Помоги проекту - поделись книгой:
Расстояние от места дислокации до рубежа обороны составляло 152 километра. Автотехники хватило только для солдат передового отряда дивизии. Остальные части совершали марш пешим ходом с полным обмундированием.
В эти дни стало известно, что немецкие войска прорвали оборону нашего Западного фронта и продвинулись на направлении Вильнюс-Минск до 180 километров, а на направлении Барановичи-Минск – до 250 километров.
В такой тяжелой оперативной обстановке части 112-ой стрелковой дивизии должны были совершить свой марш. Авиационного прикрытия не было, танков для сопровождения тоже не придавалось. Кроме того, командиры жаловались, что у них отсутствовали крупномасштабные карты пути следования. Примечательно, что в приказе № 2 командира дивизии Адамсона Я.С. от 26 июня 1941 года в пункте № 1 отмечено, что сведений о противнике нет! Получается – шли “вслепую”.
Стояла невыносимая жара, навстречу стали попадаться группы беженцев. Однако спрашивать их о чем-либо было бесполезно, они давали противоречивые сведения. Тем более, что командование предупредило о том, что среди беженцев могут быть диверсанты.
Передовой отряд дивизии под командованием капитана Зороастрова П.В. занял оборону западнее Краславы 25 июня с задачей задержать передовые группы немцев до подхода основных подразделений дивизии.
30 июня главные силы дивизии подошли к назначенному рубежу обороны. В эти дни новым командиром 112-ой стрелковой дивизии был назначен полковник Копяк И.А., а Адамсон Я.С. получил новое назначение.
Уже после войны отец узнал, что волей военной судьбы их 112-ая стрелковая дивизия оказалась на самом “горячем” участке – на стыке двух наших фронтов, Западного и Северо-Западного. А ведь немцы всегда старались бить в такие стыки и потом шли на окружение советских войск.
В первые дни войны в наших штабах было много неразберихи. Часто приказы противоречили один другому.
На несколько дней приказом Ставки Верховного Главнокомандования дивизия даже передавалась из подчинения Западного фронта – Северо-Западному. Однако затем была возвращена в состав 22-ой армии Западного фронта.
Обстановка менялась настолько часто, что штабисты не успевали правильно сориентироваться.
Сейчас известно, что на Краславу наступала дивизия СС “Мёртвая голова”, затем немцы ввели в бой 121-ую пехотную дивизию, усиленную танками (САУ).
А позже на других рубежах обороны 112-ой стрелковой дивизии немцы подтянули против нее еще две дивизии, создав 3-4-кратное превосходство в силах.
И все-таки немецким частям потребовалось около 25 дней, чтобы оттеснить уральскую дивизию ценой больших для себя потерь примерно на 100 километров.
А тогда 30 июня по прибытии на место сосредоточения, 416-му стрелковому полку поставили боевую задачу – задержать противника на подступах к городу Краслава.
Вместо отдыха после изнурительного марша бойцы всю ночь рыли окопы на горе Замковой на западной окраине Краславы. Окоп отца, как снайпера-наблюдателя – такая воинская специальность была ему присвоена, находился метрах в ста впереди от расположения роты по направлению на кладбище. В его задачу входило наблюдение за обстановкой, раннее предупреждение бойцов на позициях о появлении противника. Затем, имея винтовку с оптическим прицелом, отец должен был меткими выстрелами поражать отдельные важные цели противника.
1 июля утром немецкие самолеты начали бомбить позиции полка. Когда улетели самолеты, заработала артиллерия противника. Потом перед расположением роты, примерно в 300 метрах, из низины выползли несколько танков. Появилась вражеская пехота. Бойцы открыли залповый огонь. Как вспоминал отец, первая атака была отбита, а затем через несколько часов и вторая.
Ночью командиры накоротке рассказали бойцам о боевой обстановке, что днем противник проводил широкую разведку боем, определяя огневые точки полка и слабые места в обороне, а завтра ожидается основное наступление фашистов.
С рассветом 2 июля началась орудийная канонада, которая не стихала весь день. Разрывы бомб и снарядов заглушили все, едкий дым расстилался по полю. Ползли отдельные темные квадраты танков, периодически изрыгающие огонь из пушек. Появились цепи вражеских солдат. Бойцы услышали резкие крики на чужом для них языке. Пьяные головорезы с закатанными рукавами шли в полный рост и вели сплошной огонь из автоматов.
Из окопов невозможно было выглянуть – над головами летели огненные струи. Немцы применили разрывные пули, рассчитанные на психологическое подавляющее волю к сопротивлению воздействие. Такие пули лопались от удара о бруствер, камни, кустарник, создавая иллюзию, что автоматчики ведут огонь совсем рядом и везде – слева, справа, впереди, в тылу окопавшихся бойцов.
В какой-то момент создалось критическое положение. Выручила вовремя и точно ударившая полковая артиллерия, которая заставила противника залечь. Этого было достаточно, чтобы бойцы открыли сильный прицельный огонь по врагу из всех видов стрелкового оружия.
Теперь инициатива перешла в руки наших бойцов. Атака противника захлебнулась, он откатился, оставив много убитых и раненых солдат, а также отдельные остовы разбитой техники.
Через несколько часов неприятель, введя в бой резервы, начал еще более яростное наступление. Ему удалось достигнуть переднего края обороны. Началась рукопашная схватка, пошли в ход гранаты. Бойцы батальона поднялись в контратаку и с криком “ура” бросились на фашистов. Все перемешалось. Были моменты, когда трудно было сразу определить, где враги и где свои. Контратаку поддержали другие подразделения, ударившие с флангов.
Враг не выдержал и начал в панике отходить, бросая убитых и раненых. Но и 416-ый стрелковый полк понес большие потери.
Поздно вечером, после еще нескольких контратак полка, не изменивших общее положение, был получен приказ оставить город и отойти на второй рубеж обороны, ввиду ухудшившейся оперативной обстановки – окружения дивизии с правого фланга.
Сосредоточившись в лесу восточнее Краславы, дивизия начала готовить вторую линию обороны.
Как говорил отец, законы войны суровые – вместо отдыха после тяжелых двухдневных боев шла усиленная подготовка для общего контрудара по противнику.
На 3 июля была поставлена задача вернуть Краславу.
В роте за время прошедших боев уже тогда выбыло из строя до половины личного состава. В других подразделениях было такое же положение. Командирами взводов приходилось назначать сержантов, а то и просто рядовых бойцов.
Исходный рубеж для контрудара находился на опушке леса около шоссейной дороги, идущей из Краславы в Полоцк. По установленному сигналу должен был начаться штурм города. Уточнялись для подразделений маршруты движения, порядок связи и взаимодействия. Бойцам сказали, что в контрударе будут участвовать танки. Это подняло боевой дух бойцов, и остаток ночи они провели в мыслях о предстоящей атаке.
Отец вспоминал. Июльская ночь коротка. Забрезжил рассвет. Вскоре сигнальные ракеты подняли бойцов, и они пошли на штурм. “Даешь Краславу!” – таков был клич. Заработала наша артиллерия. Но танки, которых бойцы ждали с нетерпением, так и не появились.
От опушки до города было метров четыреста – пятьсот. Их занимала низина с кустарниками и вьющимся в направлении города ручьем. Преодолев это пространство, бойцы ворвались в Краславу. Вскоре сильный огонь противника заставил залечь. Передали сигнал артиллеристам побольше дать огня, по существу вызвав его на себя. Артиллерия фашистов молчала, опасаясь попасть по своим.
Короткими перебежками от дома к дому бойцы теснили противника. Ожили вспышками чердаки домов с засевшими там немцами. Залповым огнем из винтовок бойцы подавляли огневые точки врага. Вскоре значительная часть города оказалась в руках Красной Армии.
Но вот штурмовой группе, в которую входил отец, путь преградил огонь пулеметов и автоматов из дома с высокой глухой кирпичной стеной. Залпы бойцов не возымели действия. Дом был превращен в своеобразную крепость с амбразурами в стенах. Находясь на удобной высоте, противник простреливал лощину, по которой двигались бойцы. Решено было обойти дом и ворваться во двор с тыла. Отец одним броском рванул к протекавшему рядом с домом ручью. В это время из дома полоснула очередь, а отец камнем упал в воду. Все подумали, что он убит. Но отец был жив – навыки, полученные в учебке, помогали воевать. Ручей спас ему жизнь, а взметнувшаяся при мгновенном падении плащ-накидка в нескольких местах оказалась пробитой пулями. Вскоре скатились в ручей и другие бойцы.
Под прикрытием берегов бойцы по воде поползли вперед, обходя дом. Наконец, ворвались во двор, завязалась рукопашная схватка, пошли в ход гранаты. Злополучный дом был взят, но дорогой ценой – погибло пятнадцать наших ребят. Однако путь к центру города был открыт.
Откуда-то появился старик, житель города Краславы. Он показал бойцам, как лучше пройти вперед. Еще много часов шли уличные бои. А Краслава в тот день несколько раз переходила из рук в руки.
После нескольких атак противника, ввиду ухудшившейся для дивизии оперативной обстановки на флангах, был получен приказ об отходе на третий рубеж обороны, к реке Сарьянке.
В лесу под Краславой бойцы дивизии похоронили многих павших товарищей.
Теперь отцу, как и многим другим бойцам, пришлось испытать все тяготы отступления. Отходить дивизии на новый рубеж обороны пришлось под постоянным огнем немецких самолетов и дальнобойной артиллерии. Нашей авиации в небе не было.
Рота, в составе которой был отец, заняла позиции на невысоких холмах в пятистах – шестистах метрах от реки Сарьянки. Влево расположились остальные подразделения Кунгурского полка.
Рано утром 9 июля отец вместе с другим наблюдателем из отделения управления получил боевую задачу от командира роты старшего лейтенанта Шаева: проникнуть в деревню, которая находилась на противоположной стороне речки, и вести наблюдение в западном направлении.
Бойцы переправились через речку Сарьянку и пробрались в деревню. Жителей в ней не было. Выбрали поудачнее чердак дома и стали вести наблюдение.
Впереди простиралось поле, а в километре – полутора виднелся лес, слева нарушал видимость кустарник. Прошло уже около двух часов, а в их секторе наблюдения не было никаких изменений.
Вскоре на левом фланге разыгрался сильный бой. Отчетливо были слышны взрывы снарядов и пулеметные очереди. За лесом что-то горело, валил густой дым. Стало ясно, что противник повел наступление на левом фланге Кунгурского полка. Ситуация для них изменилась. Бой шел уже на левой стороне реки, а они, как в мышеловке, сидели на правой стороне.
Отец вспоминал. Что делать? Приняли решение вернуться в роту. На высоте увидели какие-то фигуры. “Вот, значит, где наши”, – подумали бойцы. Но в это время по ним полоснул автомат. Стало ясно, что стреляют немцы, переправившиеся через речку. Заняв удобное положение, отец навел оптический прицел. В перекрестии оказался гитлеровец в зеленом мундире. Нажат спусковой крючок – и подстреленный враг падает на землю. После этого и началось – застрочили автоматы, раздались пронзительные крики на чужом языке.
Отец с другим бойцом вбежали в рожь. Перед ними открылся противоположный берег реки – шли бесконечные цепи немцев, ползли черные квадраты танков. Увидели невдалеке наш ручной пулемет. Лежит убитый пулеметчик, вблизи воронка от мины. Попробовали пулемет – исправный. Выпустив несколько дисков по цепям противника и прихватив пулемет, бойцы вбежали в горящую деревню.
Из-за реки ударил миномет. Гитлеровцы прочесывали рожь и из автоматов. В это время левый фланг полка ударил по приближающимся цепям фашистов, заставив их залечь. Бой разгорелся с новой силой. С трудом бойцы пробились к своим и разыскали свою роту. Командир объявил благодарность за находчивость и правильные самостоятельные действия.
Поделиться книгой: