Летний лагерь свингеров

Ветер несколько утих, но дождь все еще шел. Мы подождали несколько минут, чтобы посмотреть, не ослабнет ли он, но этого не произошло. В конце концов, мы втроем побежали в дождь. На песчаной дороге было несколько уличных фонарей, так что мы могли видеть, куда мы идем, но во время шторма они плохо освещали дорогу. Дождь бил нам в лицо, когда мы бежали вверх по холму.

На последних метрах Эрин быстро побежала по лестнице в дом. Вскоре подошел я, и повернулся, чтобы посмотреть, как мама бежит последние метры. Дойдя до лестницы, мы все стояли при свете единственной лампочки на крыльце, тяжело дыша и ухмыляясь друг другу.

Мама снова вышла на крыльцо и подержала сначала правую ногу, затем левую, под водой, стекающей с крыши дома. Струящаяся вода смыла мокрый песок с ее ног, и мы с Эрин быстро последовали ее примеру.

Мама, все еще мокрая, вошла в домик, чтобы дать нам наши банные полотенца—наши пляжные полотенца были промокшими от того, где мы оставили их на перилах ранее в тот же день. Когда она вышла обратно на свет крыльца, она дала нам полотенца и начала сушиться. Мы тихонько отмахнулись и прислушались к звукам капель дождя, падающих на крышу над нами и сосновый лес вокруг нас.

Эрин закончила сушиться и вошла внутрь, не сказав ни слова. Я энергично потирала голову, и сушил волосы, когда мама накинула волосы на голову и наклонилась, чтобы высушить ее.

Она стояла ко мне задом, когда наклонилась, и в свете единственной лампочки я мог ясно разглядеть губы ее киски. Волосы вокруг ее киски были гладко выбриты, а ее пухлые половые губы было ясно видно. Она провела полотенцем по волосам, когда я смотрел на ее обнаженное тело. Я был так потрясен этим зрелищем, что перестал сушить собственные волосы.

С волной паники я понял, что мой член быстро встает. С придушенным писком я уронил полотенце, чтобы прикрыть свой стояк, делая вид, что сушу лобковые волосы.

Я резко открыл дверцу и побежал внутрь. Когда я вышел в коридор, я краем глаза увидел маму, стоящую с подозрительным выражением лица. Я быстро устремился в ванную, чтобы повесить полотенце, а затем повернулся, и направился к моей верхней койке. Мое сердце забилось быстрее, когда я вышел из ванной и увидел, что мама просто шагает по коридору.

Я решил, что ничего не могу сделать, и ускорил свой шаг к лестнице, когда мой член встал по пути. Я сосредоточил свой взгляд на лестнице, и еще раз, краем глаза, я увидел, как мама с любопытством смотрит на меня. Однако она ничего не сказала, и я поднялся по лестнице с облегчением, проскользнул под простыней и лег на живот, чтобы скрыть свой стояк. Тем не менее, я знал, что она видела мой стояк, и меня снова одолело чувство смущения, смешанное с восторгом.

***

На следующее утро я проснулся рано. Я не знаю, что меня разбудило, но комната была в полумраке, как и снаружи, а на улице все еще шел дождь. Несколько минут я просто лежал, слушая шум дождя и вдыхая запах влажного соснового леса вокруг нас.

Я услышал низкий звук, почти как стон, и понял, что разбудило меня. Очень тихо, и очень медленно я перевернулся, чтобы посмотреть через край верхней койки. Я посмотрел на мамину кровать и то, что я там увидел, заставило меня задуматься.

Простыни все еще накрывали ее, но когда она лежала на спине, я мог ясно видеть контур ее формы. Она закрыла глаза, и когда ее голова мягко двигалась из стороны в сторону, я увидел, как простыня смялась в месте соединения ее ног. Когда я смотрел внимательно, я понял, что она прижала правую руку к своей киске и двигала ей. Ее левая рука была на ее левой груди, и она сжимала свой сосок.

С самого начала я понял, что она мастурбирует, и я снова почувствовал знакомую твердость между моих собственных ног. Я смотрел вниз в изумлении, наблюдая, как моя мать ублажает себя. Левой рукой она поочередно сжимала грудь и разминала сосок. Ее правая рука никогда не прекращала движений, когда она двигала пальцами по киске.

Я наблюдал минут пять, нежно поглаживая правой рукой свой стояк, и смотрел как мама приближалась все ближе и ближе к своей кульминации. Внезапно она напряглась, и ее правая рука застыла. Ее ноги напряглись, и она откатила голову в сторону, чтобы укусить подушку, душа любой звук, который она могла бы сделать. Она подняла обе ноги, прижав колени к груди, и дрожала в течение 10-15 секунд. Она сделала все это в полной тишине. Как только ее оргазм утих, она расслабилась, но ее ноги все еще были напряжены. Я видел, как она тяжело дышала от напряжения и удовольствия.

Она лежала так довольно долго, неподвижно, и медленно восстанавливая свой нормальный ритм дыхания. Я не знаю, сколько минут прошло, прежде чем она выпрямила ноги и расслабилась. Когда она это сделала, я увидел, что ее правая рука все еще была прижата к киске. Она медленно убрала руки, и обхватила обеими руками свою грудь. Я наблюдал, как она томно разминала их, лаская кончиками пальцев свои соски. Наконец, к моему разочарованию, она положила руки на бедра и глубоко вздохнула.

С моей койки, я только что наблюдал, как моя мать наслаждается собой. Когда она лежала неподвижно на кровати, я перевернулся так тихо, как только мог, прислонившись спиной к открытому краю двухъярусной кровати. Я хотел погладить свой стояк, довести себя до оргазма, как только что сделала мама, но не смог. Я знал, что мама увидит или услышит меня, если я попытаюсь.

Я услышал, как она тихо встала и начала передвигаться по комнате. Солнце взошло полностью, и его свет начал просачиваться сквозь стволы деревьев позади дома. Дождь также полностью прекратился, хотя в воздухе все еще висел мелкий туман, почти сияющий солнечным светом. Когда я перестал гладить свой член, он медленно опустился.

На улице после дождя начали петь птицы. Шторм сбил несколько градусов жары, и обычно прохладное утро было очень холодным. Не говоря ни слова, мы с мамой оставили Эрин спать, и спустились в клуб в полной тишине.

Ранее, в комнате, когда она наклонилась, чтобы причесаться, я заметил, что ее половые губы были опухшими и темно-розовыми. Это взволновало меня, но я держал свои мысли и эмоции под контролем, и мы добрались до клуба, не возбудившись.

Когда мы приблизились к клубу, мы увидели, что порывы шторма нанесли большой ущерб. Были меньшие, а также некоторые большие ветви деревьев, лежащих вдоль всей дороги к клубу. Когда мы подошли к боковой двери, там была большая ветка, шесть или восемь дюймов в диаметре, которая почти касалась заднего угла здания.

Оказавшись внутри, через окна на дальней стороне клуба, мы увидели, что многие из более легких шезлонгов на боковом крыльце были разорваны и разбросаны силой шторма.

Когда мы с мамой отправились на кухню, чтобы приготовить завтрак, мы увидели, что тетя Сьюзан пила стакан сока за одним из столов.

Одна из странностей тети Сьюзан в том, что она всегда носила бикини. Это не было необычным само по себе. Женщины и девушки в лагере носили шорты или бикини во время лета. Так что видеть женщину частично одетую было не удивительно. Что было странно, по крайней мере, на мой взгляд, так это то, что тетя Сьюзан всегда носила бикини. Я видел ее в нескольких разных, но она всегда была одета именно в бикини. Они тоже не были чопорными, как будто она была просто старомодной: они обычно были очень модными. Она просто всегда их носила.

Я всегда думал, что, возможно, она просто застенчива. Однако я не думал об этом очень много, так как мама направилась к столу тети Сьюзан, и я предложил приготовить завтрак.

— Благодарю тебя, Пол. Я бы хотела кусок тоста с маслом и стакан апельсинового сока. — Сказала Мама, садясь напротив тети Сьюзан.

— Вы хотите, чтобы я вам что-нибудь приготовил, тетя Сьюзан? — Спросил я, пытаясь показать, насколько я вежлив.

— Нет, спасибо, Пол. — Сказала она. Я направился на кухню, чтобы съесть немного хлеба и насыпать себе миску хлопьев.

Когда я вернулся с мамиными тостами и соком, и моей собственной миской фруктовых колечек, мама и тетя Сьюзан разговаривали. У мамы было обеспокоенное выражение лица, и когда я уселся, она рассказала мне об их разговоре.

— Дом тети Сьюзан потерпел довольно незначительные повреждения во время вчерашнего шторма. — Сказала Мама.

Дом Сьюзан был окружен множеством деревьев и находился вдали от остальных зданий лагеря.

— У нее есть ветки, в том числе несколько больших, на крыше и во дворе. Она также сказала мне, что у крыши из стекловолокна над ее задним патио было много повреждений. —

— Сочувствую. — Сказал я, не зная, что еще сказать. Я продолжил есть хлопья.

— На починку уйдет несколько дней. — Сказала тетя Сьюзан. — И пока мальчики уезжают на лето, я сама по себе. —

Мама знала, что как сделать ловушку для меня. — Пол будет рад помочь тебе, если понадобится. —

Я замер, откусил кусок и поднял голову, чтобы посмотреть на каждую из них. Слова не могут выразить, насколько я не хотел убирать эти ветки, или что-нибудь еще, что попахивало волонтерской работы.

— Я могу заплатить тебе, Пол. — Сказала она, глядя на меня. — Три доллара в час. —

Это привлекло мое внимание. Три доллара были лучше чем ничего! Для пятнадцатилетнего ребенка с ограниченными деньгами это были хорошие деньги.

— Это работа на пару дней. — Предупредила она. — Но я накормлю тебя завтраком и обедом. —

— О, Сьюзан, тебе не обязательно это делать. — Сказала Мама.

— Все будет хорошо. — Ответила тетя Сьюзан. — Когда оба мальчика уехали в колледж, в доме слишком тихо. Будет здорово, если рядом будет кто-то готовить. Кроме того. — Сказала она с насмешливой строгостью. — Я настаиваю. —

— Я уверена, что Пол не против. — Сказала мама, посмотрев на меня. — Просто убедись, что он вернется к ужину в шесть. —

Я был немного раздражен тем, что за меня все решили, но деньги меня подкупили.

Я быстро посчитал в голове и подумал про себя: «Я мог бы заработать больше пятидесяти долларов!» Для меня это была огромная сумма, и я кивнул.

— Тогда все решено. — Сказала тетя Сьюзан. — Сегодня нет ничего неотложного, что нужно сделать, Пол, так почему бы тебе не прийти завтра утром, и мы начнем?

Я зачерпнул еще одну ложку хлопьев в рот и кивнул.

На следующее утро мама позаботилась, чтобы я встал вовремя, и я направился вниз по склону к дому тети Сьюзан.

В тридцать восемь лет тетя Сьюзан была всего на два года старше моих родителей. Она также была очень похожа на мою маму. Ее волосы были черными и ее грудь немножко отличалась, но в остальном, они были очень похожи.

Различия между их грудями были в основном косметические – они были примерно одинакового размера и формы, хотя грудь у тети Сьюзан была немного круглее, чем у мамы. Но там, где моя мать была загорелой, тетя Сьюзан была светловатой. У нее были темно-розовые ареолы, немного больше, чем моей у мамы, которые были идеально круглыми. Ее соски, однако, были менее выражены, чем у мамы. У нее была такая же фигура и голубые глаза, как у моей матери. Я с самого начала понял, что они могли быть сестрами.

Когда я целенаправленно пошел к ее дому, стоявшему примерно в ста метрах от всего остального, я увидел, что толстая сосновая роща пострадала от вчерашнего шторма. Там было кучу веток, и некоторые были больше, чем моя рука. Прежде чем я добрался до деревьев, я мог видеть только проблески самого дома, но, когда я представлял себе предстоящую работу, я внутренне съежился, задаваясь вопросом, во что я влип.

Когда я подошел к дому, я увидел большие и маленькие ветки на низкой крыше. Когда я подошел ближе, я также мог видеть, что гофрированные стеклопластиковые панели, которые покрывали половину заднего дворика, также были повреждены. Как только я добрался до входа в обнесенный стеной внутренний двор, я нашел там много повреждений и мусора. Мысли о легких деньгах покинули мой разум.

Проще было провести лето работая в «McDonalds»!

Глава 6

Я прошел через заваленные мусором двор и подошел к главной двери. Я не видел колокольчика, поэтому просто открыл дверцу и постучал в саму кухонную дверь. Я подождал минуту и снова постучал, на этот раз громче. Когда кухонная дверь наконец открылась, я увидел тетю Сьюзан. С белым полотенцем, обернутым вокруг ее головы, она приветствовала меня с улыбкой.

— Мне очень жаль, Пол, — сказала она. — Я только что выходила из душа. Я не ожидал тебя так рано.

— Я могу вернуться позже, если хотите, — сказал я в качестве извинения.

— Нет-нет. Все замечательно. — Она толкнула дверь открытой. — Идем внутрь.

Она отошла, когда я схватил дверцу и широко распахнул ее. Я шагнул мимо нее, на кухню, и сразу же двинулся влево к углу, где был стол. На кухне было темно, так как тетя Сьюзан, по-видимому, бросилась прямо из ванной к задней двери, не включив свет.

Когда я сел на стул в углу, прохладный ветерок ласкал мою кожу, и я понял, что ее дом был кондиционирован. После долгого времени без кондиционера я привык к жаре Южной Каролины, и по моей коже пробегали мурашки от прохладного сухого воздуха.

Тетя Сьюзан шагнула вперед, чтобы закрыть дверь, а затем щелкнула выключателем рядом с ней. На кухне загорелся свет, и она повернулась ко мне. То, что я увидел тогда-одно из моих самых приятных воспоминаний. А то, что произошло дальше-одно из моих самых неловких, но юмористических воспоминаний.

Когда она повернулась, я увидел, что вокруг ее волос только полотенце. В свете кухни я увидел, что дверь и темнота мешали мне видеть раньше. Тетя Сьюзан не была загорелой (я знал, что она не лежала на солнце у озера), хотя у нее был небольшой бронзовый загар. Она была очень бледным алебастром, где ее бикини блокировало солнце, с резко определенными линиями загара. И вдруг я понял, почему она всегда носит бикини. Когда мои глаза быстро щелкнули по ее телу, и я внезапно остановился, пораженный этим зрелищем передо мной.

У нее нет лобковых волос, и я мог ясно видеть гладкую кожу ее губ. Мой пенис предал меня, и он встал так быстро, что я поражен, что не потерял сознание от недостатка крови в моем мозге!

Это произошло так быстро, что я не знал, что делать; я не могу спрятать мой член. Я сделал единственное, о чем мог думать мой охваченный паникой мозг, я развернулся и и положил ногу на ногу, скрывая свою эрекцию в углу.

— С тобой все в порядке, Пол? — Спросила тетя Сьюзан, и ее голос внезапно стал очень обеспокоенным.

Я знал, что она, вероятно, не видела мою эрекцию, так как я быстро развернулся, но я уверен, что она легко догадалась, в чем проблема.

Я пробормотал что-то бессвязное и уставился в угол.

— Ты в порядке? — она снова спросила, все еще обеспокоенная моим отсутствием последовательной реакции.

Я молча кивнул, желая, чтобы моя эрекция утихла. Я чувствовал что у меня красная шея и лицо, но я просто не знал, что делать. В конце концов, нежный голос тети Сьюзан пришел мне на помощь.

— У тебя стояк, не так ли, — сказала она успокаивающе, разумно, тем же тоном, которым говорила, — у тебя красное лицо.

Я несколько мгновений не отвечал, а она молчала. Смущенный, я не мог отрицать очевидное, тем более, что она так уверенно об этом сказала. Я почувствовал, что моя шея и лицо краснеют сильнее, и смущенно, кивнул.

— Все в порядке, пол. Это естественно. Здесь нечего стыдиться, — продолжила она тем же тоном. — Ты можешь повернуться, твоя эрекция не оскорбит мои чувства.

Я не могу! Мой предательский пенис был тверд как сталь. Я покачал головой, все еще не доверяя ей.

— Пол, я управляю лагерем в течение длительного времени. Кроме того, у меня двое собственных сыновей. Я уже видела молодого человека со стояком, — успокаивающе сказала она. — Тебе нечего стыдиться.

Я снова покачал головой, не решаясь пошевелиться.

Ее тон стал тверже:

— Пол, эрекция-естественная вещь. Здесь нечего стыдиться. Если ты будешь стоять в углу весь день, мы не выполним работу.

Она остановилась на мгновение, чтобы дополнить. — Повернись, я приготовлю нам завтрак, и прежде чем ты осознаешь, ты будешь в порядке.

Она была такой разумной. Она была такой реальной. Смущение или нет, я решил, что глупо оставаться с носом, не говоря уже о моей эрекции. Кроме того, она не знала, в чем проблема.

Я неохотно повернулся к ней лицом. Впервые в моей юной жизни я стоял на виду у другого человека с членом, твердым, как стальной прут. Я опустил голову от стыда, не смея смотреть на нее.

— Пол, — сказала она своим голосом, не возражая, — посмотри на меня.

Я медленно поднял лицо, но не хотел смотреть ей в глаза.

— Пол. Одно слово было равносильно приказу.

Когда мои глаза наконец встретились с ее глазами, я увидел, что она не была ни смущена, ни удивлена. На самом деле, она выглядела совершенно непринужденно.

Она посмотрела мне в глаза и сказала:

— Это было не сложно, не так ли?

Я снова покраснел… Она увидела выражение моего лица, поняла, что сказала, и позволила небольшому смешку вырваться из ее губ, прежде чем закрыть рот рукой. Ее глаза смеялись, и я мог сказать, что она очень старалась не хихикать. Было также очевидно, что она смеялась над своими неудачными словами, а не надо мной. Ее веселье было заразительным, и в ответ я ухмылялся, как идиот. Ее самообладание, наконец, покинуло ее, и она начала беспомощно смеяться. Я не могла удержаться, и, несмотря на абсурдность ситуации, смеялась вместе с ней.

Напряжение рассеялось, она сделала шаг назад к кухонному столу, вытащила стул и жестом попросила меня сесть.

— Я приготовлю нам завтрак, — сказала она, отсмеявшись.

Тетя Сьюзан приготовила яйца, сосиски и тосты, и налила нам стаканы апельсинового сока. Все время, пока она готовила завтрак, я молча наблюдал за ней. Она суетилась около кухни. Каждый раз, когда я мог, я украдкой смотрел на ее гладкий лобок и задавался вопросом, почему у нее нет лобковых волос. Мой стояк, скрытый кухонным столом, набухал сразу же, когда я сидел в кресле.

Единственный вывод, к которому мог прийти мой молодой разум, это то, что у нее рак. Люди с раком потеряли волосы, верно? Мне было глубоко стыдно за то, что меня так возбудило нечто столь смертельное, как рак. В то время мне никогда не приходило в голову, что у нее все еще была полная голова волос, и что Рак сам по себе не вызывает выпадения волос у людей. Лечение рака вызывает выпадение волос у людей, и если бы я подумал об этом, я бы знал, что она не ездила в город для регулярного лечения рака. Но мои мысли были запутаны, и я не подумал об этом. Я был в восторге от вида ее красивой, гладкой киски.

Когда она обернулась, чтобы поставить тарелки для завтрака на стол, мое любопытство, наконец, стало лучше, и я выпалил:

— У вас рак?

— Рак? — спросила она, склонив голову в сторону. Она выглядела растерянной. — Что заставляет тебя так думать?

— ГМ. . ну. . э… , -Я пробормотал. -Когда у людей рак… ГМ. . не их… ГМ. . волосы выпадают?

К моему полному огорчению, она рассмеялась. Ее смех был терпимым и равнодушным, и был направлен на меня так же, как и на нее. Она указала на завернутую в полотенце голову и подняла брови. Я мысленно ударил себя по лбу. Конечно, ее волосы не выпадали! При моем взгляде на ее голову, а затем последующее замешательство, она снова рассмеялась. Это был яркий, музыкальный смех, который смутил меня не больше, чем я уже смутил себя.

Не думая, я сказал:

— Тогда почему ты… Я имею в виду… э…почему твой… ГМ…- — Я посмотрел на ее ноги, когда слова, наконец, или к счастью, подвели меня.

Посмотрев на себя и, наконец, поняв, о чем я болтал, она спасла меня от моих почти спотыкающихся вопросов.