Собеседник

Снова это здание. Отчёт судмедэкспертов был готов достаточно быстро и совпал с временем опознания девушки родителями. Ее личность до конца ещё не была установлена, единственный момент, за который пришлось ухватиться – звонок от одной из женщин, что заявила о пропаже ее дочери с похожим описанием.

От этого было горько. Вся надежда была на то, что хотя бы судмедэксперты расскажут, о том, что ее тело не было подвержено насильственным действиям.

Вот она, эта огромная трёхметровая деревянная дверь. Сколько трупов было в этом здании? Сколько невинно погибших? И сколько их ещё будет здесь? Никому было не известно.

Через пару минут Саша или Паша пригласил меня пройти в холодное и мрачное помещение. На одном из столов я приметил знакомые черты. Сейчас у меня будто возникло дежавю, но я свалил это всё на усталость.

– Обратите внимание, Семён, на след на шее.

– Ага.

– Так вот по размерам и параметрам он не подходит под ту веревку, из которой мы её вытащили. Этот след по характеру воздействия больше походит под металлический трос. Такие используют в различных целях, связанных со строительством судов, автомобилей и прочей техники, а так же в производстве лебедок.

Я призадумался.

– С ее ртом и руками все понятно, а вот чего мы не заметили на месте преступления…

Вот они, ключевые слова.

– Так это гематомы в районе коленных чашечек. Скорее всего, перед смертью она сидела на коленях.

– Интересно. Не томите. Мне важно другое сейчас.

– Да, следов изнасилования нет, но в крови мы кое-что обнаружили. Конечно, не обошлось без алкоголя, но мы нашли ещё кое-что. Ее опоили, мы пока не выяснили, какой препарат использовался, но она явно не соображала, куда идёт и с кем. Такими вещами обычно пользуются опытные насильники, но здесь что-то другое. Ее явно откуда-то увели, а когда она пришла в себя, то было уже поздно.

– Понятно. Сейчас должны прийти на опознание, если это ее родители, то у нас появится шанс узнать, где и с кем она проводила последние часы своей жизни.

Я вновь взялся за сигарету. Предварительно я подумал, стоит ли? Конечно, стоит. Немного клонит в сон, хотя это и нормально. Выспаться в этом городе не представляется возможным. Что же произошло с этой девочкой? Кому она насолила? А хотя нужно вернуться на место преступления. И да, нужно связаться с криминалистами и узнать по поводу следов. Следов от семяизвержения. Кто знает этих мастурбирующих уродов. Ведь у каждого свои предпочтения.

Вот и они. Я с уверенностью могу сказать, что это именно они. Отец держится, по крайней мере, он плотно стоит на ногах, а мать… Если бы не ее муж, что крепко держал ее под руку, то, скорее всего, она упала бы на месте. Это точно они. Я вижу сходство. Да и кто, кроме родной матери, в душе уже будет понимать, несмотря на все внутренние отговорки, что эта трагедия произошла именно с их ребенком. Пуповина. Обрезав ее хирургическими ножницами, от нее не избавляются. Эта связь, что питает дитя ещё в утробе матери, так и остаётся с нами до конца наших дней, как бы мы это ни отрицали.

– Здравствуйте! – произношу я, выдохнув дым и пытаясь найти урну беглым взглядом, чтобы избавится от хабарика. – Капитан юстиции Леонов.

– Ддобрый ддень, – попыталась произнести мать. – Это я вам звонила.

– Почему капитан юстиции сам занимается розыскными мероприятиями? Вы разве не должны сидеть в участке и собирать доказательства именно у себя в кабинете?

Я удивлен. Лицо мужчины явно мне знакомо, он непрост и, скорее всего, юридически подкован. Ещё одна небольшая проблема. Ну ладно, хрен с ним.

– Во-первых, сегодня выходной день. Во-вторых, на этот случай пока ещё не заведено уголовное дело. Поэтому именно я здесь, а не оперуполномоченный. И это процедура опознания, вы ещё рано делаете выводы.

– Хорошо, – фыркнул мужчина, – ведите нас!

Женщине с каждым вдохом становилось все хуже, ее лицо побледнело, а руки тряслись ещё больше. Это было очень заметно в тот миг, когда она подписывала журнал посещения этого заведения.

Я ожидал самого худшего, и так оно и произошло. Мать издала истошный вопль, а после ее ноги подкосились. Ее муж оказался рядом и вовремя подхватил обмякшее тело. Один из судмедэкспертов тут же поднес ватку, пропитанную нашатырем, к носу женщины и та, дёрнувшись, открыла глаза. Я лично понимаю, что в таких ситуациях не поможет ни одно слово, поэтому лучше молчать или говорить только по делу....

5

Я думаю, что, скорее всего, каждый человек задумывался не только о смысле жизни, но и о том, что ждёт нас после. Я знаю ответ на это. Ничего. Наш разум угасает, нас поглощает тьма, а после уже не важно, что будет. Либо наши тела превращаются в прах, либо подвергаются гниению, предоставив червям доделать остальное. Я видел столько смертей, что и не счесть. Тяжело в таких ситуациях не потерять веру в Бога, я потерял. Если он и есть, то почему же допускает убийства или же простые смерти по неосторожности? Почему не убеждает отчаявшихся продолжать жить взамен петли или горстью таблеток? Много вопросов, а ответ один. Лишь мы сами можем продлить свои жизни как можно на более долгий срок, достаточно лишь быть более здравомыслящим человеком. Да о чем же я думаю? Мир изменился, хотя, может, и был таким всегда? Все люди разные, но все мы так или иначе способны причинять боль.

Вновь выйдя из троллейбуса, я возвращаюсь туда, где, в принципе, не должен был сегодня быть. День подходит к концу, личность девушки установлена, для снятия показаний от родителей завтра будет отправлен оперуполномоченный. Как бы это ни звучало, то для нашего спокойствия лучше бы эта девушка решила самостоятельно поставить точку на своей жизни, но улики говорили об обратном. Ей однозначно помогли, а кто это сделал, предстояло выяснить.

Проходя пешком к месту преступления, я вдыхаю тяжёлый влажный воздух. Дождь прекратился. Интересно, надолго ли? Хотя это было не важно. Я иногда задумываюсь, а смог бы я начать жизнь в других погодных условиях? Возможно, да, но мне почему-то кажется, что я не способен уже жить иначе.

Вот и он, этот злополучный подвал. Один из полицейских до сих пор сидит в автомобиле дежурной части. Меня он не замечает, и мне ничего не остаётся, кроме как постучать в окно.

Стук отвлёк полицейского от смартфона. Он, дернувшись, резко повернулся и открыл окно.

– Здравия желаю!

– Да, да. Как обстановка?

– Да всё тихо вроде. После того как здесь закончили криминалисты, никто больше не появлялся.

– Понятно. Я зайду в подвал, так что ленту поврежу немного.

– Хорошо. Моя помощь нужна?

– Нет, я так, осмотрюсь.

Я разворачиваюсь и иду прямиком в преисподнюю. Иначе я не могу это назвать, так как такое мнение сложилось у меня, когда впервые я там появился.

Снова этот запах сырости и плесени. Так же добавилось ещё кое-что, скорее всего, аромат смерти. Свет отключен. Я достаю из кармана фонарик и включаю его. Да, профессиональная привычка всегда иметь его под рукой. Конечно, большинство пользуются телефонным фонариком, но как по мне, он не слишком удобен.

В кромешной тишине я слышу падающие капли. Интересно, тот, кто читал здесь книги, мог ли сосредоточиться? Или же это всё было разложено так, для обстановки.

Перед тем как снова сесть в троллейбус, я связался с криминалистами. Всё было чисто: ни крови, ни следов чьего-либо ДНК. Очень странно.

Я осветил лучом фонаря стену, пытаясь найти включатель. На поиски ушло около двух минут. Дернув за небольшой торчащий рубильник, на мой взгляд, произведенный ещё в послевоенные годы, увидел, что лампочка не загорелась. Интересно. Продолжив свой путь, я освещал фонарем бетонный пол. Добравшись до кресла, осмотрев его, я вновь осветил место, где до этого безмолвно висела жертва. На мгновение возник ее образ, и по моему телу пробежали мурашки. После я перевел луч фонаря на журнальный столик, обнаружил кое-что интересное. Книг на месте нет. Наверное, забрали криминалисты. Далее я осветил фонарём всё вокруг, после чего вспомнил о рубильнике и направил луч на лампочку. Висит на месте. Я пригляделся, все тонкие волоски за стеклом так же на своих местах. Я протянул руку и прокрутил её по резьбе. Вуаля! Свет зажёгся. С непривычки я ненадолго потерял зрение, всего лишь на пару секунд. Но, как оказалось, этого хватило, чтобы не заметить, как передо мной появился чей-то темный силуэт. Я опешил, но не смог среагировать, так как что-то тяжёлое пришлось точно по моей голове. Сильную боль я не почувствовал, так, просто глухой хлопок. Видимо, мой организм помог мне с этим справиться, отправив в глубочайший нокдаун.

Часть вторая

1

Сколько времени мне потребуется, чтобы исполнить свою давнюю мечту? Ещё месяц? Год или два? А, может, она не сбудется никогда. Как смириться и принять это? Мне всего лишь нужно найти его, того, кто сможет выслушать меня. Того, кто захочет поговорить искренне и непредвзято. Возможно ли это в наше время? Столько вопросов без ответа и хотя бы намека на возможность испытать то, что гложет меня с самого детства. В моей голове то и дело звучат голоса моих родителей. Они что-то бурно обсуждают. Я подхожу к ним с вопросом, я не помню дословно, с каким, но меня не слышат! Я замыкаюсь в себе, даю сам себе обет молчания. Я не задаю больше вопросов, а на поставленные не отвечаю. И что теперь? А теперь я устал, жизнь проходит, и молчать вечно не получается. Конечно, можно было бы сбежать куда подальше, но от проблем не убежишь. Они так или иначе догонят тебя и не дадут уснуть больше никогда. Я лишён сна, а причина этому – накопленная тяжесть от дефицита общения. Ме нужен собеседник по душе. Хотя бы раз, хотя бы на мгновение, и тогда я даю слово, что смогу уйти, а вместе со мной уйдет и боль остальных. Хотя я не знаю, способен ли чувствовать кто-либо боль. Вряд ли. Мир потихоньку рушится, человечность теряется. От любви к самим себе люди потеряли душу, и я или кто-то из мне подобных вряд ли способен что-то изменить… А хотя… Если всё раскроется и выйдет в свет, то эта история способна будет излечить общество или хотя бы часть. Надежда… Она и вправду умирает последней, даже после того как не станет меня…

– Ты знаешь, что такое апокалипсис? – прозвучал мой голос, образовав эхо.

Молодой человек, что стоял передо мной на коленях, очнулся. На одной из штанин я вижу растекшееся мокрое пятно. Странно, в клубе он казался более смелым и брутальным.

– Где, где я? – шепчет он.

Я ухмыляюсь.

– В преисподней! Но у тебя есть все шансы возвыситься и попасть в рай!

– Ты, ты кто, твою мать?

– Тише, тише… Оглядись.

Он оглядывается, его нижняя губа трясётся.

– Это что, подвал?

– Возможно. Так ответь на вопрос. Что же такое апокалипсис?

Молодой человек попытался встать на ноги. У него ничего не вышло. Ведь он находился в таком положении несколько часов, поэтому его ноги ниже колен онемели, руки были связаны, а шею окутывало нечто холодное.

– Что происходит? Отпустите меня… Что я вам сделал?

– Видишь ли, ты ничем не отличаешься от остальных. Тебя не интересует внутренний мир твоего собеседника. Тобой лишь управляет похоть и безрассудство. Не знаю, проблема в тебе самом или же в твоих родителях, что не научили уму-разуму. Всё это печально. Общество гниёт, и вместе с ним и сама суть человеческого бытия! Это ли не есть апокалипсис? Как ты считаешь?

Он начинает биться в истерике, его голос повышается.

– Что я вам сделал? Освободите меня немедленно!

– Вот когда ты брал в руки классическую литературу в последний раз?

– Вы в своём уме? Что вы задумали? – Он начинает плакать, словно провинившееся дитя.

– Мне нужно просто общение, нормальное, человеческое общение!

– Так обратитесь в дурку! Вашу мать!

Эх, это неверный ответ. Снова провал, но меня радует лишь одно. Ещё одна душа освободится от оков сатаны, что уже вот-вот целиком и полностью поработит этот мир… Я нажимаю на кнопку. Лебедка приходит в движение, и его тело мгновенно начинает ползти наверх, к одной из труб, что несёт в себе тысячи отходов в виде говна, что люди оставляют после себя этой земле. Он трясет ногами, упирается, не хочет расставаться с этой жизнью. Лебедка всё затягивает и затягивает, пока не происходит хруст. Его шейные позвонки не выдержали напряжения и под тяжестью туловища треснули. Вот и всё. Ещё одна душа освободилась от оков, ещё одна. Теперь есть время почитать. Я протягиваю руку, достаю книгу и читаю вслух…

2

Я все-таки остался жив. Хотя в какой-то миг я обрадовался забвению. Момент падения к бетонному полу был самым приятным за последнее время. Мне показалось, что я лечу словно в замедленном действии и вот-вот упаду в мягкую постель или воду. Ни того, ни другого не произошло. Лишь тяжёлый удар всей массой тела произвел эффект вылета моей души наружу. Конечно, я шучу, и моя душа не покидала мое тело, просто на тот момент мне так показалось. Сильное сотрясение с кратковременной потерей памяти. Таким оказался мой диагноз, что повлек за собой принудительное нахождение в одной из клиник этого города. Честное слово, пребывая там, я наконец-то попал в рай. Конечно, не пятизвёздочный отель, но всё же мне удалось хорошенько поразмыслить и, так скажем, отдохнуть. О работе я практически не думал, последнее дело отдали другому специалисту, а меня отправили на заслуженный больничный. Я много размышлял, нет, не о той встрече в подвале и не о погибшей девушке, а наоборот. Ко мне в мое сознание приходили мысли о том, что, может, произошедшее – это сигнал о том, что пора остановиться и передохнуть? Возможно, так оно и было. И, кстати, я отдохнул на славу. Мне удалось настолько расслабиться, что на миг я окунулся в мысли о том, что мы, мужчины, не взрослеем. На мой взгляд, мы все лишь играем роли повзрослевших, мудрых, наученных жизнью людишек, но глубоко в душе всё те же безнадёжные мальчишки. И, кстати, мне даже удалось заинтересовать одну из медсестёр до такой степени, что в процедурном кабинете нам пришлось ненадолго закрыться на замок. Но всему приходит рано или поздно конец

На тумбочке завибрировал телефон. Будильник? Нет, я его не ставил. Я с трудом вырвался из сна, где мы всё ещё с той пышнобедрой медсестрой по очереди передаём процедурную эстафету друг другу.

Наконец, я наощупь нахожу его и открываю глаза. Знакомый номер, что обещал не беспокоить меня ещё три недели.

– У аппарата.

– Отдыхаешь?

– А ты как думаешь?

– Как твоя голова? Заживает?

– Была хорошо, пока ты не позвонил. Чего тебе?

Юра, мой коллега по цеху, сделал затяжную паузу, прежде чем продолжить.

– У нас очередной суицид.

– Продолжай.

– Схожая картинка, только жмур – мужчина от двадцати до двадцати пяти лет.

– Далеко?

– В нескольких кварталах от предыдущего места.

– Так для чего ты мне это рассказываешь? Я ведь на больничном.

– Тело уже увезли на экспертизу, и криминалисты закончили свою работу. В общем, всё очень странно, Семён.

Что-то подсказывало мне, что не к добру всё это. Я продолжил внимательно молча слушать.

– В общем, здесь очень много вопросов, так же как и с предыдущим местом преступления. Тебе лучше подъехать в отдел.

Я поднялся с кровати и подошёл к окну. Патрульного автомобиля не было.

– Так вы взрослые мальчики, сами разберётесь.

Я услышал, как Юра тяжело выдохнул.

– Боюсь, что нам будет нужна твоя помощь.

– Неужто! Ну тогда подъеду. Никакого от вас продыху.

– Хорошо, ждём.

Я нажал на отбой и сел на край кровати. Голова немного побаливала в том месте, где были наложены шесть швов. Видимо, у нас и вправду появился серийник. А я был практически рядом с ним и упустил его. Нет, по правде говоря, лучше было бы сдохнуть в тот день! Хотя! Думаю, что скоро кто-нибудь поправит это дело, и я упокоюсь с миром…

3

Я вновь чувствую этот промозглый влажный воздух. Долго находиться дома невозможно, невыносимо. Не то, что меня прямо так и тянет на работу, но всё-таки это лучше, нежели валяться без какого-либо дела. Вновь заморосил дождь. Я стою на остановке, она заполнена людьми. Каждый думает о чем-то своём. Люди практически не улыбаются, за исключением тех, кто смотрит в экраны своих телефонов. Сейчас большинство избегают живого общения, да и зачем? Ведь куда проще прятаться за призмой голубого экрана, чем взглянуть в чьи-то глаза и рассказать правду о себе. Люди заврались. Все пытаются приукрасить свою жизнь, показать то, чего нет. Люди разучились быть самими собой при остальных, но в глубине души они это понимают. Понимают, что таким способом их жизнь превращается в подобие адского плена, что изо дня в день испепеляет их душу. Автобус подъехал. Я смотрю на своё отражение в его стеклянных дверях. Кто я? Кем я становлюсь? В кого превращаюсь?

Люди ринулись к дверям, даже не обращая друг на друга никакого внимания. Мы научились каким-то образом передвигаться, не смотря под ноги, всё наше внимание приковано всё к тем же экранам смартфонов. Иногда хочется крикнут во всю мощь: «Люди! Что происходит? Оглянитесь! И вы увидите тех, кто рядом с вами!»

В автобусе не сильно плотно. Я оглядываю пассажиров. Студенты, пенсионеры и простые рядовые сотрудники куда-то направляются. У всех есть какие-то дела. У кого-то серьёзные, а у кого-то от нечего делать появляются какие-то затеи.

Я останавливаю свой взор на мужчине. На вид он практически ничем не отличается от среднестатистического работяги, но что-то с ним не так. Его взгляд очень ясный, и он так же, как и я, осматривает всех пассажиров. Его лицо мне знакомо, я отвожу взгляд, чтобы не встретиться с его серо-голубыми глазами.

Я знаю его и, возможно, очень хорошо! Его голова перемотана бинтом. Я вижу это, хотя он находится в шапке. Бинт немного вылез из-под нее и висит над ухом.

Интересно, куда он едет. Я боковым зрением, стараясь не акцентировать внимания, слежу за ним. Он явно изучает всех вокруг в силу своей профессии. Иначе его бы не было там, в тот вечер. Видимо, силы удара не хватило, чтобы лишить его жизни, да этого и не хотелось. Мне всего лишь на всего нужно было забрать свои вещи, а точнее, книги. Без них моя жизнь не представлялась бы возможной. А он явно оказался там не в нужный момент. Что же, а это интересно. На моем лице разрастается улыбка. Она не кровожадная, напротив, эта улыбка связана с раскрывающейся перспективой. В мою судьбу будто бы вмешались высшие силы или же провидение! Возможно, я на пороге новых возможностей. Посмотрим.

Вот автобус останавливается на очередной остановке, и я поворачиваю голову в его сторону как раз в тот момент, как он собрался выйти. Мне знакомо это место, ещё бы, вся территория вокруг этого участка в моей власти, а именно здесь я совершаю правосудие по отношению к тем, кто связался с самим сатаной.

Да, он идёт именно туда, к полицейскому участку. Интересно, какое звание он имеет? Стоит приглядеться, тем более после того, как мы сроднились с ним в том самом подвале. В тот вечер мне удалось кое-что приметить в нём. Он не так-то и прост, скорее всего, пришёл за книгами, так как сконцентрировал внимание именно на том месте, где они лежали. Скорее всего, он любит читать, и, возможно, одинок, так же, как и я…

4