Остров спасения «Новорусь»

– Можно и так сказать, хотя у нас это слово не в ходу. Для жителей острова работа – это долг, который каждый должен выполнить на пользу других людей. Ведь единственное, что может дать обществу человек: это свой труд, физический или интеллектуальный, необходимый для общества.

На сегодняшний день каждый житель острова обязан отработать двадцать лет. Женщины работают меньше, так как воспитание детей до пяти лет входит в стаж.

– То есть – вновь вмешался я – отработав двадцать лет, человек выходит на пенсию и ничего не делает? Это ведь примерно в сорок лет.

– Ну почему же ничего не делает. Он живет, занимается своими увлечениями, хобби. А возраст да, примерно такой, это зависит от того, когда человек приступает к работе. Но это не предел. В идеале: человек вовсе не должен работать. Я имею в виду физически. Внедрение роботов в производство должно избавить людей от этого. Люди должны заниматься развитием науки, культуры, самосовершенствованием, просто жить. Если хотите, могу провести с вами экскурсию по острову, чтобы вы нагляднее поняли: о чем я говорю.

Да, я хотел.

И экскурсия была назначена на завтра. Сегодня же у нас, а точнее у меня возникли неотложные дела: приобрести телефон и пополнить гардероб.

Выйдя из гостиницы, мы добрались до ателье по пошиву одежды. Пока мы ехали по поселку на машине, я крутил головой, пытаясь заметить хоть что-нибудь, напоминающее магазин или какой-нибудь гипермаркет. Но за весь путь ничего похожего так и не заметил.

Казалось, что мы едем по огромной деревне, в которой есть только небольшие семейные предприятия. И эти предприятия находятся в их домах. Наверно каждый бы хотел иметь работу прямо дома. Очевидно, поэтому на улице практически не было людей. Автомобили также встречались не часто.

Ателье, также как и ресторан, в котором мы обедали вчера, находилось в помещении, пристроенном к жилому дому. Внутри ателье представляло собой просторное помещение. По периметру были расставлены манекены с образцами одежды. И если бы не странное устройство, напоминающее душевую кабину, стоящее посреди комнаты, то это было вполне обычное ателье.

Из-за стола, на котором стоял монитор от компьютера, вышла молодая, лет двадцати пяти, девушка и поздоровалась с нами. Звали ее Анна. Петр Ильич объяснил ей, что нужно меня полностью экипировать для повседневной жизни, а также для путешествия в южные, то есть холодные, районы острова.

Девушка кивнула головой и пригласила меня к столу. Затем она предложила мне выбрать, подходящий мне фасон и ткань. Я выбрал на мониторе несколько приглянувшихся мне моделей. Затем Аня, так звали девушку, попросила меня войти в «душевую кабину». Это оказалась вовсе не душевая кабина, а пространственный сканер. Он снял с меня все размеры.

– Ваша одежда будет готова через три часа – сказала Аня – если хотите забрать сегодня, постарайтесь подойти до четырех часов, позже ателье будет закрыто.

– За три часа вы успеете сшить мне всю одежду? – удивленно спросил я.

Девушка удивленно посмотрела на меня и ответила

– Конечно, у вас же всего три комплекта одежды и принтер вполне справится с заказом за три часа.

Ее ответ удивил меня. Она как бы даже обиделась, что слишком медленно будет исполнен мой заказ. Я поспешил ее успокоить и объяснил, что здесь я совсем недавно и не знаком с местными технологиями. Поэтому мне не понятно: как она справится с заказом одна, без посторонней помощи.

– А я поняла, вы это тот, выживший после кораблекрушения, из внешнего мира. Пойдемте, я покажу вам, как все происходит.

Оказывается, о моем появлении все-таки знали.

Она подвела меня к двери в углу помещения и открыла ее. За дверью была еще одна комната, но размерами поменьше. Посреди ее стоял квадратный шкаф с прозрачными стенками. Сзади него располагались различные катушки с нитями. От них нити тянулись к этому шкафу. Внутри шкафа что-то нудно гудело. Сквозь его прозрачные стенки было видно, как формируется ткань и обретает форму похожую на выкройки для одежды.

– Вот ваш заказ уже начал выполнятся – сказала Аня – сначала из нитей сформируется ткань нужного размера, а затем автоматическая швейная машина соединит заготовки и все.

Я поблагодарил девушку за ее подробное объяснение и, попрощавшись до вечера, вышел на улицу. Ильич сидел на лавочке перед ателье и курил. Пока Аня показывала мне устройство по пошиву одежды, он покинул помещение и теперь наслаждался сигаретой в тени акации, укрывающей лавочку от полуденного солнца.

Ильич, заметив мое появление, бросил окурок на асфальт, встал со скамейки и предложил отобедать, а затем уже заехать за телефоном. Я был не против, да и время приближалось к полудню.

В это время под лавочкой, на которой сидел Ильич, что-то зажужжало, и оттуда появился робот пылесос. Затянув в себя окурок, он вернулся под лавку и снова встал на зарядку.

Мы заехали в тот же ресторан, что и вчера. Я уже без помощи Ильича выбрал блюда. Пока готовился наш заказ, я разузнал у Ильича: почему на двери в номере гостиницы нет замков.

Оказалось, что замков нет не только в гостиничных номерах, но и на дверях машин и вообще всех домов. Замки были только изнутри помещений, и только потому, что у человека должно быть личное пространство.

Его объяснение вызвало у меня еще один вопрос. Как люди не боятся оставлять открытыми свои дома? А если воры залезут в дом и украдут что-нибудь? Услышав мои опасения, Ильич рассмеялся.

– Ты, конечно, можешь не поверить, но у нас нет воров. Воровство просто не имеет смысла. На острове уже давно есть изобилие всего, что необходимо человеку. И все это можно получить в любом количестве и естественно бесплатно.

Я немного подумал и не нашел ни одного аргумента в пользу того, что существует еще какая-то причина для воровства. Но возник резонный вопрос: если нет воров и грабителей, то и полиция не нужна?

Петр Ильич подтвердил мое предположение.

– На острове нет, не только полиции, но и судей, прокуроров, юристов, адвокатов. А также экономистов, банкиров, бухгалтеров и кассиров.

Ильич подготовился к моим вопросам. Чувствовалось, что он неплохо ориентируется в жизни «внешнего мира».

Рассказ Ильича прервала официантка, которая прикатила тележку с нашим заказом.

Пообедав, мы поехали за телефоном. Как объяснил Петр Ильич, телефон мне будет необходим в некоторых случаях, например чтобы войти в интернет.

Путь наш лежал в противоположную от побережья сторону, через весь поселок. Наконец дома закончились, и мы выехали из населенного пункта. Еще издали я заметил металлическую опору, увенчанную множеством спутниковых тарелок и антенн. Подъехав к этой конструкции, у подножия ее обнаружилось небольшое одноэтажное здание. На единственной двери красовалась надпись «Телефонный узел».

Внутри здание представляло собой одну большую комнату. Вдоль стен стояли металлические шкафы, которые издавали монотонный шум и иногда негромко попискивали. В помещении было душно и пахло какой-то наэлектризованностью. Посреди комнаты находилось нечто напоминающее конторку, огороженную стеклянными стенами.

В конторке был виден подковообразный стол, с множеством мониторов, за которым сидели две девушки. Дверь конторки также была стеклянная. Петр Ильич, а следом за ним и я, вошли в стеклянное помещение. Когда я закрыл дверь, надоедливый шум шкафов прекратился. В конторке на удивление было тихо и свежо.

Ильич представился и поинтересовался о том: доставлен ли заказанный им вчера телефон. Одна из девушек выдвинула верхний ящик стола. Оттуда она достала коробку, в которой и был, обещанный мне телефон. Вместе с телефоном мне вернули и паспорт, который я вчера давал Ильичу.

Телефон ничем не отличался от знакомого мне смартфона. Ильич вставил сим-карту и объяснил, как пользоваться телефоном.

– Ну вот, теперь ты официальный гражданин Новоруси. Кстати, теперь можешь взять себе машину.

– А без телефона машину здесь приобрести невозможно?

– Дело в том, что когда рождается ребенок, его родителям выдается телефон на него с уникальным номером, который остается с человеком на всю жизнь. Это его, как бы точнее сказать, идентификационный номер. Хотя звучит, конечно, нехорошо, но по сути это так. Информационные технологии облегчили работу распределительного отдела. Благодаря этому стало проще осуществлять статистику. Пока человек жив, его сим-карта активна, после смерти ее отключают. Извините за столь циничные подробности, но человек пока, все же смертен. Вы теперь зарегистрированы и на тебя будут заложены ресурсы: питание, одежда, машина, если захочешь остаться здесь навсегда, то тебе построят дом.

– Дом? Мне построят дом? – дважды переспросил я.

– Ну конечно. Но если тебя устраивает проживание в гостинице, то можешь остаться и там.

Сказать, что я был обескуражен? Я был в шоке. В честь чего мне будут строить дом? Я попал сюда совершенно случайно. Для жителей острова я чужак из «внешнего мира». Я с недоверием посмотрел на Ильича.

– Вы не шутите? – спросил я его. Меня посетила мысль о том, что здесь кроется какой-то подвох. – Я ведь не только не жил здесь, но и, ни дня, не работал. А значит: мой долг не выполнен. Мне теперь придется двадцать лет у вас отрабатывать?

Петр Ильич внимательно посмотрел на меня и громко рассмеялся. Значит и правду пошутил.

Однако, вволю насмеявшись, Ильич подтвердил правдивость своих слов.

– Дмитрий, я же видел твои документы. Тебе уже сорок семь лет. Никто тебя не заставит здесь работать. А для ста сорока миллионного населения острова, еще один человек не вызовет никаких хлопот. И дом построим без всякой отработки. Вот видишь на телефоне зеленую точку?

Я взглянул на телефон. Действительно, в верхнем углу экрана светился зеленый огонек.

Это значило, что владелец телефона уже отработал положенное время. Такой элемент был введен потому, что время трудового стажа постоянно снижалось. Роботы заменяют людей на производстве с каждым годом все больше. И соответственно требуется все меньше рабочих. Количество, необходимого обществу рабочего времени, постепенно снижается.

Все о чем я узнал, об этом острове за один день, требовало осмысления. Мне требовалось время для переваривания информации. И хотя было еще не поздно, я попросил Ильича отвезти меня в гостиницу.

Мой номер был убран. В холодильнике пополнился запас продуктов, съеденных мной утром. Просто «олл инклюзив» какой-то. Но это не Турция, и не пятизвездочный отель, тем более, что платить здесь не надо.

Включив ноутбук и войдя в интернет, я принялся изучать новости из России. Со дня моего отплытия я не ведал, что творится на моей родине.

Первая же попавшаяся на глаза новость, меня ошарашила – в России повысили пенсионный возраст. Эта новость будто специально предназначалась мне. Несколько часов назад, мне объяснили, что возраст работающих людей должен сокращаться, а в России все получается с точностью до наоборот.

Потом мне пришла мысль о том, что в России живется хорошо тем, у кого много денег, те, у кого денег меньше, живут хуже. А у кого совсем нет денег, просто выживают.

Здесь же вовсе нет денег, а все живут хорошо.

Я чувствовал себя Алисой из страны чудес, но не упавшей в нору, а выбравшейся оттуда.

Мне стало обидно за мою страну. Ту страну, в которой я родился и жил. Почему мы не можем жить также как здесь?

Я закрыл ноутбук и открыл тумбочку с водкой.

День третий

Пробуждение было не из приятных. То ли водка была не лучшего качества, то ли ее было слишком много. Вставать с постели не было ни сил, ни желания.

Однако встать пришлось. В дверь постучали.

Петр Ильич был готов отправиться в путь. Об этом свидетельствовала его спортивная одежда. Взглянув на меня и остатки возлияния, оставшиеся на тумбочке, он спросил

– Что, тяжело?

Я грустно кивнул.

– Бывает, сейчас я тебя полечу.

Сказал Ильич и вышел.

– Не, не – запротестовал я вслед ему, и отрицательно покачал головой, представляя, что лечить он меня будет тем, от чего я заболел.

Но Ильич не стал мне предлагать опохмелиться. Вместо водки он растворил в стакане воды, принесенную из машины, шипучую таблетку и заставил меня это выпить.

Через несколько минут лекарство подействовало. У меня даже хватило сил принять душ.

После душа я почувствовал себя настолько хорошо, что смог позавтракать, приготовленной Ильичем яичницей.

Перед отъездом мы заехали за моей одеждой.

Ильич на мониторе набрал конечный адрес нашего маршрута и путешествие началось. Двигаясь, по жилым районам, наша скорость не превышала 60-и км в час. Но выехав на трассу, автомобиль заметно ускорился. Замелькали фонарные столбы.

Между столбами не было проводов. Это объяснялось тем, что на каждом столбе, сверху находилась солнечная батарея.

Лес, росший вдоль дороги, был явно искусственного происхождения. Деревья были высажены ровными рядами. Трава между деревьев казалась тоже высаженной, или подстриженной. Периодически, через равные промежутки, в лес с основной трассы, уходили асфальтированные дороги. По ширине они уступали магистрали, но качество покрытия было ничуть не хуже. На каждом таком повороте у леса стояли водонапорные башни.

Как объяснил Ильич, они предназначаются для полива и тушения лесных пожаров. От башен в лес тянулись водопроводные трубы. На трубах стояли датчики. При повышении температуры до определенного уровня, эти датчики срабатывают, и через форсунки пожар заливает водой.

А траву действительно подстригают автоматические газонокосилки, оснащенные также как и фонарные столбы, солнечными батареями.

На острове практически все леса, кроме заповедников, были искусственно высажены. После того, как остров поместили под энергетический купол, климат поменялся. Он стал более теплым, и появилась возможность высадки тропических деревьев. Но вместе с этим возникла проблема с осадками. Облака, которые формируются под куполом, не имеют достаточного запаса воды. Поэтому водонапорные башни служат и для полива леса в жаркие дни.

Для пополнения запасов воды используют айсберги, благо Антарктида исправно поставляет их к острову.

Я подумал о сотнях тысяч гектаров леса в России, ежегодно уничтожаемых пожарами, и об огромном количестве рек и озер. Вспомнил репортажи с места пожаров, как пожарные тушат лес брызгалками из заплечных ранцев.

Пока Ильич рассказывал мне о специфике лесного хозяйства острова, лес закончился. Вдоль дороги теперь тянулись луга. Луга были разделены лесополосами на равные квадраты, и на разных полях был разный скот. На одних паслись коровы, на других овцы. Были луга и с конями, и с козами. И хотя поля, кроме лесополос, ничем не были огорожены, животные четко находились на своих полях и словно не могли пересечь какую-то невидимую глазу преграду. Пастухов также не было видно.

Я поинтересовался у Ильича таким странным поведением животных. Оказалось, что на каждом животном был прикреплен электронный датчик, оборудованный электрошоком. Поэтому, когда они приближаются к границе своего участка, то получают легкий удар током. Я подумал, что это конечно не совсем гуманно, но очень рационально.

В пути мы находились уже пару часов. Ильич все чаще посматривал на приборную доску.

– Надо менять аккумулятор – сообщил он и переключил управление автомобилем на ручное.

По дороге часто встречались небольшие кафе с заправками. К такому кафе и свернул наш автомобиль. Ильич подъехал к сооружению, напоминающему пчелиный улей, только высотой метра полтора и длиной не меньше пятнадцати. Верх этого «улья» покрывали солнечные батареи. Прорезь внизу сооружения, которая и вызывала сходство с ульем, находились на уровне низа автомобиля.

Ильич подрулил к одной из таких щелей. Затем вышел из машины и нажал кнопку на стенке заправки с надписью «замена». Внутри щели послышалось гудение, затем оттуда появились пара рук-манипуляторов, которые протянулись к автомобилю.

Под моим сиденьем что-то щелкнуло, затем манипуляторы вынули батарею и скрылись в своей щели. Аккумулятор представлял собой плиту, размером примерно метр на полтора и толщиной сантиметров двадцать. Не прошло и минуты, как руки манипуляторов вновь появились с другим, уже заряженным аккумулятором. Вся процедура заняла не более пяти минут.

Автомобиль был заряжен. Мы тоже решили «подзаправиться» и зашли в кафе. В отличие от ресторана, в кафе было самообслуживание. То есть «шведский стол».

Пообедав, мы вышли из кафе, присели на лавочку на краю поля, и закурили. Это поле отличалось от предыдущих тем, что вместо пасущихся коров и овец, там работал трактор, перепахивая его. В тракторе я заметил странность: его стекла были настолько сильно тонированы, что тракториста не было видно.

– Интересно – обратился я к Ильичу – он там что-то видит из кабины?

– Кто? – ответил вопросом на вопрос Ильич

– Ну, тракторист – пояснил я

– Этот трактор беспилотный. Он работает в автоматическом режиме. Только когда садится аккумулятор, к нему приезжают техники для его замены.

– Где же у вас вообще работают люди? Не все же занимаются семейными предприятиями, вроде ресторана или ателье – спросил я.

– Вот мы как раз и едем на завод. Там работает большинство людей. Ну что тронулись? – вопрос был явно риторический. Ильич бросил окурок на асфальт и пошел к машине.

Под лавочкой, где мы сидели, послышалось шуршание, и оттуда плавно выехал робот-пылесос. Он подобрал окурок и вновь укрылся под лавочкой.

Ильич включил автопилот. После плотного обеда разговаривать не хотелось. Глаза вскоре закрылись.

Проснулся я от того, что автомобиль остановился. Так бывает в поезде. Пока стучат колеса, сон приходит незаметно, но прекращение этого стука, тут же, обрывает его. И хотя машина Ильича была практически бесшумной, но остановка меня все же, разбудила.

Машина стояла напротив длинной бетонной стены, около трехэтажного здания. Точно в таком же здании я провел две ночи. Поэтому не сомневался в его предназначении. Это действительно было заводское общежитие. От гостиницы в поселке, общежитие отличалось наличием столовой на первом этаже. Хотя слово «столовая» не очень подходило к большому залу с барной стойкой, «шведским столом» и наличием теннисных и бильярдных столов.

Пока я осматривал «столовую» Ильич куда-то пропал. Набрав со «шведского стола» всякой всячины и прихватив из бара бутылочку красного вина, я устроился за свободным столиком.