Майор Одинцов [СИ]

И хоть говорят, что бывших разведчиков не бывает, но то место, куда я попал, язык не поворачивается назвать Родиной. Это совершенно другой мир, хоть и как две капли воды похож на мой.

Здесь я никому ничего не должен. Здесь я сам по себе. Здесь я буду свободен.

Тем временем я сворачиваю в деревню, проезжаю через неё и ищу безлюдную грунтовку поближе к водохранилищу. К сожалению, местные жители обращают внимание на приметную машину, но подъехать к воде, минуя деревню, не получается.

Забуриваюсь в лес где-то на километр и выхожу из машины, предварительно ставя её капотом к воде. Достаю свою сумку с амуницией и деньгами, докладываю в неё одну бутылку водки, а вторую ставлю на землю.

Затем вытираю все отпечатки, нахожу увесистый булыжник, подпираю им педаль газа и отпускаю «Кайен» в свободное плавание. Берег в этом месте крутой, и машина ныряет в него с головой. Увидеть её можно, но только если всматриваться.

Теперь нужно избавиться от следов колёс и вымыть руки водкой. А на всякий случай и лицо. И нет, дело не в грязи или крови. Водка хорошо смывает следы пороха.

Зачем мне это? Предосторожность никогда не помешает.

Даже если меня возьмут живым, то я всегда могу сказать, что я не я и корова не моя. Доказать, что смерть тех пятерых лежит на моих руках, будет проблематично. А с моими навыками обмануть детекторы лжи и другие подобные аппараты не составит большого труда.

Нет, сдаваться без боя я не намерен. Но это только в том случае, если у меня будет хотя бы малейший шанс на победу. А если так выйдет, что я попаду в окружение дюжины автоматчиков, то сражаться смысла нет. Лучше сдаться и разыграть карту наивного дурачка.

Машина утоплена, руки вымыты, в порядок я себя привёл. Беру сумку и углубляюсь в лес, дабы не светиться на дороге. Иду параллельно ей и продолжаю слушать полицейскую рацию, благо она достаточно компактная.

Где-то за пару сотен метров до деревни захожу в густую чащу, заросшую непроходимым кустарником. Там я прячу сумку, предварительно выключая рацию. С собой у меня теперь только деньги и пистолет, убранный за пояс.

В таком виде я легко сойду за заблудившегося подростка, которому нужна помощь. Но ходить по деревне и привлекать ненужное внимание я не намерен, а потому выбираю первый дом, рядом с которым стоит ржавая «Шестёрка».

В палисаднике на корячках пыхтит какой-то дед. Я подхожу к нему со спины, оглядываюсь, нет ли свидетелей, и начинаю разговор:

— Доброго дня!

— А? — он вздрагивает от неожиданности и, скрипя костями, поворачивается ко мне. — И тебе не хворать.

— Слушай, дед, твоя колымага на ходу? — показываю на ржавое ведро с четырьмя колёсами.

— Моя ласточка? Конечно, на ходу! Я на ней каждую неделю овощи и картошку в город вожу! — ему явно не нравится, как я назвал его «ласточку», а меня напрягает, как он на меня смотрит. — Вы?..

— Сколько за неё хочешь? — достаю из кармана пачку банкнот. — Дам в два раза больше, если не будешь задавать лишних вопросов.

— Господин… Это и правда вы?.. — старик подходит ко мне и внимательно разглядывает побитое лицо.

— Господин?.. — недоумеваю я. — Ты меня с кем-то спутал. Я вообще неместный.

— Михаил Сергеевич Одинцов! Наследник Его Сиятельства! — он ведёт себя так, будто впервые в жизни увидел суперзвезду, по которой фанатеет ещё с ранних лет. — Не верится!

— Так, слушай сюда… — достаю пистолет и приставляю к его горлу. — В доме кто-то есть?

— Нет, господин… Моя Марфа померла восемь лет назад… — он явно напуган и буквально дрожит от страха, но оно и к лучшему.

— Тогда пошли внутрь и без глупостей, — я ещё раз осматриваюсь, дабы убедиться, что моя рисковая выходка останется незамеченной.

Почему я веду себя так жёстко? Да потому что этот дед откуда-то знает моё ФИО. А времени на долгие разговоры посреди улицы у меня нет — это слишком опасно.

Я понимаю, что старик относится ко мне с уважением, но дабы избежать излишней дружелюбности, которая сыграет только в минус, в ход идёт пистолет. Ведь кто знает этого старика? Возможно, он бы додумался окликнуть соседа со словами: «Глянь, кто пожаловал!».

И к тому же если меня здесь знает каждая собака, то стоять посреди, пусть даже и безлюдной, но всё-таки улицы нельзя. Коллеги моих похитителей уже могли найти трупы, медлить нельзя.

— Как тебя зовут? — усаживаю его за стол кухни обычного деревенского домика, а сам сажусь напротив и убираю пистолет.

— Матвей… — его глаза бегают, дед явно не понимает, как реагировать на мою выходку.

— Так вот, Матвей… Сейчас мы с тобой побеседуем, и ты ответишь на мои вопросы. Затем я куплю твою колымагу, и ты забудешь, что видел меня. Всё ясно?!

— Да, господин… — он нервно кивает.

— Столько вопросов и так мало времени… — шепчу себе под нос. — На меня напал человек, который использовал какой-то щит… Который даже пули не берут… И я не могу понять, как он это сделал… Ты что-нибудь знаешь?

— Если вас правильно понял, то вы говорите о магии, — ошарашивает меня Матвей.

— Магии? Какой ещё магии?! — громко недоумеваю я.

— Ну… Обычной… Магия как магия… Простите, господин, но я не совсем понимаю суть вопроса…

— Ладно, проехали. Почему ты называешь меня господином?

— А как иначе? Вы ведь наследник Его Сиятельства графа Одинцова.

— Ты знаешь, где находится мой отец?

— Увы… — он пожимает плечами. — Я слышал по новостям, что его ищут…

— А что говорили про меня?

— Ну… Сказали, что был рейд в ваше поместье… Никто не выжил… Кроме вашего отца, который сбежал, прихватив с собой секретные документы…

— Документы, — ухмыляюсь я. — Ну да, всё как по нотам… Значит, я официально мёртв… Интересно, однако.

— А что случилось на самом деле?

— Этого тебе лучше не знать. У тебя есть компьютер и выход в интернет?

— К нам приходили… Но моя Марфа тогда сказала: «Нам нахрен не нужон ваш интернет!». А я спорить и не стал…

— Восемь лет назад?

— Да не, где-то десять или чутка поболее.

— Значит, в девяностых… — рассуждаю вслух. — На дату смотреть не стоит, технологическое развитие немного отличается…

За окном слышатся многочисленные грозовые разряды. Их десятки, если не сотни. Матвей моментально бежит в другую комнату и лезет в погреб.

Я же в это время выглядываю в окно и вижу настоящую бурю, разрастающуюся над водохранилищем.

— Господин, скорее сюда! — дед выглядывает из погреба и зазывает меня рукой.

— Что это такое?.. — не могу оторвать взгляд от странного природного явления.

— Червоточина! — Матвей с трудом перекрикивает гром от сотен молний. — Быстрее, господин, мы должны укрыться!

— Этот хлипкий домик нас не спасёт… — замечаю ключи от машины на вешалке. Беру их и бегу заводить машину. — Только один выход: бежать прочь!

Тучи накрывают деревню, молнии бьют в столбы, деревья и крыши домов. Одна попадает совсем рядом, ослепляя меня на пару секунд.

Я сажусь в «Шестёрку» и запускаю двигатель, но грёбаная «Ласточка» не заводится. Пробою второй раз, пробую третий, но всё без толку… Стартер крутится и скрепит, но зажигания не происходит.

Мой взгляд цепляется за зеркало заднего вида, в отражении которого твориться нечто, не укладывающееся в голове…

Увиденное я запомню до конца своей жизни...

Глава 3

Прямо над озером, где-то в двух километрах от берега разрастается настоящая чёрная дыра! Она быстро увеличивается в размерах и достигает в диаметре нескольких сотен метров. А я всё больше теряю связь с реальностью, ведь такого просто не может быть.

Но сама дыра — это лишь цветочки! А вот ягодки куда страшнее…

Происходит вспышка, и чернота сменяется… Как бы это назвать… Окном в другое измерение. Я буквально вижу активные вулканы, реки магмы и кое-что ещё…

И это «кое-что» смотрит прямо на меня! Гигантский глаз рептилии выглядывает из разлома, или как их здесь называют червоточины. Судя по чёрной чешуе и её структуре, это существо просто не может существовать на Земле.

Оно с интересом заглядывает в мой мир, изредка моргая. Лава в это время начинает переливаться к нам и моментально застывать, соприкасаясь с водой. Поднимается пар, но на самом деле это ядовитые испарения.

Молнии постепенно затихают, и я понимаю, что надо убираться отсюда как можно скорее. В последний раз, перед тем как побежать на своих двоих, запускаю двигатель…

И о чудо! Он таки запускается!

Я с хрустом втыкая первую передачу и с пробуксовкой трогаюсь с места. Тварь из разлома не решается проникнуть в наш мир, а даже если захочет, то банально не пролезет! Уж не знаю, кто именно наблюдает за мной, но его размеры поражают воображение…

И раз уж угроза не такая серьёзная, чтобы бросить сумку с оружием, я решаю забрать её.

Останавливаюсь неподалёку, не глушу двигатель и бегу в чащу.

На всё про всё мне хватает минуты, и вот я опять сижу в водительском кресле. Сижу и слышу до боли знакомый звук…

Истребитель!

Он проносится прямо надо мной с оглушительным грохотом. Похоже, он идёт на гиперзвуке, ведь перед ним формируется огненная стена сжатого воздуха.

Возможно, это беспилотник, ибо он слишком бодро маневрирует — человек не смог бы выдержать такие перегрузки. В чём-то мой мир всё-таки уступает этому… Не припоминаю таких технологий…

Истребитель проносится над червоточиной и сбрасывает снаряд. Тот разделяется на две части: одна зависает над входом в иной мир и медленно парит, а вторая залетает внутрь.

Никаких взрывов не происходит, да и сам снаряд больше похож на разведывательный дрон, нежели на ракету. А вот вторая его часть — это ещё одна технология, с которой я незнаком.

Она зависает в воздухе прямо перед разломом и сперва выпускает какой-то туман. Который сначала пенится, а затем кристаллизуется. Лава перестаёт вытекать, разлом полностью запечатывается.

Надо отдать должное: реагируют на такие происшествия люди слишком быстро. Подозреваю, такое здесь случается постоянно, а беспилотник наверняка находится на боевом дежурстве, ведь в противном случае он бы попросту не смог так быстро взлететь и набрать такую скорость.

Однако бесконечно любоваться происходящим нельзя, мне надо убираться отсюда. Я стараюсь аккуратно втыкать передачи, чтобы не доломать эту колымагу. Не хочется оказаться посреди дороги со сломанной машиной.

И нужно решить ещё одну проблему… Я, мать его, знаменитость! А это сильно осложняет попытки скрыться от властей, ведь если тебя в лицо знает каждая собака, то рано или поздно тебя найдут.

Значит, это самое лицо надо по максимуму закрыть. Чем я и начинаю заниматься, выезжая на трассу.

На заднем сидении лежат рыбацкие принадлежности и в том числе кепка, которую я и надеваю. Она воняет рыбой, что неприятно, но зато так я сойду за колхозника на раз-два!

Следующим атрибутом моей маскировки становится использованная марлевая маска, лежащая в двери. К сожалению, она здесь одна. Я надеваю её обратной стороной — других вариантов нет.

За время службы меня отучили брезговать средствами маскировки. Если это поможет, то я вполне могу натереться коровьем дерьмом. Жить захочешь — и не на такое пойдёшь. А здесь всего лишь использованная маска и провонявшая кепка — переживу.

В попутном направлении едут всё больше и больше машин, образуется пробка. Если поначалу я ехал под сотку, то теперь плетусь медленнее старенького мопеда, который обгоняет меня по обочине.

Навстречу проносится колонна военных и полиции. По воздуху следует целая армада вертолётов, в том числе и грузовых. Замечаю даже здоровенный винтокрыл, похожий на большой квадрокоптер.

Все они следуют к червоточине и это понятно. А вот что неясно, так это: что они с ней собираются делать? Закрывать? Удерживать периметр? Исследовать?

Дабы получить ответ на этот и другие вопросы, я откапываю в сумке рацию и включаю её. Сперва из неё доносятся не особо интересные переговоры: кому и куда следовать.

Однако уже через минут десять медленного движения в сторону Рыбинска, мне таки удаётся подслушать нечто важное.

— Всем отрядам приказано эвакуировать население в радиусе пяти километров! — требует женский голос. — Нам доложили, что червоточина не подлежит экспансии. Расчётное время прибытие отряда по зачистке двадцать восемь минут. К этому моменту никого не должно быть в зоне поражения!

— Хм… Пять километров… — рассуждаю вслух. — Они планируют сбросить бомбу? Но зачем тогда отряд по зачистке…

Я очнулся где-то час назад, а вопросы всё копятся и копятся. Однако сейчас мой приоритет — добраться до города, переодеться и найти место, где можно будет переждать. Уж не знаю, какие методы поиска беглецов в этом мире существуют, а потому буду действовать максимально скрытно.

Примерно через полчаса пробка рассасывается, а ещё через минут пятнадцать я оказываюсь на окраине Рыбинска. В сам город заезжать смысла нет, поэтому я сворачиваю, не доезжая до него.

Почему? Да потому что там наверняка стоят камеры, по которым меня могут легко отследить. А вот грунтовые дороги — лучшие друзья разведчиков. По ним всегда можно пробраться в относительно небольшие города.

Я катаюсь по улочкам в поисках того места, где смогу купить одежду. Вскоре натыкаюсь на небольшой провинциальный рынок. Здесь много цыган и совсем нет камер — идеальное место.

Тут я без проблем подбираю максимально обыденную одежду, чтобы походить на работягу и даже немного бомжа. Если ты выглядишь, мягко говоря, не очень, люди стараются на тебя не смотреть. Никому не приятно встречаться взглядом с зачуханным бездомным.

На всё про всё я трачу всего семьсот пятьдесят рублей, что косвенно говорит об уровне цен, к которому я привык, когда ещё жил на Родине. Это радует, ведь не придётся тратить время на пересчёт сумм и на их сопоставление.

Дедову колымагу я продаю за три пятьсот тем же цыганам. Она мне более не понадобится, так как её будут искать с большой долей вероятности. Либо дед меня сдаст, если выживет, либо всё-таки найдут видео с камер, которые я мог не заметить.

Теперь нужно найти место, где смогу залечь на дно хотя бы на пару дней. Люди в этом районе бараков и одноэтажных деревянных домов бедные, что позволит легко купить убежище. Правда, надо быть осторожнее с этим делом, дабы не нарваться на тех, кто захочет лёгких денег.

С тяжёлой сумкой на плече, с закрытым кепкой и маской лицом я брожу по пригороду Рыбинска и подыскиваю подходящую лачугу. В основном тут живут семьи, что мне совершенно не подходит. В идеале мне нужна одинокая старушка, которая может сходить в магазин и будет держать язык за зубами.

Спустя час блужданий, я натыкаюсь на домик, стоящий на горе. Хоть он и кривой, но ему повезло больше, чем соседним строениям, которые сгорели дотла. Но самое главное — перед ним на лавочке сидит та самая бабушка в кокошнике. Сидит и играет с кошками.