Вундеркинд

Изабель Клар Стар, малолетняя хакерша, дело которой он вёл три года назад. Вот тот человек, который может найти всё что угодно. Он набрал номер. Первые три гудка он пропустил и сбросил, затем набрал снова. Это было её условие. И спорить с этим было совершенно бессмысленно.

– О, дядя Сэм, привет, – прокричала трубка.

– Здравствуй, Изабель.

– Что, опять тухлое дело? – продолжала шуметь трубка. Голос у неё был звонкий, а манера говорить резкая, быстрая, отрывистая. Казалось, что языком она буквально отрезает слова, выбрасывая их наружу.

– Ну а как ещё, сама знаешь, как работают наши спецы.

– Да ладно, с полицейских спрос небольшой. Дядя Сэм, ты за городом?

– Зачем спрашивать, если и так знаешь. Изабель, пробей мне контору «Океанический Институт глубоководных исследований» в Нью Йорке. Мне нужно как можно больше информации, но так, чтобы не привлекать особого внимания.

– Я только так и работаю, дядя Сэм.

– Успеешь сегодня?

– Да, да, успею. Через часик перезвони.

– В этот раз нужно осторожней, будь очень внимательна.

– Дядя Сэм, не стоит беспокоиться обо мне, – послышался совсем уж детский смех. – Я – сама бдительность. Всё будет окей. Сам знаешь, я говна не делаю.

– Поменьше ругайся, – сказал он, положив трубку и, ухмыльнувшись, вспомнил её белобрысую головку, зеленые резвые глазки и маленький конопатый нос.

Это был очень живой и подвижный ребенок с крайне горячей, вечно ищущей проблем задницей. Он до сих пор не понимал, как ей с таким темпераментом посчастливилось стать хакером, он полагал, что ей куда ближе что-то более динамичное. Например, ограбления магазинов или все тех же любовных парочек, зашедших не в тот район.

Впрочем, было и другое объяснение. Изабель была гением, только скрытым, не любила светиться. Он не знал, была ли она вундеркиндом, но таланта девчонке было не занимать, никто из их специалистов и близко не стоял к ней.

То, чем она занималась в остальное время, он не спрашивал. Хотя примерно догадывался, что речь шла о взломе крупных сайтов, похищении баз данных. Не алкаши же родители купили ей мощный ноутбук и прочие электронные прибамбасы. Да и жила она не с ними, периодически снимая различные квартиры, подделывая данные через интернет.

Всё это он узнал, когда провожал её домой. В первую их встречу она здорово испугалась, попав под общую полицейскую гребенку в одном из городских наркопритонов. Не хватало ощущений, так, кажется, она тогда сказала. Маленькая, худая, уже тогда он понял, какой клад попал в его руки. И теперь все больше и больше радовался своей предусмотрительности.

Через два часа он стоял возле телефонной будки, набирая её номер. Как обычно, три гудка, сброс, затем снова. Только в этот раз голос девочки был более спокойный, даже немного растерянный. И, главное, такое было впервые. Никогда ещё от полученных данных она не меняла свой стиль поведения.

– Дядя Сэм, слушай, я, конечно, нашла то, что ты просил. Но, боюсь, это очень серьёзные ребята. Мне даже пришлось ретироваться, чтобы они меня не засветили. У них крайне неплохая защита, первый раз с такой сталкиваюсь. Уж не знаю, кто они, но перцы явно крутые, очень крутые.

– Это же вроде институт.

– Да, так-то это институт, да. Но он, по сути, и не главный тут. Это лишь один отросток этого синдиката. Я просмотрела, кто их финансирует и, боюсь, что главная контора – это «Вундар Корпорэйшн». Слышал о такой, а, дядя Сэм?

– Да, вроде крупная фирма, что-то по телевизору показывали. Кажется, аэропорт стоили в Сингапуре.

– Они занимаются всем, дядя Сэм. И фармацевтикой, и строительством. Да, они действительно прочно укрепились в Сингапуре, ещё во время расцвета четырех азиатских тигров. А потом начали расширяться, даже потеснили японцев. Реально очень крупные ребята. Институт этот – так, песчинка их вложений.

– Но что они делают тут?

– Я не знаю, дядя Сэм, знаю лишь, что они едва меня не сцапали, и что они тебе явно не по зубам.

– Подожди, а не они ли предложили Джону Ашеру работу?

– Секунду. Да, он выиграл их грант по медицине, они очень заинтересованы в этом парне и, фактически, уже купили его. Им немного мешали его родители, так как не хотели отпускать его в далекий город. Переговоры немного затянулись.

– А это мотив, – сказал Марк.

– Дядя Сэм, я отключаюсь, тут небольшие проблемы. Я постараюсь побольше узнать, позвони мне через день, что могу, то сделаю, – сказала она и положила трубку.

Марк тоже аккуратно повесил черную пластиковую трубку на металлическую ложку. Что ж, если Изабель права, а она всегда права, то теперь ему противостоит целая корпорация, а это было уже более забавно. Что может один детектив против целой международной корпорации? Разве что по ошибке охранника пристрелить. Он посмотрел на дорогу. Недалеко стоял уже знакомый чёрный «Линкольн».

***

Джон Ашер, казалось, его совсем не слушал, смотрел то в окно, то на свою ногу, а то и просто в сторону. Марк понимал, что этим безразличием он его переигрывает, ведь, по существу, весь смысл его прихода был в реакции этого парня. Его злости, смятению… Всему, кроме безразличия! Наконец Джон устало посмотрел прямо ему в глаза.

– Это всё, детектив? Или у вас есть обвинения?

– Стало быть, вас совершенно не волнует, что ваши новые работодатели могли быть причастны к смерти ваших родителей?

– Это надо доказать. Понимаете, детектив, если я не воспользуюсь карьерным шансом из-за ваших подозрений, то, боюсь, мне придется пойти в полицию и стать детективом, а это неприемлемо, – он ухмыльнулся. – Я понимаю, вы пока не можете раскрыть дело, но, поверьте, вы копаете не там. Мое сотрудничество с «Вундар» не стоит и выеденного яйца. Да, я встречаюсь с ними и это огромная корпорация. Да, возможно, у них свои коммерческие секреты и ненормированный рабочий день. Но и вы по ночам работаете, только вам платят куда меньше. Поймите, детектив, я не хочу вас обидеть, просто мне это всё не интересно и вы зря тратите мое время. А именно его я и ценю больше всего. Может, вы лучше сходите к ним? Это же ваша работа, ходить и спрашивать у всех.

– Расспросы присутствуют, с этим не поспоришь.

Джон лишь пожал плечами, мол, на это и ответить нечего. Спокойный, задумчивый, этот ребенок производил крайне странное впечатление, держа под детской телесной оболочкой взрослый разум.

– Детектив, а можно вам задать вопрос?

– Да, конечно.

– Скажите, как вы в первый раз поймали этого Весельчака?

Марк заметил, что взгляд у Джона был холодный, в нем читалось явное презрение и абсолютная уверенность в своем превосходстве. Крайне любопытно, что подобный взгляд особенно часто встречается у серийных убийц.

– Это закрытая информация, Джон. Я при всём желании не смогу тебе сказать её.

– Ну, некоторые вещи общеизвестны. Например, что при поимке убийцы погибла ваша любовница, Мередит. Говорили также, что вы использовали её как приманку.

Марк почувствовал, как у него сжимается левая рука. Он отстранённо посмотрел на неё, казалось, он и не её хозяин вовсе.

– Как приманку? – ответил он, немного отвлекаясь от своей руки. – Не думаю.

– Знаете, что было странно? Что почти все жертвы Весельчака работали в увеселительных заведениях, доставлявших людям радость. И лишь двое первых, и ваша женщина работали в другом месте. Я предполагаю, первые два трупа это была просто проба пера, а вот Мередит, ею он заинтересовался после того, как дело передали вам. Тогда же и пришла в полицейский участок записка, где цитировалось стихотворение о том, что маньяк сможет развеселить любого человека, пусть даже это будет сыщик.

– Продолжай, – тихо сказал Марк.

– А дальше, дальше ваше начальство, кажется мистер Альфред, предложил вам бросить это дело, от чего вы, естественно, отказались. Шума было столько, что можно было неплохо подняться на всём этом, не так ли? А затем, затем произошло это несчастье. Понимая, что поимка близка, вы дали возможность ему подкараулить Мередит и только после этого убили этого маньяка.

– Ты прав, но не совсем, – Марк посмотрел в окно, – всему причиной моя дочь Элли. Она работала по вечерам в парке аттракционов, подрабатывала себе на учебу. Была очень самостоятельной и старалась чаще улыбаться, говорила, это помогает ей делаеть людей счастливыми. Она была как ангел, которого мне послали за то, что я находил таких ублюдков, как этот Весельчак.

– И?

– Сначала он убил её. Нарисовал ей улыбку на пол лица. Только потом я взял это дело. И, соответственно, подписал на него Мередит.

– Об этом убийстве не писали в газетах.

– Ублюдка просто спугнули, а тело не подошло под общее описание. Поэтому я смог не привязывать его к делу, хотя прекрасно понимал, что это сделал именно он. А ещё это понимала Мередит, и когда я получил письмо в участке, она без колебаний согласилась играть вторую роль. Она пошла на это добровольно, малыш, она хотел отомстить за мою дочь.

Марк видел, как в темных глазах Джона зажглись маленькие огоньки. Не жалости или сострадания, нет, это были маленькие огоньки любопытства, которое начинало переполнять его, выбивая из равновесия.

– А зачем вы мне это рассказываете? Я ведь не похож на штатного психолога, да и, как-никак, ребенок. Это же может травмировать мою детскую психику, – сказал он тихим, полностью холодным тоном.

– Ты же умный парень, догадайся сам.

– Если честно, я плохо разбираюсь в психологии таких людей как вы. Потерявшие близких часто склонны совершать крайне нелогичные поступки, к тому же, насколько я помню, вы крепко взялись за бутылку, так?

– Ну да, взялся.

– И на это ушло пару месяцев, затем отпуск и вы снова вернулись к работе.

– Да. Не могу жить без любимой работы. Только вот, приятель, даже будучи взрослым, я едва не спился после убийства своей женщины и дочери. А ты держишься так, как будто это были чужие тебе люди, а не папа с мамой.

– Я могу переживать это скрытно.

– Боль всегда одна и та же. Другое дело если тебе всё равно. Знаешь, я очень много работал с маньяками и, как правило, они вели себя точно так же, спокойно, хладнокровно. И дело даже не в том, что они не хотят жалеть или любят насилие. Они просто не знали, что такое жалость. Не умели чувствовать её. Она была для них как воздух, не осязаемой.

– Считаете, что я убил своих родителей?

– Не исключено.

– Не буду скрывать, мне все это кажется немного странным и любопытным. С самого рождения я спокойно относился к своей семье. Нет, я, конечно, понимал, что это мои родители, и что их задача – меня выкормить и вырастить, а моя – любить их за это. Но и только-то. Так что вы, возможно, и правы, я не чувствую любви или сыновней привязанности. Но это я бы и так вам сказал, надо было просто меня спросить об этом. Увы, здесь нет никакой тайны. И, наверное, я скажу вам больше, я видел, как все пытаются меня утешить, скорбят. А у меня лишь холод внутри. Но вот только я не убивал, это просто не нужно. Не логично.

Джон почесал нос. Затем облокотился на стол. Он вдруг понял, что этот стакан с водой на столе его сильно бесил.

– Знаете, детектив, мне вот интересна ваша месть. Она ведь человека не вернёт, другое дело, если вы садист, тут да, это логично, но в остальном… Она же причиняет боль нормальным людям, но вы все равно решили её совершить.

– Я так понимаю, у тебя нет желания отомстить за смерть родителей?

– Абсолютно. Есть желание уехать и спокойно работать на благо науки, есть желание путешествовать, есть желание реализоваться. Они умерли и на этом всё. Я не хочу мстить. Наверное, я выше этого.

– Какой разумный подход. А если бы они встали у тебя на пути? Ты бы, наверное, легко устранил их, так?

– Они не стояли у меня на пути. Да, у меня были определенные проблемы, но всё зависело от сумм, зарплаты. К тому же, я не единственный ребенок в семье, есть ещё и мой брат. Скажите, детектив, это он вам сказал, что я вышел из дома?

– Это была бы отличная идея, но, увы, я не использую в своей работе детей.

– Но женщин-то вы используете, так почему не использовать и детей?

Марк почувствовал, как внутренний огонь бешенства почти не контролируется, как медленно он уже дошёл до кончиков пальцев, доверху залитых силой. Все, что было сейчас необходимо, это ещё раз задать провокационный вопрос и всё, на этом всё. Проклятый алкоголь убил последние нервы, а что касается вопросов женщины и дочери, так они и раньше отсутствовали.

– Хватит на сегодня душевных разговоров, Джон, – он медленно поднялся. В ногах и руках был налит тяжелый свинец.

– Все, что хотел, я узнал. Надеюсь, у тебя и дальше получится сохранять свое хладнокровие, так как я обязательно найду этого убийцу. И, как ты справедливо заметил, если придется при этом жертвовать детьми, то, увы, меня это не остановит.

– Звучит как угроза, детектив.

– Это была бы угроза, если бы ты был убийцей. А так, это больше играет тебе на руку, малыш. Помни, Весельчак – серийник, он может спокойно пойти по семейной линии, как в случае с Мередит.

– Надеюсь, тогда вы сразу скажете о какой-нибудь случайной записке у вас под дверью, ведь подражатель полностью копирует стиль Весельчака.

– Записке? – Марк оглянулся на него. Полностью бесстрастное лицо. Ни страха, ни улыбки, лишь пронзительный спокойный взгляд с небольшими огоньками любопытства.

– Да, записке. Ведь Весельчак вам прислал записку? Не так ли? Вот я и говорю, что, надеюсь, вы сразу предупредите о ней, а не станете из себя героя корчить и не потеряете ещё одну невинную душу.

– До встречи, – хмуро сказал Марк, в очередной раз чувствуя, как тяжело ему даются диалоги с этим умным мальчиком. Зато теперь он точно понял, что если маньяком окажется этот парень, он не даст ему дойти до суда. Он открыл ручку и вышел на улицу, при этом чуть ли лбом столкнувшись с Мэри Стоун.

***

– Ой! – пискнула она, отодвигаясь от него. – Детектив, вы как-то зачастили к нам. Не хотите ли поесть, я купила замечательное мясо?

– Нет, спасибо, – мягко ответил он, вновь заметив, как она очаровательна.

– Да ладно, не упрямьтесь.

Улыбнувшись, Марк вдруг вспомнил, что забыл о самом главном, забыл спросить, с кем именно он общался из «Вундар Корпорэйшн», конечно, можно было вернуться, но он решил обойтись малой кровью.

– Извините, а не подскажите, с кем контактировал Джон? С кем из сотрудников «Вундар Корпорэйшн»? Мне нужно задать ему пару вопросов.

– Вы знаете, я плохо помню, хотя это был интересный человек. Подождите, кажется, я даже помню, куда убрала его визитку.

– О, это было бы весьма кстати.

– Сейчас, сейчас, – Мэри вошла в дом и подошла к камину, перебирая верхнюю полку, – а вот, вот она. Этого вам будет достаточно?

– Вполне, – Андерсен взял белую, покрытую глянцем, визитку, поверхность которой была такой же приятной, как и пальцы Мэри.

«От прекрасного к прекрасному» – пробежало в его голове. Теперь оставалось кинуть эту кость Изабель и посмотреть, что получится, а заодно узнать, что она ещё накопала. Он вышел на улицу и поплелся к телефону.

– Хм, странно, – буркнул Марк и снова набрал Изабель, затем ещё. Опять тишина.

Это был первый раз за всё время их работы, когда она не взяла трубку. Марк озадаченно огляделся сквозь грязное стекло будки. Если они добрались до Изабель, то это совсем скверная новость, а ведь он даже не знает, кто они. Но, с другой стороны, сразу становится понятно, что корпорация действительно замешана в преступлении. Тут раздался звонок, и Марк аккуратно поднял трубку.

– Дядя Сэм, у меня совсем мало времени, видимо, они отслеживают все твои звонки, смотри, у меня сменился номер, теперь на конце девять и шесть, но следующий звонок на самый крайний случай, у меня теперь небольшой хвост, надо сбросить этих ребят.

– Сколько у меня времени?

– Ну, несколько минут есть.

– Ты что-нибудь нашла на наших ребят?

– Только то, что они начали активно отслеживать мое перемещение, даже не ожидала такой прыти, а так всё то же, что и в официальных каналах.