Женщины

Альвера Албул

Женщины

Вы боитесь женщин? Какой глупый вопрос, кто вообще боится крашенную блондинку на каблуках в MINI Купере. Длинные ногти ей нужны только для фоток в Инстаграм. Она должно быть ходит на йогу или фитнес, вечно следит за своим весом и состоянием кожи. По-настоящему глупое существо, которое даже не знает, почему её машинка трогается с места, когда она нажимает на «правую педальку». А словосочетание «двигатель внутреннего сгорания» вызывает у неё активную работу ее примитивного мозга. Но как много на самом деле скрывается в этой маленькой ясной голове. Вы не задумывались? Никто не боится женщин, но, что может быть опаснее обиженной женщины?

Идя по улице в ночи, никто не думает о том, насколько опасной может быть девушка, идущая следом или навстречу. Это слабый пол, не способный на по-настоящему страшные поступки. Но нет, это не наш случай. Определенно.

Девушка, идущая ему навстречу, не райский цветок, не волшебная девочка, не фея из чудесного леса. Её волосы были выжжены оксидом, а ногти длины такой, чтобы хвастаться своим мастером.

Она вышла из такси шаткой походкой, должно быть она пьяна, а может ей натерли её туфли на высоком каблуке. Юбка совсем короткая, майка-топ, и видно пупок. Такая может вызывать только вожделение, но совсем не страх.

Он остановился, проводить её взглядом. Длинные ножки, упругая грудь и округлая задница – такая обязательно привлечёт интерес. И он достал сигарету, словно остановка вызвана совсем не ей, но она и не видела его. Она шла через двор, мимо скамеек к домофонной двери подъезда кирпичной пятиэтажки, построенной ещё в 70-ые.

Это был классический двор: скамейки, на которых днём сидели старушки, детская площадка, созданная для инквизиции, а не игр детей, тополя, которые каждый май не дают дышать аллергикам, пара кустов цветов и шиповника, один фонарь, горящий над двором и кривые ржавые мусорные контейнеры. Все как обычно, и выпившая девушка, которая никак не могла найти в своей сумочке ключи.

– Вам помочь? – он больше не мог смотреть на ее фигуру и ничего не делать, ко всему он докурил.

– А? – она обернулась, словно и не знала, что во дворе есть кто-то кроме неё.

– Я говорю, Вам помочь? – он подошёл к ней ближе, но ещё соблюдал дистанцию, чтобы её было удобно разглядывать.

– Ну, если Вы сможете найти в моей сумочки ключи, – ответил она, и мужчина улыбнулся. Её ответ показался ему забавным.

– Если Вы позволите, – ответил он, – я мог бы посмотреть.

Она ничего не ответила. Пошатнувшись она кинула ему в руки сумочку. Она была такой маленькой, что больше была похожа на клатч на ремешке. Как в ней можно было потерять ключи, он не понимал. Он заглянул внутрь и замер: паспорт, зажигалка и пачка презервативов. Она была ещё запечатана, значит, вероятно, её планы на вечер не осуществились.

Планы на вечер? В этот момент он пропустил в голове мысль, что на ней может быть красивое нижнее белье, а кожа на её лобке должно быть сейчас мягче шелка.

Прокашлявшись, он решил пододвинуть содержимое сумочки, ключи могли бы быть на дне. Но в сумке больше ничего не было. Внутренний карманчик также был пуст, как вдруг пальцами он нащупал молнию на наружной поверхности сумочки.

Наружный карман легко открылся, и он достал оттуда маленькую связку ключей: домофон и квартира. Удивительно, на них не висел никакой брелок, никакой глупой штучки.

– Ой, – произнесла девушка, – спасибо.

– Хм, да не за что, – произнёс он и подошёл ещё ближе, прикладывая ключ к двери.

Та запищала, впуская хозяйку.

Девушка дернула дверь за ручку, забирая ключи и сумочку, как вдруг мужчина вновь заговорил:

– А в благодарность будет только «Спасибо»?

– Могу сказать, что оно очень большое. Я бы тут простояла до утра, пока кто-нибудь не вышел на работу.

– Я бы согласился ещё и на чай, – ответил мужчина, – чёрный, с сахаром, не сильно крепкий.

– Да, мне бы тоже сейчас не помешал чай, – проговорила девушка, продолжая придерживать дверь, – боюсь, не скоро смогу уснуть.

Мужчина постарался сдержать улыбку, но его мысли были согласны с ней: он не хотел, чтобы она засыпала. Но хотел, чтобы она считала, что тот готов остановиться на чае благодарности.

– Почему же?

– Ну Вы же знаете, – ответила она устало, – эти вертолёты. Никогда не любила шампанское именно из-за них.

– А что предпочитаете? – спросил он, дабы поддержать беседу и заслужить доверие.

– Ничего, я редко пью. Обычно, если пью, то это все из-за подружек.

– Пойдёмте внутрь, – он попытался проявить заботу, – Вам и так тяжело, так Вы ещё и держите дверь. Да и стоять в проходе – сломаем доводчик.

Она прекрасно понимала, о чем он говорит, но цвет её волос, общественное мнение и стереотипы заставили её спросить:

– Сломаем что?

Мужчина в ответ лишь улыбнулся, определяя для себя умственные способности девушки. Оставить её в дурочках, казалось, легче лёгкого.

– Просто пойдёмте.

И она согласилась, сдерживая в ответ очень странную улыбку, которой он не придал никакого значения.

Она жила на третьем этаже. Это была классическая двухкомнатная квартира, какой вы себе её представляете. И явно доставшаяся ей по наследству от бабушки. Маленькая кухня давно касалась ремонтом, на столе была клеенчатая скатерть, весела советская штора и тюль. Что-то вещала радиоточка. Туалет и ванная были разделены, а на дверях о назначении комнат говорили определённые значки с мальчиком и девочкой. В коридоре был деревянный пол.

– Какая ностальгия, – проговорил мужчина, разуваясь, – аж захотелось навестить родителей.

– Никогда не поздно уйти отсюда, – ответила девушка, явно восприняв его комментарий не как комплимент.

– Простите, если я Вас обидел, – говорил мужчина, когда они проходили в кухню, – просто сейчас люди активно делают ремонт в своих квартирах и от уютной советской классики ничего не остаётся.

– Я бы тоже так сделала, будь у меня деньги. Очень неудобно иногда отмывать пол.

Мужчина обернулся через плечо и посмотрел на деревянный пол. Он не знал, что на это нужно ответить.

– Кафельный пол, например, мыть проще, – продолжила она, зажигая под чайником газ, – но в швах может оставаться… грязь. Было бы лучше вообще постелить линолеум, да, линолеум.

– Ну так вроде он не дорого стоит, – заговорил мужчина, присаживаясь на деревянную табуретку.

Девушка его проигнорировала, доставая кружки.

– У меня ещё есть печенье, – проговорила она.

– Замечательно, чай с печеньем, – он не смог скрыть разочарования в голосе.

Он понимал, что после сладкого чая с печеньем она начнёт трезветь, а, значит, после его ничего не ждёт кроме прощаний и ухода из её квартиры.

– А мы ведь даже не познакомились, – с улыбкой сказала девушка, поставив на стол вазу с печеньем.

– Дмитрий, – произнёс мужчина.

– Лиза, – ответила она, – приятно познакомиться.

Лиза? Ей совершенно не шло это имя, он был в этом уверен. Оказавшись в её квартире, он подумал, что её зовут Екатерина или Александра. Она перестала казаться такой же беззащитной, когда за ними захлопнулась дверь. В её движениях чувствовалась одновременная грация и властность как у кошки, играющей с мышкой. Лиза было слишком простым именем для неё, оно не подходило к сверкающим уголькам в её карих глазах. Она могла быть Ритой, Дашей или даже Леной, но никак не Лизой. В его представлениях Лизы были слишком глупыми и наивными. Будь она Лизой, она бы уже стонала под его телом.

– Мне тоже.

Чайник вскипел. Она начала разливать кипяток по кружкам, а потом вдруг обернулась к мужчине через плечо:

– И ты не помоешь руки? – спросила она.

Это был риторический вопрос, и мужчина поднялся с табуретки. Где мыть руки подсказывал мальчик с лейкой в руках, и Дмитрий прошёл в ванную.

Такую картину он не видел давно, но отнёсся к ней спокойно. Для ванны и раковины был один кран.

– А сахара сколько? – крикнула с кухни Катя, Рита, Ксюша, но точно не Лиза.

– Две, – крикнул он в ответ, подняв взгляд на окошко в кухню.

Тут он понял, что привычного окна нет. Вместо стекла была фанера, на которой были странные пятна, как будто на них что-то брызнуло.

– Лиз, – мужчина вернулся в кухню, где его уже ждал чай, – а окно-то заделано. Цивилизация добралась и до тебя.

Девушка усмехнулась, присаживаясь за стол и пододвигая к себе кружку.

– Это было сделано ещё при бабушке, она умирала тяжело, сошла с ума и потребовала заделать окно, так как, по её словам, сосед из дома напротив подглядывает за ней, когда она моется.

– Прости, не хорошей темы мы коснулись, – мужчина тяжело вдохнул.

– Ничего страшного, это было давно, я успела переболеть, – ответила девушка.

– А те пятна на фанере?

– Даже не знаю, что лучше тебе сказать, – она сделала глоток чая, – то, что я однажды в ванной чистила и разделывала рыбу, и брызнула кровь, или что бабушка там умерла, упав и ударившись головой о край ванны, из-за чего все стены были в её крови.

– Первый вариант мне нравится больше, – ответил мужчина, даже не задумываясь о том, как в такой крохотной ванной комнате можно было так упасть.

– Мне тоже.

На какой-то период они замолчали. Пили чай и ели шоколадное печенье. Лиза пила чай так, словно ничего и не было, но Дмитрий вдруг почувствовал горечь на горне языка. Чай с печеньем вдруг захотели вырваться рвотой, но вдруг это чувство отступило, оставляя после себя лишь слабость в конечностях.

Лиза это заметила:

– Что-то не так? – спросила она обеспокоено.

– Не знаю, – ответил мужчина ватным языком.

Он попытался проморгаться, потереть шею, но легче ему не становилось. Картинка перед глазами вдруг поплыла, а голова стала тяжелой.

– Что в чае? – спросил он из последних сил.

– Обычный чай. Тебе плохо? Мне вызвать скорую?

– Сука.

Это последнее, что он успел сказать, прежде чем упасть лицом в стол.

Лиза довольно улыбнулась, глядя на мужчину, и потрепала его волосы. Он показался ей таким милым, потерявшим сознание.

Действовать нужно было быстро, пусть он и выпил половину кружки, но она понимала, что с его весом, он может быстро вернуться в сознание.

Она вскочила с табуретки и скинула его на пол. Тяжёлым грузом он упал на деревянную поверхность, и Лиза в очередной раз обрадовалась, что под ней никто не живёт.

Резким движением она сорвала с пальцев накладные ногти, под которыми скрывались коротко подстриженные ноготки. Волосы она убрала в хвост, и, схватив мужчину за руки, потащила его в комнату. Он не был первым и не будет последним, поэтому у неё был силы тащить мужчину любого веса.

Он не видел эту комнату, не видел, что скрывается за дверью. Но именно здесь была та цивилизация, о которой он говорил. Белый линолеум позволял не пропустить ни одной капли крови, как и белые кафельные стены. Все, что было в комнате: железная кровать и тяжёлый медицинский белый шкаф, закрывающий собой окно.

Словно он кукла, набитая соломой, она бросила его на кровать и прошла к шкафу. Ей нужны были три веревки, и она достала их. Уложив Дмитрия на спину, она ещё раз потрепала его по волосам. Они были каштановые, густые и жесткие.

Завязывая все на морской узел, она распяла его на кровати. Руки к металлическому подголовнику, ноги, связав вместе, к другой части кровати.

Быстро и ловко она проверила его карманы и нашла много интересного, помимо сигарет и зажигалки.

Стоило ей отойти от кровати, он открыл глаза. Это было очень неожиданно, но Лиза привыкла к подобному пробуждению своих гостей.

– Доброе утро, – проурчала она.

– Утро? – он попытался шевельнуться, но веревки не позволили ему это сделать. – Какого? Сука, развяжи меня.

– Да ладно!? Разве тебе не нравится? Ты же сам хотел этого.

– Чего я хотел? Мы же просто пили чай! – он был вне себя.

– Да ладно, Димочка, разве ты не думал о том, как классно было бы забраться ко мне под юбку? – девушка усмехнулась.

– Блять, ты уже накаляешь! – он вновь дернулся. – У меня не было таких мыслей, я лишь помог тебе попасть домой!

– Да, помог, – Лиза продолжала улыбаться, – а за любую помощь нужно платить.

– Это был просто чай, – ответил он.

– Это никогда не просто чай, мой дорогой.

– И что же ты теперь будешь делать со мной? – спросил он.

Но Лиза ничего не ответила, изучая свои находки в карманах мужчины. Пачка серого Winston, зажигалка от «Пятёрочки», сотовый номер, написанный на скорую руку на листочке, заблокированный отпечатком пальца телефон и обручальное кольцо.

– Ты же женат, Димочка? – спросила она, показывая ему кольцо. – Нашла в нагрудном кармане.

– Я в разводе, – ответил он сухо.

– О, милый, я не советую тебе врать, – ответила Лиза, широко улыбнувшись.