Помоги проекту - поделись книгой:
И засыпая, почувствовала на себе пристальный взгляд.
[1] Марта Стюарт — американская телеведущая, получившая известность благодаря советам по домоводству и кулинарному шоу.
[2] Имеется в виду реабилитационный центр имени Святого Иуды, позиционирующийся как элитный и пользующийся популярностью у селебрити.
[3] Популярный в США антидепрессант.
[4] Одно из крупнейших специализированных медицинских учреждений Нью-Йорка, расположенное на Манхэттене.
[5] Элитный горнолыжный курорт в штате Колорадо.
Непристойное поведение и достойное предложение
Утро началось с невыносимого жара — левая щека горела как под палящим солнцем Санта-Моники.[1] Теплый воздух щекотал висок, а ладонь ритмично приподнималась в такт… чужому дыханию!
Распахнув глаза, я обнаружила, что догадка верна. Я лежала, прижавшись к Блейку! Голова покоилась на его плече, а ладонь накрывала солнечное сплетение. Я не помнила, как он прилег рядом, и почти убедила себя, что все еще сплю, но разлившаяся по телу истома опровергала доводы. От избытка тактильных ощущений по позвоночнику пронесся холодок, в животе сладко заныло, грудь распирало от предвкушения — слишком реального для сна.
Осторожно приподняв голову, я всмотрелась лицо Блейка. Спокойное, безмятежное и такое… родное. Посапывая, он смешно морщил нос, словно кривился от неудачной шутки, но даже эта легкая гримаса не делала его отталкивающим. С трудом сдержав порыв погладить его по щеке, я поймала себя на приятно будоражащей мысли, что хотела бы просыпаться с ним каждый день.
Обнимать, уткнувшись носом в ямочку над ключицей. Целовать в отросшую за ночь щетину на скуле. И кокетливо шептать «привет», зная, что он ответит с довольной улыбкой.
Если бы я все не испортила своей глупой выдумкой, наша жизнь могла сложиться иначе. Но время не возвращается назад. И Блейк меня не простит.
Тихо всхлипнув, я коснулась его губ своими, словно извиняясь.
В этом поцелуе смешалось все — и тоска об утраченном, и неозвученные оправдания, и желание, которое я не могла ни заглушить, ни контролировать. Он стал бы последним, если бы Блейк меня оттолкнул, но он лишь расслабленно потянулся, не открывая глаз. В полусне обхватил за шею свободной рукой… и с жадным вдохом скользнул языком в мой рот.
Не веря в происходящее, я на секунду замерла в растерянности.
Блейк целовал меня! Снова!
Настойчиво и горячо, а его пальцы — поразительно нежные — погрузились в мои волосы на затылке, не давая отпрянуть. Да я бы и не стала! И, изнывая, ждала большего, пока его умелый язык дразнил мой.
Прикосновения заводили до дрожи. До крошечных разрядов тока под кожей. До зуда между ног. Меня целовали много раз, но так, как Блейк — никогда!
Нетерпеливо ерзая сосками по его груди, я отвечала на каждое движение жарких губ. А от мысли, что будет, когда он сунет руку мне в трусики, хотелось кричать.
Перекинув ногу через его бедра, я почувствовала возбужденный член.
От радости сердце сделало кульбит. Желание было обоюдным!
Торжествующий рев адреналина затуманил сознание. Царапнув ногтями треугольник кожи в небрежно распахнутом воротничке рубашки, я подцепила пуговицу, но та застряла в петле. Чертыхнувшись, я рванула сильнее, и почувствовала, как напрягаются тугие мышцы торса под моей трясущейся ладонью.
Представив, как Блейк всем своим весом вдавливает меня в матрас, а потом вбивается так долго и яростно, что с кровати сваливаются подушки, я лихорадочно впилась в его губы. Одновременно повела бедрами, сильнее прижалась к его паху — приподнялась и опустилась, имитируя проникновение. Потерлась через ткань брюк, распаляясь от касаний и фантазий:
— Блейк…
В ответ на сдавленный стон его веки дрогнули.
— Долорес, — хрипло выдохнул он, осознав происходящее. — Какого дьявола ты…
— Я? — от возмущения я могла лишь ошалело моргать.
Пусть еще скажет, что я ему силой член подняла!
Да, я проявила инициативу, но ведь возражений не было.
— Мы же обсуждали, — Блейк снял меня с себя и рывком выпрямился. — Это недопустимо.
Рухнув на подушки, я взвилась снова:
— Но ты сам лег рядом!
Раздосадованно дернув щекой, он пригладил растрепавшиеся волосы — как во время наших давних шуточных споров, когда силился подобрать аргумент, а я упрямо не соглашалась.
— Ты стонала во сне.
И это причина? Мне приснился кошмар, и Блейк якобы решил меня успокоить? Шикарная «терапия», вашу мать! А языком ко мне в рот он залез тоже ради утешения?
— То есть у тебя встал на мои стоны? — я вскочила с кровати вслед за ним и со злостью стиснула кулаки. — Или спишешь на физиологию?
Невыносимо хотелось его ударить. С размахом врезать под ребро — туда, где должно находиться сердце, но у Блейка, судя по всему, так и не сформировалось на этапе эмбриона.
— Будет лучше, если мы раз и навсегда закроем эту тему, — справившись с замешательством, он скрылся под привычной маской равнодушия. — Между нами ничего и никогда не будет.
— Почему?
— Я — твой опекун. И столь близкие… — он запнулся, подбирая слово. — Отношения аморальны.
— Ой, да ладно, — я скептически поджала губы. — Мы не кровные родственники.
Блейк проигнорировал довод хмурым молчанием, и это меня подхлестнуло.
— Ты просто не в состоянии признаться — даже самому себе — что та, кому ты намеревался мстить, неожиданно вызывала интерес! Конечно, великому и ужасному Блейку — грозе Уолл-стрит — Мортону не может понравиться глупая девчонка. Как ты там говорил? Слишком поверхностная?
— Долорес, хватит.
Но меня было не остановить.
— Не умеющая сожалеть, не умеющая работать, — я припомнила все его унижающие выпады. — Да, я не выиграла то чертово пари, но я пыталась! Только ни одной серьезной компании не нужны сотрудники без опыта, а в первый же день в «Старбаксе» или «Бургер Кинге» меня бы сожрали таблоиды.
— Ты действительно собиралась работать? — Блейк иронично двинул бровью.
— Я хотела попробовать! — даже будучи не в восторге от перспективы каждый день таскаться в офис. Хотела узнать, на что способна, и, конечно же, утереть нос самоуверенному гордецу. — Но никто не стал связываться с новичком…
— А если я рискну? — с любопытством наклонив голову, Блейк пристально рассматривал меня, словно видел впервые.
От удивления я издала сдавленный звук. Он серьезно? По вкрадчивому тону я никак не могла угадать его настрой.
— Я дам тебе работу, — продолжал Блейк, скрестив руки на груди. — При условии, что ты снизойдешь до скромной должности ассистента. В отделе маркетинга, например.
Ясно, он снова издевался. Или намеренно уводил разговор от опасной темы.
— Докажи, что ты не поверхностная. И что тебе есть дело до отцовской фирмы.
Если он и ставил своей целью сыграть на моих амбициях, ему это удалось — я вспыхнула как спичка:
— Докажу!
И ведь знала, что поддаюсь на провокацию. Но как было удержаться?
Блейк столько раз закатывал мое самолюбие в асфальт, что возможность реванша напрочь отключила предусмотрительность. К тому же, он не ставил условий, значит, мне нечего было терять.
— Докажу, — упрямо повторила я, вскидывая подбородок.
[1] Прибрежный город, расположенный на западе округа Лос-Анджелес, славящийся своими пляжами.
Советы Мэрилин
Остаток дня я провела за раскопками в гардеробной, вызвав для поддержки подруг — мне не просто хотелось выглядеть как бизнес-леди, но и негласно заявить о правах на фирму. Я ведь ее унаследовала, и «Рэдман» будет моей, даже если этого придется подождать.
Пафосную двойку от Прада — с узкими брюками и длинным приталенным пиджаком — мы раскритиковали единогласно. Модель добавляла возраста, что было удачным для намеченной цели, но совершенно не сочеталась с цветом лица, который на ее фоне казался болезненно-бледным.
— Нужен свободный крой, — прохаживаясь вдоль стеллажа, Бри придирчиво изучала содержимое полок. — Воздушный и менее строгий.
Два последних года в старшей школе она вела модную колонку в газете и всегда следила за трендами.
— Или лучше сыграть на контрасте, совместив разные типы тканей? — в задумчивости постучав пальцем по нижней губе, Бри обернулась. — Джеки, хватит пялиться в одну точку. Посоветуй что-нибудь для разнообразия.
— Простите, я не выспалась, — заныла та. — Чак притащил домой очередную шлюшку, и эта сучка всю ночь стонала так, словно ее режут. Гаденыш пользуется всеми способами, лишь бы меня взбесить! Ну да ладно, я уже придумала, как отомстить, и заказала стриптизерш к нему в офис на время совещания, — Джеки злорадно потерла руки. — Плакало его повышение.
Противостояние началось, как только их родители поженились, и даже после развода не сошло на нет, а только набрало обороты. Оба не скупились на гнусные выходки и с нескончаемым азартом портили друг другу жизнь — то он сорвет Джеки свидание с потенциальным бойфрендом, то она подкинет компрометирующие фотографии Чака прессе.
— Не проще оставить его в покое? — подала голос Бри. — Найдет себе постоянную девушку, подобреет и съедет, наконец…
— Нет уж, — Джеки устало прикрыла глаза, темные круги под которыми не замаскировал даже плотный слой консилера. — Я закипаю от одной лишь мысли, что ему может быть хорошо. Пусть страдает в одиночестве. Но хватит обо мне, — она встрепенулась и вытащила из чехла маленькое черное платье от Шанель. — Что насчет проверенной классики?
— Скучно до скрежета зубов, — я отбросила его в ворох забракованного.
Туда же отправились стильные капри от Москино — я умудрилась посадить на них пятно во время вылазки в ночной клуб и напрочь забыла, так и не сдав в чистку.
— И ты прости, Валентино, — офисный комбинезон отлетел к верхушке пирамиды. — Я хочу что-то более экстравагантное.
Убив несколько часов на метания между вешалками, я выбрала юбку-карандаш, выгодно подчеркивающую изгиб бедер, и блузку с оригинальным ассиметричным воротником от какого-то корейского дизайнера с непроизносимым именем.
— Свежо, — улыбнулась Бри, пока я довольно кружилась перед зеркалом и рассматривая свое отражение.
— И респектабельно, — кивнула Джеки.
Оставалось решить вопрос с обувью, и этим мы могли заниматься вечно. Босоножки, лоферы, балетки, слиперы — с каждыми наряд смотрелся по-разному. Невозможно было определиться.
На второй час примерок я взмокла так, что разделась до белья.
— Отличный прикид, — хихикнула Бри. — Самое то для Уолл-стрит.
— Одежда — не главное. Дайте девушке правильные туфли, и она покорит мир,[1] — со знанием дела процитировала Джеки, протягивая мне ботильоны на бархатной шнуровке от Маноло. — Ну же, надевай. Мэрилин фигни не посоветует.
Я обреченно всплеснула руками:
— Они для красной ковровой дорожки! Хочешь, чтобы я ходила в них по офису?
— Ты используешь их для другого ковра, — хитро подмигнула она. — В кабинете Блейка. Утопишь каблуки, обопрешься ладонями на стол и прогнешь поясницу.
— О, Блейки, — простонала Бри, копируя мой голос. — Не останавливайся.
— Глубже! — с придыханием присоединилась Джеки.
— Он же может услышать! — шикнула я, кинув в подруг шарфом.
Судя по звякнувшему лифту, Блейк вернулся час назад, и ничто не мешало ему пройтись мимо моей комнаты.
— Еще! — не унималась Бри, вскрикивая громче. — Да! Я сейчас кончу!
Джеки, не сдерживаясь, хохотала в шарф.
— Заткнитесь обе!
В чем была, я выскочила из гардеробной. Кинулась к двери, чтобы прикрыть плотнее… и наткнулась на пронизывающий до мурашек взгляд Блейка.
Вызывая страх и притяжение одновременно. До расширившихся зрачков. До леденящего холода в позвонках. До невольно сбившегося дыхания.
Сорвись я с места секундой раньше или секундой позже, мы бы не встретились. Он бы успел вернуться с террасы на крыше, а я бы не замерла, опешив от неожиданности, но саркастичная стерва-судьба все же свела нас в неподходящий момент.
На мгновение я представила, какой меня увидел Блейк — взъерошенной, разгоряченной, с предательски съежившимися сосками, которые просвечивали сквозь полупрозрачное кружево бюстгальтера — и, зардевшись, отшатнулась. Мне почему-то стало не все равно, что он обо мне подумает. Вдруг, решит, что я взялась за старое и провоцирую намеренно? Или еще хуже — передумает брать на работу?
Блейк первым разорвал зрительный контакт, двинувшись дальше по коридору, словно ничего не случилось. Я отступила назад, так и не прикрыв дверь, и вернулась в гардеробную с пылающими щеками.
— Что у вас происходит? — с подозрением прищурилась Джеки. — Погоди… Ты с ним переспала?
— Скажешь тоже! — я переиграла с возмущением, так что насторожилась даже Бри.
— Нет, серьезно, что-то было?
— С чего бы? — мое лицо горело все сильнее, выдавая смятение.
Я не рассказала подругам ни про внезапный поцелуй в ванной, ни про то, что случилось утром. Это было настолько личным, что мне не хотелось делиться, словно откровенность могла разрушить и без того хрупкую надежду.
Поделиться книгой: