Группа крови на рукаве

Дело оставалось за малым. Нужно построить плот. Конечно, делов-то. Я же каждый день раньше плоты строил, мать их… Одна надежда на Чунга. Надеюсь он из семьи рыбака, а не землекопа.

Но Чунг все-таки оказался «землекопом». Нору выкопать, ловушки нахерачить, «капканы» соорудить — это он мастер. А с водой оказался на «вы». Мне даже показалось, что он и плавать то не умеет. Как-то сторонился он речки.

Что ж… Придется строительство взять на себя. Проявить, так сказать, русскую смекалку. Такую, про которую легенды ходят. Мне вспомнился один исторический факт, который как раз эту самую смекалку и характеризует. Дело было во время Северной войны. В 1714 году, русская армия вышла в тыл шведскому корпусу. Командовал армией Голицын. Шведы незамедлительно атаковали, но были успешно отбиты. Русские рвались броситься вслед за шведами и добить их, воспользовавшись смятением в рядах противника, но Голицын их придержал. Дважды атаковали шведы наши войска, но только после третьей отраженной атаки Голицын отдал приказ на наступление. Оказывается, он выжидал, чтобы шведы, бегая туда-сюда, утрамбовали снег и облегчили тем самым наступление наших войск. Как говорится, на чужом горбу, да в рай… А на горбу врагов — сам Бог велел.

Дальше двинулись вдоль реки. Нужно было найти подходящее место для строительства плота. Через пару километров вышли к подходящей косе. На желтый песок нанесло топляка. Во время сильных дождей река, очевидно, превращалась в бурный поток, и выбрасывала на косу деревья. Но сейчас топляк спокойно загорал на песочке. Превратился в довольно сухой и пригодный строительный материал.

Вот только поваленные стволы были слишком громоздкие и длинные. Топора или пилы у нас нет. Был в туннеле трофейный томагавк, но я не взял его. Лишний вес все-таки. Вот дурак! Не знал, что так об этом пожалею. Хрен знает, что теперь делать. Хоть зубами грызи.

Если ножом ковырятья, то до второго пришествия провозимся. Тут мне в голову пришла гениальная мысль. А что если не пилить бревна, а пережигать? Судно ювелирной работы нам ни к чему, а костром «нарезать» сухие стволы бамбука трудов не составит. Ай, да Ваня, ай, да молодец! Мысленно хвалил я себя.

Костер развели прямо на косе. Лиен ловко поднялась на высокую пальму — высматривать вертолеты и прочий американский летающий сброд. Будет нашим ВНОСом.

Ивана утащили в тень подальше, хоть он и пытался возмутиться, мол, не трогайте мою бренную тушку, хочу смотреть за процессом самолично. Но жар от огня вместе с солнцепеком — испытание не для раненых.

Чунг помогал таскать бревна, бабка собирали в чаще подходящие лианы, сплетали их в «корабельный фал». Делала она это быстро, натруженные руки так и мелькали.

Бревна нужной длины укладывали на косе, на «ролики» (наиболее ровные и круглые в сечении стволы), чтобы потом на воду легче было спускать.

Поперек бревен с концов положили две бамбуковые прожилины. Каждое бревнышко привязали к ним. Вроде получилось. Из тонкого сухого бамбука Чунг вырезал четыре шеста. Сомневаюсь, что ведьма грести будет, но один шест про запас не помешает.

С богом…

— И р-раз! И два! — я командовал спуском плота, вгрызаясь в песок ногами и толкая махину к воде.

Чунг, Лиен и даже ведьма с усердием пыхтели рядом. Неуклюжее сооружение нехотя скатывалось в речке. Периодически приходилось останавливаться и подкладывать под плот освобождающиеся сзади него «ролики».

Десять минут мучений и плот на воде. Ура! Аж настроение поднялось, виден свет в конце туннеля.

— А он точно выдержит? — Иван с опаской осматривал шедевральный продукт моего судостроения, когда мы с Чунгом потащили его на плот.

— Не знаю, — пропыхтел я. — Надеюсь… Водоизмещение и прочую хрень рассчитывать не обучен. Применил для создания плота самый проверенный и универсальный научный метод. Надеюсь он сработает.

— Это какой такой метод? — удивился полковник.

— Самый, что ни на есть русский. Метод тыка называется.

— Заебись метод, — улыбнулся Иван. — Анекдот по этому поводу вспомнил: «Поручик, как вы среди прекрасного пола находите девственниц? — Элементарно! Методом тыка!».

Я хохотнул, а Чунг и Лиен лишь непонимающе хлопали глазами. Умом Россию не понять…

Погрузили нехитрый скарб, оружие и забрались на плот сами. Последним пришлось запрыгивать мне. Толкал конструкцию подальше от берега. Чунг как-то самоустранился от этой работы. Опасливо поглядывая на воду, забрался на плот, первым делом примастрячил на носу пулемет.

— Ты что, брат? — спросил я его упершись шестом в илистое дно. — Плавать не умеешь?

— Умею, — нахмурился тот. — Но не люблю…

Странно… Что за фобия такая? Но ковырять дальше не стал. Может травма детства, или пытали его в воде?..

Мы с Чунгом встали по бокам и тыкали дно шестами. Лиен расположилась на «корме» и подруливала широкой лопастью топляка, похожего на весло, что посчастливилось найти на косе.

— Ну, вот! — я вытер пот со лба, вечернее солнце до сих пор жарило. — Другое дело… И мошек меньше, хотя на воде пожарче будет.

Настроение приподнялось, тыкать шестом — не кули ворочать. Полегче гораздо. Хотелось даже песню запеть: «Вниз по Волге-Реке».

Только не Волга это вовсе, и страна чужая. Занесло так занесло. Даже год не мой… Но вешать нос не собирался. Прорвемся. Не дурнее паровоза. Если уж в Чеченскую выжил и девяностые в детдоме провел, то что мне вьетнамская война? Очередное приключение?

Вертел я эти приключения. Сюда я не просился… Как такое вообще возможно? Даже времени поразмыслить над этим не было. Шутка мироздания, мать его? Не просто же так сюда попал? Если звезды зажигают, значит, — это кому-нибудь нужно…

Жил себе спокойно, все как у всех: гастрит, на ужин пельмени, в выходные пивко. Все просто и понятно. А здесь? Не знаешь, что будет через час. А на завтрашний день, вообще надежды нет. И планы на жизнь незамысловаты — просто не сдохнуть…

Джунгли чуть стиснули реку, русло сузилось, виляя, пробиралось под нависшими кронами. Ингода ветки задевали головы и плечи. Приходилось пригибаться. С моим ростом Гулливера приходилось особенно не сладко. Компактный Чунг и тут меня обставил. Ему достаточно было лишь пошире расставить кривые ножки и согнуть их немного в коленях. А я каждый раз тихо матерился и сгибался в три погибели, когда в очередной раз проплывали под нависшей зеленкой.

— Осторожно! — вдруг закричал Чунг и замахнулся на меня шестом.

Рефлекторно я успел поставить блок, но шест просвистел рядом с ухом и врезался в ветки, что нависли у меня над головой.

На мои плечи посыпался десант из сбитых листочков. В воду что-то плюхнулось потяжелее чем листик, не успел разглядеть.

— Ты что творишь, мать твою! — прикрикнул я на Чунга. — Чуть по голове мне не заехал! Напугал, скотина такая!

— Змея укусит плохо будет. Судороги, смерть… — невозмутимо проговорил вьетнамец.

— Какая нахер змея на плоту?

— Не на плоту, а на дереве.

Чунг ткнул шестом куда-то в бок. Я оглянулся и похолодел. В воде извивалось мерзкое чешуйчатое тело с красными пятнышками на голове. Эта тварь висела на дереве, прямо надо мной. Если бы не Чунг, по-любому бы куснула. Не из пакости, так из страха. Напоролась бы моя бедная головушка на нее и все… От таких мыслей по спине побежали мурашки. Огромные такие, размером с жука.

— Ты это… — миролюбиво проговорил я. — Извини, если что… Не врубился я сразу, не понял почему меня оглоблей приложить хотел.

— Бывает, — кивнул Чунг. — Только смотри по сторонам чаще. Змеи на ветках сидеть могут. Там они птиц ловят.

— Тьфу ты! Что за страна такая?! — плюнул я. — Змеи по деревьям лазят!

Вечерело. Сумерки сгущались быстро. Будто куда-то торопились. Вымотался я — не сказать как. Пора нам становиться на ночлег…

Бабка покопалась в американском барахле, нашла коробку с крючками. Ловко наловила пару рыбин, чью видовую принадлежность я затруднился определить — чай тропики, не Волга-матушка. Мы обмазали водоплавающих глиной и запекли в углях. Объединение!

Только собрался придавить часиков пять до своей смены, как меня отозвал в сторону Ваня. ГРУшник уже начал потихоньку ходить, чудо-снадобье творило чудеса.

— Давай, колись, телись…

— Ты о чем?

— Сам знаешь о чем!

— Иди ты в жопу к кайману со своей политикой. Не буду я на ночь про это.

— Будешь!

А ведь не отстанет!

— Ладно, спрашивай.

— В каком году развалился СССР и почему?

— В 91-м. В 85-м кажется к власти придет пятнистый иуда — Горбачев.

— Не слышал про такого.

— Со Ставрополья. Первый секретарь. Перетянут его в Москву. Как же… Молодой, сука, инициативный. Говорит не по бумажке.

— И что?

— К этому времени в Союзе уже будет не все гладко. Бунты на окраинах, дефицит жратвы. Народ так подустал прилично от партократов. Плюс цены на жижу упадут — я вспомнил документальный фильм, что смотрел на Ютьюбе про развал СССР — Без дорогой нефти, да еще с заносом бабла всяким неграм и прочим ебучим арабам — бюджет пошел по пизде. А да, еще в Афган залезем неудачно — типа на военную операцию, быстро власть поменять. Останемся нам на 10 лет — бойня будет, будь здоров! Может еще и застанешь. Тебе сколько сейчас?

— Сорок.

— О, погодок!

— Ладно, продолжай.

— Не знаю, что еще рассказать. Ну заклятые враги постараются, да. Всяких агентов влияния продвинут во власть.

— Кто именно?! — Ваня жестко так посмотрел на меня — Имена, фамилии, явки!

— А я пасу?! Я тебе что, историк? Ваш Леня досидит до 84-го. Уже такой, еле живой мумией. После него будет парад катафалков — Андропов на год, помер. Еще на полгода или около того… как его, на Ч… Черненко! Тоже отмучился. И все, добро пожаловать, Михаил Сергеевич.

— Кто это?

— Да говорю тебе, Горбачев!

— Понял, понял — Иван задумался — И что дальше?

— Была ядерная авария в Чернобыле, потом сильное землетрясение в Армении. Ну и перенапряглась страна. Пошли брожения, парады суверенитетов. Республики мигом откололись. Прибалты и хохлы сбежали первыми. Остальные тоже. Дальше пошло поехало. Россия — угнетатель соседних народов, одно зло от нас… Повоевали и с чеченами, что хотели свалить — всем можно, а нам нельзя? — и с грузинами. Те, хотели себе обратно Абхазию и Южную Осетию. Когда я тут очутился — пошла война с Украиной.

— Пиздец!

— Ага. Полный.

* * *

С рассветом двинулись дальше. Не хотелось терять ни минуту. Чем дальше уйдем в сторону дружественного севера, тем больше шансов, что в наших задницах останется лишь одна дырка.

Утренняя дымка ползла по реке молочными клубами. Лес ожил и верещал разноголосьем пестрых птиц. Пара попугаев, сидя на каком-то «баобабе», дралась так, что перья красные летели. Вроде одного вида птахи, а хвощутся как с коршуном. Вот так и вьетнамцы. Север и юг. Народ один, а колошматят друг друга почище попугаев. Самые страшные войны — они гражданские, между своими. Россия тоже через это прошла.

— Если все нормально будет, — поскреб изрядно отросшую щетину с проседью Иван, разглядывая карту. — То через пару дней будем на территории партизан. Найдем отряд, думаю, они нам помогут до своих добраться.

— Свои это хорошо, — я придвинулся к Ивану и понизил голос, чтобы никто нас не слышал. — Но ты же помнишь, что я не совсем свой. Боюсь свои меня первым к стенке поставят. Ты бы сам на их месте так сделал.

— Согласен, — кивнул Иван. — Будем думать, как тебя легализовать… Главное добраться живыми, а там видно будет. Есть у меня одна мыслишка, но боюсь она тебе не очень понравится…

— Говори, — насторожился я.

Но полковник не успел ответить. Неожиданно до нас донесся звук мотора. Прямо из-за поворота к нам вырулил катер. Твою мать!

— Шухер! — заорал я, хватаясь за винтовку.

Чунг упал на бревна вцепившись в приготовленный пулемет.

Катер, больше напоминавший неповоротливый деревянный баркас с навесом из пальмовых листьев на палубе, мчал к нам на всех парах.

— Почему мы раньше его не услышали? — спросил я Чунга. — Звук по воде далеко разлетается!

— Не знаю, — ответил Чунг, направляя ствол М60 на судно. — Наверное, на якоре стоял, только сейчас завелся.

Катер раньше явно был рыбацкой посудиной. Сейчас на нем развевался южновьетнамский флаг — ярко-желтое полотнище с тремя продольными красными полосками. На носу примостился тяжелый станковый пулемет. На палубе забегали вьетнамцы в зеленой форме без всяких знаков различий. Хрен поймешь, кто из них, кто и что за войска. Такая «привычка», носить форму без знаков, выработалась ещё со времен войны с французами и осложнила работу снайперов, выбивавших офицерский состав.

— Тра-та-та! — пулемет Чунга скосил пару бойцов, пытавшихся развернуть ствол на носу катера в нашу сторону.

— Не подпускайте их к пулемету! — заорал Иван, приподнявшись на локте и вытянув шею. Иначе нам пиздец!

Я схватил М16 и встал на колено. Блять! Катер уже близко и волны раскачивают плот. Стрелять неудобно.

Нажал на спуск в режиме длинной очереди! За несколько секунд выпустил боезапас в восемнадцать патронов — до полного комплекта рожки не снаряжали, привередливую эмку могло клинануть.

— Тащи рюкзак с патронами! — заорал я Лиен, вставляя запасной магазин, который был в кармане разгрузки.

— Нун гти нан бан нгой?

Ах ты, черт. Она же не понимает по-русски. Я ткнул пальцем в кучу с вещами, показал на гильзы под ногами. Девушка кинулась к вороху вещей и ловко выудила оттуда нужный мешок с лямками. Я в это время продолжил поливать пулями палубу.

Солдаты не ожидали напороться на такой шквал огня, залегли и расползлись по «щелям». На реке на своей территории они чувствовали себя хозяевами и не были готовы к встрече с вооруженным плотом. Пока схватились за оружие, мы с Чунгом успели положить человек десять, это больше половины.

Но один гаденыш все-таки дополз-таки до пулемета. Я видел, как он взял наш утлый плотик на прицел. Ну пиздец! Прощай жизнь! Промелькнула мысль…

Глава 6

Тяжелый пулемет с катера резанул по нам очередью. Пули выбивали щепу и булькали по воде. Я вжался в бревна, лихорадочно переставляя магазин. Чунг тоже менял ленту. Черт! Мы оба пустые. Вот сука!

Пулеметчик бил неумело, явно не привык управляться со станковым. Крошил наобум. Подбираясь сечкой все ближе. Сейчас пристреляется и пиздец нам!

Вот уже змейка бульков от пуль прошла около носа. Стрелок повел стволом обратно, чуть задрав. Еще секунда пропорет наши тушки.

Тра-та-та! Тра-та-та! Рядом лупанули две короткие, по три выстрела каждая. Звук сбоку от меня. Я с удивлением обернулся. Лиен схватила валявшуюся винтовку Чунга и ставла поливать пулеметчика.

Тот сбился и спрятался за оружие. Высунул глаз и вновь нажал на спуск. В этот раз пули прошли совсем далеко от плота. Девчонка молоток — сорвала этой суке пристрелку.