Багаж императора

– Вы уверены, что все получится так, как задумано? Что мы получим тот результат, на который рассчитываем? Не будет ли обратного эффекта, эффекта отражения? Ведь тогда все наши планы нарушатся. Кроме денег мы можем потерять все: время, престиж, доверие и так далее.

Выслушав его монолог, Магистр мягко заметил:

– Это сложный вопрос, и однозначно на него ответить нельзя. Дело в том, что такая комната будет создаваться впервые. Наши специалисты уже занимаются ее проектированием и расчетами. Сложность заключается в том, что необходимо найти соответствующую сакральную геометрию, которая бы хорошо сочеталась с духовными задачами и цифровой нумерологией этих всех параметров. После проектирования необходимо подобрать во дворце соответствующую комнату, смонтировать кабинет и зарядить его. Кроме того, необходимо какое-то время для того, чтобы откорректировать все параметры панелей и с Вашей помощью настроить и запустить ее на полную мощность. Первые результаты мы сможем увидеть, когда соберем все в единое целое и начнем настраивать. И если все будет благополучно, так как Вы, Ваше Королевское Величество, планируете, то предела Вашим возможностям и желаниям, усиленным Вами в янтарном кабинете, не будет.

Магистр знал, что сказать. Он, с одной стороны, и подстраховался на случай возможных неожиданностей, учитывая педантичность и осторожность короля, с другой − ненавязчиво подтвердил его тайные мысли, которые простирались очень далеко и давали теперь, в перспективе, базу, на которую он мог опереться.

Несмотря на открывшиеся возможности, Фридрих сомневался. Он, привыкший всю жизнь экономить каждый пфенинг, который шел на его любимое детище − армию, не готов был к затратам на изготовление янтарного кабинета. Еще не было ясно, каким он будет: займет целую комнату или это будут панели, вмонтированные в одну из стен в его кабинете. И самое главное − сколько это будет стоить казне? Насколько он не додаст армии, и как это отразится на ее боеспособности? Вспомнив об этом, король расстроился, быстро вскочил на ноги и широкими шагами стал мерить комнату. Какое принять решение? Отказаться? А вдруг этот отказ станет отказом от того, самого главного рычага, который ему так необходим для реализации грандиозных планов? Тем более, что сегодня и обстановка вроде соответствует имеющимся возможностям. Городская молодежь по всей Германии почитала его за те победы, которые он одержал над французами и русскими. Он по всей стране, несмотря на ее разобщенность, считался национальным героем. И если поймать эту волну и усилить ее с помощью того, что ему предлагают создать, то можно будет рассчитывать на формирование подлинной немецкой нации, пропитанной прусским духом. Да, открывающиеся перспективы заставляли терять покой и постепенно перевешивали чашу весов в сторону согласия с предложенным проектом. Необходимо было принимать кардинальное решение, так как время благоприятное для этого могло в любой момент уйти.

– Так вы уверены, что все получится? – еще раз уточнил король.

– Без сомнения. Мы будем делать все, чтобы это было так, − уклончиво и в то же время утвердительно ответил магистр.

– Хорошо, я согласен, − после некоторого раздумья ответил король. − Вы все детали обсудите со Шлюттером.

Он встал, слегка кивнул магистру и быстро вышел из комнаты, тем самым давая понять, что аудиенция окончена, решение им принято, и пора приступать к его выполнению. Магистр тяжело вздохнул, как бы с трудом поднялся с места и, сгорбившись, немного приволакивая ногу, направился к выходу из кабинета. Согласие Фридриха тяжелым бременем легло на его плечи. Необходимо было просчитать все возможности, которые сулило ордену успешное выполнение этой архисложной задачи, и все те неприятности, которые могут обрушиться на него в случае неблагоприятного исхода.

Вечером магистр вызвал к себе Шлюттера для обсуждения всех дел, связанных с созданием янтарного шедевра.

– Дорогой брат, − обратился он к нему, − как вы себе представляете это архитектурное сооружение, ведь оно должно по своей геометрии отражать основы мироздания и усиливать наши возможности по выходу в пространство бытия. Его символическое значение должно отражать наши цели и задачи, а также решать задачи, поставленные королем, и усиливать через это наше влияние на него. Кроме того, любой, кто попадет в эту комнату, должен будет стать нашим союзником под ее сакральным влиянием и даже на расстоянии чувствовать на себе эту силу. Затем, как построить всю геометрическую и резонансную структуру комнаты, взяв за основу главную идею Фридриха и его личность? Причем сделать это так, чтобы не помешать нашим задачам и не допустить разбалансирования, а наоборот, соединить это все в единое целое. И как постоянно подпитывать тонкими материями энергетику комнаты? Если Фридрих будет работать постоянно в ней, то как наши задачи вкладывать в его разум? И как потом реализовывать наши идеи, которые выйдут из этого янтарного кабинета в виде приказов короля? Видите, сколько вопросов! Кто может дать на них ответ, кроме вас, главного исполнителя этого проекта?

– У меня нет пока ответов на все ваши вопросы, − ответил Шлюттер. − И чем больше я занимаюсь этим, тем больше у меня появляется проблем. Никто еще никогда не решал такой грандиозной задачи. Те все предметы, которыми мы пользуемся при наших ритуалах, имеют чисто символическое значение. А то, что мы хотим сделать сейчас, это уже символика, переходящая в плоскость практики. Ведь кабинет не должен быть предметом интерьера, он должен работать, должен излучать волны особой интенсивности, которые будут влиять на немцев так, как мы захотим. Это очень сложная задача, она примерно равносильна гипнозу, которому подвергается человек. Однако здесь сила влияния должна быть в несколько раз больше, так как не каждый в полной мере воспринимает гипноз. Это должно быть состояние ясности понимания той задачи, которую мы ставим, и хотя она приходит к человеку извне, он должен воспринимать ее как свою выстраданную мысль или идею, и, разумеется, решать ее с полной ответственностью. Конечно будет и дублирование мыслей, и какие-то отклонения и ответвления, но в целом она должна очень сильно влиять на народ.

Шлюттер тяжело вздохнул и, положив ногу на ногу, медленно продолжил:

– Я долго размышлял на эту тему и могу в целом доложить о том, как я вижу решение этой задачи. Во-первых, все зависит от основы. Поэтому мы должны подобрать соответствующий материал, который бы отвечал определенным частотам колебания. Ведь янтарь − это естественный, живой материал, который сформировался в особых условиях и несет в себе энергетику той микросреды, территории и тех живых существ, которые в силу ряда причин попали в его плен, когда янтарь был еще жидкой субстанцией. Превращаясь в камень, он закалялся, впитывая в себя окружающие энергетические потоки, становясь резонатором и передатчиком этой энергии. Поэтому материал надо отбирать очень тщательно, с учетом энергетики, цвета камня и той местности, которая соответствует нашим требованиям. Второй вопрос: как геометрически соотнести эту энергетику с энергетикой тех древних организмов, которые скрыты в янтаре? Их необходимо каким-то образом соединить на базе математических пропорций в пределах допустимого значения, которое необходимо нам. И самая главная задача: как всю эту энергетику сфокусировать на центральную часть, то есть на объект и, соответственно, в пространство с выходом на изменение определенных колебаний в зависимости от необходимых нам задач? Поэтому я считаю, что подбирать материал и особенно готовить из него соответствующие изделия должен только брат нашей ложи, полностью посвященный в то, что мы хотим сделать. Чем меньше людей будет прикасаться к отобранным для кабинета кускам янтаря, начиная от его добычи до перевозки в мастерскую, тем чище будет его первоначальная энергетика, ведь он ее впитывает очень быстро. Важно и внутреннее состояние мастера, поскольку оно будет отражаться в камне, ибо его обработка и является первичной энергетической настройкой. И потом надо определиться с основой, на которую будут навешиваться янтарные изделия. Олово не подходит, золото очень дорого, поэтому я бы остановился на серебре. Этот лунный металл имеет очень много качеств, необходимых нам, и самое главное − он обладает хорошей энергопроводимостью и памятью, может накапливать и формировать определенные образы. Поэтому многие ритуальные изделия делаются из серебра, к тому же оно дешевле золота.

– Да, − медленно произнес магистр, − проблем много, а времени мало. Надо подключить всех к решению этой задачи. Ведь в случае успеха мы будем иметь все, ну а в противном случае, вы сами понимаете, чем это все может закончиться, учитывая характер Фридриха. − Что вы еще успели сделать, Андреас? − фамильярно спросил магистр.

– Определил место разработки янтаря: это известные вам карьеры в районе Кенигсберга. Подбираем рабочих для его добычи, как из числа уже там работающих, так и солдат которые соответствуют нашим требованиям. Кроме того, пересмотрели запасы янтаря, уже имеющиеся в королевстве. Отобрали наиболее пригодные куски и свезли их в мастерскую. Занимается этим вопросом наш брат, мастер Готфрид Туссо, который славится своими изделиями из янтаря. Я хотел бы, чтобы перед началом работы мы провели соответствующую мессу в мастерской и только после этого начали основную работу. Я очень волнуюсь, так как вполне вероятно, что мы можем получить вместо кабинета «кривое зеркало», поскольку это должен быть не обыкновенный магический хрусталь, а камера планетарного значения. Опыта в изготовлении таких вещей нет ни у кого, а уж тем более опыта ее настройки. Главное, создать в комнате приемный канал, который будет улавливать космический эфир, а там, после определенной обработки, он будет резонировать в заданом направлении, неся уже нужную нам информацию. Поэтому я решил, что этот приемный коридор будет в виде непрерывной галереи, плавно переходящей в кабинет. Общий чертеж уже готов, с учетом специфики материала, и я хотел бы, чтобы вы обсудили с королем и сам проект, и его стоимость.

– Во сколько это обойдется казне? − спросил магистр.

– Достаточно дорого, учитывая добычу, перевозку, обработку камня, создание из него нужных изделий, подготовку серебряной основы и монтирование настенных панелей. Однако, на мой взгляд, поставленная цель оправдает эти средства. Ведь это будут не куски янтаря, а ажурные прозрачные панели, конфигурацию и структуру которых мы сейчас отрабатываем. А все это стоит довольно дорого.

– Ты же знаешь скупость Фридриха, − сказал магистр. − Боюсь, что он не пойдет на большие расходы. Он каждый лишний пфенинг пускает на армию. Недаром же его прозвали «король-солдат». Это его главная государственная структура, орудие управления и любимое детище. Тут нужны серьезные аргументы, чтобы он открыл свой кошелек. Орден не может выделить на это дело ни одной монеты, это не в наших правилах. Поэтому давайте договоримся так. Определитесь с помещением, где будете монтировать этот янтарный кабинет, затем, исходя из этого, просчитайте объемы работ и необходимые расходы. Причем не один, а два, три варианта по принципу от меньшего к большему. Только после этого я буду просить аудиенции у его величества.

– Хорошо, − сказал Шлюттер, − и, тяжело вздохнув, взял со стола развернутый чертежный набросок, молча поклонился магистру и вышел из комнаты.

После долгих бесед и согласований янтарный кабинет решили делать в берлинском дворце Шарлоттенбург, построенном по проекту Шлюттера. Здесь планировалось принимать неофициально всех знатных иностранных особ и вести с ними переговоры в этом кабинете, обустроив его на нужный лад. Планировалось, что проходя через галерею гости постепенно будут настраиваться на нужную волну, а войдя в него попадут под влияние его энергетики со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Около двух недель продолжалась подготовительная работа. Просчитывались все параметры: архитектуры, дворцовой этики, удобства подхода, возможные потоки и направления энергии, длительность перехода из галереи в кабинет, время воздействия тонких энергий и т. д. Весь дворец на коленях с линейкой в руках облазили Шлюттер и его помощники, измеряя потолки, стены, окна и другие необходимые для расчета объекты.

Через три дня после замеров предварительные расчеты были готовы. Когда их представили королю, то Фридрих схватился за голову. В ярости он бросил бумаги на пол и стал отчитывать магистра и архитектора, обвиняя их чуть ли не в государственной измене, грозящей бюджетной катастрофе для государства и снижении боеспособности армии. Всегда сдержанный, он в этот раз дал волю чувствам: быстро ходил по комнате из одного конца в другой, что-то бормоча себе под нос, порой прерывая монолог гневными тирадами в адрес представителей ордена. Те молча стояли навытяжку, ожидая, когда монарх успокоится. Этот процесс продолжался достаточно долго. Очевидно, Фридрих не мог так быстро смириться с мыслью о том, что несмотря на то, что янтарь был объявлен государственным камнем и его накопилось достаточно много в казне, тем не менее нужны были деньги для его дальнейшей добычи и для изготовления элементов кабинета и его основы. Где их взять, если каждый пфенинг уже просчитан и ему заранее определено свое место. Успокоившись, Фридрих принял решение: никакой галереи, делаем один только янтарный кабинет и то без всяких «выкрутасов», просто и практично, в скромном варианте, однако функциональная направленность кабинета должна остаться. Король сам осмотрел предложенные для кабинета варианты компановок и остановился на самой скромной из них, ткнув тростью в пол и бросив резкое: «Делать здесь!» Теперь перед архитекторами встала сложная задача перепланировки проекта и изменения его геометрии с тем, чтобы не потерять необходимых параметров.

Опять закрутилось колесо. Лаборатории ордена, алхимики начали заново просчитывать и выстраивать элементы янтарного кабинета, основываясь на значении одной-единственной комнаты. После перекомпановки проекта был сделан макет будущего янтарного кабинета, сориентированный по сторонам света и выставленный для «дозревания» с тем, чтобы определить оптимальные варианты и оттенки янтарного камня, отвечающие определенным энергетическим частотам. Этот процесс длился около месяца. Только после этой экспериментальной части проекта, давшей положительный результат, приступили к составлению эскизов настенных панелей для комнаты, площадь которых должна была составлять 70 квадратных метров. Среди множества декоративных элементов планировалось разместить квадратные и круглые детали, сделанные из специально подобранного янтаря, которые бы играли роль приемных и отражающих площадей, соотнесенных между собой соответствующим образом так, чтобы их точки пересечения концентрировались в том месте, где планировалось разместить письменный стол короля, который должен был стать основой конструкции всей этой системы и постоянно подпитывать ее. Исходя из этого, с привлечением лучших математиков была четко рассчитана и геометрия этих элементов, и проведены дополнительные работы в комнате, где намечалось разместить кабинет. Параллельно велись поиски мастеров по художественной резке янтарного камня. Братья ложи, используя свои связи и возможности, пропускали всех потенциальных претендентов через «сито», отбирая самых искуссных. Мастеров собирали по всей Германии, и после ознакомления с образцами работ и личных бесед специальный совет ордена выносил свой вердикт о привлечении самых достойных к работе над янтарным кабинетом. Таких специалистов своего дела нашли в Данцинге, Любеке, Эльбинге, Брюгге и других городах. Всех их привезли в Берлин и поселили в подсобных помещениях берлинского дворца, поставив на довольствие как солдат действующей армии. Мастерскую мастера Готфрида Туссо расширили и добавили туда новое оборудование, кроме того, для дополнительных работ, связанных с подгонкой янтарных изделий для панелей кабинета выделили еще одну комнату в самом дворце. Все мастера прибыли со своим инструментом и личными секретами обработки солнечного камня, передающимися по наследству.

Когда все подготовительные и организационные работы были закончены, состоялось специальное заседание главной ложи, на котором были подведены итоги, освящен первый кусок янтаря, а мастер Туссо был возведен в более высокую степень посвящения. День заседания был выбран в период лунного равностояния, как бы символизируя действия ордена, которые всегда были окутаны ореолом таинственности.

Наступило время практических действий. Все мастера были закреплены за определенным набором элементов, исходя из их опыта и квалификации, и принялись за дело. Работу вели вручную, очень тщательно сверяясь с чертежами по нескольку раз. Особенно скрупулезно проверялись углы, окружности и степень шлифовки, что важно было для качества будущих экранов. Все мелкие элементы склеивались в небольшие фрагменты «рыбьим клеем», состоящим из костей различных животных и рыб, и других ингредиентов, причем каждый мастер делал этот клей по своему рецепту. Затем готовые изделия складывались в темной комнате для сушки в естественных условиях, а по истечении недели собирались в блоки на специальном стенде самим Готфридом и одним из его посвященных помощников. После детальной проверки и подгонки он сам склеивал панели, используя свой личный рецепт клея, одним из составляющих которого были кости каких– то ископаемых животных, найденных случайно немецким крестьянином на своем поле. Когда варился этот клей, над кастрюлей поднимался темный пар, порой принимающий форму каких-то непонятных фигур и древних животных, которые по мере остывания тонкой пеленой покрывали куски янтаря, разложенные для склеивания, оставляя на нем свои образы. Стоять рядом было невозможно, от запаха, исходившего из варева, мастера падали в обморок. Поэтому работали, намотав на лицо кусок ткани, которая хоть немного фильтровала этот запах. После этого блоки выставлялись в темную комнату для просушки ровно на 12 дней. По истечении этого времени они выносились на светлое место и проверялись на качество звучания особым образом выточенной дубовой палочкой, а затем ореховой, березовой и осиновой. Причем каждый из блочных элементов должен был соответствовать определенному тональному звучанию, вызванному легким ударом той или иной палочки. В случае несоответствия блок или разбирался с последующей заменой в нем отдельных элементов, или забраковывался вообще и шел на украшения. Работы проводились в специальной комнате одним из членов ордена, обладающим уникальным музыкальным слухом. Весь процесс проходил в тайне от остальных, однако какие-то слухи все равно ходили между мастерами и служителями двора.

Вся мастерская и мастера пропахли клеем, который тяжелым смрадом стоял везде. Поэтому изделия выдерживали до уничтожения запаха, а затем переносили во двор, где подгоняли по месту будущего расположения. После этого они уносились в мастерскую, где в определенное время заряжались открытой энергией двенадцать дней и ночей, чередуясь между собой и располагаясь определенным образом друг против друга, исходя из тональности и цвета янтаря, из которого была собрана панель. При этом однако не было учтено, что со временем в зависимости от структуры янтаря один камень может потемнеть, а другой стать более светлым.

Мастер понимал: чтобы настроить янтарную комнату на нужную волну, следует вложить в нее душу. Но чтобы вложить ее туда необходимо было ее саму настроить соответствующим образом, очистив от всякого ненужного хлама, который мы всегда таскаем за собою в виде эмоций, тягостных мыслей, душевних переживаний и тому подобного. А на это нужно время, а времени у него почти не было. Не объяснишь же это королю, да он и не поймет, потому что не обладает теми тонкими знаниями, которыми владеет он – мастер великого ордена, который постоянно прячется в тени, но всегда готов протянуть руки помощи туда, куда влекут его интересы ордена.

И хотя согласно уставу ордена он был неженат, тем не менее имел «даму сердца», которая была значительно моложе его. И в силу этих обстоятельств она подмяла его и его душу под себя, выпивая ее медленно, но упорно и целенаправленно. Чтобы решить задачу, поставленную магистром, ему прежде всего надо было разделаться с ней, вылезти в буквальном смысле слова из-под ее влияния, ее енергетики, которая подавляла его своей буйной яростью и фантазией. Он не жалел на нее денег, и она жила обеспеченно, постоянно требуя от него все больше средств на свои женские причуды. Он смотрел на это сквозь пальцы. То, что она давала взамен, не шло ни в какое сравнение с материальными затратами на нее. Каждое, хоть и редкое посещение ее дома, давало ему заряд бодрости и капельку молодости, которая наполняла его оптимизмом и давала возможность двигаться вперед. Но скандалы и истерики, которые она подкрепляла все возраставшими требованиями, отбрасывали его назад. И он фактически топтался на месте, не продвигаясь по лестнице знаний и учений, которые так были необходимы в его работе и служении ордену. Как быть? Этот вопрос постоянно выводил его из себя, и он не находил приемлемого решения. А оно было крайне необходимо, и причем в ближайшее время. Иначе король может кардинально решить проблему с ним, отправив его в заточение. И посоветоваться не с кем, надо все решать самому. Не то, чтобы он боялся, что его амурные дела вылезут наружу. Как бы он ни скрывался, руководство ордена знало о его страсти и смотрело на это сквозь пальцы, пока он справлялся со своей работой. Но если это станет тормозом в его делах, то ему несдобровать! А что, если вложить душу своей «дамы сердца» в янтарную комнату, подкрепив все это своей энергетикой?!

Приняв решение, мастер чуть ли не вприпрыжку заторопился домой. К счастью, его пассия была в прекрасном настроении. Перед зеркалом она примеряла обновки, которые ей сшила известная модистка. Накидывая на оголенные плечи ту или иную вещь, она что-то нежно мурлыкала себе под нос, любуясь своим отражением. А служанка, ползая перед нею на коленях, то поправляла ей юбку, то собирала в охапку вещи, брошенные на пол. Зайдя в комнату, мастер был ослеплен сиянием молодого женского тела и той непосредственной женственностью, которая исходила от каждого движения девушки. Она была среднего роста, пропорционального телосложения, с выдающейся вперед грудью и широкими, манящими бедрами, то есть такой, какой положено быть настоящей немке. Ее белокурые волосы мягко ниспадали на тонкую белую шею, а голубые глаза имели всегда наивно распахнутый вид, как и выражение ее лица. Казалось, это ангел во плоти типично немецкой женщины, твердо знающей, чего она хочет, и владеющей чисто женскими приемами достижения поставленной цели.

Увидев ее во всей красе, мастер мгновенно ощутил желание обладать ею здесь же перед зеркалом. Оно заполнило его суть и приглушило разум, толкая на безумный поступок. Он уже протянул руки и сделал шаг навстречу своей мечте, предвкушая минуты «полета», как вдруг резкий голос этого воздушного создания вернул его к серой действительности.

– Даже и не думай, − сказала она. − Во-первых, ты помнешь мне платье, во-вторых, у меня нет настроения для этого, и в-третьих, тебе надо отдохнуть, чтобы не пыхтеть, как ломовая лошадь.

Он оторопел. Конечно, он знал ее вздорный характер. Она всегда поступала вопреки здравому смыслу, руководствуясь только ей понятной логикой. Но он всегда благодаря своей настойчивости и изворотливости находил пути примирения и аргументы для того, чтобы убедить ее в правильности своих действий по отношению к ней. Но в последнее время кроме вздорности в ее характере все больше стало проявляться злости, порой даже лютости, нежелания считаться с окружающими, она стала посещать какие-то тайные собрания, в которых участвовали и ее подружки, и приходила оттуда совершенно другой. Ему некогда было узнать, что за собрания она посещает, но уже то, что она изменилась, по его мнению, в худшую сторону, говорило само за себя. Необходимо было что-то решать и как можно быстрее, пока она не испортилась совсем. Тогда конец всему и не только их личным отношениям. Руководство ему этого не простит.

Нужно было найти к ней подход, найти те струны души, которые дадут возможность осуществить задуманное. И они были. Это тщеславие, которое в принципе присуще каждой молодой и красивой девушке, любящей пококетничать в мужском обществе. Если ей предложить то, что он наметил, и объяснить ей, что она послужит королю и стране, то это возможно и сработает. Кроме того, несмотря на многие отрицательные черты характера, есть и те, которые так необходимы в данном случае. Она любит своих родственников, и они буквально тянутся к ней, получая не только удовольствие от общения, но и кое-какие дивиденды, опять же из его кармана. Она через него пытается пристроить их на «теплые» местечки, расписывая перед знакомыми их и свои достоинства. Это создает ей определенный имидж в обществе как добропорядочной матроны, образ которой она пытается создать. Это то, что как раз надо. Если немножко поднатужиться, то можно выделить эти качества и вложить их в янтарную комнату, которая постепенно станет развивать их, притягивая к себе не только внимание, но и решая те задачи, ради которых она и создается.

Придя в себя от резкого окрика, мастер все же подошел к ней и, сделав знак служанке удалиться, взял ее за руку.

– Дорогая, − сказал он, − мне нужно поговорить с тобой об очень серьезных вещах.

Вместо ответа она выдернула руку, снова крутнулась перед зеркалом и спросила:

– Ну как там король? Ты беседовал с ним, может ли он пристроить племянника тетушки Марты на дворцовую должность? Я же просила тебя поговорить с ним б этом. Ты говорил?

Казалось, ее рот не закроется никогда, так как она слышала только себя и видела только свое отражение в зеркале.

– Дорогая, король будет рад оказать нам содействие, но и ты должна кое-что сделать для этого. Если ты захочешь, то мы получим благосклонность короля на многие времена и в первую очередь ты, я уже не говорю о твоих родственниках. А так было бы чудесно, когда при дворе ты стала бы фавориткой, а твои племянники, сводные братья и прочие занимали бы ответственные посты в государстве!

Поначалу она пропускала его слова мимо ушей. Но постепенно смысл сказанного стал доходить до нее, ее щеки раскраснелись, а дыхание участилось. Очевидно, в своей голове она уже нарисовала себе картину своего взлета и готова была действовать незамедлительно.

– Что я должна сделать для его величества? Говори скорее, не тяни!

– Ничего сложного, дорогая. Я хочу, чтобы ты своею красотою и энергетикой зарядила одну из панелей янтарного кабинета. Тем самым ты принесешь пользу королю и твоя красота станет вечной.

– Всего лишь! Так пошли, чего мы стоим?

– Не так быстро, дорогая. Если ты согласна, то надо подготовиться и провести соответствующий ритуал.

– Да, я готова, говори, что надо делать.

– Ну, во-первых, три дня поститься, а во-вторых, привести свои чувства и эмоции в порядок: никаких нервных раздражителей, никаких гостей и родственников − одно спокойствие и созерцание. Только после этого мы приступим к ритуалу, во время которого ты должна думать исключительно о своих хороших качествах, доброте, любви к своим родственникам, к королю, ну и, конечно ко мне.

– Еще чего, − фыркнула она громко.

– Когда ты достигнешь этого состояния, когда в тебя войдет гармония и ты сольешься с окружающей природой, можно будет проводить этот ритуал.

– А правда король будет рад этому?

– Ну конечно, дорогая, ты же знаешь, что все эти дни я занимаюсь только янтарной комнатой, даже на тебя не хватает времени.

–Ладно, − оборвала она его, − я согласна, давай начнем с завтрашнего дня.

На следующее утро она начала процесс очищения себя, по тому рецепту, который он составил ей. В течение дня она читала отдельные тексты, призванные усилить ее качества, пила ключевую воду для очистки организма и единения с природой, ела только фрукты и овощи, посыпаные определенным травяным сбором, который тоже подобрал он. К ее чести, надо сказать, что справилась она с подготовкой великолепно. Не было ни одного срыва, очевидно, перспектива, которую нарисовал мастер, сильно заинтриговала ее. За это время мастер, в тайне от окружающих, установил в большой комнате центральную янтарную панель с гербом императора, которая являлась основой всей конструкции комнаты-камеры, для того чтобы провести ритуал ее зарядки.

Вечером ее повели в ванную и обмыли всю в травяных настоях, дали выпить какой-то эликсир и уложили спать. Утром четвертого дня, поднявшись в шесть часов утра, она выпила травяной настой, который привел ее в состояние абсолютного покоя, одели в воздушную шелковую пелерину и мастер торжественно за руку повел ее в ритуальную комнату. Здесь, в центре зала, стоял стол, на котором горели свечи, отражавшиеся в зеркале, поставленном возле стола так, что их свет падал на янтарную панель, лежащую на нем. Двигаясь, как во сне, она позволила уложить себя на эту панель, лицом к зеркалу, а руки развели в стороны так, словно она обнимала панель. Сняв все одежды, на ее голову надели золотой обруч, который соединили с руками и янтарной панелью золотыми и серебряными нитями. Проведя все подготовительные работы, мастер, перед тем как приступить к ритуалу, осмотрелся. Вроде все в порядке, все сделано, как надо. Просматривая каждую деталь, он не мог налюбоваться этим великолепным женским телом, безвольно лежавшим перед ним с широко разведенными ногами и мерно, в такт дыханию колышущейся грудью. Все это отражалось в зеркале, проецирующем под воздействием света всю картину на панель.

Ну что ж, пора приступать. Мастер махнул рукой и в соседней комнате заиграла арфа. Ее звуки постепенно заполняли все пространство, убирая негативный фон и настраивая на радостный лад. В такт музыке мастер стал ходить вокруг стола, делая определенные пасы в сторону лежащей женщины. Когда звуки арфы поднялись на небывалую высоту, к ним присоединилась лютня, и мастер стал читать в растяжной тональности и последовательности какие-то тексты, призванные усилить те ее качества, которые необходимы были для зарядки панели. После прочтения каждого из них он подскакивал к лежащей женщине, трогал ее за голову, в результате чего она напрягалась и широко открывала глаза, затем подбегал к зеркалу и направлял его на отдельные элементы панели. Темп музыки и движения мастера все более убыстрялись, казалось, комната пошла кругом от взлетающих в воздух фалдов его черного халата. И в какой-то момент, наклонившись над женщиной, он рукавом халата сбил горящую свечу на ее нежное тело. Она мгновенно, словно проснувшись, подскочила на столе, уставилась ничего не понимающими глазами на мастера, затем на себя, спрыгнула со стола, сорвала с головы золотой обруч и запустила им в мастера, после чего, грязно ругаясь, убежала из комнаты.

В комнате внезапно наступила тишина, только крутилось зеркало и шипел расплавленный воск горящих свечей. Шокированный мастер схватился за голову и опустился на корточки возле панели. «Все пропало», − была его первая мысль. «Что теперь будет? Как выйти из этой ситуации? А может все обойдется, ведь что-то же удалось перенести на панель и зарядить ее. Что-то же там осталось! Значит оно и будет работать хоть в каком-то качестве». Успокоив себя и приняв решение, он быстро снял панель и доставил ее обратно в мастерскую, надеясь на то, что никто не узнает о случившемся.

Наконец все панели были готовы и настало время основной зарядки трех главных элементов конструкции, которые должны были концентрировать энергию на заранее выбранную точку. Астрономы ордена рассчитали день и время, наилучшим образом подходящие для этого действия. Все панели перевезли и собрали в кабинете, причем перевозка и сборка производилась мастерами в специально сшитых для этой цели перчатках.

И вот настало время действия. Фридрих, архитектор и магистр торжественно вошли в почти полностью смонтированный кабинет и встали на отведенное каждому из них место: Фридрих посередине, магистр справа, а архитектор слева от короля. Перед каждым из них находились панели, которые они должны были зарядить своей энергетикой. Мастера толпились в дверях кабинета, наблюдая за происходящим с любопытством. Им до окончания церемонии было запрещено входить туда. Фридрих был поражен увиденным. Утреннее солнце, пробиваясь из-за туч, изредка освещало комнату и его лучи ярко играли на панелях, оживляя и наполняя их почти осязаемой теплотой, однако, когда солнце закрывали тучи, центр восприятия перемещался на более темные части панелей, которые при свете двенадцати горящих свечей мерцали особым, завораживающим и притягивающим к себе светом, создавая необычную световую гамму. Все это мерцало и переливалось, чередуясь игрой тени и света, особый колорит которому придавали специальным образом расставленные метровые свечи. На лице короля застыла самодовольная улыбка. Еще бы: то, о чем он мечтал, почти претворялось в жизнь. Вот оно, воплощение прусской аккуратности и экономии! Только его нация могла создать такой шедевр, которого не было ни у одной монаршей особы в мире. А если это творение еще будет работать в нужном русле, тогда его усилия, направленные на решение архисложных государственных задач, будут успешно продвигаться более быстрыми темпами. Да, наверное стоило потратить определенную сумму для того, чтобы получить это чудо. И чувствуешь здесь себя достаточно комфортно. Эти мысли мелькали в голове Фридриха, когда он подошел к специальному приспособлению, на котором лежала янтарная панель с его вензелями.

По знаку магистра король и архитектор положили две руки на центральные части лежащих перед ними панелей и замерли на несколько секунд, отдавая свою енергетику, свои сокровенные мысли холодному камню, который постепенно под их воздействием стал медленно нагреваться и светлеть. Все застылили в ожидании. Воцарилась такая тишина, что слышно было, как потрескивали свечи, беспорядочно замигав, как бы изменяя привычную картину, а оплывший воск с тяжелым стуком стал стекать на подставки и растекаться по полу. Хрипло дышал мастер, который был не в силах сдержать дрожь в своих руках. Потому он крепко сжал губы, пытаясь убрать охватившее его волнение.

Так продолжалось какое-то время. Наконец король убрал руки со своих вензелей и вопросительно посмотрел на магистра. Тот кивнул мастеру, и они одновременно сняли руки со своих янтарных панелей. Мастер, не переставая дрожать, с трудом передвигаясь, направился к центральной стене кабинета и подозвал к себе толпившихся в дверном проеме подмастерьев.По его знаку они приступили к монтажу. Сначала поставили левую панель, которую заряжал магистр, затем правую архитектора и наконец в специальные пазы водрузили по центру панель Фридриха.

Они работали в полной тишине, и казалось, все остается на своих местах, так же горят, потрескивая, свечи, молча стоят король и магистр, наблюдая за происходящим. Но когда замерли последние щелчки крепления, через несколько секунд, как бы играя, проскочила по панелям молния света, заставившая свечи беспорядочно замигать, и их колебания создали причудливые тени, которые, изгибаясь, заскользили по комнате. Затем все на мгновение погрузилось во тьму, из которой постепенно стали проступать изображения вензелей короля Фридриха на центральной панели, и весь янтарь наполнился сначала каким-то неестественным светом, а затем стал приобретать свой природный оттенок. Все невольно вздохнули, пораженные увиденным. Однако только мастер обратил внимание на то, что центральная панель как бы изнутри продолжала светиться этим непонятным светом, который постоянно менял оттенки, как бы подбирая известную только ему световую гамму напряжения.

Все принялись поздравлять короля, который с довольным видом стоял посредине кабинета и благосклонно кивал в ответ на комплименты. Довольны были и магистр, архитектор и мастер, которым казалось, что они выполнили свою задачу. Эти поздравления частично относились и к ним, так как почти все вельможи подходили пожать им руки. Наконец Фридрих одобряюще кивнул в их сторону и решительным шагом вышел из кабинета, сопровождаемый толпой придворных, присутствовавших на церемонии. Оставшиеся исполнители этой грандиозной идеи еще раз осмотрели свое творение и, переглянувшись друг с другом, двинулись вслед за свитой.

Теперь необходимо было осуществить тонкую настройку панелей и доделать недостающие детали янтарного кабинета. Учитывая напряженность с финансированием и малым наличием запасов янтаря, решили это делать быстрыми темпами, не дав отстояться янтарным панелям в новом помещении должным образом. По всей разделенной таможнями и границами Германии, из знатных семей подобрали 7 девочек и 7 мальчиков в возрасте до 12 лет, обладающих музыкальным слухом и соответствующими голосами. Они были доставлены во дворец. Для детей были сшиты специальные белые одежды и обувь. Перед днем настройки панелей они были выкупаны в трех водах со специальными травяными смесями и накормлены специально приготовленной для них растительной пищей. Их привезли во дворец, где переодели в приготовленные одежды и выстроили в янтарном кабинете вокруг точки предполагаемого фокусирования энергии, в центре которой стояло специально изготовленное бронзовое зеркало, установленное под определенным наклоном, который должен был заставить поток будущей энергии выбрать заранее указанный ему путь в пространство.

Настройку проводил член ордена, обладающий необходимым опытом. Дети были выстроены вперемешку лицом к панелям, чтобы их голоса совпадали со звуковыми колебаниями панелей. Настройщик ударял специальной палочкой по панели и заставлял девочку и мальчика в унисон брать соответствующий звук, корректируя их тональность с тональностью панели, добиваясь только одному ему известного звучання. Из кабинета до слуха любопытствующих служителей доносились то небесной, тонкой чистоты голоса, то басистые звуки, то даже звуки, напоминающие рычание диких зверей.

Когда предварительная настройка была проведена и дети, освоившись, стали работать синхронно, как один организм, приступили к основной фазе настройки. Она началась в полнолуние. Дети чувствовали себя более уверенно, однако волновались очень сильно. Это было видно по их бледным лицам, которые еще оттенялись белыми одеждами. Они стояли, словно призраки, в колеблющемся свете всего одной большой свечи, воск для которой был собран с четырех пасек страны, расположенных по сторонам света: на юге, западе, севере и востоке. Она распространяла вокруг себя приятный запах, который действовал на детей успокаивающе, и они жадно ловили его ртом, когда он достигал того места, где они стояли. По сигналу настройщика дети начали петь сначала отдельными голосами, затем все хором, замирая на мгновение по велению настройщика, и вновь продолжая петь.

Созданная их голосами какофония звуков , казалось бы, не имела никакой мелодии, тем не менее она производила особое впечатление на служителей двора, находившихся неподалеку. Звуки то поднимались высоко, и от их звучания закладывало уши, то резко падали вниз, подобно водопаду, разбиваясь на отдельные голоса, сочетающие определенную тональность, то неслись ровно, словно лошади в галопе, стараясь догнать ранее ушедшие вперед ноты. В период этой «кантаты» архитектор ходил со свечой по комнате, подправляя панели и фокусируя их на зеркало, которое то дрожало мелкой дрожью, то искрилось от света свечи, который усиливал мертвенно-белый цвет луны. Отрегулированные панели как бы приобретали совершенно другой оттенок и по ним медленно, а кое-где и быстро переливались волны света непередаваемого оттенка. Наконец архитектор отрегулировал последнюю панель и махнул рукой. Хор замер и в янтарной комнате наступила тишина. Уставшие дети открыли глаза и ахнули от удивления. Комната была наполнена густым янтарным цветом различных оттенков, который, смешиваясь с запахом горящей свечи, перекрывал свет круглой луны, струившийся из окна и наполнявший всю комнату снизу вверх. Всем присутствовавшим стало казаться, что они, поднявшись ввысь, плывут по небу куда-то в манящую даль, переходящую в бесконечность, а внизу вместо пола − плотный лунный свет, который медленно от ног поднимается все выше и выше, постепенно охватывая кисти рук, доходя до плеч, и казалось, еще мгновение − и всех охватит бледное холодное пламя, которое поглотит все.

Преодолев оцепенение, архитектор дунул на свечу, и та, отразившись последний раз своим светом в янтаре, мгновенно погасла. Остался только лунный свет, который потерял свою завораживающую привлекательность и стал ужасающим и отталкивающим. Настройщик, смахнув пот с лица, взял за руку ближайшего к нему ребенка и направился к выходу. Остальные, следуя за ним, вышли из комнаты, в которой остались только магистр и архитектор.

– Ну что, − сказал магистр, − кажется, дело сделано, теперь надо установить здесь стол и кресла для посетителей слева и справа, дать кабинету отстояться, ну и начать действовать.

– Полностью согласен с вами. Однако на душе что-то мрачно. Терзает сомнение, все ли мы сделали правильно? Ведь малейшая неточность может сыграть с нами злую шутку, вызвав обратный эффект, или повернуть потоки энергии не в ту сторону. Что из этого выйдет, трудно себе представить.

– Ничего, надеюсь, все будет хорошо, − ответил магистр. − Мы завтра же проведем специальную мессу в честь успешного окончания наших дел.

–Я бы хотел, чтобы это было не окончание, а успешное начало нашей работы, ведь предстоит еще доделать кое-какие детали к панелям, − мягко возразил архитектор.

И магистр с ним молча согласился, кивнув в ответ.

Так, переговариваясь, они не торопясь вышли из комнаты. Последним шел архитектор. Приостановившись, он бросил взгляд в глубь кабинета и, двумя руками взявшись за медные ручки, закрыл высокие белые двери, которые с большим трудом встали на место, причем правая, как бы более тугая, закрылась с каким-то щелчком. От этого щелчка по касательной задрожал паркет. Эти колебания, едва заметные человеческому глазу, перешли на янтарные панели, и центральная из них, не укрепленная в пазах должным образом, сдвинулась и едва заметно перекосилась. Это вызвало волну колебаний по всем панелям. От этого их свет стал хаотично меняться, а затем замерцал совершенно другим оттенком, чем при настройке. Однако архитектор этого не видел, он медленно, уставшими шагами догонял шедшего впереди магистра.

Через несколько дней в янтарном кабинете установили письменный стол Фридриха, сделанный из орехового дерева с бронзовыми письменными принадлежностями и креслами для посетителей слева и справа от стола. По распоряжению короля принесли туда часть деловых бумаг, которые требовали незамедлительного решения. В один из дней в кабинет пришел Фридрих и стал работать с документами, подписывая и сортируя их по содержанию. Примерно через час у него начали болеть виски, а затем появилась слабость, которая полностью парализовала его. Собравшись, он волевым усилием заставил себя встать и на ватных ногах вышел из кабинета. По мере удаления от него самочувствие его улучшалось. Приписав эти симптомы общему недомоганию, король буквально через день наведался в янтарный кабинет. Однако и в этот раз он почувствовал, что не в состоянии не только работать, но и находиться в этом кабинете. Буквально через неделю, после посещения королем янтарной комнаты во дворце стали происходить странные вещи. В двенадцать часов ночи над комнатой поднимался световой столб, уходящий далеко в небосвод, в ореале которого, колебаясь, мерцали едва различимые фигуры. На закрытых на ночь окнах колыхались и раздвигались занавески. Сами по себе во всем дворце гасли и вновь вспыхивали свечи, а пустые, еще не оформленные комнаты дворца наполнялись неведомо откуда несущимися голосами и криками. Все это явилось сдерживающим фактором, который не позволил королю Фридриху переехать в новый берлинский дворец. Прислуга была перепугана и начала массово бежать оттуда. Наконец в одну из лунных ночей, в период, когда эти явления были наиболее интенсивными, янтарные панели рухнули со всех четырех стен, отбросив к выходу письменный стол со всеми находящимися там бумагами, которые веером рассыпались по полу.

На следующее утро король, узнав об этом, пришел в ярость. По его приказу было заведено дело о государственной измене. Готфрид Туссо был арестован и окончил свои дни в тюремных застенках, а архитектор Шлюттер был с позором изгнан из страны. Ранее оттуда выехал и великий магистр, который понял, что задуманная им программа не сработала. О государственной измене под барабанный бой говорилось на всех площадях Пруссии. Это было сделано для того, чтобы нейтрализовать упорно ходившие в народе слухи о непонятных вещах, которые происходили во дворце. Изгнание главных виновников этого и прекращение деятельности ордена розенкрейцеров должны были положить конец их распространению.

Янтарные панели были срочно разобраны, сложены в специально изготовленные ящики обитые черной материей и складированы в подвале королевского замка.

Пребывание в янтарном кабинете сказалось и на здоровье короля. Его периодически бросало то в жар, то в холод, а по ночам снились кошмары, заставлявшие учащенно биться сердце, которое отдавалось колокольным звоном то в голове, то в ногах, вынуждая тело покрываться липким потом. Приглашение знаменитых немецких и заграничных лекарей, применение пиявок для борьбы с «дурной» кровью и различной микстуры, сделанной по старинным рецептам, не дали положительных результатов. В 1773 году Фридрих I покинул этот мир, так и не выполнив задуманной им и почти реализованной задачи.

На трон взошел его сын Фридрих-Вильгельм I, который не проявлял особого интереса к пылившимся с 1709 года ящикам с янтарными панелями. Тем более, что в народе о них шла дурная слава и даже служители дворца опасались входить в те комнаты подвала, где они находились. Там происходили какие-то скрытые, невидимые глазу процессы. Периодически они набирали такую силу, что подвал озарялся на мгновение белым светом, а над дворцом появлялся светящийся столб, основание которого упиралось в подвал.

Новый король по своему характеру был похож на Фридриха I. Та же скупость, мелочность, пунктуальность во всем делали его истинным наследником своего отца. Он ставил перед собой те же задачи и мечтал о славе, которая сопровождала его предшественника. Однако он понимал, что нужен надежный союзник, который не только силой своей военной мощи, но и одним упоминанием о дружбе с ним может поддержать нового короля, позволит завоевать авторитет среди европейского королевского сообщества и прежде всего в разделенной Германии. И здесь в поле его зрения попадает стремительно восходящая новая звезда – российский царь Петр I.

Успешно разгромив шведского короля Карла XII и упрочив свое положение на троне, Петр решил совершить турне по Европе, чтобы не только поучиться «уму-разуму», но и заявить о себе. В ходе этого познавательного визита он попадает в гости к Фридриху-Вильгельму I. Перед молодым королем Пруссии встала задача: как привлечь на свою сторону амбициозного русского императора? И тут ему приходит в голову неожиданная мысль – подарить царю Петру I янтарный кабинет, который стоит значительных денег, что само по себе немаловажно, плюс к этому он обладает еще определенными свойствами, которые могут в перспективе послужить хорошую службу для страны. И король сделал хитрый ход: с одной стороны, он избавлялся от проблемы, последствия которой были непредсказуемы, но в будущем могли принести большую пользу. Кроме того, средств в казне для окончательных работ над янтарным кабинетом не было. С другой стороны, учитывая интерес царя ко всему необычному, он делал ему поистине королевский подарок и взамен получал дружбу и поддержку победителя самих шведов, которые считались одними из лучших солдат в Европе.

Срочно вызвав к себе министра двора, он дал ему команду немедленно найти мастеров, делавших янтарный кабинет, вытащить из подвалов ящики и развесить панели в той же комнате, для которой они предназначались, для того чтобы показать их по приезде царю Петру I.

Пригласив к себе главного специалиста по янтарным изделиям, участвовавшего ранее в качестве подмастерья при изготовлении янтарной комнаты, король решил с ним посоветоваться.

– Дело в том, − сказал он, − что мы не можем влиять на Россию силовыми методами. Она в этом плане уже достаточно сильна, и многие, не поняв это, потеряли очень много. Нужно искать другие пути воздействия, которые бы дали нам возможность незаметно и постепенно внедриться в ее тело и потихоньку развернуть эту страну в нашу сторону. Прямая угроза объединяет русских, а перед тайными действиями они беззащитны. Сможет ли наша янтарная комната в таком незавершенном состоянии сыграть эту роль, притягивая к себе и распределяя по необъятным просторам этого государства наших соотечественников? А через них распространять повсеместно немецкий дух и немецкий порядок. Русский царь Петр еще молод, но хочет навести порядок в стране, не понимая, что в этом их беспорядке и состоит их сила и есть суть их высшего порядка, а от порядка в нашем понимании они быстро зачахнут. Вот поэтому мы и должны помочь ему, подарив нашу янтарную комнату. Пусть он ее доделает. И тогда она, соединяя в себе эти два начала, заработает, вбирая на русском поле и наших соотечественников, и наши планы, которые мы рассчитываем с ее помощью реализовать. Как ты считаешь?

Мастер, тоже являясь членом известного ордена, молча стоял, склонив голову набок и прикидывая, как решить задачу, которая родилась в голове короля. Очевидно, он давно вынашивал эту идею и сейчас она в новых обстоятельствах окончательно сложилась и требовала выхода наружу. Запустить все в работу должен был он, мастер. Это была очень большая ответственность, которая не допускала малейшего промаха. Правда, янтарная комната почти готова. Но нет денег на ее окончательное завершение. Но эта проблема отпадала, раз уже было решено подарить ее русскому царю. Но как быть дальше, как совместить, а главное − как настроить немецкий и русский янтарь, чтобы комната стала решать поставленные перед ней задачи? А вдруг русские не будут доделывать ее какое-то время? Тогда как? Как ее настроить в таком, не доведенном до конца состоянии? Надо еще раз ее осмотреть и кое-что подделать, хотя основные элементы готовы − это главные панели с гербами Фридриха. Очевидно, для более сильного их резонирования необходимо усилить боковые элементы, расположив всю конструкцию по сторонам света, сфокусировав основную часть на Восток, в Россию.

Воспользовавшись паузой в речи короля, мастер осторожно ответил:

– Я думаю, это можно сделать. Кое-что доделаем из имеющегося материала, а для установки комнаты пошлем своего специалиста, который там и соберет ее так, как нам надо. Сколько у нас есть времени, Ваше Королевское Величество?

– Я думаю, дня три-четыре, не больше, − ответил король. − Я сегодня же скажу царю Петру о подарке и покажу его отдельные фрагменты в вашей мастерской. А вы снимите его личные характеристики с тем, чтобы потом внести их в настройку янтарной комнаты.

– Слушаюсь, Ваше Величество, − и мастер тихо удалился из кабинета короля.

Фридрих, проводив его взглядом, повернулся к окну и задумчиво стал смотреть на раскинувшийся дворцовый парк, разбросавший свои дорожки в разные стороны от дворца. Одни были прямые, как трость короля, другие затейливо терялись среди кустов, то пропадая из виду, то появляясь вновь в самом неожиданном месте. «Вот так и мы будем действовать: тихо и неожиданно, − подумал король, представляя себе перспективу возможных действий с использованием янтарной комнаты. − Если умело поставить дело и расположить комнату в Петрограде, то она начнет притягивать к себе все и вся, перерабатывая и перенаправляя энергию туда, куда она будет сориентирована. Это даст возможность не только потихоньку, исподволь управлять этой «дикой» страной, но и наполнить бюджет королевства. Надо будет дать указание, чтобы немцы, работающие там, часть денег привозили в фатерлянд. Кроме того, надо поощрять их продвижение в Россию и ставить конкретные задачи по освоению территории и созданию немецких анклавов в наиболее перспективных местах. А в столице постепенно продвигать своих людей к вершинам власти, ближе к трону, тем более, что для этого сейчас есть все необходимые условия».

Эти мысли постепенно распаляли короля, и от нарисованной им самим картины ему стало жарко. Он широким жестом резко расстегнул мундир и устремил свой взор в парковый ансамбль, который постепенно исчезал из его поля зрения, открывая необъятные просторы России.

Приказ короля был выполнен в течение недели, однако помня о ранее случившемся, центральные панели мастера поставили в самый последний момент, когда король и царь, осмотрев почти весь дворец, медленно приближались к комнате.

Когда они подошли к дверям, по команде короля двери распахнулись настежь и изумленному взору царя Петра I открылась необычайная картина. Потоки солнечного света озарили всю комнату, и она засияла ярко желтыми оттенками, искрясь и переливаясь по мере того, как солнечные лучи согревали ту или иную панель, а те в свою очередь отбрасывали солнечные зайчики на другие панели, и, так играя, они создавали необычную мозаику, состоящую из солнца, света и янтаря. Петр I замер на несколько секунд у входа, затем стремительно влетел в комнату и стал быстрыми шагами переходить от одной панели к другой, рассматривая в упор эту красоту. Когда он успокоился и остановился у панели с вензелем прусского короля, Фридрих-Вильгельм I довольный произведенным впечатлением, с улыбкой подошел к царю и тихонечко произнес:

– Мой уважаемый гость, разрешите в честь вашего визита к нам и в знак дальнейшей нашей дружбы подарить вам эту янтарную комнату, которая, как я думаю, станет одним из украшений вашего нового дворца.

Петр I от неожиданности дернулся, круто повернулся на каблуках, так что даже заскрипел паркет, несколько секунд внимательно смотрел на короля, словно вопрошая, не ослышался ли он, а затем произнес:

– Мой дорогой друг, такие подарки просто так не делаются. Я, конечно, зело признателен за столь дивный презент, однако каждый из них имеет свою цену. Что вы хотите за него? − и он вопросительно взглянул на короля.

– Сущую безделицу: иметь в Вашем лице верного друга и союзника, готового в любой момент протянуть руку помощи. Это бы давало моему народу и королевству ощущение безопасности и возможность уверенно решать вопросы мира и безопасности в стране.

Немного подумав, Петр I ответил:

– Я согласен, − и протянул руку королю.

Обменявшись рукопожатиями, они вместе вышли из комнаты и, беседуя о будущем союзе, направились в обеденный зал, где их ожидали придворные и обед, приготовленный в лучших традициях немецкой кухни. За столом было произнесено с обеих сторон много тостов о дружбе и мире между двумя государствами.

Вечером, придя в отведенные ему апартаменты, царь Петр I дал указание связаться с А.Меньшиковым для организации доставки янтарной комнаты в Санкт-Петербург. Затем он, сняв сапоги, завалился спать на кровать, застеленную шикарной периной.