Помоги проекту - поделись книгой:
Руби Диксон
Серия:
Eva_Ber
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Даже во сне я слышу плач ребенка. Я что-то бормочу и переворачиваюсь на другой бок, решив заглушить шум.
Чья-то рука похлопывает меня по плечу.
— Я подойду. Ты спи.
Дагеш. Я моргаю, просыпаясь, когда моя пара выкатывается из мехов и идет через пещеру к визжащему малышу. Значит, это не сон. Я оглядываюсь, протирая глаза. Угли в костре почти полностью погасли, а это значит, что близок рассвет. Мой мужчина стоит над корзинкой Анны, совершенно голый, его прекрасная задница выставлена на всеобщее обозрение. Мгновение я любуюсь им в тусклом свете пещеры. Его ягодицы такие же бледно-голубые, как и все остальное в нем, и его хвост мелькает взад-вперед по ногам. Это действительно прекрасный вид, и женская часть меня не может не оценить его, когда он наклоняется, чтобы поднять Анну, и выпрямляется, прижимая ее к своему плечу, пока она плачет.
Затем Эльза начинает кричать, как обычно. Их связь близнецов, кажется, распространяется на вспышки гнева, и если одна кричит, другая никогда не отстает. Мои груди, стянутые и обернутые, потому что они болят, текут при звуке их страдания. Вот тебе и сон.
— Я встала, — бормочу я, выползая из кровати и неуклюже подходя, чтобы поднять Эльзу.
Мы молчим, зевая, покачиваем расстроенных младенцев, укачиваем их взад-вперед, расхаживаем по пещере и пытаемся их успокоить. Когда пение не помогает (и, о боже, Дагеш в этом ужасен), а свежие подгузники не заставляют их замолчать, я сажусь на стул и прижимаю каждую к груди, чтобы они могли успокоиться и поесть.
Я вздрагиваю, когда Анна сильно прикусывает мой сосок, отчаянно пытаясь пососать. Моя грудь кажется полной, но ничего не выходит.
— Кажется, у меня снова высохло молоко. — Я борюсь с желанием заплакать. Я устала, а дети — это забота нон-стоп, и теперь я даже не могу накормить своих девочек?
— Мэйлак говорит, что это нормально, — зевает Дагеш, а затем целует меня в макушку. — Я разведу огонь, а потом пойду и скажу ей, что тебе нужно исцеление.
— Дай ей поспать еще немного, — говорю я ему. Мне каждый раз приходится бежать к целительнице, чтобы она снова заставила мое тело давать молоко. Я ненавижу это. Я перекладываю малышей и морщусь, когда Эльза тоже начинает кусаться. Мои бедные сиськи. Мои бедные малыши.
Дагеш мгновение наблюдает за кормлением близнецов, а затем поворачивается, чтобы натянуть леггинсы.
— Я все равно должен вставать. День пропадает даром.
— Но ведь рано? — Не думаю, что еще даже рассвело…
— Тогда я начну свою охоту пораньше. — Он заканчивает одеваться, перекидывает свой рюкзак с оружием через плечо и улыбается мне, затем направляется к выходу из пещеры.
Я стараюсь не разочаровываться. Я знаю, что охотники очень заняты, пытаясь накормить всех, но у меня есть смутное подозрение, что я больше не увижу Дагеша, пока не сядут солнца-близнецы. Эти пять минут? Это будет единственное общение, которое у меня будет с моей парой до конца дня. К тому времени, как он вернется домой, он будет измотан, грязен после дня, проведенного на охоте, и едва сможет держать глаза открытыми. Он снова поцелует меня в макушку, быстро искупается в бассейне, перекусит, а потом завалится в меха и уснет.
Так было с тех пор, как родились дети. Я знала, что прибавила в весе, но близнецы в моей семье обычно не рождались, и я была так же удивлена, как и мой милый, полный энтузиазма Дагеш, когда Мэйлак сказала нам, что у нас двое малышей. Просто теперь мы будем любить не одного ребенка, а двух. И я обожаю моих милых Анну и Эльзу. Большую часть времени они хорошие малыши… когда не становятся усталыми, капризными, голодными монстриками.
Еще… Я бы действительно с удовольствием вздремнула бы, черт возьми. Лучше даже пару дней. И я бы хотела, чтобы моя пара прижалась ко мне в постели. А еще лучше, я бы хотела, чтобы моя пара прикоснулась ко мне и заставила мои пальцы на ногах поджаться. Такое чувство, что за три месяца, прошедшие с тех пор, как родились девочки, я не только не спала, но и не занималась сексом. Черт возьми, у меня также не было секса с тех пор, как появились девочки в моем животе, потому что я была такой сильно раздутой, что Дагеш боялся прикоснуться ко мне.
А теперь он просто не хочет прикасаться ко мне. Я вздыхаю. Очевидно, мне не хватает памятки о том, как соблазнить свою пару обратно в мою постель. У Джорджи такой проблемы не было — моя пещера находится прямо рядом с их пещерой, а это значит, что я не только слышу, как маленькая Тали плачет (что случается не так уж часто), но и часто слышу, как Вэктал ублажает Джорджи. Очень много.
Я чертовски завидую.
Однако я должна задаться вопросом, может это из-за меня? Может я стала не сексуальна для своей пары теперь, когда у меня двое детей, привязанных к моим сиськам, и растяжки по всему животу? С другой стороны, я никогда не была самым красивым или сексуальным человеком на планете. Тиффани великолепна, а у Лиз прекрасные светлые волосы, которые тянутся на многие мили. У Джорджи потрясающая фигура даже после родов, а Джози нежная и очаровательная. У Стейси невероятная кожа, а у Арианы впечатляющие сиськи. Я… ну, я обычная. Я немного полновата в бедрах и груди, мое лицо довольно непримечательное, а мои светлые волосы давно отросли. Теперь мои длинные волосы двухцветные — ниже плеч светло-русые, а выше — более темные, пепельно-каштановые. Мне никогда по-настоящему не было дела до своей красоты… до этого момента, когда Дагеш выбежал из пещеры.
Конечно, сейчас я не могу перестать думать об этом.
Младенцы возятся еще некоторое время, а затем снова засыпают. Я перекладываю каждого, снова меняю им подгузники, пеленаю их и аккуратно укладываю обратно в корзинки. Если они проспят еще час, я, возможно, смогу еще раз вздремнуть сама. Это звучит как рай. Мой мозг изголодался по сну, и мне начинает казаться, что я не смогу полноценно выспаться еще восемнадцать лет.
Я как раз заползаю в меха, опустив глаза, когда раздается легкое царапанье по экрану конфиденциальности над входом в нашу пещеру.
— Но-ра? — мягко зовет Мэйлак. — Ты не спишь? Твоя пара сказал зайти?
Дерьмо. Вот я и вздремнула. Я натягиваю тунику через голову и спрыгиваю с кровати.
— Я встала. Заходи.
Мэйлак вразвалку входит, руки на животе, на ее синем лице мирная улыбка. За последнюю неделю или около того ее живот увеличился, и если раньше она была просто подтянутой и худощавой, то теперь выглядит такой же нескладной, какой я чувствовала себя большую часть своей беременности. Хотя она все еще выглядит чертовски более безмятежной, чем я была.
— Малыш почти здесь? — спрашиваю я ее, улыбаясь.
Она похлопывает себя по нижней части живота.
— Очень скоро. Я готова.
— Держу пари. — Она беременна уже три гребаных года. Я бы сошла с ума от трехлетнего вынашивания, но Мэйлак, похоже, совсем не беспокоится по этому поводу. — Надеюсь, Дагеш тебя не разбудил? — Я пододвигаю один из стульев поближе к огню и предлагаю ей.
Она отказывается, скрещивает ноги и грациозно садится на пол, как будто она не была миллион лет беременна.
— Я уже проснулась. Этот комплект активен ранним утром. — Ее рука скользит по животу, а затем она указывает на пол. — Подойди, сядь, и я поговорю с твоим кхаем и подбодрю твое молоко.
Я сажусь, и она показывает, что я должна повернуться к ней спиной. Мы делали это раньше, и поэтому я знаю, как это делается — я снимаю тунику и обнажаю спину, а она кладет руки на мою кожу и начинает напевать. Ее руки гладят вверх и вниз по моему позвоночнику, и через мгновение ее кхай начинает издавать тот странный, непривычно высокий гул, который я узнаю, как ее «исцеляющий» гул. Мое вторит этому, и я остаюсь неподвижной, пока она гладит меня по спине, общаясь с моим кхаем или что там она делает. Хотя я знаю, что это работает.
Через несколько мгновений в мою пещеру заходит новый человек. Это Айша — другая молодая самка ша-кхаи. У нее на руках Эша, маленькая дочка Мэйлак. Ее взгляд нервно скользит по мне, где я придерживаю тунику на груди, а затем возвращается к Мэйлак, которая все еще растирает мне спину и напевает свою исцеляющую песню.
— Экран был открыт, — говорит Айша, переводя взгляд с меня на Мэйлак. — Я не была уверена…
— Все в порядке, — бормочет Мэйлак тем же ровным тоном, которым она напевает. — Садись. Но-ра и я скоро закончим.
Айша неловко смотрит на меня, но движется вперед.
— Я хочу поиграть, Ша-ша, — говорит Эша, хватая одну из темных косичек Айши и дергая за нее. — Иди поиграй со мной!
После громкого заявления Эши Анна скулит в своей корзинке, и я подхожу к малышам, чтобы успокоить их, прежде чем они проснутся и начнут плакать. Я глажу маленькую синюю щечку Анны и тихонько напеваю, а затем делаю то же самое для Эльзы. Малыши снова успокаиваются и засыпают, и к тому времени, как я оборачиваюсь, Айши уже нет вместе с маленькой Эшей.
— Давай сядем снова, — бормочет Мэйлак. — Я еще немного поговорю с твоим кхаем. Мы должны убедиться, что у твоих комплектов достаточно еды.
Я снова сажусь, но все еще думаю об Айше. Странно, что она появилась.
— Вы с Айшей хорошие друзья? — спрашиваю я, не в силах сдержать свое любопытство. Она никогда не приходит потусоваться с людьми у костра, и я думала, это потому, что мы ей не нравимся.
— Она дочь сестры моего отца, — говорит Мэйлак, еще раз поглаживая мою спину.
Я мысленно просматриваю генеалогическое древо, прежде чем понимаю, что она имеет в виду, что они двоюродные сестры.
— Ой.
— Айша помогает мне с Эшей, пока я хожу с этим комплектом и очень устаю. Она присматривает за моей малышкой, чтобы я могла поспать и сохранить свои силы. Исцеление утомляет меня так близко к рождению, и ведь всегда нужно кого-то исцелить.
Я сразу же чувствую себя виноватой.
— О, Мэйлак…
— Это не значит, что я не буду этого делать, — сразу говорит она. — Это просто означает, что я начинаю уставать. Я единственный целитель в племени. Это мой долг. — Она поглаживает меня по спине чуть сильнее, а затем добавляет: — Мы просто не скажем об этом Кашрему.
Я смеюсь.
— Он не одобряет?
— Если бы это зависело от него, я бы провела весь день в своих мехах, ожидая рождения комплекта. — Я слышу мягкое веселье в ее голосе. — Ему не нравится, что я утомляюсь на других и суечусь почти так же сильно, как Эша.
Я усмехаюсь при этой мысли, представляя тихого, кроткого Кашрема, суетящегося над своей парой. Совсем на него не похоже.
— Тогда хорошо, что Айша помогает тебе.
Мэйлак издает звук согласия.
— Она вызвалась добровольцем. Ей нравится быть рядом с комплектами. Они делают ее грустное сердце счастливым.
Я чувствую еще один небольшой укол вины, думая об этом. Среди людей все либо уже с детьми, либо беременны, и Айша никогда не приходит тусоваться с нами. Джорджи, Лиз, Кайра, Меган, Стейси, Ариана — черт возьми, почти у всех есть ребенок. У меня их два.
— Это удивительно для меня. Она никогда не приходит повидаться ни с тобой, ни с какой-либо другой человеческой женщиной. Мы ей не нравимся?
Мэйлак колеблется. Ее руки задерживаются на моей спине, а затем она снова начинает свои нежные растирающие движения. Я чувствую покалывание магии кхая, проходящее по моему телу, и мои груди начинают покалывать. Это хорошо. Это значит, что мое молоко уже возвращается.
— Она одинока, — тихо говорит Мэйлак. — Она никуда не вписывается. У нее нет комплекта. Она не любит своего партнера. Она не чувствует себя желанной гостьей среди людей, которые все так близки друг к другу. Поэтому она остается в своей пещере и держится особняком.
И я чувствовала себя виноватой раньше? Прямо сейчас я чувствую целую кучу вины. Я вспоминаю шквал встреч, дни, проведенные со смехом и болтовней у костра… с моими друзьями-людьми. Мэйлак всегда занята своей семьей или целительством, а к старшим женщинам племени, Севва и Кемли, люди постоянно входят в их пещеры и выходят из них. Фарли присоединяется к людям, когда она не занята своими делами, а Айша… ну, Айши никогда нет рядом. Я думала, это потому, что она ненавидела нас, и Кайра как-то упомянула, что Айша пыталась приударить за Аехако, когда та была рядом, так что справедливо, что Кайра ее не любит.
Но… вау. Я пытаюсь представить себя на месте Айши, представляя, как появляется стайка инопланетных женщин, и мужчины племени сходят по ним с ума. Я представляю, как все эти женщины беременеют и рожают детей, в то время как мой собственный умер вскоре после родов. Я представляю, как мне приходится делить пещеру с человеком, который мне не нравится, просто потому, что мы нашли отклик. И моя душа немного съеживается при этой мысли. Какой бы колючей ни была Айша, я не думаю, что это неспроста. Ей, должно быть, так грустно и одиноко.
— Я чувствую себя ужасно. Мы ведем себя как дрянные девчонки, не так ли?
— Имеешь в виду… девушек? — Мэйлак делает паузу. — Я не понимаю, что это значит.
— Долгая история, — бормочу я. — Я просто чувствую, что мы не сделали все возможное, чтобы включить Айшу.
— Ты не знала, что она чувствовала, и она никогда бы не сказала.
Да, но теперь я знаю, и мать во мне хочет это исправить. Я всегда была заботливой, и мое сердце болит за Айшу. Как, должно быть, тяжело любить детей и видеть, что у всех вокруг тебя есть дети, а твой… умер? Я борюсь с желанием встать и прижать к груди своих собственных хрупких маленьких близнецов. Мои сладкие малыши — я не могу представить жизнь без них или Дагеша. Я обожаю свою пару, но в племени ни для кого не секрет, что Химало и Айша ненавидят друг друга. Это сплетни племени и лакомый кусочек, которым делятся у зимнего костра… пока вы не поймете, что человеку на другом конце костра, вероятно, больно.
Я собираюсь это изменить, — решаю я. С этого момента я собираюсь сделать своей личной миссией подружиться с Айшей. Никто не должен чувствовать себя изолированным и одиноким в своем собственном доме.
— Вот так, — говорит Мэйлак и похлопывает меня по спине. — Думаю, мы закончили.
Я поднимаюсь на ноги, натягивая тунику. Затем я делаю паузу и показываю Мэйлак свой живот.
— Полагаю, ты ничего не можешь сделать с растяжками? — Я должна признать, что они не помогают мне чувствовать себя сексуальной. И прямо сейчас, когда моя пара постоянно сбегает из пещеры? Мне бы не помешало немного секси омоложения.
Ее жесткий лоб хмурится.
— Почему ты хочешь избавиться от отметин?
Я мысленно вздыхаю. Думаю, она не считает их проблемой, и я думаю, что это немного эгоистично с моей стороны спрашивать.
— Не бери в голову.
Поделиться книгой: