Помоги проекту - поделись книгой:
Корпус судна – накопителя был не просто грязным – он зарос ракушками и водорослями, покрытыми отвратительной черной слизью, да так, что не было ни единого свободного сантиметра. Один из боевых пловцов достал нож, попробовал очистить небольшой пятачок на корпусе, понял почти сразу – бесполезно. Так можно ковыряться целый час и толку не будет.
Спрятав нож, он взял у напарника тяжеленную мину. Держа ее на вытянутых руках и работая ластами – начал подниматься вверх. В голове немного помутилось – декомпрессию он не делал – но глубина детская, десяток метров. С такой можно и без декомпрессии.
Всплыл – профессионально, почти без всплеска, едва не выронил заряд – держать пятнадцать килограммов на вытянутых руках, в воздухе, да не имея свободной опоры – лучше не пробовать. Он всплыл как раз между двумя бортами, воду здесь покрывала пленка грязи столь толстая, что он не смог толком даже очистить стекло водолазной маски. Кое-как сориентировавшись и стараясь не делать резких движений – привалил пятнадцатикилограммовую тушу мина к борту у самого среза воды. Мина пристала к скользкой от грязи и нефтяных помоев стали с глухим стуком… опытный наблюдатель на танкере мог бы это услышать. Но опытных наблюдателей не было… крысы сухопутные, по воде как по асфальту… так вам и надо.
Никаких угрызений совести боевой пловец не испытывал. Нефтяная инфраструктура саудовская… а замполит на сборе до всех довел, что такое Саудовская Аравия и сколько всего хорошего она сделала для моджахедов в Афганистане. А в отряде – двое Афган прошли, у одного отец погиб, у другого – дядя. Сам Бог велел рассчитаться, да как следует рассчитаться. А американцы… те еще паразиты, совсем недавно по телевидению цикл передач был на эту тему. В рамках телепередачи Человек и закон. Планы по разрушению СССР, заброска агентов влияния, генералы-предатели, члены Политбюро – предатели. Дело врачей – убийц… это вообще ни в какие ворота не лезет, врачи – убийцы, таких прилюдно вешать надо на Красной Площади. Разрушение СССР, развал армии, разворовывание общенародной собственности. Американцы это все устраивали… вот пусть теперь и отхавают… десять килограммов пластида.
Боевому пловцу пришла в голову отличная мысль – третью мину он поставил не на корпус плавучего хранилища нефти – а на корпус самого американского танкера, точнее – на винто-рулевую группу. У новых танкеров корпус крепкий, двойной, вряд ли пробьет, а тут самое дело будет. Как рваться начнет… вот пусть и поманеврируют…
Поставив трехчасовой таймер – он погрузился в воду, буквально чувствуя омерзительную нефтяную пленку на лице. Надо найти место для четвертой мины – две они брали для дела, две запасные. Одна, значит, на танкер – а четвертую сейчас пристроим…
В это же самое время два человека, у каждого из которых был бесшумный пистолет и мина, положенная в заплечный мешок – забросили веревки с грузами на массивные арматурные обвязки, ограждающие трубопроводы, ведущие от добывающих вышек. Подергали – держится крепко. Начали подниматься – узел за узлом, бесшумно и неотвратимо, подтягивая все тело и груз одними лишь руками и цепляясь за веревку ногами. Их ждали трубы – с каждого блока скважин эти трубы сходились в одну точку, после чего направлялись либо на берег, на перерабатывающий комплекс, либо на плавучее хранилище. Взрывать сами платформы смысла нет, к тому же там люди. Взрыв на платформе выведет из строя только одну платформу, остальные останутся работать. А вот взрыв здесь, на этих жирных, почти в человеческий рост стальных змеях – выведет из строя весь блок…
Рука протянулась из воды, черная, скользкая от нефти – и две другие ее схватили, с силой рванули из воды. Предпоследний из боевых пловцов – оказался на Зодиаке.
– Где Семен? – негромко спросил старший на лодке
– Внизу. Прикрывает. У него декомпрессии минуты две еще. Какая гадость… – пловец постарался убрать нефтяную слизь хотя бы с маски и с головы
– Какая гадость… – передразнил его сидящий на моторе офицер, с типичным одесским грассирующим «р», так что непонятно, что получилось – то ли радость, то ли гадость.
– Хорош ржать. Мотор проверь.
Еще одна рука показалась из-под воды – и последнего втащили на борт лодки. Потерь не было – как и следовало ожидать. Когда сухопутчики берутся за охрану – именно это и получается.
– Ну?
Степан показал большой палец
– Уходим…
Приказ был жесткий, не предусматривал двойных толкований – все лодки, все оборудование боевых пловцов – перед тем, как подняться на борт судна – матки утопили с грузом – чтобы не было никаких улик на случай неладного. Поднялись на борт, переоделись в гражданское, кто пошел спать, кто – на вахту. Когда рыболовное судно Аль-Ах уже приняло курс на порт Басра – за кормой полыхнуло несколько вспышек – и над горизонтом с запада, по левому борту начало подниматься кроваво-красное зарево…
Саудовская Аравия. Станция перекачки нефти. Январь 1988 года
Месторождения нефти в Саудовской Аравии – расположены не равномерно по территории страны – а блоками, в основном – в северо-восточной части страны. Из них крупнейшее месторождение и в Саудовской Аравии и в мире – называется Гхавар и находится – примерно в пятидесяти километрах от берега, неподалеку от границы с Объединенными Арабскими Эмиратами. Оно настолько огромно – что по площади составляет более половины территории такого государства как Бахрейн. Работают на нем в основном американцы и наемные работники – из Пакистана, Таиланда, есть и палестинцы. Сами сауды – не снисходят до того, чтобы добывать черную кровь своей земли. Им больше нравится сидеть в кондиционированных офисах, читать Коран и подсчитывать свои барыши. Даже в охране нефтяных объектов, которую осуществляет армия у них – полно пакистанцев, даже пакистанские офицеры в армии. Сауд может быть только генералом… на худой конец полковником. В армии служить с рядовых должностей – им тоже в лом.
Для справки – нефть мало добыть, ее надо еще транспортировать. К нефтяным терминалам, к нефтеперерабатывающим заводам, к потребителю. Самый экономичный путь транспортировки это трубопровод, на втором месте танкер большого водоизмещения. Но нефть – это не вода, это довольно вязкая жидкость, в ней содержится парафин, содержится сера. Прокачка нефти по трубопроводу – не такая простая штука, тем более что трубопровод забивается отложениями. Поэтому – через некоторое расстояние – трубы прерываются перегонными станциями. Это место, где поток нефти по трубе ускоряется. Основной нефтеперегонной станции служит турбина, чаще всего – авиационная.
Вот, на одной из таких нефтеперегонных станций – нет дежурство солдат по имени Акиб. Точнее – не солдат Акиб – а лейтенант Акиб и поэтому он теперь мог дрыхнуть в салоне джипа, где есть кондиционер, в то время как остальные несут службу на посту. Он прибыл сюда уже давно, четыре года назад и обзавелся даже небольшим домиком в Арабских Эмиратах, совсем рядом – это на случай, если его вышибут со службы. Но это вряд ли – тем более после милейшей беседы с одним уважаемым человеком из Мухабаррата[14]. Он совершенно определенно пообещал, что если он пройдет курс специальной подготовки, а потом вернется в свою страну, где сейчас бушует война всех против всех и будет делать то, что скажет саудовская разведка – то по возвращении ему дадут подданство, и ни он, ни его дети – больше никогда не испытают нужды. Он знал, что это правда – сам он родился десятым ребенком в семье, которая жила в хижине с земляным полом, а вот здесь – ребенку при рождении от Его Величества дают в подарок несколько десятков тысяч долларов, которым он сможет воспользоваться, как только достигнет совершеннолетия. Лейтенант не задавал вопросы – а справедливо ли все в этом мире и почему люди молятся одному Аллаху, но у одних дети в подарок получают несколько десятков тысяч долларов при рождении – а у других один врач приходится на десять тысяч детей? Не думал он и о том, почему местный правитель, если он такой богатый – дает деньги не для того, чтобы дети оставались живы – а для того, чтобы длилась война в далекой стране, чтобы гибли и гибли люди, которые в жизни не видели ничего кроме нужды и лишений. Он считал, что все было правильно. Все – по воле Аллаха. И даже то, что он сейчас дрыхнет в кондиционированной прохладе, а его солдаты стоят под палящим солнцем – это тоже правильно, это справедливо. Каждому – свое.
Вот только… улечься бы поудобнее.
Лейтенант попытался это сделать – и тут же обнаружил, что его кто-то трясет за плечо.
– Ты что здесь делаешь, наглая скотина?! – взревел он, еще не продрав глаз. Это был один из солдат, он еще не понял, кто
– Но господин лейтенант, там какая-то машина требует, чтобы ее впустили?
– О чем ты говоришь, сын осла? – лейтенант поморщился от головной боли – гони всех прочь, о Аллах…
Солдат чуть отступил.
– Но господин лейтенант, это важная машина!
– Какая?!
– Большая – тупо улыбаясь, сказал солдат
– Сгинь с моих глаз, сын шакала! – взревел лейтенант.
Солдат бросился прочь.
Лейтенант попытался прийти в себя – резкий переход от двадцати градусов в автомобиле к сорока пяти на улице давал о себе знать. Внезапно он понял, что то что он принимал за полследствия головной боли – это сигналы машины, громкие и настойчивые. Надо идти смотреть…
Когда лейтенант вышел к периметру, к воротам – он от страха едва не опустил в штаны. Эту машину он знал – таких было немного и все они здесь – принадлежали членам одной фамилии. А он знал, что любой представитель семьи Саудов мог пристрелить его как собаку за лень и нерасторопность и ничего ему за это не будет.
Оскальзываясь на песке – лейтенант кинулся открывать…
Как только он оттащил в сторону воротину – Ламбо, взревев мотором и окатив его песком – рванулся внутрь. Лейтенант побежал за ним следом… о Аллах… хозяин рассердился. Но если встать на колени – возможно, он и помилует.
Ламбо подлетел к зданию где находился пост управления станцией и остановился, из машины выскочило четверо – и тут пакистанский лейтенант, наконец то понял, какой он идиот, и каким он идиотом был всю жизнь. И это – уже было не исправить, потому что иракский спецназовец из Кууат-999, спецподразделения иракской армии, известного так же как «Копья Аллаха» направил на бегущего лейтенанта бесшумный Скорпион – и лейтенант упал под себя, пробитый двумя пулями. Никаких команд не требовалось. Двое рванулись в центр управления станцией, двое – бесшумно и быстро – туда, где должна была быть охрана станции, разомлевшие от жары полугражданские увальни.
– На пол! Вниз!
Сидевший за пультом инженер, чисто выбритый и явно не араб, начал подниматься с места.
– What a fuck…
Бегущий первым иракский спецназовец ударил его прикладом трофейной винтовки в лицо, потом добавил ногой. Американец свалился на пол.
– В угол! Быстро! Буду стрелять!
Американцы подчинились. Они были наняты по специальному контракту, перед отправкой сюда страховая компания, где страховалась их жизнь – заставила их пройти семинар по выживанию, который вели в лесах Виргинии бывшие зеленые береты. Им объяснили просто и спокойно – что на Ближнем Востоке существует такое явление как терроризм и похищение людей ради выкупа. Если вас пытаются похитить или захватили в заложники – вы не должны оказывать похитителям никакого сопротивления, нужно выполнять все их требования. Рано или поздно – ваше местонахождение установят и американский спецназ освободит вас из рук похитителей. А если будете оказывать сопротивление – вас могут убить, потому что вы дикие и нецивилизованные люди.
Поэтому – американцы и саудиты, их здесь было примерно поровну – дисциплинированно собрались в углу большого, просторного зала, наблюдая за тем, как один из ворвавшихся в комплекс боевиков лихорадочно переключает клавиши и рычажки на пульте. Второй в это время держал их под прицелом.
– Какого хрена!? – старший смены был опытным, много лет отработавшим на таких объектах американским инженером, и он мог оценить что делается с полувзгляда – это же будет гидроудар! Выйдет из строя вся система, нефть разольется!
– Молчать!
Иракец закончил, вскочил с кресла оператора
– Пошли отсюда! – ствол автоматической винтовки указал на дверь – пошли отсюда, ну! Бежать! Пошли, неверные свиньи!
Заложники переглянулись – их что, выпускают? Это было что-то, не предусмотренное в программе.
– Бежать! – офицер дал короткую очередь в потолок.
Автоматная очередь, грохот которой больно ударил по барабанным перепонкам, произвела должное впечатление – заложники, сбивая друг друга с ног, бросились к выходу.
Из всех тех, кто попал в заложники и кого сейчас отпускали иракцы – только один саудовец, самый молодой, который был не инженером, а только кандидатом в инженеры, стажером. Он чуть поотстал, сделал вид, что его толкнули – и бросился на иракца. Ему даже удалось схватить автомат, который висел на ремне, на шее – но больше ничего он сделать не смог. Иракец и не пытался бороться за автомат – вместо этого он выхватит пистолет и выстрелил в молодого саудовца в упор. Саудовец упал на пол – единственный мужчина из всего персонала станции.
– Давай быстрее!
Один из иракцев достал баллончик с черной краской, быстро и размашисто нарисовал символ – полумесяц со звездой и надпись Аллах Акбар. Дискантом беды, в помещении гудел ревун, перемигивались красные огоньки на панели управления – надо было уходить, пока не поздно. Система вышла на критические параметры работы – катастрофы можно было ждать в любой момент.
Примерно в это же самое время – одиночный внедорожник РейнджРовер вылетел из пустыни, как вихрь к одному из крупных нефтехранилищ – и прежде чем охрана успела что-то понять и предпринять – ударил по блестящим на солнце, внушительным емкостям с нефтью из пулемета калибра двенадцать и семь. Все это походило на действия САС в Северной Африке в сорок первом – сорок втором годах, когда им удалось уничтожить на аэродромах столько же самолетов Люфтваффе, сколько британские пилоты уничтожили в воздухе. Опыт Дэвида Стирлинга[15]не был похоронен и забыт – кому надо, тот помнит, и изучает. Только применяется он теперь против отцов – основателей – хранилище принадлежало на паях АРАМКО и Бритиш Петролеум.
Прежде чем охрана успела предпринять что-либо осмысленное – неизвестный внедорожник прекратил огонь и рванул в пустыню, исчезнув из поля зрения. Преследовать его не было ни сил, ни возможностей – три емкости уже вовсю горели и огонь вот – вот должен был перекинуться на остальные…
Саудовская Аравия. Пустыня. Январь 1988 года
В нескольких километрах от захваченного пункта нефтепереработки, прямо в пустыне остановился небольшой грузовичок – пикап японской фирмы Тойота. Совершенно обычная здесь машина, очень удобная, потому что крепкая и имеет отключающийся полный привод. Если надо – включило и едешь по пескам, заезжаешь куда угодно в пустыню – машина крепкая и проходимая. Если надо – отключил полный привод и едешь по нормальным дорогам, которых в Королевстве, хвала Аллаху – все больше и больше… И бензина много не жрет, это тебе не профессиональный вездеход. И стоит недорого, не то, что РейнджРоверы и почти не ломается…
Кузов у машины был удлиненный, да еще накрытый специальным высоким кунгом. Ничего необычного в такой машине не было – на таких развозили небольшие бригады по строительным объектам и нефтяным скважинам: удобно и не надо гонять тяжелые Кенуорты. Надпись большими буквами на борту schlumberger[16] – почти гарантировало от любой дорожной проверки.
В машине сидели два человека. Один среднего роста, лет сорока на вид, бородатый, с монголоидным разрезом глаз и хитрым выражением лица – когда оно не скрыто шемахом, как сейчас. Второй – повыше, но ненамного, загоревший и заросший кудлатой бородой. Оба они были одеты в спецовки от Шлумбергера, на голове – шемахи и очки, что совсем неудивительно. Только идиот суется в пустыню с неприкрытым лицом… песок как пыль, будешь потом не один день кашлять, а можно им силикоз заработать.
Молодой был за рулем, старший сидел на пассажирском сидении и насвистывал какую-то песенку. Даже с обеими подключенными мостами машина шла тяжело, проваливаясь сдвоенными задними колесами в песок. Видимо, груз, который она везла – был тяжелым.
– Кем хе бейад[17]? – спросил молодой, внимательно следя за малейшими изменениями цвета песка впереди. С этим шутить нельзя, песок очень коварен – и если попадешь в зыбучие пески – машину не вытащишь и вертолетом и дай Аллах спастись самому
– Швайя – швайя[18]
И снова начал напевать свою дурацкую песенку…
Скворцов понял, что это – «Учкудук, три колодца» – и чуть не рассмеялся, когда вдруг старший сказал «хина», что значило – здесь. Они говорили по-арабски, они не произнесли за несколько дней ни одного слова по-русски – а теперь этот мудак поет советский – Учкудук, три колодца. Мало того, что песня советская, так еще и секретный объект[19]рассекречивает!
Впрочем – полковник, еще и иракский. То есть – не наш. Голова большая, пусть думает, что поет. В глубоком тылу противника…
– Хуна – внезапно сказал полковник – икаф ас-сайя[20]
Скворцов остановил машину. Тишина – навалилась подобно большому, ватному одеялу. Вышел из машины, огляделся по сторонам. Никого.
– Бесораам, бесораам[21]! – поторопил его полковник.
Скворцов откинул задний борт машины и выкинул на свет божий лист профилированного железа, как шиферный, только железный, его они достали утром на шуке – то есть на рынке. Пототм еще один. Полковник потащил первый лист на гребень бархана – и Скворцов понял, что ракеты придется доставать ему одному.
Ракета Града в укупорке – весит сто десять килограммов. Как-то раз, не от большого ума, в Афганистане – они взялись тягать эти ракеты, вроде как на спор. Победил, конечно же, Шило – но ему что, здоровый бугаина, с детства штангой занимается. А вот он – с детства стрельбой занимается, еще маман в свое время записала к модному консерваторскому профессору – на пианино играть, типа. От музыкальных пыток он сбежал после седьмого занятия, а вот от ракет – сбежать было невозможно.
Чтобы не думать, обо всей об этой дряни – он начал вспоминать, как будет по-арабски «помоги мне» – слова, которые он никогда не скажет, ни на одном языке. Если память не изменяет – то саадини, почти как русское «соедини». Но хрен тебе, полковник гэбешный, от меня ты этих слов не услышишь.
Ракета тяжело плюхнулась на песок, он потащил ее на бархан, выкладываясь изо всех сил. Полковник подскочил, схватил с другой стороны. Коротко бросил – ахбаль, что значило – идиот. Наверное, он и в самом деле – идиот.
Минут двадцать – у них ушло, чтобы освободить ракеты от укупорки и положить их на лист железа. Эти ракеты – они взяли не из Советского союза – они были… кажется, румынского производства и поставлены они были в Северный Йемен, капиталистический и имеющий какие-то особые отношения с саудами, в отличие от социалистического Южного Йемена, где совсем недавно – была проплаченная саудами и кое-кем еще резня. Эти ракеты были украдены, а упаковку… пусть найдут упаковку. Задумаются…
Затем – гэбешный полковник стал вымерять какие-то показатели с помощью компаса и строительного отвеса – а Скворцов – полез в кузов, вытащил большой, свежезаряженный японский аккумулятор и связку заранее нарезанных высоковольтных проводов. Пока полковник продолжал свои измерения и подсчеты на калькуляторе – он начал вязать взрывную цепь.
В принципе – ничего хитрого, точно так же делают и духи в Афгане. Лист шифера, несколько снарядов Град, купленных, оставленных, украденных у Советской армии или у зеленых, партнеров – так называли то, что по какому-то недоразумению называлось афганской армией. Запускается или так – с помощью автомобильного аккумулятора, или даже огневым способом – разводится костер, и… Хорошо было бы Ураганом, не Градом шарахнуть, у него не обычная, а вакуумная боеголовка – но и так нормально будет. Учитывая – по чему они бьют.
Вашим добром – да вам же челом.
– Джайд – наконец удовлетворенно сказал полковник – бисмиллахи[22]. Яллах…
Скворцов завел машину, осторожно, чтобы не закопались колеса, прижал педаль газа. Машина тронулась намного веселее, чем когда они ехали сюда – неудивительно, кузов то пустой.
– Рафик полковник – сказал он внезапно по-русски – разрешите на русском вопрос задать?
– Задавай. Раз на нормальном языке не можешь.
– Товарищ полковник, а где вы таким вещам научились?
– У вас же и научился – охотно пояснил полковник, по-русски он говорил совершенно свободно, лучше иного русского – я у вас, в Союзе учился. Одесское высшее артиллерийское командное училище имени Фрунзе. Я сначала артиллеристом был, потом в специальную республиканскую гвардию перешел.
– А что, разве там такому учат? – с сомнением спросил Скворцов – я имею в виду – ракеты запускать огневым и электрическим способом, без установки? Нас такому только в Афгане учили, и то – ГРУшники.
– Учат, Николай, учат – вздохнул полковник – ты за дорогой следи. Нам еще до верблюдов добраться, пока не увели…
Двое спецназовцев, иракский полковник и, советский, с недавнего времени капитан – ехали на японском пикапе через саудовскую пустыню, направляясь к границе с Кувейтом, которая почти никак не обозначена, нормально не охраняется. У них за спиной – остались восемь ракет Град, привязанных к двум параллельным электрическим инициирующим сетям и нацеленных на громадный нефтеперерабатывающий комплекс в Абкейке. Две трети саудовской нефти, идущей на экспорт в качестве нефтепродуктов – перерабатывалось именно там.
Через сорок минут – известие о скоординированной атаке крупнейших саудовских нефтяных промыслом достигло Лондонской биржи, а еще через двадцать минут – Нью-Йоркской и Чикагской товарно-сырьевых бирж и офисов крупнейших нефтяных компаний в Хьюстоне. На момент начала торговой сессии – цена на нефть держалась в районе двадцати семи долларов за баррель: год с небольшим назад, когда сталинисты совершили государственный переворот в Советском союзе она взлетала до сорока – но потом совместными действиями США, Кувейта и Саудовской Аравии ее планомерно продавили вниз и намеревались продавливать и дальше.
Известие о произошедшем настигло американские товарно-сырьевые площадки в самом начале торговой сессии – и биржевики принялись за дело. Уже к концу торговой сессии нефть стоила тридцать пять долларов за баррель, поднявшись разом на восемь долларов, а фьючерсные котировки – ушли еще выше и достигли тридцати восьми долларов за баррель по девяностодневным контрактам и сорока – по ста восьмидесятидневным. Уже к концу торговой сессии пришло сообщение о том, что разрушения предельно серьезны, пострадали не только сами скважины, но и инфраструктура и восстановить все это удастся не ранее, чем через несколько месяцев. А пока – даже не потушены пожары. Но важен был сам факт – в мире появилась террористическая организация, способная нанести разом несколько скоординированных ударов по стратегически важным для западного мира объектам нефтяной инфраструктуры. Этот факт – заставлял кардинально пересматривать риски по всем долгосрочным контрактам и вообще – ставил под сомнение самую систему долгосрочных контрактов. Кому они нужны – если твоего контрагента могут взорвать в любую минуту?
На следующий день – торги открылись только в Лондоне, Комиссия по ценным бумагам США приостановила торговлю нефтью и всеми энергетическими контрактами до особого распоряжения. В Лондоне – торги открылись на тридцати восьми, и цена быстро достигла сорока одного доллара за баррель – что было почти катастрофой. В середине дня – выступил президент США Джордж Буш и заявил, что США расконсервирует национальный нефтяной резерв – впервые с эмбарго семьдесят третьего года, а при необходимости – расконсервирует все свои законсервированные скважины и распечатает нефтяные запасы на Аляске, которые до этого были закрыты к освоению из-за экологических требований. Кроме того – США направляют в Персидский залив авианосец Джон Ф. Кеннеди и десантные вертолетоносцы Уосп и Тарава с экспедиционной группой морской пехоты и отрядами спецназа на борту. Президент США в своем выступлении подчеркнул, что Соединенные штаты Америки готовы защищать своих друзей любыми средствами и не допустят новых террористических атак на жизненно важные для США объекты.
Это немного охладило пыл биржевых быков – и к концу торговой сессии котировки опустились до тридцати девяти долларов за баррель. В те времена – не менее девяноста процентов нефти продавались по долгосрочным контрактам – и всплеск цен на спотовом рынке не оказал немедленного негативного действия на западную экономику. Однако все понимали: процесс пересмотра цен на долгосрочном рынке начнется уже завтра, адвокаты, представляющие интересы продавцов уже сидят на телефонах, готовые ринуться в бой – и новые контакты будут заключаться по цене никак не низе тридцати трех – тридцати четырех долларов за баррель с тенденцией к повышению. Новые риски должны быть заложены в цену – иначе никак. Медвежий тренд на рынке энергоносителей был сломан и сломан жестко.
США, штат Мэриленд. Кэмп-Дэвид. Январь 1988 года
Поделиться книгой: