Помоги проекту - поделись книгой:
Вспоминается такой случай. Вход в здание, в котором был мой «кабинет», был какой-то одинокий. Оно располагалось справа от проходной и теперь не помню – возможно вписывалось в общую линию с внешним забором, выходящим на ж/д пути. Я никогда не видела, чтобы, подъезд этого здания кто-нибудь входил кроме меня. На лестничных площадках были ещё двери. Но они были всегда закрыты, и снабжены кнопочками звонков. Мне иногда думалось, что за этими дверями кто-нибудь живёт. Но как могут жить на территории завода?
Однажды я поднималась в свою норку, и на одной из лестничных площадок увидела сидящего на полу и ревущего малыша. На мой вопрос – что с ним, он протянул мне ручку. Во всю ладонь была воткнута ржавая проволока от сработавшей пружины. Молниеносно приняв решение, я взяла его ручку, и даже он не успел возразить или сильно испугаться – так быстро и с силой я выдернула проволоку из ручки, а ранку зажала рукой. Подхватила мальчика на руки, и стала трезвонить в дверь на площадке. Открыла женщина. Я отдала ей малыша. По её реакции, я поняла, что это не её сынишка. Вот такой был случай. Я так и не поняла, что за помещения находились за этой дверью. Я предполагаю, что там были лаборатории, или какие-нибудь опытные химические производства. Но тогда что там делал этот малыш? Так для меня и осталось это событие маленькой загадкой…
Окно моей комнатушки выходило на дорожку, которая шла от проходной к заводскому двору. Я никогда не опаздывала. Меня выручала наша маленькая электричка, которая ходила точно по расписанию. Не опаздывая на неё, я во время приходила на завод. Делать за столом мне было особо нечего. Поэтому я сначала просто рассматривала в окошко тех, кто шел от проходной. Бывало, что, приходя на работу не выспавшаяся, я подкладывала на стол руки калачиком, и немножко дремала, а потом отправлялась по цехам.
Моей задачей была – организация (усовершенствование) рабочих мест. То есть – внедрение НОТ (научной организации труда) в цехах, и вообще – на заводе.
Поскольку все предложения и нововведения в основном исходили от самих рабочих, мне нужно было только выуживать из них эти предложения и проводить в жизнь. Некоторые предложения тянули на рацпредложения. Поэтому я тесно сотрудничала с инженером по технике безопасности. Он же отвечал за рацпредложения. Мы с ним оформляли заявки, включали в число авторов тех, кто предложил что-то новое, затем – нас обоих. За внедрённые рацпредложения платили, поэтому периодически я получала дополнительные суммы к зарплате.
Однажды я сама внесла хорошее рацпредложение по пресс форме, сулящую большую прибыль, но не успела его внедрить до своего увольнения с завода.
Еще мне нравилось заходить в мастерскую, где выполнялись необходимые работы по дереву. Сначала там работал художник, который в свободное время успевал рисовать. Я видела его некоторые картины. Так себе. Для завода он рисовал портрет Ленина и писал лозунги.
Потом он уволился, и на его место взяли совсем молоденького парня. Тот не рисовал, но увлекался инкрустацией по дереву. Вот это было здорово. Он мне показывал, как подбирать дерево, нарезать «фанеровку», высушивать, чтобы не покоробилось, вырезать по чертежу составные части рисунка. Причём всё этого подбиралось в соответствии с оттенками и природными рисунками самого дерева. Получались изумительные по красоте картины. Это были и портреты, и пейзажи. Если бы я на заводе работала подольше, наверное, я научилась бы азам этого искусства.
Вскоре, после того, как я туда устроилась, я составила протекцию Люсе Шалуновой. С ней мы кончали институт, в трудное для неё время мы с Виктором пригласили её с мужем и ребёнком пожить у нас, хотя в нашей маленькой квартирке уже с детьми было четверо.
Её взяли на завод на должность мастера. По работе к ней претензий не было. Но вскоре, у неё «случился» роман с главным механиком завода. Сплетни меня не касались, но до меня доходили. А однажды главный инженер завода прямо спросил меня – не знаю ли я, что происходит?
В общем-то, я её осуждала, считая, что на работе нужно вести себя всегда безупречно. Но это было её личное дело. Да и повлиять на неё я всё равно никак не могла. Видимо, эта «греховинка» была одной из постоянных черт характера. И я об этом знала, так как даже живя у нас дома, она пробовала пофлиртовать и с Виктором. Мне было стыдно за её поведение, которое было очевидным для всех, тем более, что именно я привела её на завод.
После того, как я уволилась с завода, с Люсей мы больше не встречались.
Я, например, тоже симпатизировала главному инженеру завода – Юрию Витальевичу Павлову. Но я же себе ничего не позволяла. Он всегда был таким серьёзным, строгим на вид, и можно сказать – печальным. Говорят, у него в семье была какая-то неприятность, случившаяся из-за какого-то поступка 18-и летнего сына. Отец, естественно, очень переживал.
Кстати, помню курьёзный случай. Каждый понедельник утром у главного инженера в кабинете проводилось совещание, на котором присутствовали все начальники отделов и я. Помню, в этот раз я была нарядно одета – в красный шерстяной костюм. Вся такая из себя…
Идёт совещание. И вдруг, подо мной трещит, и разваливается стул. Я загремела на пол. Это, наверное, со стороны было смешно, никто не смеялся, но надо было посмотреть на их искривлённые улыбками рожи. Я вылезла из-под стола, взяла сломанный стул, и вынесла его в коридор, дав всем момент посмеяться. Потом вошла обратно и сказала – "Таким стульям в кабинете не место".
Ну, и раз уж я упомянула про красный костюм, вспомню, как его купила.
Ещё когда мы жили в комнате по Советской улице, напротив нашей коммунальной квартиры, на одной с нами лестничной площадке жила семья Полуяновых. Он был начальником отдела. Причём руководил он одним из отделов, которые относились к основному производству. Зарплаты у них у всех и премии были на несколько порядков выше, чем у тех, кто работал во вспомогательных направлениях, таких как отдел, в котором работал Виктор. Соответственно, все жены «основных» начальников имели возможность не просто одеваться, как мы, скромно, а – наряжаться по поводу и без повода.
Однажды жена Полуянова позвонила нам, и предложила мне купить красный шерстяной костюм – юбка и жакет. Костюм был импортный, нарядный. В магазинах такой не купишь. Она сказала, что ей предложили его, но он ей коротковат. Но стоил он (для меня) очень дорого – 220 рублей. Я его померила, и мне не захотелось его снимать, так он мне понравился. Виктор был не против приобретения, и мы купили его, договорившись, что деньги отдадим в зарплату. Этот костюм я берегла очень. В нём-то я и грохнулась со сломанного стула на совещании на пол…
Работа на заводе мне нравилась особенно тем, что мне была предоставлена полная свобода действий. Но зарплата оставалась под вопросом. Зависела она также, как и у всех остальных – от выполнения плана, спущенного заводу сверху – из министерства.
В какой-то момент, когда в НИХТИ встал вопрос об организации в лаборатории Виктора новой группы по направлению работ, связанных с СПУ, у меня мелькнула мысль – а не вернуться ли мне обратно?
Сохранилось письмо, написанное мной Виктору, находившемуся в командировке. Судя по тому, что Виктор должен был вернуться домой на самолёте, а письмо отсылалось на имя Макаровца, он был в командировке в Бийске.
13.09.1967 года.
У нас на работе хорошего мало. Прогрессивку нам не утверждают никак, так как завод не выполнил план по номенклатуре, т. е. по каждому виду изделий в отдельности, и из-за нас не выполнил план вообще – ещё какой-то завод. Выделил главк человека для обследования. Если это невыполнение по вине нашего завода, то плакала прогрессивка, если – нет, то дадут.
Глядя на эту текучку, я написала Б. П. письмо, и 13-го отослала его почтой.
Копию посылаю тебе, чтобы ты был в курсе. Любой ответ, вероятно, будет передан через тебя.
Вроде пока всё. Письмо это посылаю на Макаровца. Передай его семье привет. Почему они не заехали к нам?
Целую.
Телеграфируй, когда приедешь, мы поедем тебя встречать с детьми на аэродром.
У Котова забрали пропуск, и дело передали в комиссию.
Если бы ты смог прилететь в пятницу вечером, мы бы поехали за грибами в субботу и в воскресенье, даже мама теперь захотела ехать за грибами.
Жукову послала письмо вчера.
Привожу здесь письмо Жукову Б. П.
У меня нет пропуска на завод, а мой вопрос можете решить только Вы лично, поэтому я решила обратиться к Вам письменно.
Окончила я химико-технологический институт имени Менделеева. Кроме того, с отрывом от производства окончила в 1966 году трёхмесячные курсы по повышению квалификации руководящих работников по СПУ и Управлению при МВТУ им. Баумана.
В настоящее время я работаю на Люберецком заводе пластмасс – веду работу по НОТ. В месяц я зарабатываю 180 рублей.
Я влюблена в свою работу. Единственное затруднение – дорога. Виктор сейчас в командировке.
Я уезжаю в 6–50 утра. А детей в детский сад и в школу (наша дочь пошла в этом году в первый класс) отправляет соседка.
Дудко подбирает себе специалистов по НОТ. Однажды он сказал мне, что, учитывая мои организаторские способности и знания, лучшего помощника он бы не желал.
Учитывая всё, я решила обратиться к Вам, чтобы узнать, можете ли Вы предложить мне работу в этой области и какую именно.
На вашем предприятии я проработала много лет. Из них последние 5 лет я проработала у Венгерского………………….
Конца письма Жукову не нашла…
Я не знаю – для чего я написала это письмо. Смешно было даже подумать, что Жуков Б. П. ответит мне на него. Думаю – дальше отдела кадров письмо не продвинулось по дистанциям. Да и зачем Виктору нужна была я в помощники. Это всё равно, как – «со своим самоваром в гости». А мне – тем более. Уволившись – из НИХТИ у меня появилась свобода действий в «творческом» смысле выполнения моих рабочих обязанностей. Инструкций по внедрению НОТ на предприятиях не было. Поэтому я сама была: и инструктор, и руководитель и исполнитель и всё остальное в том же духе…
Я думаю, что всё, что не делается – к лучшему. Пословица права. Если бы мне ответили на письмо, и я вернулась бы работать на предприятие, тогда я не попала бы на работу в Москву, не перетащила бы туда Виктора, не получили бы мы в Москве квартиру и т. д. и т. п.
Часть 4
Командировки
АЭРОПОРТ В ТОМСКЕ 1967 год
Бесплатная фотография из интернета
В этом году, как и раньше, частенько приходилось ездить в командировки. Иногда этому предшествовали письма или телеграммы от министерства или других уважаемых организаций.
Командировки были – на конференции, отраслевые совещания и другие мероприятия.
На этот раз Приказом Министерства была создана комиссия, под председательством заместителя директора НИИП тов. Кириллова, для проведения проверки ряда предприятий отрасли по вопросам внедрения вычислительной техники.
ТЕЛЕГРАММА ЛЮБЕРЦЫ НАУКА ЖУКОВУ
ИЗ МОСКВЫ (из министерства).
В СОТВЕТСТВИИ ПРИКАЗОМ 469 26 ДЕКАБРЯ
КОМАНДИРУЙТЕ ДУДКО 11 ЯНВАРЯ СРОКОМ
30 ДНЕЙ ОБСЛЕДОВАНИЯ ПРЕДПРИЯТИЙ
БИЙСКА НОВОСИБИРСКА ПЕРМИ ГОРЛОВКИ
РУБЕЖНОГО
ЗНАМЯ ШЕРШЕНЬ
Была организована бригада по проверке указанных организаций, и мы были вынуждены ездить на перечисленные предприятия с проверкой состояния внедрения ВТ на предприятии, включая и технологические процессы.
Во все организации, подлежащие обследованию, Министерством были посланы письма следующего содержания.
Приказом Министра № 489 от 26 декабря 1966 года комиссии под председательством зам. директора НИИП тов. Кириллова поручено рассмотреть вопросы внедрения вычислительной техники на предприятиях и организациях министерства.
На Ваше предприятие направляется подкомиссия в составе:
1. Лебедев И. В. – начальник отдела НИИП (председатель).
2. Бирюлин П. П. – начальник ВЦ АНИИХТ (зам. председателя).
3. Савинов Н. П. – главный специалист 9 ГУ.
4. Дудко В. А. – начальник лаборатории НИХТИ.
5. Врублёвский Е. И. – главный конструктор НИИП.
6. Козлов Ю. М. – начальник лаборатории НИИХМ.
7. Представитель «СОЮЗПРОМПРОЕКТА» – по согласованию.
Допустите в установленном порядке указанных работников ко всем материалам, необходимым для работы комиссии, окажите содействие в её работе, и подготовьте Ваши предложения по план – графику работ к 25 января 1967 года.
Приложение – форма план – графика работ в одном экземпляре на пяти листах.
В Перми мы прошли по обвалованным цехам, один из которых несколько месяцев назад взлетел в воздух (если бы мы были там в то самое время, от нас ничего бы не осталось!).
Бригада в течение месяца добросовестно выполняла задание, и посетила почти все предприятия, за исключением Горловки.
По результатам поездки была подготовлена докладная записка, и передана в Министерство. В ней мы отметили плачевное состояние по внедрению ВТ в отрасли (а также и в стране в целом).
А также высказали ряд замечаний о том, что предприятия получают разные типы ЭВМ, с разным матобеспечением, которым нельзя обмениваться.
Отметили недостаток кадров, и то, что имеющиеся кадры – недостаточно подготовлены. В целом отметили, что нет единой политики в отрасли и в стране.
Числа 12 января мы приехали в Рубежное (это рядом с Северодонецком), где и справили старый Новый год.
Побывали в Северодонецке, где начали выпускать АССВТ – агрегированную систему средств вычислительной техники – вернее и у разработчиков этой техники – соседнего министерства Руднева. Это уже была техника 3-го поколения. Получили массу замечаний от разработчиков по поводу использования ВТ у нас в стране, трудности с плановой экономикой.
Видимо, потом мы всей комиссией были под впечатлением этих бесед, и многие замечания легли в основу справки, которую мы подготовили и отправили в Министерство.
(Много лет спустя, мне удалось посмотреть на справку, отправленную нашим Министерством в вышестоящую организацию – Комитет по науке и технике. Никаких критических замечаний – в ней не оказалось, как и дельных предложений…
Не трудно догадаться – куда всё это было вырезано… – в корзину. Но – почему?)
В городе Рубежном находился огромный химкомбинат, который вокруг себя на сотни метров отравлял окружающую среду – ничто не росло, да и город задыхался от этого жёлтого дыма, вырывающегося из 4-х или 6-ти высочайших труб комбината.
И ещё, когда мы ехали в Рубежное, мы обратили внимание на отсутствие снега и жёлтый цвет снега в городе.
На обследуемом предприятии нас поразил цех ширпотреба, обязательный для наших предприятий. Это было огромное помещение, в котором за столами работали женщины. Они насыпали в жёсткие пакетики и, на обыкновенных весах с маленькими гирьками, взвешивали соду по 100 грамм или 200.
Заполнив пакеты из жёсткой оберточной, больше походящую на тонкий картон бумаги, заклеивали их.
Всё делалось вручную, с использованием весов и маленьких гирек. Кругом всё было в белой пыли порошка соды. У многих работниц пальцы были заклеены изоляционной лентой, так как бумага пакетов словно лезвие, резала прекрасно кожу, иногда до кости.
На входе в цех в ящиках стояло оборудование, закупленное в Германии. Нас интересовало, почему они фасуют соду вручную, а оборудование стоит не распакованное? – Нам ответили – это выгодно предприятию, и, особенно – городу, который за счёт реализации соды, имеет единственное отчисление, дающее им приход в местный бюджет.
– "Почему не ставите оборудование?" – Ответ: – "С запуском линии придётся уволить почти 300–400 работниц, а рабочих мест в городе нет, и как они будут обеспечивать свои семьи?". Ну, что же тут скажешь?…
В Новосибирске мы были на заводе, отлично оборудованном. Нас удивила автоматическая линия по выпуску малогабаритных снарядов, выпускавшая во время войны снаряды для авиации, а сейчас работающая в полсилы.
Открытка из Новосибирска.
25.01. 67 г.
С трудом доехали (долетели сюда вчера). Долго сидели в Свердловске. Прилетели сюда, здесь мороз и резкий ветер.
Сегодня были на заводе, всё почти окончили, и собираемся вечером ехать в Бийск. Есть все основания, что наша поездка может окончиться раньше.
Крепко целую. До скорой встречи.
Мороз 30–32 градуса. Ветер – 10 метров в секунду.
В Томске я зашёл в университет, который ничем особенным меня не поразил.
А из Томска мы вылетали самолётом, проход к которому осуществлялся дежурной, за которой мы цепочкой, друг за другом, прошли в самолёт. Аэродром даже не был обнесён забором. (Это как в фильмах о севере). А аэропорт – одноэтажный деревянный барак.
В Бийске мы закончили нашу поездку, побывали в ВЦ у нашего зам. председателя комиссии Бирюлина. Ознакомились с его работой, осмотрели технику. Подготовили и обсудили справку.
Я встретился с Макаровцом.
Затем поездом доехали до Новосибирска, где должны были сесть в самолёт в аэропорту Толмачёва.
Несколько дней до этого мела метель. Рейсы все задерживались. Аэропорт был забит людьми. Тогда мы сдали билеты и сели на проходящий поезд, который за 2,5 суток домчал нас до Москвы (как-то мы обошлись почти без еды и без денег). Когда мы приехали в Москву, самолёты ещё не летали.
После поездки, я потом некоторое время поддерживал связь с Врублевским из НИИПа, расположенного недалеко от Плехановки. И даже зондировал почву по переходу, но это было тогда ещё не серьёзно.
Часть 5
Москвич 408
В этом году мы купили машину – "МОСКВИЧ".
Наконец, подошла наша очередь на машину.
Чтобы купить машину, нам пришлось занять большую сумму денег. И, хотя мы откладывали на книжку все Витины премии (у меня, во времена работы в НИХТИ, они были мизерными, как у техника), нам для покупки машины не хватало приличной суммы. На этот раз мы решили купить машину, чего бы нам это не стоило.
Поделиться книгой: