Петля

– С облегчением, – поздравил соратника Лось.

– Ай, спасибо, – блеснул учтивостью тот. – Ну, взяли. Нечего ужин по полу валять….

Тут он весело заметил:

– Э, глянь-ка, уже очухалась.

– Дай ты ей еще раз по башке, – попросил Лось, – а то опять кусаться начнет.

– Хватит, – осадил его приятель. – Еще прибить осталось раньше срока.

– Она мне чуть палец не отгрызла.

– Палец, это не беда, у тебя их много, – заржал Кабан. – Ты другое береги.

В этот момент Андрей расслышал вначале бессвязное бормотание, а затем вполне осмысленный поток ругательств. Голос был женский, и очень даже хорошо знакомый.

– Ну, завела шарманку, – ворчливо заметил Лось.

Оля не скупилась на крепкие выражения, хотя в ее голосе гнева было значительно меньше, нежели страха. Своих обидчиков она крыла яростно, но в то же время как-то обреченно. Андрей затруднялся сказать, как бы он вел себя на месте пленницы. Скорее всего, помалкивал бы в тряпочку и умирал от ужаса, прекрасно осознавая, что очень скоро им закусят как каким-нибудь гамбургером. А может быть и вовсе просил бы пощады, рыдал бы, умолял, давил на жалость, даже понимая, что это напрасный труд.

– Злюка, кончай ругаться, – приказал Кабан, и, судя по звуку, ударил Олю ногой. – Хочешь аппетит нам испортить? Совсем еда пошла невоспитанная.

– Еды с нее… кожа да кости, – заметил Лось.

– Ну, можешь не есть, – не стал настаивать Кабан. – Мне больше достанется.

– Да не, я буду. Буду!

– То-то же. Ну, взяли…. Ай!

Послышался звук удара, Оля громко вскрикнула от боли.

– Еще раз попробуешь укусить, выбью зубы, – спокойным голосом предупредил Кабан. – А заодно и глаза выдавлю. Они тебе теперь ни к чему.

Судя по всему, прозвучавшая угроза возымела результат, и Оля больше не попыталась пусть в ход зубы. Людоеды подняли ее, и понесли дальше. На ходу они весело обсуждали скорую трапезу, и спорили, каким именно блюдом себя побаловать. Настроение у обоих было превосходным настолько, что они временно прекратили собачиться и прямо-таки источали взаимную любовь.

Андрей остался стоять за дверью, лихорадочно соображая, как ему поступить: пойти своей дорогой, что было наиболее разумно, или попытаться с огромным риском для жизни спасти Олю. Ту самую Олю, которая не больно-то заслуживала спасения. В самом деле, он не видел от этой барышни ничего хорошего. Она обокрала его, лишив драгоценной зажигалки. И едва не проломила голову доской. А ведь тот ее удар мог оказаться и смертельным. Вряд ли Оля рассчитывала силы, когда наносила его. К тому же не было никакой гарантии, что в благодарность за героизм он не получит от нее еще один удар по затылку. Но это при условии, что его героизм увенчается успехом. В противном же случае Кабан и Лось получат два мясных набора, вместо одного.

Принять решение следовало немедленно, пока людоеды не скрылись в лабиринте. Андрей мысленно обозвал себя ослом, затем выскользнул в коридор и направился следом за плотоядной парочкой. Похоже, он еще не успел адаптироваться окончательно, и продолжал считать, что люди, в принципе, должны помогать друг другу. Правда, никто не руководствовался этим принципом и там, снаружи, а уж тут-то и подавно. Но Андрей все равно не повернул назад.

Глава 12

Следовать за людоедами оказалось нетрудно. Те продолжали громко переговариваться, периодически разражаясь хриплым смехом. Они явно никого здесь не опасались. Трудно было сказать, в чем крылась причина такого бесстрашия: то ли они были уверены, что легко справятся с любым одиночкой, то ли просто считали себя хозяевами этой территории, куда никто и никогда не сунется по доброй воле. А если и сунется, то ему одна дорога – на вертел.

Двигались каннибалы не слишком быстро, часто устаивая непродолжительные остановки. Андрею хватало времени, чтобы не отставать от них и успевать оставлять ножом метки на стенах коридоров. Делал он это на тот случай, если вдруг придется очень быстро убегать. Отметки позволят ему сориентироваться в лабиринте, и случайно не загнать себя в тупик.

Он не забывал внимательно посматривать под ноги, опасаясь возможных ловушек. И не зря. Ему попалась еще одна дощечка с гвоздями, которую, вне всяких сомнений, оставили здесь именно Кабан с Лосем. Андрей осмотрел стены вокруг ловушки, затем поднял взгляд вверх. С правой стороны, на потолке, возле самой стены, он заметил небольшой, но хорошо различимый знак – криво выцарапанный крестик. Едва ли это было простое совпадение. Людоеды помечали места с ловушками, чтобы случайно не влететь в них самим. Андрей укорил себя за то, что не осмотрел коридор в районе первой ловушки. Если бы и там, на потолке, оказался крестик, он бы точно знал, что его предположение верно.

За очередной дверью раскинулся огромный темный зал с бетонными колоннами, внешне напоминающий подземную парковку. Андрей вспомнил, что ему уже доводилось бывать здесь. Тут он впервые имел счастье воочию наблюдать Кабана и Лося.

Удаляющиеся голоса людоедов доносились из глубины зала. Лампочек здесь горело всего штуки три, что одновременно являлось и плюсом, и минусом: легко было спрятаться самому, но легко и не заметить затаившегося убийцу. Андрей решил не рисковать и немного выждать. Оля Олей, но он точно не собирался бездумно жертвовать собой ради этой воровки.

Лишь когда голоса почти стихли, Андрей проник в зал. Двигаясь, он старался держаться темных участков, чтобы не быть замеченным издалека. Но и у этой тактики оказались и свои минусы. Кое-где в зале из пола торчала железная арматура, и на один такой прут метровой высоты он и налетел сослепу, да еще и приложился раненой ногой. От резкой жгучей боли перед глазами пошли красные круги. Чтобы не заорать во все горло, Андрей впился зубами в древко копья, и стоял так до тех пор, пока боль не отступила.

– Доконает меня эта нога, – прошептал Андрей, чувствуя струящиеся по щекам слезы.

Он прислушался к наступившей тишине. Голоса людоедов больше не звучали, и это было плохо. Похоже, они успели покинуть зал. Но было неясно, где именно они сделали это.

На поиски выхода ушло немало времени. И чем больше его тукало впустую, тем ниже становился шанс на успешное завершение затеянного спасения. С каждой секундой Андрей все отчетливее понимал, что если логово людоедов находится не где-то поблизости, он, скорее всего, никогда сумеет его отыскать. К тому же, как назло, в дальнем от лифта участке зала не горела ни одна лампочка, и приходилось либо довольствоваться проникающим сюда скупым светом, либо вслепую шарить руками. Вновь и вновь выставляя перед собой ладонь, Андрей боялся наткнуться ей на тело затаившегося людоеда, уже занесшего для удара лопату.

Нервы были взведены до предела. А потому, когда его рука нащупала вместо гладкой стены неровный край пролома, Андрей едва не закричал от неожиданности.

Ощупав его, Андрей выяснил, что пролом довольно широк. Он вел куда-то в неведомую и потенциально опасную тьму. Не было никакой уверенности, что людоеды ушли именно этим путем, но Андрей решил рискнуть. Было страшновато соваться в этот черный тоннель вслепую, и факел мог бы решить эту проблему. Но его изготовление требовало времени. К тому же, Андрей не успел освоиться с трофейным огнивом. А еще свет и дым факела могли выдать его присутствие, чего точно следовало избегать.

Андрей решил пройти по тоннелю на ощупь. Совсем немного. И если вскоре впереди не забрезжит свет, то он просто плюнет на Олю, вернется обратно и займется своими делами.

Пробирался он очень медленно, не отрывая ладони от стены и прощупывая пол под ногами перед каждым следующим шагом. Метра через четыре тоннель повернул под прямым углом, затем сделал еще один поворот в обратном направлении. И после этого Андрей увидел впереди знакомый желтоватый свет здешних лампочек.

Через несколько шагов он выбрался в коридор. Тот, как и положено, имел по двери в торцах, но одна из них была полностью завалена кусками бетона. Судя по всему, это был тот самый бетон, что остался после пробития тоннеля в толще стены. Кто, как и зачем проделал это, Андрей не понимал. Прорубить в монолитном бетоне почти десятиметровый тоннель – это не шутка. Если работать ручным инструментом, то это месяцы, если не годы тяжелого труда. Притом труда бессмысленного.

Единственная доступная дверь привела Андрея в следующий, хорошо освещенный, коридор. Едва ступив в него, он почувствовал трупный запах, чья концентрация усиливалась с каждым шагом. Еще в коридоре мощно воняло испражнениями, и когда Андрей заглянул в одну из комнат, он понял почему. Похоже, кто-то использовал это место в качестве туалета, притом довольно долго и весьма интенсивно. Оставив загаженную комнату, Андрей осторожно заглянул в следующее помещение. И тут же понял, что горы дерьма не самый худший из возможных вариантов.

В следующей комнате были кости. Человеческие. Ну а чьи бы еще? Очень много костей. На некоторых темнели гниющие куски мяса, которые и производили ни с чем несравнимый запах смерти. Андрей пробежался глазами по черепам, насчитав пятнадцать штук. Но это были лишь те, что лежали на поверхности кучи. Судя по размерам, на ее возведение ушло куда больше людей.

Будь это его первый день пребывания в лабиринте, он едва ли сумел бы сохранить хоть какое-то подобие хладнокровия. Скорее всего, выплеснул бы через рот содержимое желудка, заорал во всю глотку, и помчался бы подальше от этого места, на ходу подвывая от ужаса. Но недолгое время, проведенное в этом бесконечно огромном подземелье, определенным образом закалило его. Он уже успел досыта насмотреться на трупы. Даже сам поучаствовал в их производстве. Что уж там, и человечину отведал. После всего пережитого огромная куча людских останков производила сильное впечатление, но не более. За считанные сутки в нем произошли большие перемены, чем происходят с человеком за годы и даже десятилетия однообразно и безопасной жизни. Андрей осознавал, что и прочие обитатели лабиринта, в том числе Кабан и Лось, до попадания сюда отнюдь не являлись кончеными извергами. Жили как все. Детишек, должно быть, имели, на работу ходили. Футбол, пивко, в выходные на дачу. А если бы кто-то сказал им, что однажды они будут охотиться на людей, рассмеялись бы и покрутили пальцем у виска.

Много ли понадобилось времени, чтобы отсутствие сдерживающих факторов и чувство голода превратили их в монстров? Думать об этом было страшно. Но куда больший страх рождало осознание неизбежности подобной метаморфозы для всех обитателей лабиринта. Для всех, включая себя самого. Далек ли тот день, когда он хладнокровно зарубит лопатой первого встречного, возможно, только что очнувшегося в этом месте и страшно напуганного новичка, без тени эмоций разделает, зажарит, съест, и воспримет все это как должное? И когда этот день наступит, будет ли в нем еще теплиться желание покинуть проклятый лабиринт? А вдруг нет? Вдруг свыкнется, смирится, и начнет считать этот кошмар нормой?

Вслед за этим в голове оформилась мысль, которую Андрей упорно гнал от себя все время пребывания в лабиринте: что, если никакого выхода нет? Ни внизу, ни вверху. Нигде. Что, если это гигантское бетонное нечто создавалось с тем расчетом, чтобы никто, попавший сюда, не сумел выбраться наружу? В этом случае он проведет в лабиринте всю оставшуюся жизнь, и едва ли она окажется долгой и счастливой. Эх, знать бы точно. Стань ему известно наверняка, что выхода нет, он скорее рискнул бы пойти в показанную Колей пещеру, чем сколько-то месяцев или лет скитаться по этим коридорам и жрать человечину.

Но Андрей не хотел в это верить. Не хотел верить, что выход отсутствует. Этого просто не могло быть. Ведь каким-то образом его поместили сюда. И его, и всех остальных. И произошло это не одномоментно. А коль скоро существует вход, существует и выход. Нужно только найти его. И не околеть в процессе поиска, что тоже немаловажно.

В прочих комнатах было либо нагажено так, что шагу негде ступить, либо зловонными кучами темнело какое-то грязное тряпье, прикасаться к которому не хотелось. Андрей сообразил, что данный коридор людоеды используют в качестве мусорной свалки и туалета. Вряд ли они стали бы таскать свои кухонные отходы и бегать по нужде слишком далеко от дома. Следовательно, их логово находилось где-то поблизости.

Что ж, одно дело он сделал – выследил плотоядную парочку. И это была самая легкая часть всей затеи. Теперь предстояло спасти Олю, в процессе чего ему так или иначе придется столкнуться с людоедами. Точнее даже не столкнуться, а сразиться. Но Андрей не имел ни малейшего представления, как все это провернуть. У него не было опыта подобного рода операций, если не считать опытом просмотренных фильмов со схожими ситуациями. Но фильм это фильм. В фильме пули старательно облетают главного героя, его не задевают осколки, не берет радиация. А редкие ранения заживают в следующем же кадре.

В жизни все было устроено по-другому. Вот, чиркнули ножичком по ноге, и вроде бы царапина, а он уже измучился с этой царапиной. Не говоря уже о том, сколько крови из нее вытекло! И порез на руке тоже не дает забыть о себе, хотя он-то царапина и есть.

Андрей тупо застыл посреди коридора, пытаясь родить хоть какой-нибудь план. Открыто лезть в людоедское логово – верная смерть. Кабан и Лось не дети. И даже не добропорядочны граждане. Это набившие руку убийцы. На их совести десятки, если не сотни отнятых жизней. Будь они глупы или слабы, то не прожили бы здесь так долго. Что он может противопоставить им в открытом бою? Да ничего.

Все еще можно было плюнуть на эту затею, и уйти. Но Андрей чувствовал, что не простит себе, если не попытается спасти Олю. Та, конечно, зараза. Но эта девушка была самой адекватной из всех, кого он встретил в лабиринте. По крайней мере, она не убила его, хотя имела такую возможность. И потом, Оля по-прежнему была должна ему пять тюбиков паштета и нож, а так же все его добро, подло ею изъятое.

В итоге на ум ему пришел лишь один план, не слишком удачный, но и не отдающий откровенным суицидом. Андрей решил затаиться в коридоре, и ждать. Раз людоеды бегают сюда по нужде, рано или поздно кто-то из них явится. Если удастся убить его без шума, то с оставшимся вторым будет сильно проще. И хорошо бы прикончить первым Кабана, притом сделать это в тот момент, когда он будет максимально беспомощен. Например, когда людоед присядет со спущенными штанами и полностью отдастся процессу дефекации. Потому что сходиться с этим громилой в честном бою Андрею было откровенно страшно. Он отлично понимал, что в этом случае шансов на победу у него будет с гулькин нос.

А еще он помнил, что у людоедов есть луки, и они наверняка отлично ими владеют. Поэтому тактику внезапного нападения следовало избрать в отношении обоих врагов.

В теории, как обычно, все выходило складно. Но Андрей не питал никаких иллюзий. Он прекрасно понимал, что ему не удастся легко расправиться с двумя опытными людоедами даже при очень большом везении. И у него был еще один повод для беспокойства. Олю могли зарезать и разделать прежде, чем он дождется в засаде свою первую жертву. И в этом случае все его старания окажутся напрасными.

Но здесь от него уже ничего не зависело. Он не собирался ударяться в самоубийственный героизм ради какой-то малознакомой девчонки. Выживет Оля – отлично. Убьют ее – что ж, не судьба. В любом случае гибель парочки людоедов пойдет ему на пользу. После их смерти на нижних этажах станет значительно безопаснее.

Выбрав наименее загаженную комнату, Андрей присел за дверью, и стал ждать. Затея нравилась ему все меньше. Периодически возникало желание уйти по-тихому, пока не поздно.

Как назло, и в самом коридоре, и в комнатах, горели все лампочки до одной. Людоеды, вероятно, следили за этим и меняли перегоревшие. Так что затаиться в темноте, или использовать ее как прикрытие, чтобы незаметно подкрасться к жертве, он не мог. Он, конечно, мог бы разбить лампочки. Но это тотчас же выдаст его. Как ни прискорбно, но действовать предстояло в тех условиях, какие имелись. Что-то изменить он был не в силах. Возникшую идею об установке ловушки он тоже отбросил. Ему требовалось не покалечить одного из людоедов, а убить. И сделать это максимально тихо и быстро, так, чтобы тот не успел предупредить своего приятеля. Не должно прозвучать никаких болезненных криков и воззваний о помощи. Требуется один удар, внезапный и смертельный. Андрей был уверен в том, что его рука не дрогнет, он уже успел ее набить. Но вот сложится ли все в его пользу?

Время тянулось медленно, но ничего не происходило. Андрей не мог сказать, как долго он просидел здесь. Самому ему казалось, что не меньше двух часов, но это ощущение могло быть обманчивым.

Страх постепенно притупился. Вброшенная в кровь доза адреналина перегорела вхолостую, и теперь Андрею просто хотелось, чтобы произошло уже хоть что-нибудь, лишь бы скорее. В какой-то момент желание встать и уйти охватило его настолько, что он поднялся на ноги и осторожно выглянул в коридор. В этот момент дверь, ведущая в людоедское логово, начала открываться.

Андрей тут же юркнул обратно в комнату. Из коридора донеслись шаркающие шаги. Следом грохнула железом закрывшаяся дверь. Человек, Лось или Кабан, сделал несколько шагов, остановился и мощно высморкался, издав такой жуткий звук, что Андрей едва не вскрикнул от неожиданности.

Будь у него больше опыта в делах подобного рода, Андрей сообразил бы загодя, что прятаться в наиболее чистой комнате не самый лучший вариант, и что гораздо предпочтительнее было выбрать помещение с наименьшей концентрацией смрада. Потому что людоеды тоже люди, и тоже не любят скверных запахов. Вот и Лось их не любил. Поэтому и выбрал для отправления нужды наименее загаженную комнатушку.

Зря Андрей считал, что за несколько проведенных в лабиринте дней и спустя несколько совершенных им убийств он превратился в хладнокровного головореза. Как только дошло до дела, он повел себя удивительно глупо. Все, что требовалось, это просто вонзить копье в спину Лося, который застыл перед ним посреди комнаты, выбирая место для посадки. Но Андрей поступил иначе. Он зачем-то набросился на людоеда, захватил рукой его шею, и принялся душить.

Лось был ниже Андрея на голову, и старше раза в два. Но он с такой яростью боролся за свою жизнь, что едва не сбрасывал с себя более тяжелого и сильного убийцу. Андрей ни на секунду не ослаблял хватки, не позволяя Лосю издать ни единого звука. Тот ворочался под ним, дергался, хрипел, успел вымазаться в фекалиях сам, и выпачкать Андрея, но подыхать упорно не желал. Затем, словно опомнившись, потянулся рукой к ножу на поясе. Андрей отследил это движение, и резко крутанул голову людоеда вбок. Затем еще раз. И еще.

При третьем рывке донесся хруст, и Лось мгновенно обмяк, прекратив всякую борьбу. Андрей, для верности, дернул его голову еще дважды, но этого уже не требовалось. Лось был мертв. Выпустив его голову, Андрей с трудом поднялся на ноги и едва не охнул от боли – короткая, но напряженная, схватка опять разбередила его рану. Штанина намокла от крови, но заниматься перевязкой было некогда. Теперь следовало действовать быстро. Скоро Кабан встревожится долгим отсутствием своего приятеля и, возможно, пойдет его искать.

Трясущейся рукой Андрей подобрал копье и вышел в коридор.

Он потянул на себя железную дверь, из которой минуту назад вышел Лось. За ней протянулся абсолютно типичный и пустой коридор. В комнатах царил обычный мусор, газеты да тряпки, но не было ни костей, ни испражнений. Судя по всему, это был своеобразный тамбур, которым людоеды отгородились от ими же произведенного смрада.

Андрей миновал его, достигнув следующей двери. Взялся за ручку и легонько дернул ее на себя. Дверь даже не шелохнулась. Андрей потянул сильнее, и опять безрезультатно. Дверь была запрета изнутри.

Людоеды оказались хитры. Они не пренебрегали мерами предосторожности. Судя по всему, Кабан, выпустив Лося по нужде, заперся внутри. И он, конечно же, не отопрет, если не постучать. Андрей ни на секунду не усомнился в том, что у каннибалов существует какая-то особая секретная последовательность стуков, позволяющая отличать своего от чужого. Он, естественно, этой последовательности не знал.

Чтобы не топтаться под дверью, которая в любой момент могла открыться и выпустить наружу крупного и сильного Кабана, справиться с которым лицом к лицу будет практически невозможно, Андрей зашел в ближайшую комнату и затаился у входа.

Времени прошло много, и Оля, скорее всего, была мертва. Но теперь он уже не мог просто отступить. Трудно было предположить, насколько теплые отношения царили в людоедском коллективе, но Андрей не сомневался в том, Кабан, вне всяких сомнений, попытается выследить и прикончить убийцу своего напарника. Если не из чувства мести, то ради собственной безопасности, чтобы не стать следующей жертвой. А лабиринт, во всяком случае, эти этажи, он знал гораздо лучше Андрея. И плюс к тому, имел богатый опыт выслеживания двуногой добычи. Уйти сейчас означало обречь себя на постоянный страх, постоянное ожидание нападения. Жизнь в этом месте и так была несладкой. Андрей отнюдь не хотел окончательно превращать ее в кромешный ад.

Начатое дело в любом случае требовалось закончить. Вот только как? Терпеливо ждать момента, когда Кабан соизволит высунуть нос из своего логова? Ждать, вероятно, не придется долго. С минуты на минуту он обеспокоится продолжительным отсутствием своего приятеля. Но ведь глупо рассчитывать, что на поиски пропавшего Лося он выступит с голыми руками и самоубийственной беспечностью. Заподозрив неладное, Кабан будет готов ко всему. Андрей сомневался, что сумел бы справиться с этим здоровяком даже будучи сытым, отдохнувшим и полностью здоровым. Теперь же, усталый, голодный и раненый, он станет легкой добычей для каннибала.

– Зачем я вообще в это ввязался? – запоздало пожалел Андрей. Все-таки прав был внутренний голос, советовавший плюнуть на Олю и пойти своей дорогой.

Он стоял и тупо ждал. Минуты утекали одна за другой, и Андрей вновь потерял им счет. Казалось, прошло уже немало времени. Кабану давно пора бы забеспокоиться о своем приятеле и выйти наружу. Но он предпочитал оставаться внутри.

Впрочем, вряд ли Кабан наплевал на своего коллегу. Скорее всего, людоед просто опасался подвоха, потому и не торопился покидать свое логово. Да и какая ему нужда лезть наружу с риском для жизни? В логове наверняка есть вода, да и с запасом пищи тоже все отлично. Как минимум целая Оля. Если людоед заподозрил неладное, ничто не помешает ему просидеть в своей крепости хоть сутки, хоть двое, хоть неделю, если потребуется. А вот Андрей точно не мог позволить себе столь продолжительную осаду.

Покинув комнату, Андрей быстро пересек коридор и вернулся на загаженную свалку. Взяв за ноги тело Лося, он волоком дотащил его до входа в людоедское логово и подпер трупом дверь. Кабана это, конечно, не остановит, но зато теперь он не сможет выскочить в коридор резко и внезапно. Прежде ему придется повозиться с тушей своего подельника.

– Была бы сварка, заварил бы дверь, – мечтательно произнес Андрей. – И пусть бы эта скотина там подохла.

Идея ему понравилась. Была лишь одна загвоздка – отсутствие сварочного аппарата. Вместо сварки можно было использовать куски бетона – если нагромоздить достаточно большой завал, Кабан не сумеет открыть дверь. Но таскать щебень в ладонях долго и утомительно, а ни тачки, ни даже ведра у него не было. Да и Кабан в любой момент мог отправиться на поиски пропавшего приятеля. Разве что попытаться поснимать двери с петель, и завалить выход ими?

Прислонив копье к стене, Андрей изучил деревянную дверь, ведущую в ближайшую комнату. Затем ухватился за нее, слегка приподнял, и легко отделил от рамы. Дверь оказалась тяжелой, Андрей с трудом дотащил ее до места. Затем, не давая себе передохнуть, взялся за следующую.

За первой дверью последовала вторая, за второй третья. Теперь можно было не беспокоиться о том, что Кабан внезапно выскочит из своего убежища. Он еще мог открыть дверь, но это отняло бы у него немало сил и времени. А вот если добавить еще три-четыре двери, тогда, скорее всего, людоед окажется навечно замурованным в своем логове.

Андрея охватила какая-то детская радость. Собственная затея привела его в восторг. Уморить людоеда голодом – шикарно! Правда, у него там припасен кое-кто на закуску, но Оля небольшая, и еды с нее немного. Вскоре закончатся и мясо, и вода, после чего Кабану придется несладко. Дней через двадцать можно вернуться и с наслаждением добить подыхающего от голода каннибала, а заодно и обчистить его логово. Андрей решил, что так он и поступит. Если, конечно, сам протянет эти двадцать дней.

Усилив баррикаду очередной дверью, Андрей остановился перевести дух и оценить результат своего труда. Фактически, дело было сделано. Сколь бы ни был силен Кабан, теперь ему дверь не открыть. Но Андрей решил действовать наверняка, и еще немного усилить баррикаду. Сразу же, после небольшого отдыха, который был необходим его измученному организму, как воздух. Времени теперь было вдоволь, а людоед оказался в ловушке. Андрею даже захотелось, чтобы Кабан прямо сейчас попытался вырваться наружу. Бился бы в неприступную дверь плечом, ругался, грозился в бессильной ярости. Вот был бы смех.

Присев возле стены, Андрей сделал пару глотков из бутылки. Вода тут же обострила и без того не дающее покоя чувство голода. Маленькая победа над бандой каннибалов нисколько не приближала его к решению главной проблемы. Он мог перебить на нижних этажах все живое, но сытость от этого не наступит. А бесконечно бродить по лабиринту в надежде на находку очередного контейнера не есть хороший план. В этом случае он навсегда окажется рабом этого места. Да и где гарантия, что ему повезет с контейнерами?

Была определенная надежда на крыс, теоритически населяющих нижний уровень. Но до них еще нужно было добраться, их еще требовалось как-то поймать, то есть преуспеть в деле, в котором у Андрея не было никакого опыта. А проклятый организм, тем временем, хотел кушать, и кушать регулярно.

Как ни поверни, но каннибализм, похоже, оставался единственным способом выживания в лабиринте. Андрей покосился на торчащую из-под баррикады ногу Лося, и невольно сглотнул порцию голодной слюны. Разумеется, он не такой, как эти два изверга. И уподобляться им он не собирается. Если ему и придется питаться человечиной, то исключительно в силу крайней необходимости. Просто потому, что нет иного выбора.

Тут Андрей подумал о том, что парочка людоедов тоже перешла на мясную диету не от хорошей жизни. И решение это едва ли далось им легко. Будь у них в достатке тюбиков, они бы кушали паштет и не охотились на людей.

Андрей вспомнил Колину гипотезу о том, что неведомые строители лабиринта стравливают узников, нарочно создавая нехватку продовольствия. На первый взгляд, в этом не было особого смысла. Неужели все это колоссальное подземное сооружение возвели только с одной целью – понаблюдать за тем, как кучка озверевших от голода людей будет пожирать друг друга? В данном случае удовольствие от зрелища явно не стоило затрат. Да и как вообще можно было построить все это в абсолютной тайне, ведь размеры лабиринта поражали воображение. Оля сообщала, что находила на стенах очень старые надписи. То есть, получается, построили все это давно. Но как давно? И для чего? Лабиринт не был похож ни на бункер, ни на секретный подземный завод, ни на что-либо в этом же духе. Он напоминал то, чем и являлся – гигантский бетонный лабиринт.

Сооружение явно не предназначалось для проживания. Кроме торчащей из разрушенной стены трубы с сочащейся из нее водой, Андрей не видел здесь никаких коммуникаций. Не было ни водопровода, ни канализации. Система отопления тоже, вроде бы, отсутствовала, но при этом в лабиринте царила довольно комфортная температура.

Андрей поморщился, как от зубной боли. Назначение лабиринта явно не та загадка, над которой ему следует биться в настоящий момент. Важен лишь один вопрос – как отсюда выбраться? Он, правда, неизбежно тянул за собой другие, не менее важные. Например, чем ему питаться? И как самому не пойти на корм людоедам? И позволят ли создатели лабиринта покинуть его, даже если удастся отыскать выход?

А вдруг это какая-то игра? Вдруг ее цель как раз и состоит в том, чтобы выбраться живым, не сойдя с ума и не деградировав в неандертальца? Может быть, по итогу еще и приз дадут?

Андрей едва не рассмеялся над этим предположением. Даже откровенно бредовая версия с похищением не существующими в природе инопланетянами звучала убедительнее. Нет, это что угодно, но точно не игра. Хотя бы потому, что в любой игре существуют цель и правила, незнание которых лишает всю затею смысла. Здесь же людей просто бросают в лабиринт и забывают о них, предоставляя полную свободу действий. Эксперимент – возможно, хотя и в это тоже не верится. Но точно не игра.

– Игра или нет, – произнес Андрей, поднимаясь на ноги, – а шевелиться нужно. Мрут тут по-настоящему, вот что главное.

Сняв с петель следующую дверь, он волоком потащил ее к завалу. Установил на баррикаду, обернулся, и вдруг увидел, как в противоположном конце коридора медленно и беззвучно открывается дверь. Грешить на сквозняки не приходилось – их в лабиринте не было нигде. Андрей метнулся к своему копью, в этот момент мимо его правого уха со свистом пронеслась стрела. Она с сухим стуком вонзилась в только что притащенную им дверь.

Подняв взгляд, Андрей обмер – в дальнем конце коридора стоял Кабан, и без суеты тащил из самодельного колчана новую стрелу.

Судя по всему, нехватка питания отрицательно сказалась на его умственных способностях. В противном случае он сообразил бы, что у людоедов, не первый день проживающих в этом логове, наверняка имеется запасной выход, предусмотренный как раз на подобный случай. Он просто обязан был подумать об этом и принять меры. К примеру, подпереть чем-нибудь и второй вход в коридор, дабы никто не смог ворваться в него так внезапно.

Андрей успел схватить копье и юркнуть в комнату с костями прежде, чем следующая стрела вонзилась в дверную раму в сантиметре от его руки. В коридоре послышались тяжелые шаги, вначале быстрые, затем более осторожные. Заскрипела взводимая тетива. Андрей затравлено огляделся по сторонам. Бежать было некуда, а спрятаться негде. Единственный выход из коридора преграждал людоед.

В отчаянии он схватил из кучи ближайший череп и швырнул его в коридор. Выстрел последовал незамедлительно. Понимая, что повторно этот номер не пройдет, Андрей, не мешкая, бросился в бой.

Спасло его лишь то, что Кабан находился слишком близко к двери, и не успел повторно взвести лук. Андрей ударил копьем так быстро и сильно, как только мог, но проклятый Кабан обладал не только выдающимися габаритами, но и завидным проворством. Он успел отпрыгнуть назад, и острый наконечник лишь слегка кольнул его в живот, а может и вовсе не достал до плоти, ограничившись сотворением дырки в лоскутных лохмотьях.

Рана на ноге тут же дала о себе знать, но Андрей, стиснув зубы, бросился вперед и совершил еще один выпад. В этот раз Кабану повезло меньше, и копье пропороло ему бок. Но на лице людоеда не дрогнул ни один мускул. Он изо всех сил старался нарастить дистанцию, чтобы избавиться от лука и выхватить из-за пояса лопату. Не давая ему желанной передышки, Андрей нанес мнимый удар по ногам, а затем резко перенаправил копье в голову. Кабан проявил чудеса реакции, и вовремя уклонился. А когда Андрей попытался ткнуть его в живот, резко отбросил лук и вцепился огромной ладонью в древко копья возле самого его наконечника.

Андрей рванул копье на себя. Кабан без особых усилий удержал его на месте. Подняв взгляд, Андрей похолодел от ужаса. На свирепом лице людоеда расцвела торжествующая улыбка. От этой улыбочки у парня едва не подломились ноги. В самом деле, лучше бы Кабан скалил зубы и демонстрировал злобные гримасы, даже это было бы менее жутко.

Упершись ногами в пол, Андрей дернул копье на себя, затем еще раз, а потом, навалившись всем телом, резко толкнул его вперед. Кабан не успел среагировать, и стальной наконечник наполовину погрузился в его тело. Вот тут людоед уже не сумел сохранить хладнокровия. По коридору разнесся его рев, полный боли и ярости.

Дальнейшее Андрей помнил смутно. Продолжая реветь, Кабан сам вырвал копье из своего тела, отшвырнул его в сторону и набросился на обидчика с кулаками. От боли и ярости он озверел настолько, что забыл и о лопате и о ноже. Но и кулаки Кабана были отличным оружием.

Первый же удар, который Андрей частично смог заблокировать, опрокинул его на пол. Парень попытался немедленно вскочить, и в это момент раненая нога подвела его, исчерпав лимит прочности. Андрей охнул и осел, схватившись рукой за бедро. В тот же миг колено Кабана смело его, как тряпичную куклу и бросило на стену.

Затем были удары. Много-много очень сильных ударов. Андрей вроде бы даже пытался увертываться и закрываться от них, но получалось плохо и не всегда. Затем он почувствовал крепкие сильные пальцы на своей шее и понял, что его душат. Гаснущее сознание упорно цеплялось за мысль о ноже на поясе, но Андрей не мог вспомнить, как выхватил его из ножен и как нанес один единственный слабый удар, перебивший сонную артерию людоеда.

Он уже не почувствовал, как из раны на его лицо хлынул тугая струя крови. Не увидел, как Кабан, хрипя и захлебываясь, пытался зажать перебитую шею. Не узнал, что тот из последних сил тянулся за ножом, желая прикончить своего убийцу.