Задача – выжить

По выражению лица Учителя понять что-либо сложно. Но, видимо, мои потуги не сильно его впечатлили. Он задумался, глядя, как я пыжусь, и пробормотал еле слышно:

– Надо будет Рому сказать, чтобы на гимнастику больше упор сделал. – Потом немного ещё помолчал. – Достаточно, – говорит наконец, – можешь вставать. Никуда не годится.

«Это ещё почему?!» – мелькает в голове мысль.

Возмущена была до предела. Тренер в группе отсева меня хвалил и всем в пример ставил. Что не так? Я старалась, между прочим! Смотрю на доморощенного лектора исподлобья. С тем смыслом, что, мол, сам-то чего? Покажи, раз умный такой.

И не знаю, то ли мысли читать умеет, то ли на роже моей всё написано, как в открытой книге, но он сделал именно то самое. В смысле сам показал для наглядности. Прямо так, из положения стоя, изогнулся аки змей назад, словно без костей, и встал на мостик. Ни видимый возраст, ни отсутствие здоровых конечностей не помешало. Более того, в исходное положение вернулся так же, как встал в указанную позицию, то есть в обратном порядке.

Ну может он удивлять – чего не отнять, того не отнять. Каждый раз узнавала его с новой стороны, и больше скепсиса во мне не осталось. Только решимость стать лучше, чем он сам. Отныне буду молча делать всё, что скажет.

– Вот примерно так надо, поняла?

Часто-часто киваю головой: мол, командуй. Однако вместо новых команд последовало продолжение лекции.

– Итак, непобедимых людей не бывает, и, если нет сил пробить в лоб, значит, будем учиться бить в самые уязвимые места. Против силы будем применять ловкость, реакцию и скорость. И это не значит, что тебе придётся работать только от дистанции, как это устроила на экзамене в группе отсева. Как бы парадоксально ни звучало, но для тебя выгодней, наоборот, работать на сверхблизком расстоянии. Рывок, сближение, точный удар и отход. Противник – труп. В общем, действовать, исходя из ситуации, и выбирать максимально эффективную тактику в каждый конкретный момент. То есть подбирать ключик индивидуально. С кем-то выгодней от расстояния работать, а с кем-то – наоборот. Поэтому в первую очередь будем учиться анализировать врага. Находить его слабости, чтобы вовремя ими воспользоваться…

Он ещё много говорил, пока я разминалась. А потом начался очередной ад растяжки. Я кряхтела, скрипела, даже слезу непроизвольно пускала, но делала всё, что от меня требовалось, без понуканий. Все последующие дни, недели, месяцы и годы слились в сплошной круговорот тренировочного процесса.

Примерно через пару лет я поняла, что Учитель готовит из меня специалиста-ликвидатора. И это вполне логично. Трудно заподозрить в девочке опасного врага, а значит, и подвести к нужному клиенту её гораздо проще. Плюс ко всему приходилось учиться планировать операции: присматриваться к жертве, изучать её маршруты и привычки, заранее просчитывать пути отходов и стараться делать так, чтобы смерть клиента обнаружили как можно позже.

Меня научили убивать людей кучей разных способов, как с применением каких-либо приспособлений, так и голыми руками. Оказалось, что свернуть человеку шею, особенно если он не ожидает чего-то подобного, легче лёгкого и особой силы для этого не надо, нужно просто знать, как это делается. И притом неважно, в какой физической форме клиент: рохля он аморфная или тренированный спортсмен.

Кстати, первый мой настоящий клиент был именно спортсменом. Причём не каким-то там, а титулованным, специализирующимся на смешанных единоборствах. Можно сказать, восходящая звезда. Кому он помешал, я не знала, но, видимо, кому-то дорогу таки перешёл. По-другому ведь не бывает. Просто в один из дней Грол выдал мне задание. Обставил это как экзамен по усвоенному материалу: мол, посмотрим, как ты применишь приобретённые навыки на практике. Вот так вот. Дал приказ и самоустранился. На подготовку и обработку клиента всего неделя. От учёбы на это время, естественно, освобождена. Выбор способа ликвидации произвольный, то есть могу сама выбирать.

И пофиг ему было на мои душевные терзания и нежный возраст. Видимо, очередная проверка на моральную устойчивость психики. И в общем-то я понимаю его извращённую логику, потому что стать убийцей не каждому дано. Солдаты, к примеру, тоже убивают, но они хотя бы делают это, защищая свою страну. Ликвидатор же убивает по чьей-то прихоти и за деньги. Иногда я удивляюсь сама себе. Сама теперешняя – себе той… Как умудрилась не оскотиниться, не превратиться в маньяка, которого из меня усердно и целенаправленно лепили? Да и окружение моё, прямо скажем, было далеко от добропорядочного.

Начиная размышлять над этим, понимаю, что буквально по краю прошла. Возможно, на это повлияли ощущения детства? Именно ощущения тёплой маминой заботы и добрых папиных рук помогли не ожесточиться окончательно, потеряв человеческий облик. Родительская любовь сквозь все невзгоды шла рядом со мной, поддерживая в трудную минуту. Но это я теперь понимаю. Тогда же всё больше интуитивно чувствовала и старалась приспосабливаться. Придумала некий психологический якорь в виде поставленной цели. Научилась абстрагироваться от того, что предстояло сделать. То есть начала воспринимать клиентов как тот самый учебный манекен. Они для меня были не живыми людьми, а просто целями. Выбора-то не было.

В общем, три дня я наблюдала за объектом и решала, как к нему подступиться. Повезло в том, что этот человек только начал подъём на олимп известности. Деньги уже есть, но ещё не забыл, откуда вылез. Не отгородился от поклонников и поклонниц стеной сплошной охраны. Всего один бодигард следовал за ним, и то не всегда. Может, спортсмен считал, что такому бойцу, как он, личная охрана особо не нужна? Он ведь и сам кого хочешь грохнуть может.

Звали его Габриэль Левински. И как я поняла, тут, в Марстауне, он себе устроил что-то вроде отпуска. Решил развеяться, в общем, поиграть на деньги, покувыркаться с девочками. Всюду, где бы он ни появлялся, за ним следовала толпа фанаток. Те из них, которые не могли позволить себе всюду кататься за Габриэлем на арендованном флаере, караулили его возле входа в фойе пятизвёздочной гостиницы.

Распорядок его дня был практически неизменным. Утром – завтрак, потом занимается общением с фанатами, отвечая на их вопросы, как правило глупые. Ну что могут спросить буквально брызжущие из всех щелей кипящими в крови гормонами молоденькие дурищи? Какую музыку слушает, какой цвет предпочитает, какое блюдо какой кухни самое любимое и тому подобную хрень. Мне, к примеру, на тот момент было всего двенадцать лет, но одни и те же дурацкие, постоянно повторяющиеся вопросы уже раздражали. Как он их терпит, ума не приложу. Я б давно сорвалась и послала толпу безмозглых расфуфыренных дур куда подальше.

А он ничего. Неизменно улыбается, доброжелательно даже. Раздаёт автографы, позволяет делать снимки на нейросеть. И тут одно из двух: или нервы что углеволоконные канаты, или сам недалеко от этой толпы ушёл в умственном развитии. В последнем я глубоко сомневаюсь, ведь чтобы стать хорошим бойцом, одной силы и реакции мало. Бой надо продумывать и просчитывать каждую секунду, уж я-то теперь это точно знаю. Дурак так не сможет.

После очередной пустопорожней болтовни с фанатками по плану у него обед и дневной сон. Следующим в очереди стоял поход в игорные заведения, каждый раз разные. Тут и вовсе не угадаешь, куда стопы направит. Как бы там ни было, но подобраться к нему, даже при всего лишь одном телохранителе, сложно. Вот если б внешность у меня была обычной, девчачьей, тогда без вопросов. Затесалась бы в толпу, проткнула чем-нибудь быстренько, а потом в суматохе сделала бы ноги. Ищи-свищи, все девки в толпе на одно лицо. Но я как раз заметна, уродину моментально срисуют.

И так прикидывала, и эдак – ну нет возможности уйти. Как быть? А ведь именно в отходе после ликвидации заключается самое главное. Однако, на его несчастье, была у парня и явная слабость: уж больно Левински любил баварское пиво с острыми колбасками и вечером, после казино, сидя в ресторане, насасывался им под завязку. Не спеша, вдумчиво, с чувством, с толком, с расстановкой. И естественно, регулярно ходил в туалет избавляться от излишков жидкости. А может, просто место под новые порции освобождал – не знаю. А на ночь парень обязательно заказывал в номер двух элитных проституток. Такой вот нехитрый распорядок отпускника.

В общем, решила брать его там, в смысле прямо в туалете. Ещё удачно вышло, что труба вытяжной вентиляции имела достаточное внутреннее сечение, чтобы я смогла там проползти. Работать решила дистанционно, потому что решётки вентиляционных отверстий были слишком малы, чтобы через них пролезть прямо в туалет. Благо вытяжные окна располагались точно над каждой кабинкой.

Для дела взяла короткую духовую трубку и специальные дротики, смазанные нервнопаралитическим ядом практически мгновенного действия. Пары секунд хватает, чтобы паралич полностью отключил все функции клиента, в том числе и сердечную мышцу. Действует яд всего пять минут, но этого хватает, чтобы человек с гарантией склеил ласты. Потом препарат распадается на безобидные составляющие, и даже самая серьёзная экспертиза сможет его идентифицировать исключительно по симптомам, а не за счёт выявления опасных для организма химических соединений.

Основные сложности возникли лишь на этапе поисков входа в саму вентиляционную систему. А сделать это предстояло на нейтральной территории: внутрь гостиницы, и уж тем более в ресторан, никто не пустит, не говоря уже о том, чтобы шибаться по элитному заведению в поисках подходящей щели.

Кто-то спросит: откуда тогда я знаю подробности о его пристрастиях гастрономического плана и про регулярные походы в туалет, если такую, как я, никто не пропустит внутрь элитного заведения? Отвечу так: умею слушать. Меня не пропустили бы, это верно. Но вот фанаток время от времени пускают за денежку малую: обслуживающий персонал тоже ведь люди и, как все люди, от лишней «копейки» не откажутся.

Причём слушать – это всего лишь один из вариантов получения нужной информации. При желании её можно было бы получить десятком разнообразных способов. Но, как правило, для тех способов либо оборудование специальное нужно, либо просто деньги. А теперь сами скажите: зачем платить, если толпа безмозглых дур сама мне всё на блюдечке предоставила, со вкусом обсуждая между собой пристрастия и привычки кумира?

Ну да ладно с этим, есть и другие проблемы. Ведь мало найти вход в вентиляцию, в моём случае вытяжную, потом ведь ещё необходимо попасть куда надо. А лабиринты там ой какие запутанные, с непривычки заблудиться – раз плюнуть. Ну и грязь. Так-то чаще всего я грязи не особо боюсь. Ну есть и есть, чего тут такого? Вот только грязь, которая налипает на внутренние поверхности труб, идущих из туалетов… Короче, она там особенная, жирная какая-то и вонючая, словно внутри прямой кишки ползёшь. Но это и всё, собственно. Более никаких трудностей. Поползала, конечно, прежде чем отыскала нужный отнорок, ведущий куда надо, а потом надо было только ждать.

И он пришёл, да так и кончился со спущенными штанами. Не дождались девочки в тот вечер щедрого гонорара за продажную любовь. На всякий случай я две иглы ему в загривок всадила, аккуратно просунув трубочку сквозь вентиляционную решётку. Рухнул-то он ещё после первой, но проверить же возможности не было. Поэтому решила компенсировать второй, контрольной иглой, чтобы уже наверняка. Ибо после такой дозы точно никто не выживет. Иглы, кстати, также не простые. Не в курсе, из какого материала сделаны, но на воздухе они рассыпаются в наилегчайшую мелкодисперсную труху через пять минут – ровно через столько эта пыль была поглощена вытяжной вентиляцией.

Откровенно говоря, не хотела бы сама так умереть. Позорная смерть для хорошего бойца. Но опять же ничего личного. Просто выполнила приказ Грола, иначе… Впрочем, нет смысла повторяться.

А со Шнырём мы начали отдаляться друг от друга. Все меньше и меньше между нами оставалось общего. И причиной тому, возможно, стала моя деятельность – тайная. Грол однозначно приказал молчать, и ослушаться его было себе дороже. Друг, понятное дело, интересовался, куда это я вечно пропадаю и что делаю, но поделиться было нельзя. Однако и не очень хотелось: мне самой было до глубины души противно делать то, что мне приказывают. Но выхода другого из положения не видела. Незачем парню знать профиль моей работы и обучения.

Может, он обиделся на это, а может, я навыдумывала себе лишнего. Просто мы всё меньше и меньше проводили времени вместе. Утром подъём и не до общения, времени тупо нет. Потом у них у всех отдых, а я иду к Гролу. Возвращаюсь поздно, как правило, уже после отбоя. И так изо дня в день. Может статься, что у него тупо интересы изменились. Всё же больше времени он проводит теперь в чисто мужском коллективе, а это накладывает отпечаток. Что я могла с этим поделать?

Учитель будто специально делал всё, чтобы наша связь окончательно разрушилась. Всё общение с другом в итоге свелось к «привет» и «пока». Опять же, у меня появились деньги, чем пацан похвастаться не мог. Обидно, наверно. Я поначалу регулярно покупала сладости и делилась. И он в охотку ел, тоже сначала, а потом перестал – как отрезало. Отговаривался, что не хочет. Не знаю, что он себе надумал, но, видимо, ничего хорошего. Так вот и жили.

А потом он и вовсе закончил обучение по достижении совершеннолетия и исчез. Вернулась, как обычно, в один из «прекрасных» дней в комнату, а там никого, даже вещей нет. Какого-либо сообщения для меня – тоже. Был человек – и пропал, будто никогда не существовал.

Снова одна. Мне тогда ещё даже четырнадцати лет не исполнилось, немного не дотянула. Было горько и скверно на душе, но ничего не поделать, надо как-то жить дальше. И в этом плане скрепя сердце скажу, наверное, спасибо именно Учителю, ибо он не давал мне заскучать и окунуться в хоровод мыслей да внутренних переживаний. Из тех ребят, с которыми начинала, никого не осталось. Собственно, они так же, как и Шнырь, пропали. Постоянно приходили новые рекруты. А я уже стала чем-то вроде местной достопримечательности. И тренировалась, тренировалась, тренировалась.

Грол никогда в спаррингах не подбирал мне равного противника, всегда это был кто-то из самых лучших. Сначала из младших учеников брал, потом, по мере моего роста, из старших начал подсовывать, а когда и те кончились, в ход пошли ближайшие его помощники. Чаще всего меня валял Ден, причём не стесняя себя, всегда в полный контакт – такая была установка. Потому что (и Учитель был в этом убеждён) только так можно наработать необходимые навыки – когда из последних сил, на пределе возможного тянешь.

Словом, взялся за меня Грол так, что последний дух вышибало. Поставит, бывало, на мостик (это когда стоишь на руках и ногах, выгнув спину в обратную сторону), а на живот пару блинов от штанги положит и читает лекцию о тактике рукопашного боя в стеснённых условиях внутренних помещений космической станции или корабля. И ладно б просто лекцию бубнил, так он ещё выражения подбирает максимально обидные. И никогда – повторю, никогда! – не хвалит. Только ругает и обзывается.

– Ты слабачка, Поджаренная. И всегда будешь таковой, если не перестанешь лениться, запомни это.

Лениться?! Вот этот вот график, когда и секунды свободной нет, он называет ленью?! Может, мне и спать перестать, а заодно жрать бросить? Я ж столько времени на этом теряю. Но он словно не замечал моего измождённого состояния.

– Но даже такая рохля, как ты, сможет победить заведомо более сильного противника, если не станет действовать прямолинейно в лоб. Твоё превосходство – в скорости, потому что ты легче. Ударные техники на дистанции вытянутой руки не твоё, по тем же самым причинам. А вот быстрое сближение в клинч и применение колюще-режущего оружия – самое оно. Уже в миллионный раз тебе об этом говорю, но всё без толку. Сближение, точный удар, отход. Что непонятно? Именно в такой последовательности. И никакого позиционного противостояния с игрой взглядов. Опытный боец по этим самым взглядам легко просчитает твои дальнейшие действия. А потому ты должна быть всегда в движении и двигаться непредсказуемо, с кажущейся хаотичностью.

Ну вот чего пристал? Тут, блин, стоишь раком наоборот с двумя тяжеленными блинами на пузе. Ноги дрожат, руки трясутся. Я вообще слабо понимала, что он мне там втирает…

– Так вот, Копчёная, твоя жизнь в бою всегда будет зависеть от движения. Противник должен находиться только впереди, и именно так ты должна рассчитывать траекторию рисунка боя. Что хочешь делай, но заставь врага быть только перед тобой. Тогда, если противник не один, они сами начнут мешать друг другу. Кроме того, слово порой ранит посильнее ножа и вынуждает оппонента к безрассудным поступкам и действиям. Не забывай этим пользоваться, особенно если противник – мужчина. А как может словесно уколоть женщина, не мне тебя учить, это у вас в крови от рождения.

Стою, молчу, держу груз. Пот заливает глаза, вот-вот рухну на пол. Уже голова трещит от натуги.

Грол будто чувствует моё состояние. Подходит неожиданно и снимает с меня эти опостылевшие блины.

– Вставай. На сегодня хватит. Да не так! – остановил он, когда увидел, что я собираюсь тупо упасть на спину. – На ноги вставай, медуза, прямо из этого положения. Не позволяй усталости победить себя. Трепыхайся всегда до конца!

Изгибаюсь ещё сильнее, почти складываюсь пополам в обратном прогибе, но встаю. Вопреки возможностям организма это делаю. Прямо вот чувствовала, как звенят перенапряжённые мышцы и трещит позвоночник. Чтобы доказать этому садисту… Что доказать? Да фиг его знает. Просто доказать что-то и кому-то. Может, ему, а может, себе самой.

– Запомни, огнеупорная ты моя, безвыходных ситуаций не бывает. Всегда можно что-то придумать. Дерись до конца, никогда не сдавайся. Пока трепыхаешься, живёшь. Едва сложишь лапки – сдохнешь. Это понятно?

Особенно он любил комментировать спарринги. Ден меня пинает, как ему заблагорассудится, а этот сидит на стуле и вещает:

– Слышь, Цыпа! Сколько раз повторять? Не надо стараться поразить противника сразу. Особенно такого, который превосходит тебя в выучке и опыте.

– Но вы же сами говорили, что мой удел – это клинч и один, но точный удар, – пытаюсь возражать я.

– Я помню, что говорил, и мнения своего не поменял. Но ведь ситуации бывают разные. И это, кстати, я тоже не раз озвучивал. Но, видимо, твои куриные мозги не способны нормально воспринимать и обрабатывать информацию. Ты должна ещё до начала схватки определить степень опыта противника и действовать, исходя из результата. Порой хватит и одного пореза. Пусть с виду он не опасен, однако, если пустишь кровь первой, считай, сделала шаг к победе. Останется только измотать. С каждой каплей крови он теряет силы, что тебе и требуется. А что ты сделала сейчас?

Вот не понимаю, про что он. Всё вроде правильно было. Просто Ден слишком быстр, он будто бы заранее знает, как я собираюсь атаковать. Но долго ломать голову не приходится, Учитель сам поясняет ошибку:

– Ты провалилась, Цыпа. Провалилась и открылась. Всё, считай, ты труп. Опытный боец не простит такой ошибки, что Ден и продемонстрировал нам. И двигайся. Сколько раз повторять? Двигайся! Почувствовала в бою, что спорола глупость? Такое бывает даже с самыми опытными, никто не застрахован от ошибок. К тому же враг, он ведь тоже будет стараться тебя развести на мякине, это я конкретно про вот эту ошибку. Так продолжи движение. Хотя бы попытайся реабилитироваться. Уйди кувырком вслед за провалом. Не надо пробовать снова вернуться в стойку, только зря потратишь драгоценные мгновения на преодоление инерции движения. Впрочем, и это вряд ли спасёт, в случае если твой враг опытней тебя. Но хоть какой-то шанс.

Он вдруг откидывается на стуле и делает вид расстроенного дедушки, который очередной раз разочаровался в своей любимой внучке.

– Да кому я это говорю? Ты же бестолочь! Вот почему ты никогда не используешь вторую руку? Она также должна помогать, мельтеша перед лицом оппонента – для отвлечения его внимания. Ложные выпады, внезапные смены траектории движения. А ты вместо этого всегда ломишься, как дурак в столовую, по наикратчайшему направлению. Будь непредсказуема. Ведь подготовку противника во время боя никто не отменял. Его можно обмануть, прикинувшись слабаком, а в твоём случае даже прикидываться не надо, и то, что ты девка, даже на руку сыграет. Ладно Ден тебя знает как облупленную. Но если в противниках у тебя незнакомый опытный мужик, поверь, он изначально будет считать тебя заведомо более слабой. Кроме того, можно сыграть на страхе. Сделай вид, что испугана, начни от него бегать. Но при этом бегать расчётливо, заставляя расслабиться и выводя в нужную позицию. И только тогда придёт время того, о чём я тебе говорил. Поняла? Включай голову, идиотка!

Глава 10

Я даже сказать не возьмусь, в каком именно стиле работаю. В том смысле, что не в курсе, какой из существующих видов боевых стилей был взят за базовый для меня. Казалось, там было всего намешано примерно в равных пропорциях. Вот элементы айкидо, карате, русского самбо, кикбоксинга точно есть, но и ещё много всего имеется, чему даже названия, может даже, пока не придумали. Или просто это я такая недалёкая, что тупо не знаю. Обратите внимание, не готовые приёмы, взятые из той или другой системы рукопашного боя, а именно элементы, которые я со временем научилась определять. А так они все были умело увязаны в единое целое.

И вот что ещё интересно. В процессе обучения рукопашным премудростям не заставляли изучать и многократно отрабатывать все существующие варианты этих самых приёмов, какие только есть. Вернее, не так немного: вдалбливать-то старались по максимуму и отрабатывать заставляли, конечно же, но по ходу дела Учитель внимательно следил и оставлял в моём арсенале лишь то, что получалось лучше всего.

– Мне не надо, – говорил он, – чтобы ты зазубрила абсолютно всё. Я даже не стал бы опасаться человека, знающего десятки тысяч разнообразных приёмов. А вот того, кто знает всего несколько, но делает ежедневно десятки тысяч повторений, как раз опасаться надо. И это даже не моя мысль, Цыпа. Примерно так говорил один древний боец. Но вряд ли ты своим тупым умишком поймёшь, что это значит. Сделаю скидку на куриный крохотный мозг и поясню. Древний спортсмен имел в виду следующее. Даже если ты знаешь только один приём, однако при этом умеешь во время боя вывести противника именно на него, чтобы потом блестяще применить… В общем, это как раз то что нужно. Начнёшь заучивать всё, что есть, ничего у тебя не выйдет.

И я училась. На определённом этапе начала уже даже Дена валить. Сначала один раз из десяти, потом пятьдесят на пятьдесят, в итоге он даже начал пасовать. Таки превзошла его в скорости. К тому времени мне уже исполнилось шестнадцать лет, и я достигла потолка в росте. Помните, как говорила, что Грол взялся за меня всерьёз? Забудьте. Потому что началось это на самом деле только теперь.

Именно с того момента начался следующий этап обучения. Потому что раньше сам Учитель со мной не спарринговал, всегда выставлял другого бойца. Но с этого момента начал участвовать только лично. И я бы точно сломалась от возросших в очередной раз нагрузок, если бы не одно обстоятельство: он работал наравне со мной. А когда видишь, что человек (я даже не знаю, на сколько старше, но намного) делает сам всё то, что приказывает тебе, совсем иначе воспринимаешь задания. Они перестают казаться невыполнимыми, и даже соревновательный эффект появляется.

Вот прямо хочется сделать лучше, чем он, чтобы утереть нос гаду. Наверное, ещё и поэтому рвала жилы и крошила зубы, потому что доказывала, даже не ему, а в первую очередь самой себе: Я СМОГУ ЛУЧШЕ. Чуть позже до меня стало доходить: Учитель знает, что делает. Именно этого эффекта он и добивается. Ведь чрезмерными нагрузками можно и сломать ненароком психику ученика. А так вроде бы и чувствуешь, что всё, предел, но глянешь на Грола и понимаешь, что предела совершенству в принципе не бывает. Всегда можно сделать ещё немного, а потом ещё, и ещё, и ещё.

Тренировки и так проводились в полный контакт, а через некоторое время тренировочное оружие вовсе сменилось боевым. И сразу же спарринги с Учителем окрасились в новые цвета. Как правило, в красные. Именно так выглядит кровь, моя во всяком случае. Но не могу не отдать должное: пусть Грол не жалел меня, но и себя тоже. Ведь он защищался исключительно своим умением, а не за счёт спецсредств. В его обучении они с самого начала не предусматривались. Я точно так же могла бы пустить ему юшку. Правда, для этого необходимо достать, и вот это как раз не получалось. Иногда я даже начинала сомневаться: а человек ли он вообще? Больше на машину похож. Машину с единственным предназначением – убивать. И если так дальше пойдёт, то я стану точной его копией, что особенно пугало.

Но винить в этом некого, сама ведь хотела. Вот и пожинала закономерный результат. Тот самый мой монструозного вида нож стал продолжением рук – обеих, потому что научилась пользоваться по мере надобности левой как правой. Наметить атаку с одной стороны, потом прямо в движении перекинуть оружие в левую руку и неожиданно ударить совсем иначе? Да раз плюнуть. Некоторый гироскопический эффект от подвижных частей штык-ножа даже помогал в этом. Здоровенный тесачище уже не казался таким уж тяжёлым и огромным, он стал привычным и любимым. Но Учитель не был бы собой, если б давал мне возможность работать только с ним…

– Ты должна уметь применять любое оружие. Даже если кроме обычной пластиковой зубочистки ничего больше нет, пользуйся ей.

Но господи боже, насколько он был хорош в бою, настолько же язвителен на язык. Ладно режет и пинает, но обзывать зачем? Беременной, кривоногой и рукожопой коровой, к примеру. Я Дена (а он, на минуточку, один из лучших помощников Учителя) укладываю на пол без проблем, хоть с оружием, хоть без. Однако над ним Грол так не издевался, да и рожи мерзкие не корчил, ухохатываясь, как мне. Про кровоточащие порезы, синяки да ушибы я даже не говорю. Но издеваться – это, по-моему, перебор.

Вот однажды и не выдержала, вспылила.

– Да пошёл ты! – ору ему в мерзко ухмыляющуюся рожу. – На себя посмотри! Старый, уродливый, никому не нужный кусок дерьма, выброшенный на помойку обрубок, списанный в утиль.

– Смотри-ка! Гордая, что ли? – вроде как даже не думает обижаться он. – А чего такая невыдержанная? Выдержка, Цыпа, она ведь для бойца на первом месте. Потому что иногда под давлением обстоятельств приходится подолгу ждать, прежде чем нанести удар. Один-единственный удар, но быстрый, точный, сокрушительный, смертоносный. Рукопашный бой, и ножевой в том числе, девочка, наука сложная. В первую очередь завязан на выдержку. Хладнокровие – вот залог успешного исхода боя.

– Да какой вообще смысл во всём этом? – Меня уже понесло – не остановить. Пусть потом делает со мной что хочет. Я слишком устала и долго терпела. – Врага можно убить многими способами, даже не подходя к нему!!!

– А чего ты так возбудилась, Цыпа?

Говорит вроде ровно, но давление голоса ощущается буквально физически. Так даванул, что аж мурашки по спине побежали. Есть люди, которые хотели бы командовать другими, но как бы ни пыжились… В общем, если не дано, то не дано. А вот рядом с таким, как Грол, сомнение в его праве командовать пропадает мгновенно.

– Я ещё мягко с тобой обращаюсь, чего бы ты там себе ни навыдумывала. А настоящий враг сделает всё в сто раз больнее. Однако отвечу, раз сама не понимаешь. Ты права в том, что убить можно по-разному, в том числе и дистанционно. Вот только жизнь порой умеет удивлять. Оружие может быть утеряно, сломано, отобрано, в конце концов. И только умение работать голыми руками всегда будет с тобой, его никто не сможет отнять.

Он посмотрел на меня как-то странно (впрочем, с его-то визором вместо глаз все взгляды кажутся странными, мягко говоря) и продолжил:

– Вот что твой папаша сделал, чтобы защитить тебя? А, Мила Герасимова?

Я опешила. Откуда он знает? Хотя… почему бы и нет? Мою обгорелую рожу достаточно долго крутили в новостях. Но почему-то у меня сложилось впечатление, что ему плевать на всё это было. Тем не менее нет, оказывается, он знает мою историю и даже то, как меня по-настоящему зовут. Это как раз и ввело в ступор.

– Ничего твой папахен не смог, – продолжает глумиться сволочь. – Потому что слабаком жил, слабаком и сдох бесславно, оставив свою любимую дочурку гнить на свалке Марстауна.

В атаку я кинулась молча. Никто не смеет так говорить о моих родителях. Никто и никогда. Атаковала с единственным желанием вырвать с мясом проклятый визор. Хоть что-то сделать, чтобы заставить его пожалеть о сказанных словах.

Однако вся затея закончилась звонкой оплеухой, бросившей меня на пол. Этот гад даже с места не сдвинулся.

– Ого! – развеселился вдруг упырь. – Какая злая Цыпа!

Размазываю струящиеся из разбитого носа, вернее, того, что от него осталось, кровавые сопли, встаю и снова кидаюсь в бой. Обида на весь мир и жалость к себе заполняли всё естество, трансформируясь в неуправляемую ярость. Но вся эта ярость, в которой могла бы, наверное, сгореть даже вселенная, разбилась об очередную банальную звонкую пощёчину. В голове сверкнула вспышка сверхновой, в глазах потемнело. Встать сил уже нет. Башка гудит. Он ведь не сдерживается. Остаётся только выть от бессилия.

– Ты, наверное, сейчас жалеешь себя? – продолжает издеваться урод, так и не изменив позы. – Бедная, бедная, несчастная, несправедливо обиженная, недожаренная Цыпа. Ах, как ей себя жалко. Ну так чего ты лежишь и пачкаешь своими соплями пол? Вон скакалка, а вон крюк. Я даже мешать не стану. Сунь голову в спасительную петлю – и всё закончится. Наконец-то одним слабохарактерным слизняком на этом свете станет меньше. Ну, давай! Вот только у тебя ничего не получится. А знаешь почему? Могу поклясться, что даже на это у такой амёбы, как ты, смелости не хватит. Ведь ты так хочешь жить. Правда? Тварь никчёмная!

Бешенство буквально ослепляет меня. Сама не заметила, как встала, чтобы снова атаковать. Именно в тот момент что-то во мне сломалось окончательно. Когда-то добрая и доверчивая девочка Мила умерла совсем, а вместо неё родился кто-то новый. Пока ещё непонятно кто, но кто-то точно страшный.

Стараюсь достать урода. Терять нечего, так хоть умереть с пользой, забрав его с собой. Как в руках оказался нож, тоже не помню. В чувство привела очередная затрещина, снова заставившая оказаться на полу, который уже стал скользким от соплей. Но это мне не помешало раз за разом подниматься. И так же раз за разом отправляться обратно в кровавую лужу.

Дыц – прилетает оплеуха.

– Во время боя, Цыпа, нужно держать эмоции под контролем. Потому что бой – это не бездумное размахивание конечностями, а осмысленные действия, расчётливые, но непредсказуемые.

Дыц – снова здравствуй, моя родная лужа. А Учитель, так и не сдвинувшись с места, читает нотацию:

– Чтобы победить врага, необходимо чётко понимать, что можешь. Глупо бросаться в бой не подготовленной.

Шмяк – новый полёт.

– Прежде чем начинать военные действия, изучи противника. Узнай его слабые места. Используй эти знания против него. Разве я тебе об этом не говорил?

Продолжаю свои бесполезные атаки, а он с лёгкостью продолжает отправлять меня на подробное изучение узора напольного покрытия.

– Но ещё раньше необходимо научиться адекватно оценивать себя. Воин должен чётко понимать, есть у него шанс победить или нет. И если сил не хватает, прежде чем нападать, нужно готовиться.

В какой-то момент я поняла: происходит нечто странное. Да, он избивал меня, как последнюю неумеху. Да, издевался, но это как-то больше напоминало лекцию с наглядной демонстрацией моей же слабости и ошибок. Да и бил-то скорее обидно, особо вреда не нанося. Ссадины и размазанные на полу и лице сопли не в счёт. Про будущие синяки и опухшую рожу можно вообще забыть, она и так ежедневно получала тумаки, да и про красоту беспокоиться как бы поздно.

До сих пор не догоняю, почему не убил тогда? Ведь я подняла на него руку, а он за меньшее убивает. Короче, ни хрена не поняла из того, чего он добивался, но зато поняла всю бессмысленность своих действий. Самой себе доказала собственную слабость, потому как для окружающих, похоже, это и так очевидно. Вот и этот ублюдок мог так развлекаться бесконечное количество времени, и быстрее я б выдохлась, чем он хотя бы вспотел.

Короче, прекратила бездумные атаки. Забилась в угол и жгла злым взглядом.

– Ты меня поняла? Хоть что-то услышала из того, о чём я тебе говорил?

Молчу.

– Эй, Цыпа! Ты меня слышишь?

Учитель подошёл поближе. Я меж тем продолжаю изображать безмолвный предмет обстановки комнаты.

– Язык прикусила?

Он нагнулся ко мне, уперев руки в полусогнутые колени. Немного постоял так и даже помахал рукой перед моими глазами. Именно в этот момент я решаюсь реализовать свой шанс достать до омерзительной рожи. Выпад! Скрюченные пальцы прочертили четыре кровавые борозды на и так изуродованном старыми шрамами лице преподавателя.