешь его стопку без закуси, без лучка и солёных огурчиков, и тут же в настоящем времени засыпаешь, а в другом в прошлом просыпаешься. Раньше вообще алхимики считали, что эфир — это пятая стихия, лучезарный слой воздуха, которым дышат Боги.

— Это тебе, Валера, тоже нужно для стенгазеты? — Засомневался в моей честности лесник.

— Нет, это мне для общего культурного развития. Тут такое дело товарищ Козырев. В далёком 2020 году ты меня оглушил, а затем раствор этого эликсира ввёл прямо в вену. И вот я сейчас там, в будущем, сплю, а здесь с тобой чаи распиваю, правда, смешно? Ну, Леонид Львович, кто в этом виноват и что теперь делать?

— Что? Кто? — Призадумался Козырев и вдруг, заразительно загоготав, шлёпнул рукой по столу. — Это ты мне «Машину времени» что ли рассказываешь? Ты уж извини, нам лесникам читать особенно некогда. В прошлое значит, ха-ха, улетел.

— Аха, Герберт Уэллс второй день сниться с отвёрткой и гаечным ключом. Ладно, засиделся я. — Я встал, пожал руку весёлому работнику лесного хозяйства и задал последний вопрос. — Недавно на вашем лесном участке, недалеко от шахтной вентиляции обнаружили трупы трёх девушек в старой заброшенной штольне. Можете мне её показать? Вы же лес знаете, как свои пять пальцев.

— Кхе, кхе, кхе. — Закашлялся Леонид Львович, моментально посерьезнев. — Иди-ка ты домой Валера. Рано тебе этим делом пока заниматься. Пусть милиция убийц ищет. Пиши для стенгазеты про комсомол, про пионеров и занимайся футболом, Пинкертон.

— Скорее Конан Дойл. — Я ещё раз пожал руку лесничему, посмотрев ему прямо в глаза. — Может быть, я после журналистики в писатели подамся? Почему нет? Жизнь странная и изменчивая штука.

— Может быть, может быть, — пробормотал он, выдавив из себя улыбку.

«Хорошо, — подумал я, когда уже шёл на соседнюю улицу к дому бабушки. — Значит, Козырев про путешествие в прошлое ничего не знает? То есть он сам меня отправил в конец восьмидесятых, благодаря эликсиру, а на себе это средство даже не проверял? Вранье? Ясное дело — вранье! Так как одинокий холостой мужик, который ради приключений и адреналина бегал по безлюдным горам северного Урала, 100% смотается и в прошлое, если ему представится такая возможность. Следовательно, поговорить придётся с Козыревым ещё раз, так сказать с пристрастием. Расколется, никуда не денется».

* * *

В той первой молодости, точнее школьной юности, на самое первое свидание я сходил лишь после окончания восьмого класса, летом в августе. И, кажется, тогда я первый раз поцеловался. Или это было на второе свидание? Неважно. К тому времени, я помню, у нас собралась хорошая компания, восемь девчонок и шесть парней, поэтому выбор был с кем в первый раз по-настоящему поцеловаться, а не чмокнуться после игры в бутылочку. А в этой второй юности я иду на первое свидание в начале восьмого класса — уже прогресс.

— Привет, девчонки! — Мы подошли с Андрюхой Рысцовым к назначенному времени, к четырём часам дня, минута в минуту, но Дина и Наташа уже сидели на лавочке в своём дворе.

Причёски аэродинамические, брюки светло-серые «бананы», куртки «дутыши», у Лены красная, у Наташи синяя, на ногах полусапожки. Я невольно посмотрел на себя — у меня тоже брюки «бананы», но темно-серые, на ногах — замшевые кроссовки, уже изрядно потёртые, а сверху черная болоньевая курточка до пояса. Рысец же весь оделся в джинсу, у него мама на овощебазе работает, поэтому он парень по-нашему пока ещё социалистическому времени не бедный.

— Привет, куда пойдём? — Немного лениво протянула Дина Гордеева.