Том 3. Истории периода династии Западная Хань

Когда Сян Юй услышал это, он начал браниться: «Возмутительно! Как надменен Лю Бан! Народ поднебесной так сильно ненавидел циньского правителя, а он еще хочет сделать его премьер-министром, и намерен сражаться со мной. Ох! Завтра рано утром я поведу солдат в бой и посмотрю, как он будет убегать!» В это время 400 тысяч солдат Сян Юя, находились в Хунмене, а сто тысяч солдат, находились в Башане. Две армии разделяли всего двадцать километров, но Лю Бан этого не знал. Сян Юй надеялся застать войска Лю Бана врасплох. Но он не знал, что кто-то из его лагеря уже передал эту информацию Лю Бану.

Человеком, который это сделал, был другой дядя Сян Юя по имени Сян Бо. Сян Бо однажды убил кого-то, бежал в Сяпи и решил перейти на сторону Чжан Ляна. Чжан Лян принял его и стал его хорошим другом. Чжан Лян как раз находился в лагере Лю Бана, когда Сян Бо среди ночи прискакал туда на коне, опасаясь, что Чжан Лян может пострадать. Он тайно встретился с Чжан Ляном, предложив ему пойти с ним и не оставаться умирать с Лю Баном. Чжан Лян сказал: «Правитель Хань послал меня помочь Пэйгуну зайти в заставу. Теперь, когда он в беде, если я уйду, это будет не по дружески. Если я ухожу, то должен сначала сказать ему об этом. Пожалуйста, подождите меня немного, я сейчас скажу ему и пойду с вами».

Чжан Лян вошел и пересказал Лю Бану все, что сообщил ему Сян Бо. Когда Лю Бан услышал это, он был так напуган, что потерял дар речи. Он сказал с тревогой: «Что же мне теперь делать?» Чжан Лян спросил: «Генерал уверен, что хочет оказывать сопротивление Сян Юю?» Лю Бан нахмурился и сказал: «Мне сказали послать войска охранять заставу и не пускать войска князей внутрь». Чжан Лян снова спросил: «Генерал пусть подумает сам, может ли он противостоять Сян Юю?» Лю Бан сказал: «Это изначально было невозможно, а сейчас так тем более!» Чжан Лян предложил ему новый план и рассказал, как завязать дружбу с Сян Бо, чтобы тот помог Лю Бану.

Чжан Лян вышел и увидел, что Сян Бо все еще сидит на том же месте, и он настоятельно попросил его увидеться с Лю Баном. Сян Бо пришлось последовать за ним. Лю Бан почтительно пригласил его сесть на почетное место, устроил банкет и снова и снова чествовал его вином. Он начал разговор очень осторожно: «После того, как я зашел в заставу, я не осмелился ничего себе присвоить, и я не решился ничем распоряжаться. Я только задобрил чиновников и простых людей царства Цинь, опечатал хранилища и от всей душой ждал прихода Лугуна (то есть Сян Юя). Чтобы защититься от разбойников и оградиться от других опасностей, несколько солдат были посланы охранять заставу. Я с нетерпением ждал приезда Лугуна днем и ночью. Я бы не посмел предать Лугуна! Пожалуйста, передайте мои слова Лугуну. Я всегда был верен Лугуну и никогда не разочарую его». Чжан Лян также попросил Сян Бо помочь Лю Бану и тот согласился.

Но Лю Бан все еще не был спокоен, и он решил породниться с Сян Бо, пообещав выдать свою дочь за его сына. Сян Бо снова согласился. Чжан Лян налил им вина, чтобы поздравить их. Сян Бо сказал: «Теперь я буду просить у Сян Юя за Вас как за своего свояка. Но завтра с самого утра Вам следует самому пойти к Лугуну и попросить у него прощения». Лю Бан сказал: «Конечно, конечно! Я обязательно пойду».

Когда Сян Бо вернулся в Хунмэнь, была уже полночь, но Сян Юй еще не спал. Когда он увидел входящего дядю Сяна Бо, он спросил: «Где вы были, дядя?» Сян Бо сказал: «У меня есть друг по имени Чжан Лян, который однажды спас мне жизнь. Сейчас он находится в лагере Лю Бана. Я боюсь, что если завтра начнется сражение, Чжан Лян может тоже пострадать, поэтому я сказал ему сдаться». Сян Юй тоже знал Чжан Ляна, он спросил: «Он пришел с тобой?» Сян Бо покачал головой и сказал: «Он не осмелился прийти. Он сказал, что Лю Бан не оскорблял генерала, но генерал хочет драться с ним, что стало для него большим шоком». Сян Бо повторил слова Лю Бана, сказав: «Если бы Лю Бан не завоевал Гуаньчжун первым, мы не смогли так легко войти сюда. Человек совершил подвиг, а мы идем сражаться с ним, это не правильно. Он сказал, что завтра лично придет приносить извинения. Мне кажется, что, раз уж человек готов служить Вам, лучше относиться к нему хорошо». Сян Юй закивал, но ничего не ответил.

На следующий день на рассвете Лю Бан привел Чжан Ляна, Фань Куая, Сяхоу Ина и других приближенных (всего более ста человек) в Хунмэнь. Когда они прибыли к воротам и увидели тщательно охраняемый лагерь внушительных размеров, Лю Бан немного испугался. Один из генералов отдал приказ, сказав: «Людей со свитой не пропускаем! Дозволено взять с собой одного чиновника или полководца». Лю Бану пришлось, стиснув зубы, взять с собой только Чжан Ляна.

Когда Лю Бан увидел Сян Юя, он не осмелился поприветствовать его как равного, как делал это раньше. Он пал ниц на землю и сказал: «Лю Бан встретился с генералом и смиренно ждет его распоряжений!» Сян Юй со свирепым видом произнес: «Ты совершил три тяжких преступления, ты знаешь какие?» Лю Бан ответил: «Я всего лишь начальник павильона в уезде Пэй. Я услышал, что люди восстали против династии Цинь, поэтому я тоже выступил под флагами генерала, внимая его приказам, и не посмел бы ослушаться его. Я не знаю, чем я обидел генерала». Сян Юй сказал: «Поднебесной ненавистен циньский правитель. Ты распорядился отпустить его, да еще и поставил на ответственный пост. Это первое твое преступление. По своему усмотрению изменил закон, чтобы заполучить поддержку у народа. Это твое второе преступление. Ты противостоял князьям и не пускал их в заставу, это твое третье преступление. Ты совершил эти три тяжкие преступления, и еще смеешь говорить, что ничего не знаешь?»

Лю Бан ответил: «Генерал, разрешите мне все объяснить, прежде чем судить меня. Во-первых, правитель Цинь Цзы Ин пришел сдаваться, и я не хотел чинить самоуправство, поэтому я решил лишь временно присмотреть за ним, и подождать, пока генерал не вынесет решение. Во-вторых, законы государства Цинь были очень суровыми, и люди, как потопающие, ждали, что кто-то с минуты на минуту придет их спасти. Я хотел составить „Три закона“ для того, чтобы все узнали о милости генерала, чтобы народ Цинь знал, что мы, простые солдаты, первыми, зашедшие в заставу, так сильно любят и заботятся о народе, что тогда уже говорить о нашем главнокомандующем. В-третьих, я боялся разбойников и того, что остатки армии Цинь могут поднять мятеж, как я мог не послать людей охранять заставу? Я не посмел бы сопротивляться генералу!» Когда Сян Юй услышал это, его глаза заблестели, и выражение его лица значительно смягчилось.

Лю Бан продолжал: «Генерал воюет в Хэбэе, а я воюю в Хэнани. Хотя армия разделена на две части, мы действуем сообща. Так как генералу всегда везет, в этот раз повезло и мне, и я так рад видеть генерала здесь. Я не мог подумать, что разозлю генерала, это уже мое невезение. Генерал, пожалуйста, войдите в мое положение и постарайтесь простить меня». Сян Юй сразу же ответил: «Все это рассказал мне командующий твоей армией Цао Ушан. Иначе почему бы я вдруг разозлиося?» Сказав это, он помог Лю Бану встать, пригласил его присесть и остаться выпить.

Сян Ю и Сян Бо были хозяевами, поэтому они заняли места хозяев, Фань Цзэн сел рядом, а Лю Бан занял место гостя, Чжан Лян присел рядом возле Лю Бана. Пятеро мужчин пили, ели, общались и слушали громкую военную музыку. Сян Юй и Сян Бо настойчиво угощали вином Лю Бана, но он был слишком напуган, чтобы пить много. Фань Цзэн и Чжан Лян было свое собственное мнение, но они были сопровождающими, поэтому сидели молча. Фань Цзэн уже давно убедил Сян Юя, что лучше всего будет убить Лю Бана, чтобы в будущем он не принес им еще больше хлопот. И теперь, когда он увидел, что Сян Юй так снисходителен к Лю Бану, он хотел покончить с Лю Баном как можно скорее. Он поднял яшмовое кольцо, свисающее с пояса, и выразительно посмотрел на Сян Юя, чтобы тот побыстрее решился убить Лю Бана. Сян Юй все понял. Но человек пришел сюда, чтобы загладить свою вину, он не может навредить ему. Сян Юй взглянул на Фань Цзэна, проигнорировал его и просто выпил еще вина. Через некоторое время Фань Цзэн снова поднял яшмовое кольцо, чтобы подать сигнал Сян Юю. Сян Юй случайно или специально кивнул Фань Цзэну, но все равно не послушал его, думая про себя: «Человек сам пришел сюда, а я возьму и вот так убью его? Разве благородные мужи так поступают? Кроме того, мы уже померились, все должно наладиться. Если я не в состоянии простить одного Лю Бана, как я смогу простить этот мир за его несовершенство?» Он снова начал уговаривать Лю Бана выпить.

Фань Цзэн в третий раз поднял яшмовое кольцо и снова и снова подмигивал Сян Юю. Сян Юй, казалось, этого не замечал. Не в силах больше терпеть этого Фань Цзэн вышел, придумав убедительный предлог. Он позвал двоюродного брата Сян Юя Сян Чжуана и сказал ему: «Лугун слишком добр, он не хочет делать это сам. Пойди туда и чествуй их вином, а затем станцуй танец на мечах, и когда подвернется удобный момент, убей Лю Бана. В противном случае в будущем мы все станем его пленниками». Сян Чжуан вошел и, поднеся вино, сказал: «Музыка в казармах скучна, позвольте мне станцевать для вас и угостить господ вином». Сказав это, он достал меч и пустился в пляс. Танцуя, он медленно в танце подобрался к Лю Бану. Сян Юй только пил и ничего не говорил. Лицо Лю Бана побледнело от испуга, а Чжан Лян посмотрел прямо в глаза Сян Бо. Сян Бо тут же произнес: «Лучше танцевать вдвоем, чем одному». Сян Юй сказал:

Танцуя, Сян Чжуан медленно приблизился к Лю Бану

«Дядя, с удовольствием посмотрим на Ваш танец, просим!» Сян Бо тоже обнажил свой меч и пустился в пляс. Он постоянно пытался загородить Лю Бана собой. Чжан Лян также сказал Сян Ю, как и Фань Цзэн, что ему нужно отлучиться. Сян Юй смотрел на танец Сян Чжуана и Сян Бо, Лю Бан в это время вытирал пот, капающий с лица, чувствуя слабость во всем теле.

Когда Чжан Лян вышел за ворота лагеря, Фань Куай подошел и спросил: «Что там?» Чжан Лян ответил: «Ситуация очень напряженная!» Сян Чжуан делает вид, что танцует с мечом, а сам постоянно намеревается убить Пэйгуна. Фань Куай вскочил и сказал: «Если умирать, то вместе! Я иду!» Держа в правой руке меч, а в левой — щит, Фань Куай отправился прямиком к воротам лагеря. Стражники навели на него алебарду и отказались впустить. Фань Куай сбил щитом двух охранников. Прежде чем они поднялись, Фань Куай уже был возле центрального шатра, он поднял занавес своим мечом, бросился к Сян Ю и сердито встал перед ним. Его волосы стояли дыбом, а глаза были так широко раскрыты, что казалась, что уголки его глаз вот-вот треснут.

Когда Сян Чжуан и Сян Бо увидели этого здоровяка, так внезапно зашедшего к ним, они невольно убрали мечи и уставились на него. Сян Юй, сжимая в руке свой меч, спросил: «Кто ты? И что ты здесь делаешь?» Чжан Лян, вошедший после Фань Куая, быстро шагнул вперед и ответил за него: «Это Фань Куай телохранитель Пэйгуна, он пришел просить награду». Сян Юй сказал: «Какой здоровяк!» Затем он повернул голову и сказал: «Вознаградите его одним черпаком хорошего вина и одной свиной рулькой». Слуги подали ему черпак вина и одну сырую рульку. Фан Куай встал, выпил все вино залпом, затем присел на корточки и положил щит на землю, а сырую свинину — на щит, разрубил ее мечом на несколько частей и все съел.

Сян Юй сказал: «А здоровяк умеет пить!» Фань Куай ответил: «Я даже смерти не боюсь, чего мне бояться выпивки?» Сян Юй подумал, что этот невежда крайне самонадеянный, но это забавляло его, поэтому он обратился к Фань Куаю: «Почему ты хочешь умиреть?» Фань Куай сказал: «Правитель Цинь был подобен хищному зверю, он умел только убивать и угнетать людей, поэтому народ Поднебесной восстал против него. Правитель Хуай договорился со своими солдатами, что тот, кто первым войдет в заставу, станет правителем. Но когда Пэйгун первым вошел в заставу, никто не назначил его правителем. Он опечатал хранилища, закрыл дворец, расположил свои войска в Башане и стал ждать приезда Великого государя. Солдаты же были отправлены охранять заставу для того, чтобы защититься от разбойников и предотвратить мятежи. Пэйгун так усердно и достиг огромных успехов, но правитель не пожаловал ему никаких титулов или наград. Вместо этого он поверил словам какого-то ничтожества и хотел погубить человека, совершившего подвиг. В чем разница между ним и Циньским правителем? Я не понимаю, какие цели преследует Великий государь». Сян Юй не ответил ему, просто сказал: «Пожалуйста, присядь!» Фань Куай сел рядом с Чжан Ляном. Сян Бо тоже вернулся на свое место, а Сян Чжуан стал рядом с Сян Юем. Сян Юй снова предложил всем выпить. Он явно перепил, закрыв глаза, он раздумывал над словами Фань Куая, прислонившись к столу, как будто дремал.

Через некоторое время Лю Бан встал, чтобы сходить освежиться, Чжан Лян что-то прошептал Сян Бо и тоже вышел, взяв с собой Фань Куая. Лю Бан хотел уйти, и поручил Чжан Ляну попрощаться с Сян Юем от его имени. Чжан Лян спросил его: «Ты принес какие-нибудь подарки?» Лю Бан ответил: «Я принес пару белых подвесок из яшмы и хотел вручить их Лугуну, а также пару нефритовых кубков, чтобы подарить их Второму отцу (Сян Юй называл Фань Цзэна Второй отец). Поскольку они были злы на меня, я не осмелился достать подарки, поэтому, пожалуйста, преподнесите их от моего имени.

Лю Бан взял Фань Куая, Сяохоу Ин и еще несколько человек и быстро зашагал обратно в Башан. Как только он вернулся в свой лагерь, он обезглавил Цао Ушана. Видя, что Лю Бан долго не возвращался, Сян Юй послал советника Чэнь Пина, позвать его. Чэнь Пин вернулся вместе с Чжан Ляном, извинился перед Сян Юем и сказал: „Пэйгун был пьян и боялся, что может нарушить этикет, поэтому он попросил меня передать генералу и Вашему Второму отцу подарки“. Сян Юй спросил: „Пэйгун?“ Чжан Лян снова поклонился и сказал: „Он боялся, что подчиненным генерала будут испытывать неловкость в его присутствии, поэтому он ушел первым. Думаю, что он уже добрался до Башана. Мы остались здесь и ждем Ваших указаний“. Сян Юй был не против и великодушно сказал: „Вы свободны, возвращайтесь в свой лагерь!“ Затем он обернулся и сказал своим людям: „Вы тоже расходитесь!“ Все вышли.

Затем зашел Фань Цзэн, он увидел оставленные Сян Юем на столе подвески из яшмы, и какое-то время просто смотрел на них молча, они были ему ненавистны. Сян Юй увидел Фань Цзэна, он лениво указал на нефритовые кубки и сказал ему: „Это Пэйгун подарил Второму отцу“. Фань Цзэн подошел, взял нефритовые кубки и бросил их на землю, ударив мечом, кубки раскололись. Он произнес, обращаясь к самому себе: „Ах! Он как маленький ребенок, не следует чужим советам“. Когда он увидел, что Сян Юй не подавая виду, продолжал спокойно сидеть, он прямо сказал ему: „Тем, кто покорит Поднебесную, обязательно станет Лю Бан“. А мы просто подождем, пока не станем его пленниками». Сян Юй всегда очень уважал мнение Фань Цзэна, и теперь он понимал, что Фань Цзэн больше не будет помогать ему в этом вопросе, но у него тоже было свое мнение.

Сжегший императорский дворец

Несколько дней спустя Сян Юй повел князей в Сяньян, и Лю Бан осторожно последовал за ними. Сначала Сян Юй должен был решить, как поступить с Цзы Инем. Цзы Ин был правителем Цинь всего сорок шесть дней, и особо никаких злодеяний не совершал, к тому же он сам сдался, став военнопленным. Однако в глазах принцев Шести царств и более полумиллиона солдат он олицетворял тиранию династии Цинь. Сян Юй сказал: «Что делать с циньским правителем?» Все как один закричали: «Возмездие! Кровь за кровь!» Многие солдаты подняли свои мечи и приготовились атаковать Цзы Ина. Сян Юй подал знак, и солдаты немедленно напали на Цзы Ина, искромсав его на кусочки.

В это время кто-то из толпы закричал: «В гибели шести царств виноват не только правитель Цинь, но и знать, чиновники и военные, все они — убийцы наших отцов и братьев. Любой из них не задумываясь мог бы бросить нас в воду или огонь». Сян Юй отдал приказ: «Все циньские наследники, знать и бесчестные чиновники царства Цинь будут переданы вам!» Фань Цзэн поспешно добавил: «Не убивайте обычных людей!»

В момент люди царства Чу убили более 800 человек из циньской знати и более 4 тысяч чиновников и военных. Улицы Сяньяна были залиты кровью и везде валялись трупы. Увиденное очень напугало циньский народ. В глазах простого народа Сян Юй стал новым тираном. Лю Бан утвердил «Три закона» для циньского народа, а Сян Юй все испортил. Сян Юй боялся, что в городе возникнут беспорядки, поэтому приказал князьям разбить лагеря за пределами города, а сам взял «ребят» в циньский дворец.

Хотя хранилища циньского дворца были опечатаны, но все ценные вещи давно исчезли. Сян Юй и его «ребята» увидели дворец Эпан, и его роскошь их сильно разгневала. дворец Эпан был построен крестьянами, которых приволокли сюда из различных округов и уездов, для народа царства Чу он стал «дворцом крови и слез». Дворец имел множество комнат и помещений, которые были построены на костях сотен тысяч бедных мужчин. Когда «ребята» увидели этот дворец, в их груди разожглось пламя ненависти, а в глазах вспыхнул огонь возмездия. Сян Юй сказал: «Сожжем!» Раздался оглушительный крик толпы: «Сожжем! Сожжем! Сожжем дворец быстрее!» И они бросились поджигать императорский дворец. Но дворец Эпан настолько большой, в нем так много комнат, его и за 10 дней не уничтожить. Огонь не потухал не днем не ночью, а пламя взмывало в небо. Весь город был покрыт густым дымом.

Дворец Эпан был сожжен до груды камней, народ Чу дал выход ненависти, накопившейся в их сердцах за долгие годы. Князья и солдаты, последовавшие за Сян Юем на заставу и уничтожившие царство Цинь, надеялись, что Сян Юй даст им титулы и наградит землей. Сян Юй посоветовался с Фань Цзэном и собирался переделить земли и раздать титулы исходя из заслуг каждого.

Но советник по имени Хань Шэн предложил Сян Юю следующее: «Гуаньчжун — хорошее место. Труднодоступное и стратегически важное, с плодородной землей. Со всех сторон имеются заставы. При наступлении удобно атаковать, при отступлении удобно обороняться. Если генерал займет Гуаньчжун, он может установить здесь свое господство». Но Сян Юй был против. Он знал, что здешний народ недолюбливал его, дворец был сожжен, а солдаты хотели вернуться на восток. Он сказал: «Какой смысл ходить в богатом убранстве ночью? Если тебя все равно никто не увидет». Хань Шэн сделал шаг назад и посмотрел на Сян Юя презрительно. Он сказал: «Люди говорят, что люди из царства Чу как обезьяны в шляпах: и глупо, и смешно. И теперь я понимаю, что это действительно так!» Когда эти слова достигли ушей Сян Юя, он так сильно разозлился, что тут же на месте убил Хань Шэна. Он лучше отдаст Гуаньчжун кому-то другому. Ему обязательно нужно вернуться на восток.

Сян Юй присвоил титулы и пожаловал земли 18 князьям, назвав их всех правителями, среди которых самыми известными были:

Ханьский правитель Лю Бан, Юнский правитель Чжан Хань, Сайский правитель Сыма Синь, Цзюцзянский правитель Ин Бу, Чаншаньский правитель Чжан Эр и другие. Сян Юй наименовал себя верховным правителем Западного Чу и сделал Пэнчэн (Сюйчжоу, Цзянсу) своей столицы. В период Чуньцю также существовал титул верховного правителя. Верховный правитель — это предводитель князей, выше него только номинальный «Небесный владыка». Сян Юй теперь стали называть верховным правителем, то есть предводителем восемнадцати правителей. Он почитал правителя Чу как регента императора. Таким образом, государство снова стало раздробленным.

Армия Чу поджигает дворец Эпан, пламя этого огня, казалось, достигло небес

После того, как Сян Юй разрушил царство Цинь и раздал земли восемнадцати правителям, все они разошлись со своими армиями по своим землям. Казалось бы, в Поднебесной должен наступить мир… Но были люди, которые считали, что земля была распределена несправедливо, и они не собирались с этим мириться. Они считали, что тоже сделали не мало, но им не пожаловали титулов и не выдали земель. Война за свержение династии Цинь только закончилась, и война между князьями за территорию сразу же началась.

Ханьский правитель Лю Бан и генерал царства Ци Тянь Жун считали распределение несправедливым больше всех остальных, но были также и другие, кто был недоволен верховным правителем. Ханьский правитель первым вошел в заставу, но не стал правителем Гуаньчжуна, уже это его очень огорчало, но его еще и оправили в Ханьчжун (Шэньси) и Башу (Сычуань). Ханьчжун и Башу намного хуже, чем Гуаньчжун. Отправить в такое место — это просто ссылка. Как он мог сдаться так просто? А генерал царства Ци Тянь Жун не подчинялся приказам Сян Ляна, и, когда армия Чу заходила в заставу, чтобы уничтожить царство Цинь, он не пошел с ними, поэтому у него не было своей доли при разделении земель. Он просто изгнал местного правителя, который был назначен верховным правителем, и сам стал правителем Ци. Пэн Юэ, уроженец Чанъи, захватил Цзюйе (Хэцзэ, Шаньдун), его армия насчитывала более 10 тысяч человек, но у него не было покровителя. Тянь Жун перетянул его на свою сторону, сделал генералом и приказал завоевать соседние уездные округа. Еще был один представитель знати по имени Чэнь Юй. Он считал, что он и Чжан Эр, Чаншаньский правитель, имеют равный статус.

Однако, тогда как Чжан Эр стал правителем, он не получил даже титул князя, поэтому он позаимствовал войска у Тянь Жуна, победил Чжан Эра, занял землю царства Чжао, и поделил ее на царство Чжао и царство Дай. Чжао Се стал правителем Чжао, а Чэнь Юй — царства Дай.

После этого царства Ци и Чжао отказались подчиниться верховному правителю. Когда происходило деление земель, верховный правитель не собирался ничего давать Тянь Жуну, и ему было все равно, что тот подумает, а вот Лю Бан его беспокоил. Когда Сян Юй разделял земли, Лю Бану он пожаловал сначала только Башу. Он хотел, чтобы Лю Бан жил в в отдаленном уголке Юго-запада. Позже Сян Бо получил подарок от Лю Бана и заступился за него перед Сян Юем, и только тогда Сян Юй передал Ханьчжун под владение Лю Бана. Чтобы помешать Лю Бану вернуться на восток, Сян Юй разделил Гуаньчжун на три части, которые позже стали называть Саньцинь, а затем раздал их Чжан Ханю, Сыма Синю и Дун И, трем сдавшимися генералами, назначив их правителями. Сян Юй велел им охранять Гуаньчжун… Таким образом он хотел преградить путь Лю Бану, если вдруг тот захочет пойти на восток.

Ханьский правитель Лю Бан отправился на выделенные ему земли. Чжан Лян довез его до Баочжуна (Наньчжэн, Шэньси) и при прощании сказал: «Отсюда вперед ведет подвесная дорога, Великий государь, как пройдете ее, то сожгите». Ханьский правитель сказал: «Разве это не отрежет мне путь назад?» Чжан Лян сказал: «Если Великий государь сожжет подвесную дорогу, то тогда другие князья не посягнут на Ваши земли, и верховный правитель будет спокоен». Только тогда ханьский правитель все понял.

Чжан Лян вернулся и сказал верховному правителю: «Ханьский правитель сжег подвесную дорогу и изъявил желание больше не возвращаться. Тянь Жун предал верховного правителя, мы должны пойти на него войной». Вопрос с ханьским правителем был решен, и верховный правитель вернулся в Пэнчэн, чтобы подготовить войска для нападения на Тянь Жуна.

Когда ханьский правитель прибыл в Наньчжэн, он назначил Сяо Хэ на пост канцлера, Цао Шэня, Фань Куая, Чжоу Бо и других он сделал генералами, запасся силами и приготовился бороться за господство в Поднебесной. Однако солдаты не желали жить в этой горной местности, почти каждый день были новые беглецы. Ханьский правитель был настолько расстроен, что даже не мог есть. И когда ханьский правитель находился как раз в таком унынии, к нему пришел человек и сообщил: «Канцлер Сяо сбежал!» Это очень встревожило ханьского правителя. И он немедленно послала людей в погоню. Сяо Хэ вернулся только утром третьего дня. Ханьский правитель был очень рад его возвращению, но также он был и очень зол на него. Ханьский правитель спросил сердито: «Как так? Ты тоже сбежал?» Сяо Хэ сказал: «Я бы не посмел сбежать!» Я пошел за беглецом, чтобы поймать его. Ханьский правитель спросил: «Кого ты ловил?» Всем вокруг тоже стало очень интересно, кого же хотел поймать канцлер.

Ставший генералом

Сяо Хэ преследовал Хань Синя, уроженца Хуайинь (Хуайань, Цзянсу). Когда Хань Синь был ребенком, у него было много учителей, которые обучали его как литературе, так и военному делу. Но когда он осиротел, то стал жить очень бедно. Он не имел никакой профессии, и часто ловил рыбу под городом Хуайинь. Поймал несколько рыбин, выручил немного денег. Не поймал — остался голодным. Туда, где Хань Синь ловил рыбу, часто приходила старуха, чтобы постирать пряжу. И закончив свою работу, всегда садилась за обед, который приносила с собой в корзинке. Увидев, что она ест, Хань Синь не мог оторвать глаз от ее миски с едой. Старуха оставила ему немного еды. Хань Синь, не стыдясь, поспешно вычистил начисто всю миску, и после этого обратился к старухе: «Я щедро отплачу тебе в будущем». Неожиданно это фраза очень разозлила старуху. Она сказала: «Мужчина, который не может сам себя прокормить, ничего не стоит!» Я пожалела тебя, поэтому дала тебе еды. Не нужно мне никакой отплаты! У Хань Синя не было выбора, кроме как сказать: «Вы правы!» Чувствую себя неловко, он отошел.

Хотя Хань Синь был беден, он был похож на воина или знатного мужчину, потому что всегда носил с собой драгоценный меч. Одна группа подростков из города Хуайинь всегда смеялась над ним. Они говорили ему: «Хань Синь, ты и не ученый и не воин, кто же ты? Ты лучше не носи с собой меч». Один из них был сыном мясника, очень язвительный, он сказал: «Ты всегда таскаешь за собой этот меч, как какой-то великий мастер, но я то знаю, что ты трус. Хочешь помериться силами со мной? Если хочешь, то возьми свой меч и попробуй убить меня, если не хочешь, то пролазь между моих ног!» Сказав это, он расставил ноги и стал в позу, как будто бы сидел на коне. Хань Синь некоторое время колебался, а затем наклонился и заполз между его ног. Все весело смеялись, Хань Синь тоже глупо улыбался. С тех пор он получил прозвище Междуногий.

Но когда Сян Лян пересекал реку Хуайхэ, и проходил мимо Хуайиня, Хань Синь взял свой меч и присоединился к армии Сян Ляна. После смерти Сян Ляна Хань Синь последовал за Сян Юем. Видя, что он лучше обычных солдат, Сян Юй попросил его стать дворцовым охранником. Хань Синь много раз вносил различные предложения относительно военной стратегии, но Сян Юй их никогда не принимал. Думаю, что какие ценные идеи может подать ничтожный солдат великому генералу? На банкете в Хунмэне Хань Синь стоял на страже с длинной алебардой и увидел, как Пэйгун Лю Бан покорно стоит с низко опущенной головой перед Лугуном Сян Юем. Хань Синь симпатизировал Пэйгуну и считал, что его ожидает большое будущее. Позже Пэйгун стал ханьским правителем, и был вынужден отправиться в Ханьчжун по приказу верховного правителя. Хань Синь подумал, что Лю Бан может поставить его на ответственный пост, если он перейдет на его сторону, поэтому он решил примкнуть к ханьскому правителю.

С драгоценным мечом, прихватив немного еды, он по тропинкам пошел на Запад. В течение первых двух дней он прятался днем, и шел только ночью. Он знал только, что подвесную дорогу сожгли до тла, но больше он ничего не знал. Он знал только приблизительное направление, и ему часто приходилось карабкаться по горам. Он встретил старика, рубившего дрова в лесу, и спросил у него дорогу в Наньчжэн. Старик почесал голову и сказал: «Раньше была одна дорога, которая вела в Чэньцан (Баоцзи, Шэньси). Что правда, ее даже дорогой трудно быо назвать, по ней было очень сложно идти и на пути часто встречались тигры. Она заброшена уже много лет». Хань Синь попросил его рассказать подробнее, и старик поведал ему все, что знал об этой дороге. Хань Синь все запомнил, поблагодарил старика и пошел в Чэньцан.

В мире нет ничего невыполнимого, нужно лишь усердие. Хань Синь наконец нашел Наньчжэн, пройдя через Чэньцан, и вошел в ханьский лагерь. Но Хань Синю не досталось никаких высоких постов, их заняли какие-то мелкие чиновники, а ему дали только самую обычную должность.

Позже Хань Синь несколько раз общался с Сяо Хэ. Сяо Хэ считал, что Хань Синь очень способный, и специально приглашал его на встречи. Хань Синь говорил о будущих успехах или неудачах Лю и Сяна, о ситуации в Поднебесной, о том, как вести войну в Шаньдуне и так далее. Тогда Сяо Хэ понял, что Хань Синь необычайно способный, поэтому очень настойчиво рекомендовал его ханьскому правителю и рассказал о его происхождении.

Но ханьский правитель не считал Хань Синя талантливым. Ханьский правитель перевел разговор на другую тему, сказав: «Неужели мы останемся здесь навсегда?» Когда мы сможем пойти в бой? Сяо Хэ сказал: «Когда у нас появится Великий генерал, который сможет хорошо натренировать солдат и возглавить армию, тогда мы сможем пойти в бой». Ханьский правитель сказал: «Где взять такого генерала?» Сяо Хэ ответил: «Если только Великий государь готов поставить его на столь ответственный пост, тогда великий генерал найден». Ханьский правитель нетерпеливо перебил его: «Кто это? И где он?» Сяо Хэ ответил: «Хань Синь, уроженец Хуайинь, находится здесь и может быть назначен Великим генералом». Ханьский правитель нахмурился и сказал: «Ох, может ли человек, прозвище которого — Междуногий, быть генералом?» Сяо Хэ снова принялся хвалить Хань Синя, но ханьский правитель лишь покачал головой.

На следующий день Сяо Хэ снова пошел к ханьскому правителю и сказал ему: «Великий генерал нашелся, Великий государь должен принять решение». Ханьский правитель радостно воскликнул: «Отлично! Кто он?» Сяо Хэ ответил очень твердо: «Хань Синь из Хуайиня!» Улыбка сразу же пропала с лица ханьского правителя и он сказал: «Если мы назначим его Великим генералом, то не только солдаты не примут его, но и князья и Сян Юй высмеют нас. Пожалуйста, не упоминайте об этом снова, канцлер».

Сяо Хэ получал отказ несколько дней подряд, поэтому он решил больше не спрашивать. Но ханьский правитель снова начал говорить ему: «Наши жены и дети в Шаньдуне. Армия не спокойна, каждый день кто-то убегает. Что мне делать?» Сяо Хэ сказал: «Сначала нужно назначить главного генерала». Ханьский правитель сказал: «Снова Хань Синь, не так ли? Я уже много раз говорил тебе „нет“. Ты сам подумай, будут ли подчиняться ему солдаты, которые прошли со мной так много испытаний и имеют такие огромные достижения? Чжоу Бо, Гуань Ин и Фань Куай скажут, что я не понимаю ничего в распределении должностей». Сяо Хэ ответил: «С древних времен мудрые правители отбирали талантливых людей исходя из их способностей, а не их происхождения. Я знаю, что Хань Синь очень талантлив, и готов назначить его Великим генералом, поэтому я неоднократно убеждал Великого государя пожаловать ему этот высокий чин. Солдаты, о которых говорит Великий государь, имеют большие достижения, но они не могут сравниться с Хань Синем». Ханьский правитель ответил: «Передай Хань Синю, чтобы он не переживал, он обязательно получит высокий пост, как только у меня появится такая возможность». У Сяо Хэ не было выбора, он пошел и сказал Хань Синю, что ханьский правитель обязательно назначит его на высокий пост в будущем.

Но чем больше Хань Синь думал об этом, тем тоскливее ему становилось. Он запасся едой и на рассвете следующего дня, и, взяв меч, выехал из Восточных ворот на лошади. Мужчины поспешно побежали в резиденцию канцлера и сообщили, что Хань Синь вышел из Восточных ворот, и никто не знает, куда он направился. Сяо Хэ топнул ногой и сказал: «Ох, он таки ушел! Этого еще не хватало!» Он сразу же сел на самого быстрого коня, взял нескольких помощников и помчался к Восточным воротам, там он расспросил охрану, и ударив лошадь хлыстом, помчался галопом. В полдень он проезжал деревню и расспросил местных, но узнал только, что Хань Синь проезжал мимо.

Сяо Хэ спрашивал людей и гнал лошадь весь день, пока не стемнело, но так и не догнал Хань Синя. Люди устали, лошади выбиваются из сил, они хотели завтра продолжить погоню. Но не будет ли еще труднее наверстать упущенное завтра? Он посмотрел на луну, она была такой яркой, что дорога, казалась, была усыпана серебром. Подул прохладный ветерок, и стало не так жарко, поэтому они еще немного проехали под луной. Обогнув склон горы, они спустились вниз, и перед ним появилась сверкающая река. Издали они увидели человека с лошадью, идущего по берегу реки. Он был похож на Хань Синя. Сяо Хэ что есть мочи ударил лошадь хлыстом и громко закричал: «Генерал Хань! Генерал Хань!» Он побежал к берегу реки, встал с лошади и, с трудом переводя дыхание, сказал: «Генерал Хань, мы с тобой знакомы не долго, но можем считаться друзьями. Почему ты просто ушел, не сказав ни слова?»

Сяо Хэ что есть мочи ударил лошадь хлыстом и громко закричал: «Генерал Хань! Генерал Хань!»

Хань Синь поприветствовал его, с глаз его покатились слезы, но он ничего не ответил. Сяо Хэ много чего наговорил, чтобы убедить его вернуться. Хань Синь сказал: «Я никогда в жизни не забуду дружбу канцлера, но ханьский правитель…». Он снова замолчал. В это время подошел Тэнгун Сяхоу. И вдвоем они попытались уговорить Хань Синя вернуться. Они сказали: «Если Великий государь больше не будет прислушиваться к нашим советам, тогда мы убежим втроем, хорошо?» Хань Синю пришлось вернуться вместе с ними.

Они вернулись в Наньчжэн только на третий день. Когда ханьский правитель узнал, что канцлер догонял Хань Синя, он снова разозлился. Он зло сказал Сяо Хэ: «Что за вздор! Сбежало более дюжины наших генералов. И ты ни за кем из них не побежал. Ты решил вернуть лишь этого Междуногого? Ты врешь! Это очевидно!» Сяо Хэ сказал: «Генералы бывают разные, но такой талантливого человека как Хань Синь я еще нигде не встречал. Если Великий государь собирается прятаться в Ханьчжуне до конца своих дней, ему не понадобится Хань Синь, но если же он собирается сражаться за Поднебесную, ему не обойтись без Хань Синя. Что намерен делать Великий государь?» Ханьский правитель ответил: «Я последую рекомендации канцлера и сделаю Хань Синя обычным генералом, хорошо?» Сяо Хэ ответил: «Если Великий государь назначит его обычным генералом, он все равно уйдет». Ханьский правитель сказал: «Я жалую ему чин главного генерала, хорошо?» Сяо Хэ ответил: «В этом мудрость Великого государя и большая удача для державы».

Ханьский правитель попросил Сяо Хэ вызвать Хань Синя, он хотел как можно быстрее назначить его Великим генералом. Сяо Хэ сказал прямо: «Великий государь обычно не уделяет особого внимания церемониям». Назначение генерала — это важное дело, а не детская шутка, нельзя просто так позвать его и назначить. Если Великий государь действительно хочет назначить Хань Синя Великим генералом, сначала он должен приказать построить специальный помост, выбрать хороший день и лично поститься, а только потом провести грандиозную церемонию назначения генерала. Так все генералы и солдаты будут подчиняться приказу главного генерала точно так же, как они подчиняются приказу Великого государя. Ханьский правитель сказал: «Хорошо, как скажешь, организуй все, пожалуйста».

Когда несколько главных генералов в лагере Хань узнали, что ханьский правитель выберет день для назначения Великого генерала, все они обрадовались, потому что каждый из них считал себя самым способным и имеющим больше всего заслуг. Они думали про себя: «Если не назначат меня Великим генералом, то кого тогда?» Когда ханьский правитель поднялся на помост и назначил Хань Синя, вся армия была ошеломлена. После того, как ханьский правитель провел церемонию, он попросил Хань Синя присесть на почетное место, сложил руки в знаке приветствия и сказал: «Канцлер неоднократно рекомендовал генерала, у генерала должен быть отличный план действий, ждем указаний!» Хань Синь ответил на приветствие и сказал: «Я не заслужил такого внимания!» Затем он спросил: «Великий государь планирует отправиться на восток, и хочет сразиться с верховным правителем за Поднебесную?» Ханьский правитель ответил: «Да!» Хань Синь снова спросил: «А как считает сам Великий государь, он сможет победить верховного правителя?» Ханьский правитель помолчал, и через некоторое время сказал: «Нет».

Хань Синь сказал: «Я тоже думал, что нет. Если сам Великий государь считает, что он не победит верховного правителя, то я должен обрадовать Великого государя, это не так. Раньше я был в подчинении у верховного правителя и я знаю его. Он такой человек, что если закричит, то сотни тысяч человек испугается. Он очень отважный. Но он не может назначить талантливого человека на пост генерала, потому что его смелость — это физическая храбрость. В тоже время верховный правитель очень учтив. Когда он видит, что кто-то болен, он может расплакаться, настолько доброе у него сердце. Но он отказывается жаловать титулы тем, кто их действительно заслуживает. И когда он назначает на должность, то долго не решается поставить печать, как будто бы ему жалко. Его добрый взгляд на самом деле проявление малодушия. Хотя верховный правитель является предводителем всех князей, и он кажется очень сильным, на самом деле он слаб. Куда бы он не пошел, он рушит все на своем пути. Поднебесная ненавидит его. Простой люд не симпатизирует ему. Номинально он верховный правитель, но на самом его никто не уважает. Поэтому я и говорю, что его сила может легко ослабнуть».

Ханьский правитель был очень счастлив, когда услышал это. Он сказал: «Но я все же не могу победить его». Хань Синь ответил: «Великий государь не такой как он. Куда бы не отправился Великий государь, он никогда ни на что не посягает. После захвата Угуаня жестокий уголовный закон династии Цинь был отменен, и циньский народ получил „Три закона“. Все сразу же полюбили Великого государя. Три генерала Саньциня (Чжан Хан, Сыма Синю и Дун И), обманувшие своих солдат и сдавшиеся верховному правителю. Когда они прибыли в Синьань, верховный правитель приказал казнить более 200 тысяч сдавшихся солдат, оставив в живых только этих трех генералов царства Цинь, а позже присвоил им титулы правителей. Они третируют народ Саньциня уже несколько лет, и уже даже не знают, скольких людей погубили. Циньский народ ненавидит этих троих до мозга костей. Великий государь послал войска на восток».

Чем больше ханьский правитель слушал это, тем радостней он становился, он жалел только об одном, что раньше не назначил Хань Синя верховным генералом. Ханьский правитель настолько доверял Хань Синю, что все генералы и солдаты волей-неволей тоже стали подчиняться ему. Хань Синь начал тренировать солдат, готовя их к сражению с верховным правителем.

Прибегнувший к хитрости

Когда Хань Синь стал Великим генералом, он сразу же стал распределять солдат, организовал отряды, обучил солдат, установил строгую дисциплину. Прошло немного времени и армия была переведена в порядок. Солдаты, которые неохотно слушались его команд в прошлом, теперь, когда он действительно проявил себя, стали с радостью выполнять его приказы. Хань Синь сначала обсудил план похода на восток с ханьским правителем и Сяо Хэ, а затем рассказал о нем Сяхоу Ину, Цао Шэню, Чжоу Бо, Фань Куаю и другим, велел им держать его в секрете и разделил обязанности. Летом 206 года до н. э. ханьский правитель и Хань Синь повели свою армию на восток, тихо покинув Наньчжэн. Канцлер Сяо Хэ остаться там, чтобы управлять государственными делами, собирать налоги и продовольствие, а также выплачивать жалованье военным. Хань Синь приказал Фань Куаю и Чжоу Бо привести 10 тысяч солдат для ремонта подвесной дороги.

Фань Куай и Чжоу Бо постоянно подгоняли солдат, так как работу они должны были завершить за 3 месяца. Если бы они не успели отремонтировать дорогу в срок, армия не смогла бы проехать. Однако дорогу в более сотни километров было очень сложно ремонтировать, она то вздымалась ввысь, то опускалась вниз, и местность была очень опасной. В некоторых местах нужно было вбивать сваи, а в других — прорезать горы. 10 тысяч человек усердно работали более десяти дней, но отремонтировали лишь малый участок дороги. Сроки были короткими, продовольствия — мало, и солдаты начали возмущаться. Фань Куай не мог больше управлять солдатами, и сам тоже был очень зол. Он сказал: «Такая огромная работа, и всего 10 тысяч солдат, мы не успеем даже за год». Когда солдаты услышали, что их надзиратели тоже не довольны, они начали жаловаться еще больше и стали выполнять работу еще медленнее.

Через несколько дней сверху снова прислали еще надзирателей, и тысячу крестьян. Они передали приказ ханьского правителя, сказав, что Фань Куай и Чжоу Бо много жаловались, поэтому их отзывают обратно. Новые надзиратели были действительно лучше, чем Фань Куай и другие. Каждый день они приказывали солдатам и рабочим из крестьян перевозить дрова и выдавали им провиант. Они работали быстро, весело и очень шумно. Дорога еще не была достроена, но новость о том, что ханьский правитель собирается идти на восток, уже достигла Гуаньчжуна.

Когда солдаты услышали, что их надзиратели тоже не довольны, они начали жаловаться еще больше и стали выполнять работу еще медленнее

Услышав эту новость, Юнский правитель Чжан Хань послал лазутчиков разузнать о ремонте подвесной дороги, одновременно мобилизуя войска, чтобы подготовиться к перехвату армии Хань. От лазутчиков он узнал, что генералом ханьской армии оказался Хань Синь, уроженец Хуайинь, который также известен как Междуногий, и с этим назначением не согласны ни солдаты, ни генералы армии Хань. Солдаты и крестьяне, работающие на ремонте дороги, постоянно убегают, и конечно же они не успеют отремонтировать ее за три месяца. Сюда они смогут прийти только через год или два. Если подвесную дорогу не отремонтируют, даже если у ханьской армии вырастут крылья, долететь до Гуаньчжуна им будет очень нелегко. Ханьский правитель давно уже кричит про поход на восток, как говорится, «сильный гром и брызги дождя». Этот поход стоит воспринимать не более как шутку. Хотя лазутчики и передали Чжан Ханю, что ему опасаться нечего, но он опытный генерал и знает, что всегда нужно быть начеку. На всякий случай он отправил солдат на Запад, чтобы охранять восточный въезд на подвесную дорогу, и каждый день посылал людей, чтобы узнать о передвижениях армии Хань.

Однажды внезапно пришло срочное сообщение, в котором говорилось: «Армия ханьского правителя уже прошла подвесную дорогу, захватила Чэньцан (Баоцзи, Шэньси) и направилась сюда!» Чжан Хань не поверил. Подвесная дорога еще не была отремонтирована. Как могла армия Хань прийти сюда? Он не знал, что тогда, когда Хань Синь шел к ханьскому правителю, он не воспользовался подвесной дорогой, а обошел Чэньцан, и дошел до Наньчжэна путем, который указал ему местный дровосек. В этот раз Хань Синь решил тоже пойти этим путем, но при этом он прибег к хитрости, делая вид, что его армия ремонтирует подвесную дорогу. Но Чжан Хань узнал об этом только тогда, когда ханьская армия захватила Чэньцан. Чжан Хань лично повел армию в Чэньцан, чтобы противостоять ханьской армии. Но как он мог победить армию, которая настолько сильно жаждала вернуться домой? Чжан Хань потерпел поражение и понес много потерь. Он бежал с места боя и попросил Сыма Синя и Дун И послать ему подкрепление. Но эти двое боялись только за себя, и не рискнули посылать свои войска Чжань Ханю. А Хань Синь уже провел разведку местности и составил план осады. Сначала он послал Фань Куая, Чжоу Бо и Гуань Ина атаковать Сяньян. Хань Синь вошел в город, и Чжан Ханя покончил с собой.

Как только Чжан Хань, один из правителей Саньциня, умер, Сяньян был оккупирован ханьской армией, а Сыма Синь и Дун И оказались отрезанными от всех. Циньский народ симпатизировал ханьскому императору, который установил «Три закона», поэтому как только они увидели армию Хань, то не стали сопротивляться. Дун И и Сыма Синь потерпели несколько поражений, и сдавались один за другим.

Менее чем за три месяца Саньцинь стал ханьской территорией. Это так разозлило верховного правителя, что из его ноздрей пошло пламя, а над головой поднялся дым. Измена Тянь Жуна, правителя Ци, и Чэнь Юя, правителя Дай уже вывела его из равновесия, так еще и Пэн Юэ с армией Тянь Жуна не прекращал беспокоить Лянди (Кайфэна, Хэнань) и угрожать его тылу. Сян Юй считал, что Чэнь Юй и Пэн Юэ были против него, потому что Тянь Жун поддерживал их. Нужно было только устранить Тянь Жуна, и тогда бы и Восток, и Север могли успокоиться. Однако Лю Бан, ханьский правитель, захватил Саньцинь, и конечно же намеревался атаковать Сян Юя. Таким образом, верховный правитель должен был идти на запад, чтобы атаковать Лю Бана, и на восток, чтобы атаковать Тянь Жуна, но он не мог сражаться с ними двумя одновременно. Когда он оказался перед этой дилеммой, Чжан Лян передал ему письмо, в котором советовал пойти на Тянь Жуна.

Но было похоже, что Чжан Лян просто мстит за Хань Ванчэна. И на самом деле он говорит от имени ханьского правителя. Оказалось, что из-за того, что Хань Ванчэн никогда не проявлял свою силу, верховный правитель понизил его титул до князя. Хань Ванчэна это не устраивало. Верховный правитель сказал, что он не благодарный, и приказал его убить. Чжан Лян плакал несколько дней и пообещал, что отомстит за Хань Ванчэна. Он подбежал к ханьскому правителю и озвучил одну отличную идею, и тот согласился написать верховному правителю следующее: «Ханьский правитель хотел только вернуть Саньцинь и стать правителем Гуаньчжуна, и его полностью удовлетворяло предыдущее решение правителя Хуая. Однако, если Ци, Лян, Чжао, Дай и другие территории не будут усмирены, Тянь Жун обязательно придет сражаться с Западным Чу. И тогда в Поднебесной настанет хаос».

Верховный правитель и Фань Цзэн знали, что в такой способ Чжан Лян просто хотел помочь Лю Бану потянуть время, но, взвесим все за и против, он все же сначала усмирил Ци, Ляна, Чжао и Дая. Он решил, что потом разобраться всего лишь с одиним Гуаньчжуном будет не так сложно. Если же они начнут с Лю Бана, в дальнейшем будет практически невозможно усмирить Ци, Лян, Чжао и Дай. Лучше уж обратить против врага его собственный план, поэтому верховный правитель сначала атаковал правителя Ци Тянь Жуна.

Верховный правитель сообщил Вэйскому правителю, Иньскому правителю и другим, чтобы те были на чеку, так как не знал чего ожидать от ханьской армии, а также позвал Цзюцзянского правителя Ин Бу вместе пойти походом на Тянь Жуна. Ин Бу думаю о своих выгодах, под предлогом болезни отказался ехать далеко, и послал лишь несколько генералов и несколько тысяч солдат помочь верховному правителю. Верховный правитель отдал Ин Бу еще один секретный приказ, повелев ему убить регента императора. А сам попросил регента императора переехать в Чаншу. Регент императора был этим очень не доволен, и не спешил в дороге на Чаншу. Ин Бу отправил несколько приближенных солдат, одетых разбойниками, убить регента императора. Те догнали его в дороге и убили его, пока он плыл на корабле по реке. И Ин Бу сразу же послал человека доложить об этом верховному правителю. Так у верховного правителя стало на одну проблему меньше и он сосредоточился на войне с царством Ци и Лян.

Разделенные

Весной 205 года до н. э. верховный правитель лично повел армию захватить царство Ци. Тянь Жун, проиграв несколько сражений подряд, бежал в Пинъюань. Он заставил жителей Пинъюаня отдать продовольствие и фураж, и тех, кто медлил, приказывал избивать. Жителей Пинъюаня это очень разгневало и они убили Тянь Жуна. Был назначен другой правитель Ци, но народ был им не доволен. Верховный правитель также убил большое количество людей и разрушил несколько городских стен, чтобы запугать народ и чтобы они подчинялись приказам. Но местный народ был настолько разочарован, что как только верховный правитель покинул царство Ци, они подняли восстание. Брат Тянь Жуна Тянь Хэн воспользовался этой возможностью, и призвал народ защищать свою родину и побудить их противостоять захватчикам. Тянь Хэн пользовался большой популярностью среди народа, захватил Чэньян и провозгласил сына Тянь Жуна Тянь Гуана правителем Ци, а сам стал генералом. Верховный правитель снова отправился сражаться с царством Ци. Местные жители изо всех сил старались оборонять Чэнъян, и верховный правитель некоторое время не мог прорваться в город. В этот момент ханьский правитель атаковал с запада.

После того, как ханьский правитель отвоевал Саньцинь, он издал приказ передать все парки и сады бывшего царства Цинь под посев крестьянам. Народ Саньцинь еще больше полюбили ханьского правителя. Он также послал Чжан Ляна убедить Вэйского правителя из Хэдуна сдаться. Видя, что армия Хань сильна, Вэйский правитель прислушался к словам Чжан Ляна и сдался. Таким образом, ханьский правитель занял Хэдун и послал Хань Синя напасть на Чаоге (уезд Ци, Хэнань). Иньский правитель Сыма Ан, охранявший Чаогэ, потерпел поражение и обратился за помощью к верховному правителю. Верховный правитель послал Сян Чжуана и Цзи Бу с отрядом солдат, чтобы спасти Чаогэ. Но Сыма Ан сдался ханьскому правителю раньше, чем прибыла подмога. Когда Сян Чжуан и Цзи Бу вернулись и доложили о случившемся, верховный правитель вышел из себя и обвинил их в том, что шли так медленно. Он также строго отругал военачальника Чэнь Пина, потому что Сыма Ан изначально был захвачен Чэнь Пинем. Чэнь Пин был очень расстроен и чувствовал, что его сделали козлом отпущения. Он вспомнил, что в подчинении ханьского правителя были его друзья, поэтому он сбежал из лагеря Чу и перешел на сторону ханьского правителя. В дальнейшем ханьский правитель сделал его советником и очень доверял ему.

Верховный правитель хотел сначала уничтожить царство Ци, а затем вернуться, чтобы усмирить ханьского правителя, поэтому у ханьского правителя еще было время. Ханьский правитель воспользовался тем, что верховный правитель никак не мог покончить с Тянь Гуаном и Тянь Хеном, и продолжил поход на восток, захватив Пенчэн, столицу Западного Чу. Как только повелитель услышал, что Пэнчэн тоже захвачен, он немедленно бросил царство Ци и помчался в Суйшуй (Аньхой) сражался с ханьской армией. Армия Хань потерпела поражение, не известно, сколько людей тогда погибло, но вода в реке Суйшуй был перекрыта от огромного количества трупов. Также было много пленников, даже отец ханьского правителя, Тайгун, и его жена по фамилии Люй также были взяты в плен и доставлены в лагерь Чу. Как только князья увидели, что армия Чу выиграла великую битву, некоторые из них покинули ханьского правителя и вернулись к верховному правителю. Вэйский правитель также предал ханьского правителя, так как побоялся, что он накажет его за поражение на реке Суйшуй. Ханьский правитель возненавидел его, но ничего не мог поделать с этим.

Ханьcкий правитель собрал оставшихся после боя солдат для охраны Синъяна, а ткже перевел группу солдат из Гуаньчжуна, чтобы реорганизовать войска. Хань Синь также привел одно из своих войск к ханьскому правителю, и армия Хань снова стала сильной сплоченной. Ханьский правитель решил, что лучшая защита — это нападение, и сам остался защищать Синъян, а Хань Синя отправил походом на Вэйского правителя, чтобы отвоевать Хэдун. Хань Синь повел Цао Шэня и Гуань Ина на землю Вэй, разгромил их армию и схватил Вэйского правителя. Затем он послал гонцов в Синъян, чтобы доложить о победе ханьскому правителю, а также сказать, что ханьский правитель полностью согласился с этим планом и послал Чжан Эра на помощь Хань Синю. Хань Синь был потрясающим: чуть более чем за два месяца он разгромил армию Чжао, убил Дайского правителя Чэнь Юя, усмирил земли Чжао и подчинил земли Янь.

Хань Синь одержал ряд побед на севере, но ханьский правитель был разбит армией Чу в Синъяне и не мог больше сражаться. Советник Чэнь Пин придумал новый план: «В подчинении верховного правителя имеется только двое талантливых человек: его второй отец Фань (Фань Цзэн) и Чжунли Мэй. Верховный правитель очень мнительный и легко верил сплетням. Если Великий государь согласится дать мне большое количество золота, у меня будет способ их убрать». Ханьский правитель сказал: «Бери столько золота, сколько нужно. Делай так, как считаешь нужным».

Чэнь Пин взял золото и передал его своим людям, велев им переодеться солдатами Чу и отправиться в лагерь Чу. Менее чем через несколько дней и по лагерю Чу начались пересуды. Некоторые говорили: «Второй отец Фань и Чжунли Мэй сделали так много, но не получили ничего взамен». Другие говорили: «Если бы они были в лагере Хань, то им давно бы уже были пожалованы титулы правителей». Когда эти разговоры достигли ушей верховного правителя, он заподозрил неладное и больше не обсуждал с Фань Цзэном важные вопросы. Он даже подозревал, что Фань Цзэн тайно помогает ханьскому правителю и очень близок с ним.

Ханьский правитель отправил гонца, чтобы заключить мир с верховным правителем. Поскольку верховный правитель больше не мог получать продовольствие, он был готов заключить мир, поэтому послал гонца к ханьскому правителю. Когда гонец прибыл в лагерь Хань, Чэнь Пин вышел, чтобы поприветствовать его. Гонец был тронут таким теплым приемом, не говоря уже о шикарном пире с говядиной, бараниной и свининой, который строили в его честь. Чэнь Пин спросил у гонца: «Как поживает Второй отец? Нет ли от него письма?» Гонец сказал: «Меня послал верховный правитель, почему у меня должно быть письмо второго отца?» Чэнь Пин намеренно изобразил удивление и сказал: «Ах, произошло недоразумение. Мы думали, что Вас послал Второй отец. Простите нас и, пожалуйста, подождите минутку». Когда он вышел, то сразу же зашло несколько слуг и поспешно убрали все угощения. Через некоторое время вошел человек и принес немного еды. Когда гонец увидел, что эти «угощения» похожи на помои, он так разозлился, что сразу же развернулся и быстро ушел. Гонец в красках передал все, что видел и слышал, верховному правителю, добавив, что Фань Цзэн должно быть действительно состоит в заговоре с ханьским правителем. И верховный правитель поверил в эти сплетни еще больше.

Фань Цзэн узнал об этом и обратился к верховному правителю: «Ситуация в Поднебесной нормализовалась, теперь Великий государь и сам справится. Я стар и слаб, позвольте мне уйти на покой и вернуться в мой родной город». Верховный правитель согласился и послал человека сопроводить его. Фань Цзэн шел всю дорогу и вздыхал, ему было так горько на душе, что он даже не замечал ничего вокруг. Ему уже семьдесят пять лет и с ним поступили настолько несправедливо, что он не смог этого вынести. В дороге Фань Цзэн заболел, на его теле образовалась глубокая рана, и он поспешно скончался.

Когда Фань Цзэн умер, больше некому было давать ему советы. С небольшим количеством войск ханьский правитель сдерживал армию верховного правителя в Синъяне и Чэнгао. Он также приказал Пэн Юэ сражаться с партизанами в тылу армии Чу, отрезать пути транспортировки продовольствия, а Хань Синю дал распоряжения захватить не мало земель на севере и востоке. Таким образом, ханьский правитель больше охранял и меньше сражался, больше проигрывал и меньше выигрывал. Прошло два года такой борьбы ханьского правителя с верховным правителем. Хань Синь в одиночку победил царства Чжао и Янь, затем напал на царство Ци, убил Циского правителя Тянь Гуана, изгнал генерала Тянь Хена и захватил более 70 городов царства Ци.

В это время ханьский правитель с нетерпением ждал скорейшего возвращения Хань Синя. С одной стороны, его постоянно осаждала армия Чу в Синъяне и Чэнгао, и осаду эту нельзя было пробить. С другой стороны, войска Хань Синя становились все больше и больше, и ханьский правитель боялся, что Хань Синь перестанет его слушаться. Ханьский правитель несколько раз посылал людей поторопить его, но Хань Синь не двигал свои войска и послал гонца с письмом к ханьскому правителю, в котором приблизительно говорилось следующее: «Хотя царство Ци пало, циский народ очень коварен и своенравен, мятеж неизбежен. Да и к тому же на юге царство Ци граничит с землями Чу. Может ли Великий государь сделать меня регентом правителя, чтобы я временно замещал его здесь? В противном случае, я боюсь, что не смогу подавить циский народ».

Фань Цзэн шел и всю дорогу вздыхал, ему было так горько на душе, что он даже не замечал ничего вокруг

Ханьский правитель был очень зол, когда прочитал это письмо, он сказал: «Возмутительно! Я застрял здесь, с нетерпением ожидая его помощи днем и ночью, а он там захотел стать Циским правителем. Чжан Лян и Чэнь Пин стояли рядом, и они вдвоем одновременно слегка пнули ханьского правителя. Ханьский правитель был очень проницателен, он сразу понял, что они имели в виду, поэтому притворился еще более сердитым и выругался перед гонцом Хань Синя: „Действительно возмутительно! Этот великий муж усмирил князей, он должен стать настоящим правителем, а не регентом. Действительно!“ Он послал Чжан Ляна отправить печать и назначил Хань Синя правителем Ци, а также послал человека уговорить Цзюцзянского правителя Ин Бу оставить верховного правителя и обещал за это сделать его правителем Хуайнаня. Конечно, Хань Синь был счастлив, и Ин Бу тоже согласился, но они не сразу послали войска атаковать верховного правителя.

В 203 году до н. э. Ханський правитель прорвал окружение и отступил в Гуанъу (север Синъяна, Хэнань), но армия Чу сразу же догнала его. На восточном и западном холмах в Гуанъу есть два города, между ними протекает ручей. Город на востоке, называется Дунгуанъу, а тот, что на западе, называется Сигуанъу. Армия Хань занята Сигуанъу, а армия Чу — Дунгуанъу. Две армии находились так близко, что даже могли переговариваться. Так верховный правитель сказал ханьскому правителю, что убьет Тайгуна, его отца, чтобы запугать его. Ханьский же правитель перечислил все его грехи, сказал, что тот не держит слова, убил регента императора и много простых людей и так далее. Когда верховный правитель услышал это, он осатанел, замахнулся алебардой, и лучники позади выпустили стрелы. Ханьский правитель поспешил обратно к своему коню, но она стрела попала ему в грудь и он чуть не свалился с лошади. Он сдержал боль, вскочил в седло, и специально коснулся руками своих ног, а затем сказал: „Враг выстрелил мне в палец ноги, мне очень больно!“ Он вошел во внутренний шатер, поддерживаем помощниками, и сразу же позвал за лекарем. Ханьская армия запаниковала, когда стало известно, что ханьский правитель был серьезно ранен стрелой. Армия Чу видела, что ханьский правитель был поражен стрелой, и они ждали его смерти, чтобы атаковать в полную силу. В этот критический момент Чжан Лян убедил ханьского правителя через силу встать на ноги. Ханьский правитель попросил лекаря перевязать ему грудь куском ткани. После этого он с трудом забрался в колесницу и поехал осматривать свои лагеря. Увидев его, все успокоились. И ханьский правитель вернулся в Чэнгао, чтобы восстановить силы.

Когда верховный правитель узнал, что ханьский правитель жив, он был крайне разочарован. Он также узнал, что пути снабжения продовольствием отрезаны и он забеспокоился еще больше. Чжан Лян сказал ханьскому правителю: „Сейчас у армии Чу недостаточно продовольствия, они обязательно начнут отступать. Воспользуйтесь этой возможностью и потребуйте, заключите мир и потребуйте, чтобы они вернули Тайгуна и Вашу жену, а мы выведем наши войска и вернемся в Гуаньчжун. Я не думаю, что он откажется“. Ханьский правитель отправил гонцов к верховному правителю, чтобы те вручили ему письмо о заключении мира. В письме было написано приблизительно следующее: „Я, Лю Бан, сражался с тобой, верховный правитель, более 70 раз, много солдат погибло с обеих сторон. Наши сражения также приносят много несчастья простому народу. Если мы продолжим вражду, это будет неуважительно к людям Поднебесной. Я специально послал гонцов, чтобы заключить мир, и предлагаю, чтобы стороны Чу и Хань приняли за границу водораздел к юго-востоку от Синъяна. Восток от водораздела принадлежит царству Чу, а запад — царству Хань. Каждый охраняет свою территорию и больше мы не будем посягать на земли друг на друга. Таким образом, обе стороны прекратят войну и восстановят братские отношения. И не только я и ты будем наслаждаться жизнью в богатстве и почете, но и простой люд заживет мире“.

Верховному правителю понравился этот план и такие границы и он согласился. Чжунли Мэй и Цзи Бу изо всех сил старались переубедить верховного правителя не идти на поводу у ханьского правителя. Но верховный правитель даже не слушал Второго отца Фань Цзэна, не говоря уже о Чжунли Мэй и других. Верховный правитель и ханьский правитель назначили встречу, на которой подписали соглашения о мире. Тайгун и госпожу Люй. Затем верховный правитель, отступая, повел армию в Пэнчэн.