Сбежать от зверя

– И как?

– Руки дрожат – не проверить, – процедил.

– Хорошо, давайте проверим вместе. А то, может, мне лучше отстранить вас от посещения моей пациентки? Поломаете ей что-нибудь…

– Как мы заговорили, – недобро сощурился я. – Ну попробуйте.

– Тахир, нам обоим понятно, что с вас хватит, – парировала она. – Я профессионал. Доверьте мне то, что не можете сами. Вам нужна помощь. Я готова помочь.

Я уставился ей в глаза, и ее взгляд дрогнул. Хороша помощь. И доктор все правильно поняла:

– Да, вы мне симпатичны, – вернула она на меня уверенный взгляд. – Поверьте, симпатизировать вам несложно. И то, что при таких обстоятельствах Марина все равно тянется к вам, неудивительно. А мои симпатии никак не скажутся на результате.

– Уверены? – склонил я голову набок, усмехаясь.

С языка рвалось совсем другое. Но я сдался. Чертовски хотелось… что-нибудь, что, наконец, позволит перевести дух.

– Сейчас я могу сделать вам укол. Чтобы выспаться, успокоиться и получить передышку. Я понимаю, что с вами сегодня произошло.

Я медленно заполнил легкие воздухом. Да, у меня в принципе незатейливый диагноз – гон.

– Я обещал Марине пообедать с ней, – опустил я плечи.

– Любите себе нервы дергать? – неодобрительно заметила она. – Вы не способны сейчас на такие простые вещи, как пообедать с ней. Ваш зверь будет искать любой повод, чтобы установить свои правила. Вы же сами доводите до катастрофы, а потом терпите ее результаты…

Катерина перестала мне улыбаться. Смотрела сурово, выглядела профессионалом… Но мне все равно было понятно, что она просто защищается от меня.

– Тогда делайте уколы, – капитулировал я.

– Хорошо, – поднялась она. – Пойдемте в процедурный.

Я проследовал за ней, покорно улегся на кушетку и получил заслуженную терапию.

– У вас примерно полчаса, – отвернулась она, снимая перчатки. – Вернетесь в номер или отдохнете в отдельной палате?

– Вернусь, – поднялся я и, натянув джинсы, покинул кабинет не прощаясь. Только очарованного доктора мне не хватало. Не весна все-таки.

Ноги перестали дрожать, и я добрался до номера Марины почти спокойным. Она сидела за столом со скетчбуком, поджав под себя ноги. Увидев меня, отложила все и поднялась:

– Я обед заказала…

– Отлично.

– Где ты был?

– Курил.

Я прошел к ней и сбежал взглядом в короткое сканирование своей самки, лишь бы в глаза не смотреть. Она оделась в светлую пижаму и всем видом звала сгрести ее в объятья и завалиться в кровать.

– А еще напоролся на доктора…

Марина усмехнулась:

– А с тобой не соскучишься.

– Ты как? – наконец, нашел я в себе силы посмотреть ей в глаза.

– Жду тебя. – И она смущенно покусала губы. – Не знаю… Тахир… Давай поедим и… я хочу еще попробовать…

– Мне вкололи транквилизатор, – невесело усмехнулся, чувствуя, как снова накатывает слабость.

– А… – нахмурилась Марина. – Тогда тебе, наверное, лучше лечь. Ты же не уйдешь?

– Не успею, – покачал я головой, чувствуя, что нет у меня полчаса. Веки уже стали тяжелыми, в ноги вернулась дрожь.

Я только зубы стиснул, шагнул к Марине и сгреб ее в объятья.

– Я не опасен для тебя сейчас, – усмехнулся ей на ухо. – Надо попросить Катерину выдать тебе пистолет… с уколами.

Марина с трудом выпрямилась в моих лапах, и вместе мы едва добрели до постели. Я надеялся, что просто придавлю ее собой к кровати и вырублюсь…

…но вышло даже лучше. Я не отключился сразу. Успел почувствовать, как она обняла меня за шею, удобно устраиваясь в моих руках, и осторожно вдохнула мой запах, робко укладывая ладонь мне на грудь.

Пробуждение будет нелегким. Но это будет потом…

* * *

Я долго лежала, слушая его дыхание. Тахир, кажется, уснул сразу. А я старалась не шевелиться, чтобы его не разбудить.

Горько все это было. Я будто попала в какую-то сказку с несчастливым концом. Мне давали всего несколько дней, чтобы спастись из плена белых лабиринтов, а я облажалась – и чудовище не расколдовала, и сама не преуспела. И теперь мы с чудовищем обречены.

Чудовище, кстати сказать, очень сильно старалось и в конце концов пало, обессиленное борьбой со своими звериными желаниями. А я так и не успела ему сказать ничего такого, что бы его расколдовало… или сделать…

Вот она – правдивая жизненная сказка. А не вот это все, чем с детства дурят головы маленьким девочкам. Все мы – чудовища. Тахир – буквально, а я… я вру ему и подвергаю его жизнь опасности.

Как я уснула – не помнила. Проснулась, открыла глаза и поняла, что даже не дернулась в руках Тахира. Он все так же еле слышно дышал, вокруг было тихо, и только дождь накрапывал на стекло, разбавляя палитру мрачной улицы. Судя по тому, что за окном было довольно сумрачно, день катился к вечеру. Хотелось есть, пить, в туалет… В общем, все сразу. Тахир все так же прижимал меня к себе, но за время сна немного ослабил хватку – появился шанс вылезти. Только от первого же моего движения Тахир сжал руку сильнее.

– Мне в туалет надо, – прошептала я.

Он вздохнул глубже и выпустил, и я ретировалась из спальни. Все казалось остывшим. Комнату заволокло сиреневой пастелью, и только лампочки на кофе-машине немного разгоняли стылый полумрак. Будто до этого тут все пылало, а теперь выстудило. Только я знала, что стоит Тахиру проснуться, и все снова загорится.

Когда он ушел сегодня утром покурить, я еле сползла с кровати. Было очень странно и даже шевелиться неприятно. Сначала чувствовала себя так, будто меня раздели перед всем приютом и выдрали ремнем. Но проблема была в том, что и такое со мной уже происходило. А сейчас Тахир будто переиграл это воспоминание. И на этот раз вокруг не было никого. Никто не видел, кроме него. Но он не воспользовался моей беспомощностью как те, кто наказывал в детстве. Он не причинял боли, а его прикосновения вернули меня в реальность. Я впервые осознала, что той маленькой девочки уже нет. Все прошло. И теперь меня есть кому защищать.

Выйдя из душа, я тихо прокралась к холодильнику. Наверное, он все равно слышит, но я хотя бы стараюсь.

Я разобрала пакеты, которые принес Тахир, еще утром. Среди всякого мяса и сыра в виде нарезок и кубиков, я обнаружила такую милую сердцу булочку с изюмом и брикет сливочного масла, что даже потеплело внутри. Девушку, как говорится, можно вывезти из приюта, но приют из девушки – никогда. Казалось, нет ничего вкуснее, чем сладкий чай с булочкой.

В таком блаженном виде с большим куском булки во рту меня и застал Тахир. Его опасная улыбка будто заискрила в сумраке комнаты, нервы сразу дернуло, и я застыла с чашкой. Плавное ленивое приближение мужчины к столу показалось шествием сытого хищника к миске. Это стоило трудов, но я невозмутимо запила еду чаем и облизнулась.

– Будешь есть?

Продолжение следует…

– Буду, – ответил он из-за моей спины и направился в ванную.

– И что ты будешь? – пробурчала я себе под нос.

– То же самое, что и ты, – последовало из ванной, и тихо щелкнула дверь.

Булочку с чаем? Серьезно? Ладно. Это я точно смогу ему приготовить. А дальше-то что делать? Может, расколдовать его обещанием руки и сердца? Он не просил столько всего. Он вообще просто берет, что ему нужно.

Но нервничать не хотелось. Я устала.

Когда Тахир вернулся в одних джинсах, я уже устанавливала мольберт у окна.

– Помочь? – замер он возле кофеварки.

– Нет, я сама. Ты выспался?

– Похоже на то, – и он принялся делать кофе, а я уставилась на его широкую спину.

– Хорошие уколы?

– Скорее всего. – А вот тут его голос наполнился недовольством. – Не хочешь прогуляться?

– Можно, – выпрямилась я. – Только меня же не выпустят.

– Погуляем там, куда выпустят. Покажешь парк?

Я только напряженно втянула воздух.

– Ладно, – буркнула недовольно. – Я тебе чай сделала. Ты же попросил такое же.

– Я все буду. И, Марина, мне тоже не нравится, что с решением по твоему делу так тормозят.

Я обернулась к нему. А вот так – на расстоянии с булочкой – он даже ничего. Будто обычный.

– Там есть колбаса, – кивнула я на холодильник, намереваясь продлить эту иллюзию его безопасности. – И сыра дофига. Не хочешь?

– Хочу, – кивнул он, оскалившись – не давал мне расслабиться.

– Ты точно выспался? – направилась я к холодильнику.

– А если нет, то что ты сделаешь? – вдруг недобро усмехнулся он, проследив за мной.

– А ты что намерен делать?

– Намерен и дальше слушать, как ты хочешь, чтобы я остался. А то закрадываются сомнения снова. Что тебе не так опять?

Я втянула воздух и прикрыла глаза на миг, собираясь с духом.

– Ты притворяешься постоянно.

Я уже вытащила из холодильника гору всякой нарезки, а позади так и было тихо.

– В чем? – потребовал он, наконец.

– Ты притворяешься, что выдерживаешь, – пожала плечами, берясь за ножик. – Улыбаешься… Сейчас вот снова играешь со мной…

– Вот как? А что мне делать?

Я обернулась, обнаруживая, что он и правда с интересом на меня смотрит.

– Марина, я предлагал и даже пробовал разойтись. Но тебя и это не устраивает.

– Меня не это не устраивает. – Черт, как же сложно было заводить отношения! Говорить-говорить… Я в жизни не говорила столько, сколько за эти дни с ним. – Ты вот сидишь сейчас весь такой загадочный… И я жду, что ты снова сорвешься, потом пожалеешь, попятишься назад и снова побежишь колоться.

– Я предложил прогуляться, – улыбнулся он. – Поэтому схема по-любому станет разнообразней. Ты вино пьешь?

– Редко.

– Самое время.

– Пожалуй, – усмехнулась я. – Ладно…

Пока он пил кофе с чаем, я оделась в теплый костюм.

– А что там у тебя на работе? Ты уволился? – поинтересовалась, когда он понес к раковине посуду.

Вроде бы ничего, можно и просто так с ним потрепаться. И плевать, что он там ответит. Но и ответил он вполне сносно:

– Нет, к сожалению.

– Такой ценный сотрудник?

– Вот не пойму пока, что на мне так свет клином сошелся.

Он вышел из спальни в рубашке, а я замерла, прислушиваясь – он на самом деле бесшумен!

– Ты, может, и тень не отбрасываешь?

Тахир обернулся и склонил голову набок, недовольно цыкая:

– Потерял эту способность.

– Иди ты! – возмутилась я, натягивая шапку на непослушную копну волос. – Я чуть не поверила!

Он рассмеялся так притягательно, что я даже залюбовалась. Хорош… Надо будет его все же усадить на стул и написать портрет. И не только.