Алексей Провоторов
ДИЛЕММА 4
Кровь застывала на щеках, стягивала кожу, склеивала веки. Нелл вытирала её левым запястьем, но ни руки, ни лица не ощущала.
— Сейчас, — шептала она пересохшими губами. — Сейчас. Сейчаа-а-с…
Слова выходили с облаками пара, розовым инеем оседали на окровавленных ресницах. Нелл дышала сквозь зубы, обжигаясь ледяным воздухом, пока солнце, невидимое за громадой корабля, проваливалось в пустоту. Сознание Нелл тоже собиралось соскользнуть за край. Оно представлялось ей самоубийцей, сидящим на парапете небоскрёба. Нерешительным самоубийцей, который сам толком не знает, что сейчас сделает — чуть наклонится вперёд и отправится в короткий смертельный полёт, или перебросит ноги обратно на крышу, спустится к лифту и пойдёт в кафе пить горячий чай.
Горячий?.. Осталось ли в мире что-то горячее? В этом — точно нет, отстранённо подумала Нелл, наклоняясь и шаря руками в мокром снегу, исполосованном струями гидравлического масла.
Винтов не было. То ли замёрзшие руки не могли их почувствовать, то ли Зигварт зашвырнул их куда-то далеко. Крышка на кожухе гидравлики крепилась потайными винтами с плоской шляпкой, и в ремкомплекте их не имелось.
Нелл разогнулась и выдохнула. Мороз крепко сжал шею и начинал продирать когтями по спине. Пальцы ног находились где-то в другой галактике и сигналов не подавали.
Нелл неуклюже подхватила шприц-баллон, тяжёлый, чёрный. Руки были как манипуляторы. Она потеряла сорок минут, починяя перерезанные Зигвартом шланги, наращивая длину за счёт внутреннего запаса, о котором Зигварт мог и не знать. Всё-таки диплома ремонтника у него не было.
Нелл вставила шприц-баллон шестигранной мордой в гнездо, едва удерживая его на весу, навалилась телом и надавила на спуск.
Она не чувствовала пальцев и так и не поняла, что нажала на крючок слишком резко. Масло под давлением хлынуло в систему, отдача поршня толкнула Нелл, тяжёлый баллон ударил под рёбра, и багровое небо навалилось на неё, прижав к синему снегу.
Она не смогла подняться, пока не перекатилась на живот. Какую-то секунду она подумала над тем, чтобы минуточку полежать, и эта мысль так испугала её, что она вскочила на ноги рывком.
Толстый серый комбинезон с оранжевыми полосами уже не грел. Ледяной воздух обжигал глотку, дышать становилось невозможно.
Она подняла металлическую крышку, слегка погнутую. Вставила защёлки в пазы, нажала. Без болтов держаться не будет, подумала она. Не будет, и всё тут.
Горло саднило. Пора было убираться из-под открытого неба. Оно почернело, едва-едва отзываясь на угасающий закат белёсыми сполохами инертных газов где-то на большой высоте. Огромная тень «Паладина» накрывала и её, и искалеченный экзоровер.
Она достала из кармана моток липкой ленты, крест-накрест заклеила крышку, прошлась по периметру. Клей замерзал, скалывался и сыпался на снег. Нижние полосы ещё как-то приклеилась, верхние почти не липли. Правда, масло в системе при рабочей температуре не должно было замёрзнуть даже со снятой крышкой. Хотя…
Мороз крепчал. Ночь наступала, сжимала планету в сухой и холодной руке, до треска. К полуночи похолодает настолько, что выводимый системами экзоровера углекислый газ начнёт выпадать снегом.
Сейчас было где-то минус тридцать пять, и температура продолжала падать.
Хорошо, что Зигварт не додумался бросить пиропатрон внутрь, иначе она уже ничего не починила бы. Хватаясь бесчувственными руками за приваренные к корпусу дуги, Нелл взобралась на метровую высоту и, извернувшись, втиснула своё тело на место пилота.
Ноги скользнули в углубления, бёдра нашли опору, с тихим клацаньем металлические дуги пошли вниз, и тело Нелл, опустившись, утонуло в термоизолирующей ткани внутренней обшивки.
На их корабле было три экзоровера. Третий, которым ни разу не пользовались, стоял опломбированным в грузовом трюме. С тех пор, как капитан вышел из строя, ключ хранился где-то у Фила, доктора, в сейфе. Фил править экзороверами не умел, и ждать, что он придёт на выручку, не стоило. Он не пришёл бы, даже если бы и умел, подумала Нелл.
Маска воздушного фильтра. Нужно просто спрятать лицо в воротник и подключить воздуховоды. Готово.
С огромным нетерпением, с нервной дрожью она утопила носком ноги педаль старта двигателя. Секунду ничего не происходило — сегодня как никогда она боялась этой секунды, — а потом экзоровер ожил. Тихо зашипела пневматика, подстраиваясь под изменившееся к ночи давление; замигал оранжевый светодиод обогрева, коротко прожужжали механизмы, распределяя массу.
На плечах, светлые, словно праздник, зажглись двойные фонари, заворчали редукторы, опуская щиток, закрывающий голову и грудь. Скептично цокнула пневматика, герметизируя швы. Чужая планета осталась снаружи.
Нелл охватил озноб. Холод покидал её тело, медленно, нехотя, но покидал. Пот потёк по шее, по животу и лбу. Нелл замутило, но это была приятная муть.
Застонав в голос, она нашла кнопку инъектора, быстро нажала на неё два раза и, секунду спустя, ещё раз, подтверждая выбор. Тупой ощутимый укол в ягодицу, и димиксин поступил в кровь. Фенамин, кофеин и прочее.
Полегчало секунд через тридцать. Голова очистилась, глаза зачесались ненадолго и перестали, дыхание выровнялось. Она покрутила головой, разминая шею, и сосредоточилась на приборах.
Топливо. В норме, конечно. Реактор вполне новый. Он ещё и её переживёт… Нет, плохая мысль. В норме — и достаточно.
Электрика. Механика. Порядок.
Вентиляция. В норме.
Гидравлика. Общее падение давления на семь единиц. В пределах критических отклонений.
Она мотнула головой, и изображение встало на свои места.
Отопление. Норма. Кожа, конечно, болит местами, но система знает своё дело и не нанесёт вреда её замёрзшему телу.
Правда, кровь из ссадины на лбу начала оттаивать и стекать к бровям. Нелл утёрла её о плечо. Откуда у неё ссадина, она помнила смутно.
Навигация. Ошибка. Точное позиционирование невозможно.
Конечно, невозможно, подумала она. Зигварт выдрал внешнюю антенну с корнем. Сильный приёмник-передатчик работал безукоризненно, прямо сейчас. Но без внешней антенны, экранированный мощной защитой корпуса, он не способен был ни принимать сигналы, ни подавать их.
Правда, если Зигварт надеялся, что без навигации ей не добраться до корабля, то он ошибался. Она всегда изучала карты перед выходом, а он оставлял всё на откуп автоматике.
Жаль, подумала она, никто не знал, чем это обернётся. Изморозь… На это никто не рассчитывал, и поэтому четвёртый слот аптечки был пуст. Поэтому у них не было с собой станнеров, поэтому термический заряд у каждого был только один.
Поэтому она должна была спешить.
Вздохнув, в бесплодной надежде, она всё-таки нажала на кнопку инъектора четыре раза и, выждав пару секунд, ещё один.
Ничего. Сухой щелчок разочарования. Впрочем, не очень сильного — она знала, что аптечка экзоровера не заряжена тетрамиксином. Оставалось только надеяться, что она успеет.
Нелл обхватила рычаги управления и подала питание на приводы.
Экзоровер послушно повторил её движение, и Нелл, переставляя ноги, словно на тренажёре, зашагала вперёд, надёжно укрытая внутри металлического голема.
Темнело. Ледяной наст поверх многометрового снега, укутавшего вечную мерзлоту LOI-5378, выдерживал почти трёхтонную массу машины. Багровая, злая полоса заката растворялась в синеве. Высоко над головой, бледные, жемчужные, как одеяния призраков в старом кино, колыхались невыразительные полосы инертного газа — скупое полярное сияние.
Сначала Нелл шла по следам, потом цепочка чужих отпечатков стала отклоняться вправо, в низину. Правильно.
Ей не нужно было туда. Не сворачивая с прямой, она пошла в гору, туда, где местность повышалась, упираясь в итоге в скальную стену.
Нелл сморгнула, голова медленно кружилась, неоновая подсветка приборов давила на мозг цветными кругами. Она вдохнула поглубже. Потом передвинула ползунок подачи кислорода, увеличивая его долю в дыхательной смеси, и чуть снизила температуру обогрева.
Наверное, я засыпаю, подумала она.
Левая нога уже стала уставать. Спустя несколько минут Нелл осознала, что ей приходится прилагать усилия, чтобы переставить её. Она увеличила нагрев корпуса, но это ничего не дало, только добавился какой-то странный шуршащий скрип по левую сторону.
Потом идти стало совсем невозможно. И, с замиранием сердца слушая шум в механизмах, Нелл поняла, что холод всё же добрался до шарнирного узла и вцепился во всесезонную синтетическую смазку.
Проклятый богами Зигварт, проклятая Изморозь и трижды проклятая унификация.
Экзоровер не был рассчитан на работу исключительно в арктических условиях, и поэтому смазка по умолчанию применялась универсальная. Та, которая и в сухой жаре Laplas-640, и в ацетиленовом тумане LOI-0002 должна была работать безукоризненно.
А вот ледяной ветер LOI-5378 вывел узел из строя.
Махина встала. Левая сторона больше не двигалась. Смазка замёрзла окончательно.
А чтобы отогреть её, ей придётся выйти наружу.
Она посмотрела на датчик температуры за бортом.
Минус шестьдесят.
— Тихо, Нельма, тихо. Это быстро, — сказала она себе. Закрыла глаза, успокаиваясь.
Нелл открыла глаза в кабине экзоровера и резко вдохнула.
Нелл испуганно зарычала и замотала головой. Странное ощущение ушло, но осталась ещё какая-то картинка, совсем другая, тающим отпечатком в мозгу:
Именно так, подумала она. Так и должно было это выглядеть глазами Зигварта. Приходилось ли ей делать такое? Нет. Но мозг нарисовал всё вполне чётко.
Когда они заходили в тёмный просторный шлюз «Паладина», она сжимала что-то в руке. Инструменты, да, скорее всего они поднимались на борт с инструментами, как и полагалось по инструкции. Но воспоминание не давалось, дрожало, словно марево, и Нелл отпустила его.
Ей необходим был тетрамиксин.
А для этого надо было добраться до «Королевы Мэб», и сделать это в ледяную ночь без экзоровера было невозможно.
Высвободив правую руку в тесноте ровера, Нелл сжала кулак и укусила себя за костяшки. Вдохнула тёплого воздуха и нажатием кнопки откинула передний щит.
Морозная ночь ворвалась в кабину вместе с ветром и рванула её в свои объятия.
— Нет, — сказала Нельма.
Видение ушло. Осталось только фантомное ноющее ощущение в руках.
Она натянула капюшон и спрыгнула на снег.
Было адски холодно.
Дышать можно было только чуть-чуть, неглубоко. Хотелось прикрыть нос воротником, но она знала, что пар в таком случае превратится в лёд, и вдыхать она будет уже через ледяную прослойку.
Ну и ладно. Всё равно в электрическом свете было как будто теплее — мозг обманывал тело, как мог. Нелл вспомнила прошлое рождество, тёплый круг уличного фонаря, красные полосатые ленты на коробках с подарками.
Она обошла вокруг ноги ровера. Так и есть. Клей на ленте не выдержал мороза, а защёлки не перенесли движения. Доступ к гидроузлу зиял темнотой проёма в гладком металлическом бедре машины.
Нелл нырнула под опору, к подвесному боксу с инструментами. Там же, в техническом пазу, пристёгнутая к внутренней стороне бедра, висела горелка.
Она моргнула, приглядываясь после яркого света. Ветер дул прямо в лицо.
Было страшно, что застынут глаза, хотя она знала, что у них отличное кровоснабжение, а натрий, калий и хлориды внутри не дадут им замёрзнуть, но всё равно холод был жуткий, и очень легко было представить, как глазные яблоки стекленеют, как по ним идут трещины, и они высыпаются ледяной пылью на вечный безразличный снег. Замерзало всё, замерзали, казалось, корни зубов в дёснах, лоб и подбородок занемели, словно гипсовые, пальцы не болели и не ощущались в принципе.
Горелки не было.
Она не поверила и потянулась рукой к пустым креплениям.
Не было.
Она выдохнула. Дыхание сопровождал слабый шум, тот самый «шёпот звёзд» — тихий шорох осыпающегося замёрзшего дыхания. У неё на родине никогда не бывало
Она закрыла глаза.