Комбинат Эскулапа

Комбинат Эскулапа

Декохт

Медики не без странностей.

Вот мой приятель, собираясь на дежурство, готовит себе Декокт (Отвар).

Еще правильнее, в согласии с русской литературой - декохт.

Декокт - это 150 г зубровки, перелитые в банку.

Уходит на скорую, дежурит, не пьет ничего. А как дежурство заканчивается, сразу выпивает Декокт из банки. Чтобы до дома добраться в радужных чувствах, а там уж есть и декокт, и прочее на всю оставшуюся для подвигов и славы жизнь.

Между прочим, многие истории, рассказанные здесь и в других циклах, хотя и не все, я услышал от него. Так что не говорите потом, что я украл их с его личного сайта, который он подумывает создать, если не покончит с декохтом, но все никак не покончит...

Любимые сказки

Редактируя статью о Берне, натолкнулся на мысль, что любимые в детстве сказки и книги определяют будущий жизненный сценарий. Так, 25-летняя особа бросила мужа и двоих детей, удрала с хахалем на яхте - все правильно, мужчина спас ее от жалкого существования Золушки.

Может быть.

Какие же сказки любил я?

Не помню. Мне кажется, что те, которых у меня не было, непрочитанные.

Ну, и Айболита, разумеется. Так и вышло по Берну: ездил за город, на поезде, от жены и ребенка, к зверям - одних лечить, с другими - сотрудничать. Там много людей томилось в плену. И солнце было проглочено крокодилом. И море бушевало.

- Тяни! - орали санитары в приемнике. - Толкай!

Бессознание

Однажды мой товарищ со Скорой Помощи вызвал на кое-что банальное психиатрическую бригаду.

Ходил на четвереньках голый мужчина, ел травку.

(А саму Скорую Помощь, первую, вызвали на "Бессознание").

Приехали психиатры - чистые, отутюженные, один даже в галстуке. Этот господин в галстуке приблизился, потрогал больного. И тот выплюнул ему на костюм, в рожу и в галстук все, что наел на лужайке.

Смешно? Смешно, да не это:

Фельдшер ему:

- Ну ты что, дурак совсем?

Москва - Кассиопея

Это был фильм с таким названием, но детский и застойный, там правду не показывали.

Краткая история болезни: человек живет в большой коммуналке. Бегает без штанов, а с наступлением эрекции забегает в первую попавшуюся открытую комнату, дрочит, эякулирует в телевизор, в самое интересное, после чего на этот телевизор ставит антенну и убегает.

Так что, куда ни кинь, а все ему клин, вышла ему дальняя дорога в казенный дом. Сдали его на лечение.

Он объясняет:

- Я общаюсь и осеменяю космос через антенны.

Провел на принудительном лечении 2 года. И начал выписываться. Весь такой вроде бы ничего, с элементами самокритики. Доктор перед выпиской искренне интересуется:

- Ну, вы больше не будете такого делать?

Мстительная пауза.

- Такого не буду. Надо искать другие пути общения с Космосом.

Инициатива снизу

Сие, конечно, только для специалистов. Они поймут, в чем дело.

Звонит на телефон доверия престарелая бабушка. Доктору. Она обеспокоена надвигающейся монетаризацией льгот.

- Нельзя ли мне будет увеличить дозу тизерцина?..

Харакири

Эти японские соображения по поводу восходящего солнца, отраженные в сомнительных романах, заканчиваются бедой. Наш человек не нуждается в их самурайских изощрениях, ему противопоказана японская литература, а Юкио Мисима - в особенности.

Ведь как рассуждает Мисима? Когда человек - или вещь - достигают совершенства, их следует уничтожить: поджечь или вскрыть, ибо дальше будет только хуже.

И сам совершил харакири, недовольный свалившимся с неба миротворчеством.

Поэтому один такой наш человек прочел Мисиму и счел свое тело достаточно эстететически состоявшимся, чтобы вскрыться на японский манер.

Правда, он напрочь позабыл о слуге или там секунданте-самурае, я не знаю. Короче говоря, обезглавить его было некому. А потому он просто выпустил себе кишки в своем доме-многоэтажке. И стало ему тут довольно больно, так что он выпрыгнул с шестнадцатого этажа. Сломал два бедра, и кишки рядом лежат.

Тут приехали правильные люди, с понятием, собрали его, упеленали, отвезли. Не дали умереть Совершенству. И Солнце на его Совершенном брюхе взошло не полностью, а красным шрамом, самым краешком. Как раз над водами, что собираются в мочевом пузыре. Швы сняли - красотища!

День поражений и побед

Бригаду вызвали на эпилептический статус. Это когда никак не вывести из судорог.

Но бригада из статуса вывела - на свою беду.

Молодая женщина в сумеречном после статуса состоянии ума, 19 лет, вес 110 кг, искусала доктора, прокусила ему куртку и свитер.

Родного папу она выкинула с балкона, и папа радовался своему второму этажу.

Бригада из трех мужиков летала по комнате вперемежку с луковицами и какими-то банками, и больная кричала надсадно: "баба ёба".

Доктор добрался до телефона, позвонил психиатру.

Тот ласково заурчал:

- Я понимаю, это наше, но только послать некого. Может, как нибудь справитесь? Фиксируйте галоперидолом.

- Нету его у нас.

Взялись вязать: связали ремешками руки, плюс пропустили ремень через рот, и получилась она, как на дыбе. Чтобы не укусила вторично и третично.

Штанов на нее, конечно, никто не надел, это был уже излишний гуманизм.

И вот в таком виде доставили в обычный стационар, в приемный покой. А у нее еще одна нога была прикручена к рукам.

В приемнике разразились хохотом: решили, что доставили ласточку, любительницу из ближайшего садомазоклуба.

Но подкорка уже просыпалась, и больная начинала разборчиво говорить "еб твою мать".

Выскочка

Рассказ писателя Клубкова про приемный покой.

Крики из конца в конец:

- Иваныч! Психиатрам нужен тонометр!

- Да где же я тебе возьму тонометр?

- А ты у терапевтов спроси, у них есть!

- Откужа у терапевтов тонометр?

- Я точно знаю, у Петровича есть!

- У него - что, личный? Ну, дают!...

Экстрим в Невском мейнстриме

У моего приятеля-медика есть знакомая японка. И эта надолго приезжая основательно запала на Россию. Живет здесь и, по словам приятеля, блядует. Короче говоря, отъявленная гейша. И вот ей очень захотелось русского экстрима. Фактор Страха организовали довольно условный: прокатиться на байдарке от Васильевского Острова и куда-то обратно, куда получится. Все участники экстрима перепились до младенческого слабоумия и вполне подготовились к мастер-классу, а какими тараканами и личинками закусывали - не помнят..

Опрокинулись, утопили байдарку.

Но девушке очень понравилось. "Руський экстрим", - говорила она.

Японка, похоже, попала в точку, ибо все, что - насколько я знаю - происходит в головах ее спутников, все ближе и ближе к экстриму.

Один мечтает продать квартиру жены и поехать вокруг света на яхте, которую построит Джек - он сам. Но все никак не получается что-то. Мейнстрим мешает. Так что покуда разъезжает на Скорой Помощи вокруг города.

Неправда Ваша

Вот фрагмент перевода, который я редактирую:

"...В другом случае Джексон пытался проинтервьюировать некоего бородатого юношу, возомнившего себя Господом Богом, а потому полностью отстранился от других пациентов и персонала. Пациент намеренно оставался в противоположном от Джексона углу кабинета и игнорировал все вопросы и замечания. Тогда Джексон сказал пациенту следующее: "Ваша вера в то, что вы - Бог, может стать опасной, поскольку вы можете утратить всякую осторожность и не заметить, что происходит вокруг вас". Затем Джексон добавил: "Но, раз вам так хочется воспользоваться этим случаем, я как врач охотно пойду вам навстречу". Во время этого переструктурирования или терапевтической двойной связи пациент занервничал и одновременно проявил интерес к происходящему. Он задумался: стоит ли ему воспользоваться такой возможностью, когда к нему относятся как к Богу, или нет? Затем Джексон опустился на колени и смиренно протянул пациенту ключ от больницы: "Конечно, Господи, раз это и впрямь Ты, Тебе ключ ни к чему, но, с другой стороны, Ты всяко заслуживаешь владеть этим ключом больше, чем я, простой смертный".. Тут уж пациент утратил всякую невозмутимость, подошел к Джексону и заявил: "Знаешь, приятель, один из нас - псих".

Примечание: он, конечно, косил. От армии или еще от чего. Вполне бездарно, да и доктор был не лучше. Надо было благословить доктора, принять ключи и понести их Святому Петру. По дороге поджечь больницу, объявив ее Москвой, себя - Бонапартом, а ключи - долгожданными ключами от города. А бороденке своей дать имя: Бородино. Это я понимаю.

Просто встретились два одиночества

Уволят меня за разглашение издательских тайн. По миру пойду, проситься в уборщицы. Следить и записывать в книжечку между веником и совком. Еще одна цитата из не вполне доработанного текста (а стало быть, я и не воспользовался чужим полноценным продуктом).

"Яркой иллюстрацией может служить классический пример из практики Эриксона (Милтона, как я понимаю) - случай с супружеской парой, страдавшей ночным недержанием мочи. Эриксон сказал этим супругам, что абсолютной предпосылкой успеха терапии будет безусловное и неукоснительное выполнение его инструкций. Затем Эриксон он велел супругам каждый вечером в течение двух недель сознательно мочиться в постель, перед тем как ложиться спать. В конце этого срока им будет дана одна ночь передышки: в воскресенье вечером они лягут спать в сухую постель. На следующее утро, в понедельник, они должны набросить на постель покрывало, если увидят ее мокрой; тогда, и только тогда, они поймут, что им придется в течение еще трех недель садиться на колени и мочиться в постель. И никаких обсуждений или споров, только молчание и и послушание.

Итак, супруги каждый вечер, мочились в постель, испытывая, разумеется, немалый дистресс. Однако две недели спустя, проснувшись утром, они обнаружили, что постель сухай! Они заговорили, но вспомнили о приказе молчать. Тем вечером, не разговаривая, они "проскользнули" в сухую постель и делали то же самое в течение следующих трех недель."

Личное примечание. Мне рассказывали о молодых супругах, которые жаловались на бездетность, тогда как вот уже год жили в прямой кишке. Я думаю, им следовало отдать приказ: продолжать в том же духе еще года три, пока кто-нибудь не родится!

Хочется петь Макаревича без ансамбля:

"Будет День Радости - Дай мне Бог до старости Как-нибудь дождаться Встречи с ним..."

И еще, о писунах. Что же это они так синхронно мочились? Редкий случай родственных мочеизнуренных душ? Счастливое единение равных? Они обрели себя. Где-то шлялись две половинки. И слиплись. И умерли в один день от нового синхронного бедствия. Позавидовать впору, а не лечить.

Эмпатия

Из не попавшего в основную больничную хронику "Под крестом и полумесяцем".

Вечерами дежурным врачом не раз замечено, что начмед-академик (ну, читавшие знают) выходит из больничного кинозала весь красный. Кино на халяву смотрит.

Пьяный, небось?

Нет. Просто разволновался, растрогался.

Фильмы там показывают самые простые, блокбастеры для третьего мира, да новые рязановские комедии. Ну, изредка, "Пиратов ХХ века или Карибского моря"

Прощание

Еще кое-что из не попавшего в хронику. Не слишком веселое. Читавшие помнят про жаркую, южную, взбалмошную узбечку М., мою напарницу, с которой мы четыре года просидели в одной ординаторской.

Она приехала из-под Ташкента в 1974 году, медсестрой, да так и осталась, выучилась на дохтура, вернулась - глупость, я говорил, так не делают - в родное отделение командовать недавними коллегами. Отделение стонало от их с заведующей дуэта.

Она не умолкала, не отдыхала, ни в чем, кроме бытовой дури, замечена не была, и уходила с работы в полдевятого вечера, вместе с малолетним сыном-школьником, которого растила одна.

И вот она увольняется. Этот мамонт, этот столп и утверждение больничной истины рухнул. Она заработала себе радикулит. Полечившись - без особого, естественно, успеха у нас, поехала оздоровиться в давно позабытый климат. В аул свой кишащий, кишлачный родней.

Там ее брат, назвавшийся мануальным терапевтом, ее полечил.

Вернулась на костылях.

За документами. С последующим отъездом к единоутробному лекарю.