Помоги проекту - поделись книгой:
Во-первых, учитывая скудность ландшафта, вооружиться подручными способами не удастся. Ни копье тебе сделать, ни дубину смастерить. С камнем наперевес много не навоюешь. А вот если этот драгоценный булыжник завернуть, положим, в оторванную от штанов из прочного материала без использования китайских ниток штанину, то поражающая способность камня возрастает кратно трем.
Крести полученным цепом справа налево и потом сверху вниз. Троих черных, как не бывало. Можно также пращу сделать и уничтожать далекостоящие одиночные цели без вреда самому себе.
Ну, а во-вторых, все они, люди, уже изрядно порвали свой туалет на всякие защитные повязки. Скоро не в чем будет идти.
Мортен в общих чертах все понял и показал вверх большим пальцем. Хорошая идея. Вот только, наверно, неосуществимая.
Покойнички сюда прибывают в платьях, которые не изнашиваются и не меняются. В чем пришел за дверь — в том и чалиться приходится веки вечные.
Тем не менее Мортен подбежал к Охвену и рассказал ему о задумке майора.
Черт, — ответил старый викинг. — А я об этом никогда не помышлял.
Что? — сразу откликнулся Пот. — Пока до следующей сковороды или котла не дошли, можно обсудить.
Да нечего с тобой обсуждать, — проворчал Охвен. — Ты в этом все равно ни черта не понимаешь. Вон, прыгаете тут в чем мать родила, ни трусов на вас, ни шляпы. Тьфу, срамота.
Что это вы все заладили: «черт, черт». Обидно, право слово, — скорчил гримасу бес. — Нам скрывать нечего. У нас баб нету. Да и мужиков тоже нету. Красота!
Они прошли еще несколько десятков шагов, потом Пот обернулся к Охвену опять.
Знаю я тут парочку попрыгунчиков. Они многим промышляют. Их даже к топкам не подпускают, а существовать-то как-то надо! Не с голоду же околеть! Вот они и прыгают на Землю: туда-сюда. Заказы берут.
А чего их даже истопниками не берут? Изгои? Или чахоточные? — спросил Охвен.
Сам ты чахоточный, — осклабился бес. — Кровью они питаются. А где ж ее тут взять-то?
Вопрос повис в воздухе. Именно в воздухе, а не в красной атмосфере красной планеты. Я опять лежал на диване, согнув ноги так, что они практически онемели. Зато не болели. Почти.
Лены в квартире не было. Она ушла в магазин. Кот Федос внимательно рассматривал меня. Увидев, что я открыл глаза, он поднялся и выгнул хвост. Ага, кушать они хотят.
Ну, а раз коты хотят кушать и нисколько не беспокоятся о состоянии человека, значит это состояние не смертельно. Температура большая, но это дело житейское — от температуры еще никто не умер. Борется, значит, организм. Старается одолеть китайскую шнягу из Финляндии.
Я дал Феде покушать его любимого корма, а сам вспомнил, как прыгал на сковороде Парфёнчиков вместе со своей фуражкой.
Конечно, было странно, что он терпел муки, как обычный человек. Может быть, он так определился потому что при жизни не алчностью, свойственной его коллегам, руководствовался, а своей непробиваемой глупостью?
Парфёнчиков по природе своей был очень неумным, таким он и оставался всегда. Но весьма трагичных последствий его руководящих решений было столько, что величали его в кулуарах не иначе, как «враг народа». Да и сейчас он еще живой. Хотя, конечно, все относительно, как и время.
Скажет ли Парфёнчиков на своем смертном одре некие слова раскаяния?
Вряд ли скажет. Фуражка помешает.
10. На выходе из Геенны
Еще по пути им дважды пришлось пробираться мимо котлов, и один раз мимо сковороды. По большому счету никто не озадачивался группой, ведомой низшим бесом. Ну, идут себе, значит, так надо. Лазутчиков и диверсантов здесь сроду не видывали. Живые люди, которые самым волшебным образом оказывались вблизи Геенны Огненной, не встречались никогда. Может быть, и были те, кто гуляли по «красной планете», ну да их можно было перечесть по пальцам одной руки. Да еще лишние пальцы пришлось бы отрубить к чертовой матери. И так — со времен сотворения мира.
Нет, конечно, если бы Охвен сотоварищи просто влезли бы на территорию, которую души страшатся более всего, их без всякого сомнения поймали бы и поместили бы к прочим страдальцам — в сковороду или котел. Но бес, даже самый неуважаемый, сделался своего рода пропуском.
Камня нашли всего два. Это помимо того, что нес в своем кармане Тойво. Приличные такие камни, твердые, как базальт и решительные, как гранит. Они просились в дело: хряпнуть кого-нибудь по темечку, либо издалека прилететь прямо в глаз. Теперь получалось, что вооружены были все живые люди. Радости, конечно, не было никакой — когда вокруг столько страдания, только одухотворенные высшим, блин, благом, могут радоваться. Ни блага, ни цели у них не было, так что оправдывать себя не нужно было никому. Вооружены — и ладно.
Пот, сначала очень напряженный, по мере движения все больше веселел. Ему, конечно, досаждала ость, воткнутая в основание шеи, но Илейка приноровился к шагам беса, поэтому не беспокоил своим оружием без всякой причины.
В чем мать родила! — сокрушался Пот, памятуя о словах Охвена. — Так нас мать не рожала! Нету у нас мамы! Сироты мы! Умников развелось! Облысели все!
Хорош гундосить! — потерпев некоторую дорогу это хныканье, сказал Мортен. — Мы ж тебя к твоему счастливому ужину ведем!
Вас бы сожрать! — огрызнулся бес. — Да связываться неохота.
Морда у него при этом сделалась очень неприятной. Такой действительно мог сожрать и не поморщиться.
А ну, не балуй! — хотел сказать Илейка, которому тоже сделалось не по себе, но вовремя прикусил язык. Вместо этого он чуть пошевелил остью.
Да понял я, понял, — зарычал Пот сквозь зубы. — Поосторожнее с этой палочкой, дядя. Уж и пошутить нельзя.
Выход из Геенны был таким же, как и вход с другой стороны. Никто его не охранял, поблизости никто не пасся. Врата не скрипнули, все выбрались на оперативный простор и позволили себе вздох и выдох облегчения. Дверь захлопнулась за спиной последнего.
Ну, вот, удалось как-то, — сказал Тойво и присел по арестантской привычке на корточки. — Не вполне, конечно, верилось, но получилось как нельзя лучше.
Да, — протянул Макс. — Это было круто. Страшно.
Что со страдальцем-то делать? — поинтересовался Илейка.
Да бритвой по горлу и в колодец[34], - пробормотал майор вполголоса, но его услышали все.
Это как? — Пот даже задохнулся от праведного гнева. — Я для вас шкурой рисковал, а вы меня в колодец! Что за пьяные выходки!
Ну, ты еще жалобу подай. Коллективную, — ответил Охвен. — Нету здесь колодцев. Да и бритв у нас тоже — нема. Ферштейн? Отпустим мы тебя. Лети на свою работу. Поди, заждались, скоро искать начнут.
Но бес убираться восвояси торопился не очень. Илейка вытащил ость и передал ее старому викингу, Пот отряхнулся по-собачьи и присел рядом с Тойво, высунув раздвоенный язык.
Блин. Ну вы, как «мы с Мухтаром на границе», — усмехнулся Макс.
Эх, нехороший ты человек, Максим, — вздохнул бес. — Кормить меня обещали, холить и лелеять. А ты меня собакой обзываешь. Подло это и низко.
Чувство юмора — это то качество в человеке, которое невозможно потерять. Или оно есть, или его нет. Даже в самой критичной ситуации иной раз обнаруживаются поводы, когда можно улыбнуться. От этого проблемы совсем не усугубятся.
Тойво улыбнулся и пихнул локтем беса. Илейка от души рассмеялся в свой намордник. Мортен и Охвен расплылись в широких улыбках. Только Макс остался серьезным: его обозвали «редиской», стоило сохранять невозмутимость.
Ну и где нам еду тебе добыть? — спросил он. — Сами мы, как ты понимаешь, ни на кого нападать не собираемся.
Так зато они собираются, — загадочно сказал бес. — Скоро прибегут сюда. И женщина опять их командир.
Скупое на эмоции веселье немедленно оборвалось, будто его и не было. Тойво первым воплотил идею майора, свернув из доставшегося ему рукава нечто подобное боевому цепу. Камень из кармана оказался как раз подходящим по размерам и весу. Потом он помог сделать то же самое своим товарищам. Потом невдалеке показались черные, построившиеся боевым порядком.
Их было порядка взвода с пустыми руками, но вооруженные злобой и ненавистью. Женщины, лидера, как водится, среди них не наблюдалось.
Хороший будет нынче перекус! — восторженно заметил Пот и деликатно отлетел на ближайший большой валун. Там он расселся в удобной позе, свесив ноги вниз и отчаянно теребя свой нос-пятак. То ли помрет кто-то, то ли он по носу получит. Такое было земное поверье. Здесь оно, понятное дело, не работало.
Порядка тридцати душ чесали к ним, не то, чтобы лихим кавалерийским наскоком, но без всяких задержек. Среди них проглядывались несколько черных, облаченных в какие-то форменные одежды. Это свидетельствовало о том, что хозяин их погиб «при исполнении своего долга». Или во время исполнения этого самого долга. Во всяком случае тело запихнули в гроб именно в этой форме. Теперь душа в ней щеголяла на веки вечные.
Люди и викинги переглянулись: на каждого приходилось по шесть врагов. Много, чертовски много. И как же они тут оказались, словно бы ожидая их появления? Бес застучать не мог, прочие души не в курсе их передвижений.
Бежать нам надо, — сказал Охвен.
Куда? — резко спросил Тойво.
К погосту — куда и шли, — ответил викинг и прикрикнул. — Ходу, поцаны. Со всей дури бежим!
Никто не знал, где находится этот самый погост, но с Охвеном спорить никто не стал.
И они побежали, только пятки засверкали.
Эй, а как же я? — крикнул им вслед Пот. — Меня забыли.
Но на него никто внимания не обратил. Бес пожал плечами, встал на крыло, спикировал на банду черных, вызвав в их рядах некоторое замешательство, и полетел вдоль забора Геенны. Он опасался, что встретится в воздухе с каким-нибудь бесом, который тащит к яме вышедшую из строя душу, но опасения оказались напрасны.
Зато он, оглядевшись, заметил несколько десятков душ, двигающихся в сторону Второго круга по истоптанной дороге. Вероятно, это были те, кто вылез здесь из грязи, завершив свое существование где-то еще.
Эй, — подлетев к ним, сказал Пот. — Прямо по дороге на вас черные скачут. Когда вы их всех перебьете, не забудьте меня накормить.
Воодушевления эта новость не вызвала. Души, словно косяк селедок, свернули с дороги и пошли, наивные, прямиком к враждебным им сущностям. Может быть, среди них тоже было изрядно черных, но пока по традиции руководили кающиеся. Они же предпочитали не вступать в конфликты.
А придется. Нельзя верить бесу. Пот, конечно, обманул грешников. Теперь совсем скоро их дороги должны пересечься, хотя и те, и другие, вероятно, на это никак не рассчитывали.
Встреча была коротка. Кающиеся замерли, увидав черных, те же, продолжили свой неторопливый бег, готовясь схлестнуться. Их было по количеству почти столько же, но решительности у них было явно больше.
В принципе, для черных и по жизни было без разницы, кого им втаптывать в землю. Они привыкли жить по приказам, руководствуясь своей безнаказанностью — и только. Попались души на пути — бей и круши их. Прочее как-то забылось.
А прочее как раз перестало удирать и остановилось.
Наших бьют, — сказал Мортен и побежал к кающимся.
Эх, ну и ладно, — проговорил Илейка и помчался вслед молодому викингу.
Остальные люди и Охвен тоже поспешили за товарищами. Старый викинг слегка отстал по причине своей хромоты.
Вооруженные цепами люди нанесли страшный урон черным, когда те, сжав кулаки, обрушились на вопящих в полном отчаянье кающихся. Они даже не поняли, кто это ломает им головы и пробивает грудные клетки. И прочие грешники этого не поняли.
Черные, отвлеченные почти беззащитными кающимися, вообще не смогли перегруппироваться и пали в бою, как трава-мурава под косой косаря.
Пот на ближайшем камне хохотал во все горло. Нос-пятак больше не чесался.
Кающиеся неожиданно приободрились и сами бросались на врагов, растопырив пальцы на руках, как когти. Они терзали черных, черные терзали их — все кого-нибудь терзали.
Схватка продлилась недолго.
Тойво, Илейка и даже Макс, намахавшись своими цепами, переводили дыхание. Охвен любовно поглаживал ость, а Мортен, вооруженный лишь кулаками, искоса поглядывал на восседающего на камне беса. Наверно тоже не отказался бы получить оружие, как у старшего товарища.
Чего смотришь, гад? — почуяв неладное, спросил бес. Впрочем, он нисколько не обеспокоился.
Оставшиеся на ногах души несли ему подношение — самого жирного черного. Тот был без головы, зато в мешковатой даже на его большой фигуре одежде с множеством карманов и карманчиков и высоких ботинках. Такая была униформа где-то и когда-то. К слову сказать, радикального черного цвета.
Бес опять загадочным жестом провел над огрызком шеи своей когтистой лапой и отхватил зубами приличный кусок руки.
Макс очень захотел задать свой вопрос, но Пот сам повернул свою страшную пасть к нему и, чавкая, проговорил:
Про девку-главаря забыли? Ну так я вам напоминаю.
Так где же нам ее искать-то? — заметил Охвен. — Они — вон сколько бегом отмахали. И никаких девок не было.
Да вон она, крадется, — бес махнул чужой отгрызенной рукой в сторону ближайших луж с грязью. — Простоволосая.
Все посмотрели в ту сторону, но никого не заметили. Не тот угол обзора.
Почему женщины черными командуют? — спросил Макс.
Не женщины, а суки, — неожиданно ответил Илейка. У него был опыт подобного общения[35]. — Это разные люди. Да и не командуют они, а объединяют. Худое дело нехитрое.
Черная точка, замеченная всеми, быстро превратилась в какого-то беса, который ловко спикировал вниз, подхватил с поверхности что-то и полетел дальше к Геенне.
Обычно они кнутами гонят внутрь, — заметил Мортен. — Целые партии. По одной жертве не размениваются.
О, блин, так это Сутан, — Пот, только что доевший последний кусок, то ли в нерешительности, то ли в беспокойстве начал переминаться с ноги на ногу. — Самый вредный из командиров жаровни.
Объяснение было так себе, но коль уж бес считает своего сотоварища «вредным», значит тот это качество заслужил.
А кающиеся души не обращали внимание на окружающее, группируя павших, чтобы их легче было тащить к ближайшим ямам с грязью. Охвен махнул своим сотоварищам: мол, надо уходить. Сами теперь разберутся, справятся и без них.
В этот момент Пот замер, вытянувшись в струнку, и стал похожим на влюбленного воздыхателя, всеми помыслами тянущегося к волшебному месяцу в небе. Луны вверху не было, да и неба — тоже. Но бес округлил губы и подал их вперед, словно репетируя нежный поцелуй.
Что это с ним? — удивился Тойво. — Траванулся черным, теперь глюки ловит?
Да он свистит, — безрадостно догадался Охвен. — Свистом они друг друга подзывают.
Хочет сдать нас этому Султану, — добавил Макс.
Свиста никто из людей, да и душ не расслышал. Не для человеческого уха он был, в любой ипостаси. Вот собаки бы смогли его воспринять — да нет тут никаких собак.
Сутан все подмечает, — опустившись на четвереньки, объяснил со своего камня Пот. — Надо его задобрить.
Бес из наглого и самонадеянного типа превратился в кроткого и послушного демона. Такие образы не встречаются на картинах Босха или Дюрера. Такие демоны вообще не встречаются.
А вы, когда он улетит, тикайте отсюда, что осталось сил, — сказал он, словно бы в никуда. Глаза его смотрели в приближающуюся фигуру, а рот практически не шевелился.
Сутан со своей ношей, вяло помахивающей руками-ногами, изменил свой путь и полетел прямиком к группе душ, возле которой на камне в подобострастной позе пресмыкался Пот. Выглядел он, в принципе, так же, как и бес из низшей касты истопников. Вот только морда у него была бугристей, глаза — краснее, а рога — острее. Постоянные упражнения с кнутом позволили телу стать мускулистым, пятак носа загнулся крючком, словно хобот тапира, и ноздри были широкими и напряженными. Он как будто всегда к чему-то принюхивался.
Поделиться книгой: