Ведь я тут тренер,
мне виднее.
Багира вышла из кустов.
Так к Маугли привыкла,
что каждый день к нему идёт,
подкрадываясь тихо.
— Ну что опять ворчишь, старик?
Всё Маугли пеняешь.
Как дети все, он — озорник.
Как ты не понимаешь?
Ведь он не волк, он человек.
Не лес его стихия.
Он должен жить как дети все,
а не копать коренья.
Он бегает на двух ногах.
Ну что ты заставляешь
его ходить на четырёх.
Как ты не понимаешь?
Пойдем со мной, малыш, играть
и лазить по деревьям.
Поверь: Балу нас не догнать,
мы убежать сумеем.
Медведь, пантера, человек
играются в лианах.
Устали все. Ведь день велик.
Уснули в чаще. Рано…
Вдруг глаз разведки засверкал
среди ветвей. Ох, зорко!
И стая ловких обезьян
похитила ребёнка.
— Проснись, Балу.
Проснись. Беда! (
Пантера вдруг очнулась. «Нет Маугли!»
Всё поняла и быстро встрепенулась:
— Похитили! А ты проспал!
Ты — старый лежебока.
Мартышки унесли от нас
несчастного ребёнка. (
— Куда несут его? Куда? (
— А я почём же знаю? (
— Найти бы нам скорее Каа,
охотника на стаю.
На стаю диких обезьян,
что быстро и так ловко
у нас с тобой средь бела дня
похитила ребёнка. (
— Бежим, бежим быстрей за Каа.
Найдём на них управу.
Уж он-то знает всё про них.
Бежим скорей к удаву. (
А стая диких обезьян
визжащею толпою
несёт ребёнка в старый храм,
разрушенный молвою.
В руины превратился храм,
что был людьми построен.
Теперь здесь царство обезьян,
что дружбы недостойны.
Мелькает солнце меж ветвей,
на скорости уносят
макаки Маугли в свой дом,
хоть он о том не просит.
Вдруг коршун закружил над ним.
Вмиг Маугли очнулся,
он вспомнил, как учил Балу.
И коршун встрепенулся.
— Одной мы крови, брат, с тобой. (
— Охоты тебе доброй. (
— Скажи, пожалуйста, Балу,
какой бежим дорогой. (
Всё понял коршун в небесах.
Летит, следит за стаей.
Ну а медведь с пантерой вслед
бегут за сворой обезьяньей.
— Охоты доброй, мудрый Каа. (
— A-a? И тебе того же.
Вот отдыхаю я пока,
меняю свою кожу. (
— Я вижу всё, о мудрый Каа.
Жаль только, ты не знаешь,