Третий сон

– Нет, он нам ничего не сделал. Всё, отставить разговоры, – и, обращаясь к Конраду. – Веди!

Кэссиди развернулся и припустил в сторону подсобного помещения. Там, открыв дверь, он пропустил вперед раненого, поддерживаемого парнями, Киру и вошел сам. Вац шел последним, смотря то на Кэссиди, не направит ли тот пистолет, всё еще зажатый у того в руке, на его товарищей, то на вход, в который вот-вот должны были ворваться гвардейцы канцлера.

– Туда, – указал Кэссиди на лестницу, ведущую вниз, и обойдя всех, сам первым спустился по ней. Внизу находилась металлическая дверь с герметичным затвором. Так же открыл ее, чтоб все могли пройти. Очутившись в подвале, он включил свет и пошел вдоль стеллажей, заваленных каким-то хламом. Зайдя за один из них, присел, откинул в сторону старый пыльный ковер, под которым оказался квадратный лист железа на петлях. Подцепив пальцами край люка, Конрад откинул его и немного пошатнулся от ударившего в нос резкого затхлого запаха.

– Вот ваш выход, – указал на темный зев в полу Кэссиди. – Кто первый?

Товарищи начали переглядываться, в глазах у них читалось откровенное сомнение.

– Если не хотите, можете вернуться к господам наверху, – усмехнулся Конрад. – Судя по топоту, они очень жаждут с вами познакомиться.

– Ты первый, поможешь спустить Штайна.

– Черта с два! – возмутился Кэссиди. – Мы так не договаривались.

– Я не собираюсь с тобой договариваться, – зло бросил Вац, и поведя в сторону проема в полу стволом пулемета, сказал, – и спускаться в неизвестность первым тоже не собираюсь.

Пулемет снова был направлен в грудь Конрада. Тот спокойно поднялся:

– Пукалкой своей будешь детей в песочнице пугать…

– Эй, мальчики, перестаньте! – встала между спорщиками Кира. – Сейчас не время и не место для споров.

– Я пойду первым, – вдруг подал голос короткостриженый. – Осмотрюсь, что там и помогу с Томасом. Кира, смени меня, пожалуйста.

Девушка подхватила раненого под правое плечо. Паренек вопросительно посмотрел на командира отряда. Тот кивнул. Неожиданно раздался грохот автоматной очереди, заверещали люди. Конрад вдруг вспомнил о Доус и разозлился на себя, подумав о том, что если с ней что-то случится, это будет всецело его вина.

– Давай, Питер. Спускаешься, смотришь, что там, докладываешь.

Скрестивший руки на груди Конрад процедил:

– Там канализация. Проверяйте, если времени не жалко, – и демонстративно отошел от спуска.

Питер присел у края, вытащил из-за пояса карманный фонарик и посветил вниз.

– Действительно похоже на канализацию.

Парень перевесил висевший до того на груди короткий автомат неизвестной Конраду модели за спину. Сел на пол, свесив ноги в проем и схватившись руками за край, проворно опустился в темноту. Послушался глухой звук и всплеск. Осветив фонарем пространство вокруг себя, он крикнул, подняв голову к проему:

– Канализация, уходит на север и юг.

– Принял, – ответил Вац. – Спускаем Штайна.

Кира и молчаливый бородач подтащили раненого к проему и начали аккуратно спускать. Питер снизу схватил бойца за ноги. Спуск вышел не совсем удачным. Раненый чуть не свалился в грязь, когда Кира и бородач отпустили его руки, но Питер всё-таки удержал себя и несчастного на ногах.

Следом в проем спрыгнули бородач и Кира, на пару секунд задержав свой взгляд сначала на Конраде, потом на командире, но при этом ничего не сказала.

Когда девушка скрылась в проеме, Конрад сказал:

– Ты следующий. Я замету следы.

– И с чего мне тебе верить? Закроешь люк и сдашь нас гвардейцам.

– Ни с чего. Я и так сделал для вас больше, чем следовало. До твоей веры мне дела нет. Так ты спускаешься или и дальше будешь строить из себя крутого?

Злобно зыркнув на Кэссиди, Вац молча спрыгнул в люк.

– Так-то лучше, – выдохнул Конрад.

Этот ход Конрад обнаружил на второй день после устройства на новую работу. Новичка решили разыграть и закрыли в подвале, отправив туда под предлогом помощи девочкам из офиса в поднятии канцелярии. Бродя в поисках выключателя между стеллажами, освещая себе путь индикатором заряда на протезе, Кэссиди споткнулся о тот самый люк и повалился на пол, изгваздавшись в пыли. Встав и кое-как отряхнувшись, он хотел было убрать с дороги то, обо что, похоже, испортил туфли, но почувствовал сопротивление. Послышался скрип заржавевших петель. Поняв, что это возможный выход из ситуации, Конрад поднатужился и открыл импровизированный люк полностью. Судя по запахам, это была канализация. Спрыгнув вниз, Конрад выбрал наугад направление и пошел до ближайшей лестницы, ведущей на поверхность. Выбравшись на улицу недалеко от клуба и осмотрев то, во что превратилась его одежда, бывший военный впал в ярость и бегом вернулся в клуб. Шутникам пришлось раскошелиться на новый костюм, извинения и услуги челюстно-лицевой хирургии.

Этот лаз навел Конрада на некоторые интересные мысли. Успокоившись и отведя душу, Конрад позже ночью спустился в канализацию там, где выбрался на свободу. Подсвечивая себе нормальным фонарем, он нашел путь, который ему был нужен. От его дома до работы. И изучил его в мельчайших подробностях, несколько десятков раз, проходя туда и обратно. Самый близкий люк к дому располагался в двадцати метрах от его подъезда. Имея некоторую склонность к паранойе, Конрад оборудовал в нем нормальный спуск, а в подвале на работе постарался спрятать свой путь отхода. Так же он подпилил ножки крайнего стеллажа, зафиксировав на них хитрый механизмом с таймером, при срабатывании которого все стеллажи падали словно домино. Пока преследователи разберут завал, пока найдут люк под кучами хлама, пока организуют погоню. Всё это в совокупности перекрывало тот факт, что шум от падения стеллажей определенно привлечет внимание.

Выставив таймер на пять минут, Конрад спустился вниз, плотно прикрыв за собой люк. Этого времени, как он решил, достаточно для того, чтоб штурмующие, обшаривая здание, поняли, где искать сбежавшую от них Звезду «Железной Воли». Именно ими и никем иным не могли быть эти пятеро. Кира Тарос, еще будучи на службе агитировала, Кэссиди на вступление в ряды «Ж. В.». Девочка из богатой семьи, с завышенным чувством справедливости, из протеста к богатым родителям записалась в армию, а сейчас, по всей видимости, вступила-таки в ряды сопротивления действующей власти.

Оказавшись внизу, Кэссиди спросил у командира отряда:

– Что дальше? Через пару минут стеллажи образуют завал и те, кто вас разыскивают, поймут, где искать. У нас есть небольшая фора, пока обнаружат люк.

– Куда ведут эти тоннели? – поинтересовался Вац.

Конрад пожал плечами.

– Думаю, в любую точку города. Подробно я их не исследовал, слишком много времени займет. Знаю дорогу только до своего дома.

– В таком случае двигаемся на север. Где-нибудь выйдем на поверхность и направимся в точку отправки.

– Командир, – обратился к Вацу бородач, – Штайн может не выдержать. Его бы нормально перевязать, а в идеале отправить в больницу. У него поднимается температура.

– Твою то мать! – выругался командир. – Эй, сколько до твоего дома? – обратился он к Конраду.

– Минут пятнадцать-двадцать в быстром темпе. С раненым думаю в пол часа доберемся.

– Приемлемо, – кивнул бородач, – хоть и не идеально.

– Тогда решено. Веди…

Конрад молча развернулся, не дослушав речь Ваца, и пошел по тоннелю. Он сам не понимал, что заставляет его помогать этим людям. Уж точно не угрозы оружием.

Через тридцать с небольшим минут за домом Конрада Кэссиди среди нагромождений мусора приоткрылся неприметный ржавый люк. Мужчина осмотрелся, убедился в отсутствии посторонних и полностью отодвинул крышку в сторону. Ловко выскочив наружу, он подал руку и помог выбраться девушке. Далее они вместе вытащили находящегося без сознания бойца, аккуратно положив его на грязный асфальт рядом с входом в канализацию. Мужчину била крупная дрожь, он был весь мокрый от пота. Конрад, постоянно озираясь, побежал к углу дома. Выглянув из-за него, обнаружил пустые лавочки у входа в подъезд. Этот факт порадовал, ибо вездесущие бабульки редко покидали свой наблюдательный пост. Махнув выбравшимся из канализации бойцам, подозвал их к себе. Бородач как раз ставил на место железный кругляш. Подхватив под руки раненого, группа направилась к Конраду. Молча указав на вход в подъезд, он еще раз посмотрел, нет ли кого на улице или в окнах, побежал в указанную сторону.

Взлетев на этаж, отпер дверь и, пропустив бойцов внутрь своего жилища, притворил вход.

– Давайте вашего раненого на кровать в комнату. Что принести? – обратился Конрад к бородачу, углядев у него на поясе аптечный набор и здраво рассудив, что перед ним врач группы. Тот на секунду задумался и выдал:

– Кипяток, чистые тряпки и медикаменты. Тащи сразу всё, что есть, разберусь.

– Понял. Пантера, ты с нами? – помахал рукой перед лицом несколько растерявшейся девушки Конрад. – Кухня там. Что найдешь в том кипяти воду. Выбор небольшой. Командир, – перевел он взгляд на Ваца, – шкаф тут. Всё, что не воняет, условно считается чистым.

Сам Конрад бросился к прикроватной тумбочке и выудил оттуда небольшую плетеную корзинку, служившую аптечкой. Передал её доктору, при этом немного смутившись. Выбор был совсем небольшой.

– Всё что есть.

– Понятно, – недовольно буркнул бородач.

– Вот. Пойдет это? – подбежал Вац, протягивая покрывало, единственное, кроме постеленного на кровати, которое имелось у Конрада.

– Да, пойдет, – ответил доктор. – Питер, бери и рви на лоскуты, остальные на выход. Только мешаете. Где вода?

Гремевшая до того кастрюлями Кира, крикнула в ответ:

– Скоро будет!

– Всё, давайте отсюда! – повторил бородач.

Вац и Конрад вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь, и, не сговариваясь, пошли на кухню, так как помещений, куда можно было бы еще направиться, больше не было.

Кира нервно вышагивала у плиты. Вац уселся на табурет, а Конрад, скинув истрепанный пиджак прямо на пол, начал отмывать лицо и руки от налипшей грязи и пыли.

– Ну и дыра! – бросила Кира на ходу, осматривая обстановку. – Как тут можно жить?

– Да уж, не особняк твоего бати, – не отвлекаясь от отмывания рук, ответил Кэссиди.

– А при чем тут дом моего отца? – удивленно спросила Кира. – Я и в казармах жила, как ты помнишь. Но тут чисто клоповник.

– При всём. До сих пор удивляюсь, зачем тебе вообще всё это. Жила бы у бати под крылом и горя не знала. Открыла бы какой-нибудь салон ультра-пластики, например. Нет, надо было пойти в армию, не говоря уж о «Вольцах», – кивок в сторону Ваца, который будто бы не замечал разговора и безвольно пялился в одну точку. – В итоге ты в этом клоповнике. Ха-ха. Довольна?

Кира взяла со стола полотенце и, подхватив кастрюлю с закипевшей водой, понесла её в комнату, на ходу чуть не ошпарив Конрада. Отвечать ему она не стала.

За стеной была слышна возня врача с помощником и изредка мычание раненого. Кира выскочила из-за двери, будто ошпаренная тем кипятком, который только что был у нее в руках. Командир, смотревший до того в одну точку, встрепенулся и спросил:

– Как там?

– Тяжело, – девушка подошла к столу, – крови много.

Командир Звезды встал, неожиданно протянул руку Конраду и сказал:

– Вацлав Гловач. Извини за резкость. Ситуация не из простых, – было видно, что парень смущен, – спасибо за помощь.

– Пожалуйста, – немного растерялся от этого спича Кэссиди, пожал протянутую ладонь и представился в ответ.

– Вот и познакомились, – Вацлав вернулся на табурет. – Кто мы, я думаю, ты знаешь? – дождавшись утвердительного кивка, продолжил, – медика зовут Мухаммед Лим, молодой – Питер Грей. Томас Штайн пятнает сейчас твою кровать кровью. Ну и с Кирой вы знакомы. Кстати, откуда?

У Кэссиди не было желания разговаривать, в отличие от Киры, которая, дабы отвлечься от усиливающихся болезненных стонов за стеной, решила ответить на вроде как касающийся ее вопрос:

– Вместе жуков гоняли. В смежных взводах. Сержант, – кивок в сторону Конрада, – во втором взводе отделением командовал, я в первом штатным снайпером была. Неплохо повоевали, пока муравьи на Атташе не дали нам прикурить. Мы и выжили. Я отделалась легким испугом, а сержанта пожгло. Полуживого эвакуировали в госпиталь. Я как раз с него тебя и не видела. Ты там как мумия был, весь в бинтах, а сейчас глянула в баре и чуть чувств не лишилась. Потом расследование началось это. Кстати, сержант, ты в курсе, что Серж тоже выжил? И вроде как от тюрьмы отвертелся.

– Запомни, – со злостью процедил Кэссиди, – я больше не сержант. – И более уравновешенно, с явным удивлением в голосе, – Тебя понимаю, родаки откупили, а этот как отмазался?

– Не представляю, – ответила Кира, – это только слухи…

– Вы о ком сейчас? – перебил Вацлав.

– Ротный. Подвёл всех под монастырь, несмотря на разведданные. Кричал только: «аналитики то, аналитики се». Мол, они точно не ошибаются. Мудак! – практически прошипел Кэссиди.

– Во-во… – Поддержала девушка. И только было открыла рот, чтоб продолжить поливать грязью бывшего командира, как из комнаты послышалась ругань, и следом оттуда выскочил Мухаммед.

Вацлав поднялся с табурета:

– Что?

– Умер, – тихо прошептал медик и, прислонившись спиной к стене, сполз по ней на пол.

– Черт, черт! Этого только не хватало! – в сердцах воскликнул Гловач, вскакивая с табурета и опрокидывая его на пол. – Нужно срочно уходить на точку сбора, как и планировалось изначально.

«Вот вляпался», – подумал Конрад. – «Труп члена «Вольцев» в спальне будет трудно объяснить властям, да и Вийс меня уже наверняка слил, если пришёл в себя. Теперь только валить из города».

Раздумья Кэссиди вдруг прервал окрик Гловача:

– Ты! Идешь с нами.

– Черта с два. Мне с вами не по пути. Я вам помог. На этом всё!

– Не угадал, – усмехнулся командир и сказал, будто слышал мысли Конрада: – Охранник из клуба тебя сдаст гвардейцам. Удивительно, что они ещё не здесь. Но вот-вот прибудут. И что они обнаружат? Вижу, что понимаешь. Отмазаться от причастности к «Железной Воле» уже не выйдет. Они тебя найдут, в какую бы дыру ты не свалил. Но есть выход. Как только мы провернем то, что запланировано, властям будет не до поиска беглых калек.

– Закончил?

– Да…

Короткого шага Кэссиди и резкого удара в челюсть без замаха здоровяк даже не успел заметить. Вацлав рухнул на пол без сознания.

Потирая немного сбитые костяшки, Конрад повернулся к остальным. Кира вытаращилась на него, став похожей на персонажа из старинных азиатских мультиков. Бородач лишь вяло поднял голову. Весь его вид выражал безразличие. Похоже, он с трудом переносил утрату товарища. Из комнаты торчала бритая лопоухая башка Питера, который вышел на шум.

Переводя взгляд то на одного, то на другого, Кэссиди спросил:

– Кто еще хочет похамить? Что, совсем никто? Тогда приводите этого в чувство и валим на вашу точку сбора.

Стук в дверь заставил вздрогнуть всех, в том числе Конрада. Он выхватил пистолет из кобуры и поспешил к двери. Остальные похватали оружие и наставили на дверь.

– Кто? – спросил Конрад.

– Друг. Я еду принес, Кэссиди-дагэ.

Услышав, что сказал пришедший, а это был лавочник, Кэссиди махнул напрягшимся бойцам, мол, всё в порядке и, опустив пистолет, запустил азиата в квартиру.

У лоточника и Конрада давно были выработаны слова-триггеры в ответ на вопрос «кто пришел?». «Друг» – всё в порядке. «Торговец» – лучше не открывай дверь, рядом недоброжелатели. «Лоточник» – убегай немедленно. Если звучало «Еда» – то он просил помощи. Не смертельной. Фамилия означала стреляй через дверь, не спастись.

Войдя, Ли поприветствовал всех находящихся в квартире, никак не отреагировал на лежащего на полу здоровяка, и отдав пакет со съестным хозяину жилища, сосредоточил на нем свое внимание: