Чужая воля

– Ну, рассказывай, как было? Он тебе сам пчелу предложил?

– Нет, он просто папку такую толстенную дал, я открыла где-то посередине, и она сразу в глаза бросилась. Я вообще – то хотела бабочек посмотреть. Только посмотреть… И это даже не пчелка, а какой – то муравей с крылышками. Но такой прикольный! И представляешь – только чур не смейся – мне показалось, что он мне подмигнул! Муравей! И я сразу поняла – это то, что мне и надо, я даже больше смотреть ничего не стала. Так захотелось тут же набить. Я спросила, сколько стоит, а он сказал, что бесплатно сделает, по дружбе. Прикинь? Ну, и я конечно согласилась. А он твой друг, что ли?

– Ну, так знакомый. Рисунок – то когда покажешь?

– Ну-у-у, когда-когда? Вот купаться поедем в следующий раз, тогда и увидишь.

– Так, уж осень на носу, какое – купаться? На следующий год только…

– Ну, значит, на следующий год…

– Послушай, так не честно…– начал было Володя, но Ленка плотнее прижалась к его руке, и он замолчал, вполне удовлетворенный таким ответом.

Они были так увлечены друг другом, что совсем забыли про мужичка – и даже не попрощались с ним – который вышел из подвальчика, и стоял в пятне света, глядя им вслед. А над его головой, на почтительном расстоянии, вилась комариная туча.

На следующее утро, разглядывая ногу – обязательный ритуал – он увидел две черные черточки, появившиеся с другой стороны веревки. Он сразу узнал фрагменты передних паучьих лап и все понял. Никто паука не резал, хитрая тварь просто проползала под веревкой! Защита не сработала.

Разглядывая ногу, Володя испытывал двоякие чувства: с одной стороны, он почти паниковал из- за того, что паука остановить не удалось, и можно теперь только гадать, куда он направляется, и где в итоге остановится. И остановится ли вообще? С другой стороны, он был рад, что наколка оставалась с ним, он уже свыкся с ней, она становилось его частью, такой, как родинки, ногти или зубы.

Через неделю паук целиком оказался по ту сторону веревки и, целый и невредимый, продолжил свое движение вверх. Володя внимательно следил, стараясь предугадать его маршрут. И к большому своему облегчению, заметил, что мохнатый путешественник движется строго по- прямой. Если бы он выбрал, предсказанный Артемом (и крайне не желательный) маршрут, то ему пора было уже начинать смещаться вправо. Он мысленно прочертил линию, и выходило, что если паук так пойдет и дальше, то упрется где-то в подмышку. Все – полегче.

Артем, между тем вернулся к учебе. Он пришел туго затянутый в специальный корсет, немного скособоченный, но, в целом выглядел уже не плохо. На первой же переменке Володя предложил никому не рассказывать о том, что с ним приключилось на самом деле, Артем согласился, и официальная версия была объявлена, что ему просто вырезали жировик.

На обратном пути, по дороге к метро, Володя все, без утайки, рассказал Артему. И про отказ Шуджаята, и про его хитрый план с Ленкой, и про то, как все в итоге обернулось.

– Прикинь, взяла и сделала! А я же говорил ей, чтобы даже и не думала, да разве этих баб поймешь! – сокрушался Володя. Ответ друга его озадачил:

– Ну, ты и жук! Хотя, в твоем случае, скорее паук – неожиданно резко отреагировал Артем – девчонкой прикрылся! Ты же знал, что этот хмырь все равно ее заставит. Я то, даже и не думал о татухах никогда, и вон, что вышло. А у Ленки вообще никаких шансов не было. Да уж, удивил ты меня, дружок, я то думал, что тебе Ленка нравится…

Что-то стукнуло Володю, чуть ниже сердца. Холодный туман ненависти медленно поднялся откуда-то снизу. Артем еще продолжал говорить, но Володя уже не слышал. Он понимал, что Артем абсолютно прав, и имеет полное право ему это высказывать – на то и нужны друзья – но он смотрел на сердитое лицо друга, а в голове неторопливо ворочалась одна только мысль – как бы заставить того замолкнуть. Это не была злость или раздражение, он будто просто получил приказ, задание, которое нужно выполнить, он втянул голову, руки его напряглись, Артем прочитал это на его лице, и отшатнулся. И тут же морок спал: – Да я прекрасно понимаю, что облажался, ты не представляешь, как я сам мучаюсь, молюсь всем богам, чтобы ничего плохого с ней не случилось. Может, в церковь сходить? Свечку за Ленку поставить?

– Ты за себя поставь – уж точно не помешает.

После той памятной экскурсии, отношения Володи с Леной перешли на новый уровень. Он проводил ее до парадной, и она на прощание, чмокнула его в щеку, слегка уколов острым носиком. Он начал скучать уже по пути к метро. И, судя по тому, как радостно рванулась к нему Ленка на следующее утро в аудитории, его чувства были взаимны. Они стали проводить вместе все больше времени, все чаще Артем был вынужден ехать домой в одиночестве.

Шло время, Володя все больше сближался с Ленкой, все больше отдалялся от Артема, паук все также неторопливо полз вверх, пока не остановился в районе сердца. И вот уже несколько дней сидел неподвижно. Решил обосноваться или просто набирался сил перед новым марш-броском?

Володя избегал разговоров о тату, Ленка тоже не особо распространялась, но эта тема неизбежно должна была возникнуть. Неумолимо приближался момент, когда они должны будут увидеть тату друг друга. И отнюдь не на пляже. И если Ленкин муравей или пчела, Володю не особо интересовал – его занимали совсем другие Ленкины «украшения» – то, как быть с собственным пауком? Ведь Ленка его видела, сидящим на голени. И как объяснить такое перемещение? И что за веревка на ноге появилась? И когда? Он решил, что откроет всю правду, только скажет, что произошло это уже после того, как Ленка сделала наколку, мол – до этого все было в норме. Надо только Артема предупредить, чтобы не проболтался ненароком.

Ленка лежала на животе, уткнувшись в подушку. Она часто дышала, на пояснице блестели капельки пота, по телу еще пробегала дрожь. Он погладил упругую попку, затем провел ладонью по прохладной от испарины спине, и совсем не сразу обратил внимание на маленькую черную татушку, приютившуюся на лопатке. Рисунок разумеется, был выполнен мастерски, но сам персонаж показался ему странным и совсем не красивым, даже удивительно, что он смог так понравиться Ленке – хотя, он уже знал, что не странного во всем, что связано с этим татуировщиком просто не существует – какая-то несуразная помесь пчелы и муравья, вытянутая, с нелепыми оранжевыми крылышками. Он не стал высказывать свое мнение, какой смысл – ведь уже не переделать, зачем зазря огорчать человека? К тому же его мнения и не спрашивали. Он наклонился и поцеловал рисунок. И почувствовал, как что-то кольнуло его в язык. Как будто волосок торчал. Он провел рукой – кожа была абсолютно гладкой. Тут Ленка перевернулась, обхватила его бока своими шикарными бедрами, и, обвив руками шею, впилась в его губы таким сочным поцелуем, что он тут же позабыл и о татушке, – и обо всем на свете.

Они стали неразлучны. Он встречал ее утром у дома – и провожал до квартиры уже поздно вечером. На лекциях сидели рядышком, на переменах – вместе, обедали в студенческой столовой за одним столиком. – Как это вы еще в туалет ходите по – отдельности? – саркастически ухмылялся Артем. Они только смеялись в ответ. Он предложил переехать к нему – у него была отдельная комната, и родители, вроде не возражали, но она отказывалась.

– Папа не поймет, он у меня строгих правил. Потом, я его, конечно, уговорю, он все таки не законченный ретроград. Но позже, меня устраивает гостевой вариант – говорила она, целуя – пока устраивает.

Погожим осенним деньком они гуляли по парку – они любили этот парк, где началась химия между ними, любили бродить, взявшись за руки, по аллеям, кормили уток, катались на колесе обозрения. Нагуляв аппетит, они направились к уже полюбившемуся им грузинскому кафе. Проходя мимо того самого, дорогущего ресторана Ленка вдруг как-то странно глянула на Володю, и спросила самым беспечным тоном:

– А интересно все-таки, как там кормят? Судя по ценам, должно быть просто волшебно…

Хоть Володя и был всего-навсего бедным студентом, кое –какие сбережения у него имелись. Они с Артемом вечерами подрабатывали в ресторанных двориках. Как и все пацаны он мечтал о собственной тачке и целенаправленно копил. Он завел себе специальную дебетовую карту, куда переводил каждую заработанную копеечку. За три года он уже скопил некую сумму. На машину еще не хватало, но отец обещал добавить, и его мечта уже начала помаленьку материализовываться. Еще два-три месяца….

Карту эту он раньше никогда не выносил из дома – от соблазна подальше – у него была другая для повседневных трат – но в последнее время, после сближения с Ленкой, стал брать с собой. Он ей не пользовался, но она придавала ему уверенности.

Официант их узнал, и на его физиономии появилась удивленно-саркастическая усмешка.

– А что это вдруг случилось? Как это вы снизошли до нас? – как бы вопрошал он.

– Да, вот еле уговорил – ответным жестом показал Володя.

Они уселись за столик, и официант притащил меню. Однако Ленка, даже не раскрыв его, поинтересовалась:

– Я бы хотела выпить бокал красного сухого вина, что можете порекомендовать?

– О! – халдей подошел ближе и наклонился, понизив голос – у нас есть неплохое Калифорнийское, недавно получили. Прямо оттуда – сказано это было с таким заговорщицким видом, словно он им толкал кокаин – сами понимаете, со всеми этими санкциями, логистика, конечно подороже стала, но вино превосходное. Только вот, к сожалению, оно не подается бокалами, только бутылками – хищно осклабился он.

– ОК, давайте бутылку. Ты ведь мне поможешь? – улыбнулась она Володе, и тому оставалось только кивнуть.

– Что к вину предложите? – по -прежнему не раскрывая меню, осведомилась Ленка.

У халдея загорелся глаз: – Ну, к этому вину отлично подойдет хамон, он у нас испанский, Иберико. Или могу порекомендовать тартар из говядины с грибной эмульсией и чипсами из топинамбура, он великолепно сочетается именно с Калифорнийским.

– Что ж, давайте тартар, раз уж Вы рекомендуете. А насчет горячего, что скажете?

– Ну тут, я бы Вам однозначно порекомендовал каре новозеландского ягненка – в конец распоясался официант. Он скосил глаз на Володю, и убедившись по его лицу в своей безопасности, продолжил:

– Ну и на десерт хочу, чтобы Вы всенепременно отведали наш фирменный милфей с ягодами. Пальчики оближите!

Ленка кивнула, и официант вопросительно повернулся к Володе: – А Вы чего желаете?

– Я не голоден, салат какой-нибудь, на Ваше усмотрение – также не раскрывая меню, равнодушно бросил Володя.

Они вышли на улицу. Накрапывал дождик. Он раскрыл над Ленкой зонт, и они не торопясь пошли по осенним улицам. Его заветная мечта – автомобиль отодвинулась, как минимум, на месяц, но ему было все равно. Он поглядывал на порозовевшее от вина Ленкино лицо, слушал ее возбужденную речь, а на все остальное ему было наплевать.

– Ну, что, поедем ко мне?

– Слушай, но у тебя же родители дома, мне все время как-то неудобно. И стены такие тонкие, каждый шорох слышен, даже не расслабиться, не дать волю чувствам – прижавшись к нему, хихикнула Ленка – может комнату или квартиру снять? И вместе бы тогда и жили. Что думаешь? Где-нибудь поближе к институту. А?

– Поищем – безропотно согласился Володя.

Поиски жилья затянулись. Поначалу, Володя смотрел жилье эконом-сегмента, какое он мог бы себе позволить. Если честно, то на данный момент он и этого не мог себе позволить, не залезая в «кубышку». Но это его не смущало – во время походов на овощебазу, он неоднократно замечал объявления, что требуются ночные грузчики. Дело в том, что большим фурам ездить днем по городу запрещалось. Для этого нужно получать специальные пропуска, а это было не просто и довольно дорого. Поэтому фуры с овощами и фруктами приезжали поздно вечером, чтобы ночью разгрузиться и уехать, не дожидаясь утра, и не терять целый день простаивая на базе. И грузчики на ночную работу требовались регулярно. Так, что он будет подрабатывать ночами, и этого как раз хватит на оплату жилья. Но все подобранные «бюджетные» варианты Ленку не устроили. Обычно скромная и совсем не капризная Ленка, вдруг стала очень разборчивой, и забраковывала одну квартиру, за другой. То слишком далеко от института, то вид из окна не тот, то в подъезде намусорено. Володя начал искать варианты в более высоком ценовом диапазоне, и наконец, приемлемый вариант был найден. И не смотря на то, что приглянувшаяся Ленке квартира оказалась вдвое дороже, чем рассчитывал Володя, он согласился. Он уже устал от поисков, и хотел только одного – быть с Ленкой наедине.

По условиям договора, нужно было предварительно внести оплату за два месяца, И Володя вновь был вынужден тратить «автомобильные» деньги.

– Не беда, потом наверстаем как-нибудь. Да и вообще, ни к чему так зацикливаться на машине. Вон, у Артемки хоть и есть тачка, а он на ней в институт почти и не ездит – вечные пробки в центре, да и с парковкой проблемы – куда приятнее пройтись после занятий по городу, зайти в кафешку или пивка тяпнуть.

Впрочем, у Володи больше не было возможности не торопясь прогуливаться.

После занятий, он ехал домой, поспать пару часиков, а потом – на базу, на работу. А утром, не заезжая домой – прямиком в институт. Он переодевался в туалете, наскоро ополаскивался над умывальником и бегом в аудиторию, где частенько засыпал прямо посреди лекции. Артем, от которого у Володи секретов не было, был в курсе всего происходящего, и несколько раз пытался вразумить друга. В один из нечастых дней, когда Володе не нужно было в ночную смену, и они вместе с Артемом не спеша возвращались с занятий – Ленка с подружкой поехали по магазинам – Артем начал разговор:

– Ну, посмотри, что ты делаешь – ты тратишь кучу денег на эту квартиру, а сам в ней почти не ночуешь. У тебя раньше хватало времени и на учебу, и на наши вечерние подработки, и – на личную жизнь. А теперь, что? Ты с Леной проводишь сейчас даже меньше времени, чем когда вы жили раздельно. А ее это, по-видимому, вполне устраивает, она из тебя веревки вьет, как ты не замечаешь?

Володя ощутил уже привычную холодную волну. В последнее время, она все чаше накатывала на него, и он научился скрывать свою ненависть. Он убрал руки в карманы, чтобы спрятать сжавшиеся кулаки, и молча уставился на Артема, и тот невольно отвел взгляд.

– Да ладно тебе нагнетать, Все в порядке будет, вот увидишь – он похлопал приятеля по плечу, как только приступ прошел.

– Не знаю, в каком порядке – не отступал Артем – ты сильно изменился в последнее время. Даже внешне. Вон взгляд какой стал – аж мурашки по коже. Слушай, а может это твой паук на тебя так влияет? Ладно, ладно, все молчу, а то опять смотришь, будто ударить хочешь. Хотя, я бы на твоем месте к этому хмырю еще разок сходил, порасспрашивал, мало ли, что?

Несколько минут они молча шли рядом. Когда дошли до дома, где Володя снимал квартиру, прощаясь, Артем сделал еще попытку:

– А что у тебя с учебой? У тебя хвосты – почти по всем дисциплинам. Остался – то последний семестр и все! Получишь диплом – и хоть уработайся потом, дотянуть надо, понимаешь? Ведь пять лет потратил, неужели не жалко?

Но все увещевания друга не оказывали на Володю никакого воздействия. Его полностью устраивала его нынешняя жизнь, и ничего менять в ней он не собирался.

Ночная работа грузчиком, пусть тяжелая и не особо хорошо оплачиваемая, пришлась ему по вкусу. Он легко перешел на новый режим, более того – ночью он стал гораздо более активным, чем днем, был полон сил и энергии. Также легко он освоил несложные премудрости грузчикского мастерства.

Бригады на разгрузку собирались разношерстные. Многие появлялись от случая к случаю, по мере надобности, когда нужны были деньги (как быстро понял Володя – в основном на наркотики). Он же выходил регулярно, по заранее составленному графику, всегда был трезв, быстро и неутомимо работал, был серьезен, и вскоре ночные кладовщики – отвечающие за товар – сделали его старшим. Он комплектовал бригады и руководил ими. Пару раз жестко пресек потасовки, намечающиеся между грузчиками. В одну из ночей, когда они закончили выгрузку очередной фуры, Володя, как обычно, получил от кладовщика деньги на всю бригаду, раздал их парням, и собрался уже уходить вместе со всеми, как Гамид – так звали кладовщика – отозвал его в сторону.

– Хочешь еще заработать?

– Конечно.

– Тогда пусть все уходят, а ты останься.

Когда все ушли, Гамид велел Володе ждать на пандусе возле только что разгруженной фуры – водитель безмятежно спал в кабине – а сам ушел вглубь ангара, и вскоре выехал оттуда на машине. Новенькая пятерка БМВ – безошибочно определил Володя. Гамид медленно и аккуратно заехал внутрь, и заглушил двигатель. Дверцы машины открыть было невозможно – слишком узко – и Гамид ловко выбрался через опущенное боковое стекло.

– А теперь заставь все перед тачкой – Гамид кивнул на штабели пустых деревянных поддонов – чтобы совсем ничего не видно было. И скрепи их между собой – он кинул Володе катушку скотча – если завалятся, нам с тобой мало не покажется. И давай, поскорее, да не шуми, водилу не разбуди – ему знать не обязательно.

Володя быстро и бесшумно выполнил задание, и вскоре полуприцеп выглядел, как доверху загруженный паллетами. Гамид закрыл двери и повесил пломбу.

– Тебе не надо объяснять, что об этом никому не надо рассказывать? – спросил Гамид, вручая Володе деньги. Объяснять, разумеется не потребовалось.

Постепенно ему стала открываться ночная, скрытая жизнь базы. В грузовиках привозились не только фрукты и овощи. Среди ящиков с мандаринами или заваленные тоннами картошки, приезжали разнообразные ящики, коробки, свертки. Одни были увесистые, будто набитые железом, другие – наоборот, неожиданно легкими. Но все они были тщательно замотаны скотчем, или зашиты в мешковину так, что определить, что в них не представлялось ни малейшей возможности. Да, Володю это и не интересовало. Ему платили, и платили хорошо.

Гамид заранее знал о прибытии машин с «посылками», и на разгрузку этих фур вызывал только Володю, да еще двух своих помощников. Помимо угнанных тачек и «посылок» в полуприцепах привозили и увозили людей. Иногда – мертвых людей.

Володя стал пользоваться доверием, и постепенно ему стали поручать не только погрузо-разгрузочные работы.

Формально базу «курировала» одна крупная этническая группировка. Но внутри базы, из-за ее огромных размеров, действовало несколько кланов, перманентно конкурирующих друг с другом. Володю начали привлекать к различным акциям. Причем, не только в ночное время, и тогда он был вынужден пропускать занятия. Все эти «мероприятия» были не законными, а некоторые и вовсе – уголовными, но за них хорошо платили, а денег ему с каждым днем требовалось все больше. Хотя ему-то самому они практически не требовались: мечту о машине он похоронил, когда истратил последние восемьдесят тысяч на абонемент в элитный фитнес-клуб для Ленки, а для себя ему ничего не было нужно. Он даже перестал нуждаться в регулярной пище, достаточно было проглотить парочку шаверм в ларьке у входа на базу, и он был сыт на целый день.

Возвращаясь домой, он складывал в тумбочку в прихожей все заработанные кровью и потом деньги. Причем в его случае фраза « кровью и потом» была отнюдь не метафорой. А на следующее утро тумбочка опять была пуста.

Он попытался разузнать у Гамида, что тот знает о странном чуваке в подвале на окраине. Гамид, знавший все и всех на базе, не захотел распространяться на эту тему, ограничившись фразой, мол это не наша территория.

Однажды Володя оказался поблизости от подвальчика. Дверь была закрыта, мокрый ящик одиноко стоял у входа, газета, превратившаяся в грязный комок, валялась рядом – на улице было уже слишком холодно – а заглядывать внутрь Володя не стал. Да и к чему? Что он ему скажет? Больше тату он делать не хотел. А те, что были – его вполне устраивали. Паук сидел себе тихонько под сердцем, и походу никуда больше ползти не собирался. А веревка, так та вообще стала почти не заметна, под неожиданно быстро выросшими рыжеватыми волосками. Ленку, вроде, никакое колдовство или мистика не коснулись, и ее рисунок вел себя как обычная татуировка, никуда не ползал, не летал и вообще никак себя не проявлял. Володя пытался было сперва осторожно узнать у Ленки, как там рисунок, не чешется ли или еще чего, но Ленка сказала, что все в порядке и больше к этой теме вообще не возвращалась. И ни про рисунок, ни про тот поход к мужичку, больше никогда не упоминала. Будто и не было ничего. Видимо тема татуажа перестала ее интересовать. Она, конечно, заметила, что Володин паук с ноги перекочевал на грудь, и Володя уже открыл было рот, чтобы все ей рассказать, но тут она усмехнулась:

– Небось, рисунок на ноге хной сделал? Как детишки в турецком отеле?

– Как я сам не додумался до такого простого объяснения!? – обрадовался про себя Володя, кивнул, и тема татуировок, между ними была закрыта. Навсегда.

Артем был прав, Володя действительно изменился. И быстро. За несколько месяцев, что он работал ночным грузчиком, он заметно раздался в плечах, ладони огрубели, и сами руки стали толще и как – будто вытянулись в длину. Заметив такую стремительную метаморфозу, Артем даже предположил, что Володя подсел на стероиды. Изменилось и лицо, всегда подвижное, на котором легко читались эмоции, оно стало бесстрастным. Возможно, тяжелый и интенсивный физический труд, запустил какие-то гормональные процессы в организме. Или внезапно начавшаяся, и столь же интенсивная половая жизнь. А может совокупность всего этого? Так называемый, синергетический эффект. Сложно сказать, но из субтильного подвижного юноши Володя превратился в спокойного, неторопливого и уверенного в себе мужчину. И это замечали окружающие. Даже нагловатый Носорог стал реже обращаться со всякими общественными поручениями. А когда он, вернувшись из деканата, начал было отчитывать Володю за низкую успеваемость, тот взглянул в упор из-подлобья, и Носорог, вдруг, сразу стушевался, и, ограничившись дежурной фразой типа: « ми надеимся чито ти фсе исапыравишь», отвалил.

Володины метаморфозы пришлись по вкусу только Ленке.

– Ты настоящим мужиком становишься – говаривала она – брутальным, таким ты мне больше нравишься.

А большего Володе было и не нужно.

Саму же Ленку совместная жизнь с Володей нисколько не изменила. Он по-прежнему оставалась веселой и легкой в общении, все также была лучшей ученицей на потоке. Единственное внешнее изменение – она избавилась от легкомысленных косичек и укладывала волосы пучком на затылке, скрепляя длинной шпилькой. Эту шпильку из темного витого металла, украшенную восточным орнаментом, Володя купил ей в японском бутике. Там же были приобретены сумочка, лайковые перчатки и нишевые духи, от аромата которых у Володи перехватывало дыхание.

Совмещать работу с учебой становилось все труднее. Во-первых, из-за элементарной нехватки времени, а во-вторых, быстро приобретая новые навыки, Володя, также стремительно утрачивал прежние. Он уже труднее воспринимал информацию, заученный казалось текст, через какое-то время улетучивался. Он попытался применять Шуджаятову технику шпаргалок, они даже просидели вдвоем с Артемом (у Ленки были курсы по вождению) целый вечер, выписывая формулы на микроскопических бумажках. Но и тут его ждала неудача, у него не было той ловкости, и его очень быстро разоблачили и выгнали с экзамена. Если раньше, на зачете или экзамене, «плавая» по какой-нибудь теме, он всегда мог вымолить трояк или зачет. Он проклинал свою память: « Ведь всю ночь зубрил, не смыкая глаз, а тут, словно из головы вылетело…», или с честными глазами признавался, что по причине помех неодолимой силы не смог выучить именно эту формулу, или просто умолял «понять и простить», и что он через неделю все пересдаст. А преподы, как известно, тоже люди, и видя перед собой симпатичного и обаятельного студента, весельчака и балагура, частенько закрывали глаза на некоторые его огрехи. Но теперь, на них глядел пустым, тяжелым взглядом какой-то угрюмый персонаж, идти навстречу которому совершенно не хотелось. Да он и не просил. Ему было все равно.

Единственный, кто не сдавался – был Артем. У него состоялся разговор с Ленкой, где он в довольно жесткой форме поинтересовался, почему она – практически уже жена, и при этом еще и отличница, видя, что человек стремительно скатывается, и находится на грани отчисления, ничего не предпринимает?

– Ну, что ты, Артемка – воскликнула Ленка – конечно, я пытаюсь его вразумить, каждый день твержу! Но он меня совсем не слушает – сокрушалась она – Но ты не думай, я не сдаюсь, мы обязательно справимся.

Но Артем, почему-то ей совсем не поверил, и завершил разговор с тяжелым сердцем.

Дурное предчувствие Артема не обмануло, они не справились. По нескольким предметам он не смог получить зачеты, и не был допущен к экзаменам, что автоматически вело к отчислению.

Это событие взволновало весь факультет. Как это так? Отчислен студент выпускного курса, перед самым началом преддипломной практики. Причем, не какой –нибудь разгильдяй или тупица, а прилежный и толковый парень. Его вызывали в деканат, увещевали, выделили дополнительные дни для пересдач, даже назначили персональные консультации – этот инцидент бросал тень на весь факультет и все были заинтересованы в том, чтобы не отчислять студента.

Все, кроме самого студента. Он послушно ходил на консультации и пересдачи, но преподаватели, даже при всем своем желании, не могли игнорировать его полную безнадежность.

Дверь в высшее образование захлопнулась перед ним окончательно.

Володя был доволен: из его жизни исчез сумбур, нервотрепки с зачетами, все эти скучные лекции, курсовики, чертежи и прочая муть. Он стал свободен. Теперь, он спокойно, не торопясь ехал после работы домой, спал пару часиков – ему этого вполне хватало – и ехал к институту, где садился у входа на лавочку, и ждал Ленку. Он широко упирался руками в скамейку, втягивал голову в плечи и замирал. Его не беспокоил ни снег, ни ветер. Он прикрывал глаза, и впадал в состояние полу-дермы и совершено неподвижно мог так сидеть и час и два. Один раз его так засыпало снегом, что одна прохожая приняла его за окоченевшего бомжа. Она начала трясти его за плечо. Он не пошевелился, только открыл один глаз, и она отпрянула, быстро перекрестилась, и засеменила прочь.

Но вот занятия заканчивались, и Ленка, в окружении подружек, появлялась на пороге института. Она проворно слетала к нему по ступенькам, целовала в щеку, и они, под ручку, отправлялись в кафе, или магазин, или куда там Ленка захочет. Иногда на нее нападало особое настроение, и тогда они сразу отправлялись домой – в кровать. Три раза в неделю он провожал ее до фитнес-клуба, ждал два-три часа на диванчике в гардеробе, потом вызывал такси, и вез распаренную, усталую домой, готовил ужин, укладывал спать, и ехал на базу. Утром будил, кормил завтраком и провожал в институт. Потом возвращался поспать, и – назад, на лавочку. Все – по кругу, и это было замечательно: все было просто и понятно. На базе ему указывал, что делать Гамид, в остальное время – Ленка.

При таком образе жизни, времени на друзей у Володи практически не оставалось. И его, когда – то многочисленные приятели понемногу стали отдаляться, и в итоге не осталось никого. Только Артем не сдавался. Он видел, какое пагубное влияние оказывает на Володю Ленка, и он несколько раз пытался вразумить друга. Он несколько раз специально уходил с половины последней пары, и шел к Володе на лавочку, чтобы спокойно поговорить с ним сорок пять минут, пока не закончится лекция и не появится Ленка. Володя был рад видеть приятеля, и они хорошо, как в старые – добрые времена, болтали о том, о сем. Хотя, общительный раньше Володя становился все менее разговорчивым, разговоры на общие темы он считал нецелесообразными. Слова должны приводить к действию, а действие – к нужному результату. Остальное – баловство. Но для Артема он делал исключение: тот рассказывал институтские новости, Володя – случаи с работы (те, о которых можно рассказывать). Но как только Артем подходил к теме Ленки, при малейшем, даже самом безобидном, намеке на критику в ее адрес («А чего это в таких затасканных ботинках ходишь, как это Ленка за тобой не смотрит? «) как Володя сразу менялся – он не отшучивался, не возражал, не повышал голос, но лицо его каменело, и нечто темное и опасное вдруг проявлялось во взгляде. Осознав, что так успеха не добиться, Артем сменил тактику. Он больше не критиковал Ленку, а старался придумать совместный досуг без Ленки, такие мероприятия, которые были бы ей не интересны, где Володя бы мог отвлечься и осознать, что мир гораздо шире и разнообразнее. Баня, бильярд, пивная, стрельбище, футбол….

Артем был немало раздосадован и удивлен, когда Ленка охотно согласилась пойти с ними на футбол.

Но, делать было нечего, пошли втроем. Игрался центральный матч тура и трибуны были полны. Ленка была на футболе первый раз, и была впечатлена масштабами.

– Наши – кто? Синенькие?– вполголоса спросила она. Футбол Ленке очень понравился, она кричала, вскакивала с места вместе со всеми, когда возникали опасные моменты, слала матерные проклятья судье, за назначенный пенальти – « Продай свисток – купи очки!» – орала она. И когда успела нахвататься? Артем только диву давался, как легко она вписалась в болельщицкую среду и к середине первого тайма уже запросто обменивалась репликами с сидящими вокруг мужиками, обсуждая ход игры. В общем, отрывалась по-полной. Володя же пятнадцать минут первого тайма простоял в очереди за пивом для Ленки, а за десять минут до перерыва пошел занимать ей очередь в женский туалет – на трибунах оказалось много женщин, и Ленка боялась, что за время перерыва может не успеть. Когда прозвучал свисток на перерыв, и Ленка с Артемом вышли в фойе, Володя невозмутимо стоял среди недоумевающих женщин, уже почти у самой туалетной двери. Проходящие мимо мужики посмеивались. Какой- то остряк собрался было пошутить, и уже открыл рот, но Володя молча взглянул на него, и шутка застряла во рту, парень закашлялся и поспешил мимо.

– Давай подождем, посмотрим, когда дойдет его очередь. Он будет говорить: «Сударыня, проходите, я Вас пропускаю»? – предложил Артем.

Но Ленка шутку не оценила и сменила Володю в туалетной очереди, направив того – в очередь пивную – Ленка посчитала, что еще стаканчик ей не повредит. И последние полчаса второго тайма, Володя досмотрел полностью, правда там ничего интересного на поле уже не произошло.