За фасадом

–Где она?

–Я не знаю. Я с ней даже не знаком.

–Мне сказали, что вы вместе убегали.

Я промолчал. Я так хотел, чтобы завуч вдруг улыбнулась и сказала, что все мы прощены. Но извиняться, ни даже вымаливать прощение на коленях не помогло мы. Эта женщина всё равно накажет виновного.

Вдруг она, будто раскрыв наши карты, открыла дверь ванной. Там стояла Роза.

–Простите меня, пожалуйста…

–Пройдёмте со мной, дорогие мои.

Я взял её за руку. Наши пальцы соединились. Я слышал, как она нервно дышит и как у неё горят руки. Но я ничего не мог сказать и сделать. Если бы я стал сопротивляться, было бы ещё хуже и для меня, и для неё. Я лишь покрепче сжал её руку. Роза прижалась ко мне. Джакр подъехал к окну и глядел на нас. Дверь открылась. В это мгновение мне опротивело солнце.

Всё выглядело так, будто мы оказались в 19 веке, когда в английских частных и даже государственных школах нередко применяли телесные наказания, но в этой школе в 21 веке ничего не изменилось. Здесь ничего нельзя было сделать. Никак. До младшей школы, конечно, рукой не касались. В этом случае помогали угрозы, доводившие иногда детей до слёз. Средняя школа живёт с относительной опаской. Только в крайнем случае здесь могут применить силу. Все учащиеся просто боятся обо всём говорить родителям, а многие и не знают, что в этой школе кого-то бьют. Стукачество обо всех грязных делах пансиона пресекалось жёсткими методами, а местная полиция находилась под полным контролем школы, как почти все ученики. Но старшая школа, как самая развязная, получала в полной мере. Как и я уже неоднократно. Телесные наказания запретили в Великобритании и Шотландии настрого, но это не беспокоило никого. В скором времени зародилось стукачество. Ведь хорошая учёба и примерное поведение гарантировали приём в хороший университет и блистательные рекомендации. Многие стараются из-за этого, некоторые лижут… ради этого, ну а мне главное просто выжить и попытаться защитить моих друзей.

Мы вышли на улицу и пошли в кабинет завуча, находящийся в главном корпусе школы.

Девушка боялась. Немудрено, она же попала под раздачу уже в первый день. Не очень хорошее впечатление о школе получилось. Завуч и охрана шли впереди. Алиса отпала где-то по дороге.

–Лучше не ходи без формы и с распущенными волосами.

–Здесь бьют за это?

–Нет, но берут на пометку, и никуда не скроешься от глаз подлиз.

–Тех, кто всех сдают, да?

–Типо. Чтобы нормально окончить школу и автоматом поступить в университет.

–Хорошую, однако, позицию они выбрали, – даже разговаривая со мной, я видел, что Роза изо всех сил пытается не поддаваться страху.

–А мне кажется, что они последние твари, раз сдают своих. Я же пытаюсь наоборот отводить от своих друзей огонь и в лучшем случае наводить его на себя.

Я говорил это серьёзно, и Роза, похоже, мне поверила.

–И сколько раз тебя били? – шёпотом спросила она.

–Где-то около 10 раз. Иногда из-за драки по поводу Джакра, было дело, когда я защитил девушку, которая курила, иногда из-за вечеринок. Мы много всего делали. От этой мысли я улыбнулся, но потом, снова помрачнел, вспомнив, куда мы идём.

–Я всё-таки придерживаюсь позиции защитить всех, кого смогу.

Мы и не заметили, как оказались в кабинете завуча. Мисс Эллингтон окинула нас строгим холодным взглядом. Мы молчали. Она попросила всех выйти. Когда, мы остались втроём, Эллингтон молча достала из шкафа длинную палку.

–Напряги руки и будет менее больно, – прошептал Розе я, она неопределённо кивнула в ответ.

Роза взглянула на меня. Я закатал рукава, девушка сделала то же самое. Мы стояли, как висельники, и ждали, когда под нами откроется пол. В этот момент я пытался думать о хорошем. В сером строгом и неуютном кабинете заиграло солнце, но оно было вовсе не спасительным знаком. В волосах Розы затерялся нежный солнечный свет.

–Смотри на меня.

Мы смотрели друг на друга. Эллингтон подошла к нам. Роза видела, как я сглотнул боль от первого, самого ужасного и страшного удара. Но Розе не удалось скрыть свои эмоции. Она крикнула и зажмурилась. Но Роза открыла глаза, когда ко мне подошли во второй раз. Она смотрела на меня. Ей показалось, наверное, что на моём лице ни дрогнул ни один мускул, но на самом деле мне было жутко больно, и я изо всех сил пытался сдержаться и не взвыть от боли. Она ударила меня около четырёх раз, Розу три для первого раза. После этого мисс Эллингтон начала читать нотации. Мы её уже не слушали. Мои руки дрожали, я через боль опустил рукава. Девушка уже плакала. После своей лекции мисс Эллингтон крикнула, чтобы Роза успокоилась и вышла из кабинета. Она взялась за меня, мы вместе вышли из кабинета и сели в коридоре. В этой части пансиона никогда никого не бывает, почему бы это?

Роза всё ещё не могла прийти в себя. На её, как и на моих руках, горели красные отметины. Школа здесь ад. Какие права, какие рамки? Здесь есть только обязанности, запреты и боль. Девушка упала ко мне на грудь и заплакала. Я обнял её.

Я взглянул на часы в коридоре. Они показывали без четверти девять. В девять мы все должны быть на уроке. Самолично, как цербер, завуч бродит по школе и проверяет классы на наличие учеников. Пора было идти.

–Нам пора в класс. Иди, переоденься и беги. Куда тебе?

–Ты с ума сошёл? Я никуда не пойду! Я уеду отсюда! Здесь не школа, а концлагерь! – Роза уже закатила истерику.

Я её понимал, как никогда. В первый раз я чуть в обморок не упал. Я не мог поверить, что жизнь может быть так жестока. После первого раза мне понадобилась колоссальная поддержка Джакра, «Led Zeppelin» и один косячок (это было всего раз и никогда больше не повторялось). Но сейчас надо были идти.

–Послушай меня, – я коснулся её щёк, – ты сильная девушка, даже если я знаю тебя около сорока минут. Ты меня сразу поразила. Тут бьют и это трудно принять, но учителя здесь хорошие, я думаю, ты найдёшь много друзей, познакомишься с девчонками, запишешься куда-нибудь. Нельзя связывать это событие со всей школой. Где есть зло, есть и добро. И надо всегда искать в плохих днях хорошее.

Я закончил. Девушка неотрывно смотрела на меня. Роза замерла. Мне показалось, что она о чём-то размышляет. Девушка вытерла слёзы и опустила рукава рубашки. Тишина, воцарившаяся вокруг меня, настораживала, но вдруг Роза заговорила.

–Ты прав. Сможешь проводить меня?

Я кивнул. Мы пошли в женский корпус в комнату Розы. Но я не зашёл, я встал у стенки и стал ждать, пока Роза переоденется. Форму к ней принесли недавно, поэтому она и не успела переодеться, а надела то, что не помялось и первое попалось под руку. Солнце всё так же светило. Стало ещё теплее, несмотря на то, что на улице стояла осень. И только сейчас я вспомнил про печеньки. Они лежали в верхнем кармане. Я пообещал себе после уроков зайти к мелким и передать им вкусняшки. Через пять минут вышла Роза. На ней была чистенькая новая, сделанная по заказу, форма. Её бархатные белые волосы были заплетены в хвост. Красотка.

Я начал, честно, немного волноваться, ведь через пять минут должен прозвенеть чёртов звонок, а мы всё ещё застряли на улице.

–Какой у тебя первый урок?

–Социология.

–Это на третьем этаже. Давай поторопимся. Завуч не любит, когда опаздывают.

Мы откровенно побежали. Девушка даже один раз засмеялась, но потом снова стала серьёзной. Я поглядывал на часы. Роза хотела бы всё это забыть, но этого никогда не забыть. Руки у неё всё еще горели. Я это видел. В жизни много боли и зла, но это не повод посвящать им свою жизнь. Я научился с этим жить, но Розе это ещё предстояло сделать.

Мы добежали до кабинета за три минуты до звонка.

–Спасибо за всё, – она улыбнулась (но мне показалось, что это была грустная улыбка) и вошла в класс.

Я опаздывал. Биология находилась на втором этаже в конце коридора. Как только я стрелой спустился по лестнице, то прозвенел звонок. Слава богу завуча нет. Я снова побежал. Кроссовки скользили по вычищенному полу. Я слышал фанфары своей победы. Осталось всего лишь три метра, но вдруг сзади я услышал приглушённый, но отчётливый голос: «Мистер Крэй, опаздывайте?!»

Я зашёл в класс только через пять минут, предварительно извинившись. Перед дверью я вновь опустил рукава.

Мне нравится биология и химия, хотите, судите меня, но мне всё равно. Биологию ведёт опытный пятидесятилетний мужчина. Он хорошо знает своё дело и часто шутит. А вот сейчас он снова пошутил. Я посмеялся. Учитель подошёл к доске и начал схематично рисовать синтез белка. Я на секунду отвлёкся. Жирдяй Томпсон жевал мармелад, Эльза разрисовывала листовки о защите окружающей среды. Ей помогала Мишель. Она сидела позади меня. Я оглянулся.

–Ну как, понравились печеньки? – спросила она меня.

–Да, было вкусно. Ещё хотим первоклашкам остальное отдать.

–О-о-о, как мило.

Люблю, когда девушки так делают. Они сами становятся в этот момент беззащитными крохами.

–Ты куда после биологии? – спросил Лэндон.

–Я на репетицию по танцам. Затем на физкультуру и на химию. А ты?

–Я с тобой на физру, затем я составляю компанию Джакру по шахматам, а потом тоже на химию. Ты и так знаешь.

–Жаль…

–Что?

–У нас в группе по танцам нет парней, не считая безнадёжного деревянного троечника из десятого Норми и сына мистера Грейстоуна – Джорджа.

В этот момент учитель пресёк наши разговоры. Но я задумался. Неожиданно пришедшая мысль меня напугала. Я вдруг вспомнил, как один раз на лабораторной работе по химии Мишель разбила пробирки, а я попросил её отойти и голыми руками собрал осколки. Конечно, я тогда поранился, а Мишель смотрела на меня так, будто я защитил её отчего-то плохого. Хорошо, что Мишель не знает про жестокость в школе. Она живёт в счастливом неведении.

Я вдруг поймал себя ещё на одной мысли. «Я не хочу, чтобы она хоть когда-нибудь об этом узнала».

Да, о биологии я совсем не думал, хотя знал, что мне нужно её сдавать. Под конец урока я всё же уловил смысл слов мистера Уэллиса. Иногда кажется, что экзамены для меня не важны, мне всего лишь хочется остаться человечным и сделать что-то полезное в этом мире.

Прозвенел звонок. Мистер Уэллис попросил меня остаться.

Он долго молчал и смотрел на меня. Затем вздохнул и, сжав руки в замок, начал:

–Что с тобой происходит последнее время? На дополнительных занятиях по биологии я вижу лишь твою спину, удаляющуюся в противоположном направлении, да и оценки меня совсем не радуют. Что с тобой?

Действительно, последнее время я был сам не свой. Одиночество и безразличие лавиной обрушились на меня. Да ещё и сегодняшнее происшествие подкосило уверенность в будущем.

–Мне всё опротивело, мистер Уэллис.

–Это связано с мисс Эллингтон? – он бросил взгляд на мои руки, я опустил рукава ещё ниже.

Он знал. Уэллис не раз бодро хлопал меня по плечу.

–В некоторой степени, но всё же нет. Я не знаю.

–Знаешь, тебе нужно развеяться. Не ходи на дополнительное занятие по биологии сегодня. Потусуйся с друзьями, отвлекись, замутите что-нибудь, но только не противозаконное. Если что, приходи, поболтаем.

–Спасибо, мистер Уэллис. Попробую так и сделать, – сказал я и вышел в коридор.

Но потом вернулся.

–Почему вы ничего не сделаете с мисс Эллингтон?

–Трудно что-либо предпринять. У неё всё схвачено. Полиция не раз её прикрывала. Но буду пытаться.

–Спасибо, что пробуйте. Я благодарен.

Я вышел из кабинета. Всё-таки мистер Уэллис на нашей стороне.

Далее я пошёл в кабинет на втором этаже, где проводят свои 45 минут за умной заядлой игрой ботаники. По пути ко мне пришла идея проведать Розу, и поэтому я повернул в другом направлении. В кабинете по социологии её не было. Я узнал, что она на испанском. Спустившись на два пролёта вниз, я встретил Бракса, который шёл с подбитым глазом.

–Ну что влетело тебе, Лэндон?

–И тебе от меня тоже.

Он рявкнул мне что-то несуразное и потопал наверх. Мы с ним обменялись любезностями, и я пошёл дальше. На испанский я проник как мышь. Учительница Флора Йетс разговаривала с француженкой Бьёр. Пара девушек улыбнулась мне, я помахал им рукой и аккуратно пристроился на стул подле Розы. Она сидела с поникшим видом. Когда я пришёл, она обрадовалась.

–Приветик, как у тебя дела? – с радушным тоном спросил я.

Сейчас ей, как никогда, нужна была поддержка.

–Пока вливаюсь, а так всё отлично. Люблю испанский.

–Не могу с тобой согласиться. Руки болят?

–Немного.

–Приходи к нам после ужина. Я устраиваю посиделки, – придумывал на ходу я, даже не оповестив об этом Джакра,– выпьем, поболтаем. Надень своё лучшее сексуальное платье. Парням такое нравится, – пошутил я и подмигнул ей. (Но на самом деле это так).

–Не шути так, а то я действительно так приду, мачо, – она закусила губу.

–Ой, ой, ой, а слабо?

Я уже начал получать кайф от этой девчонки. Она меня просто поражает.

–И не мечтай.

Я посмеялся, Роза улыбнулась.

На этом я поспешно удалился, избегая встречи с взглядом Флоры Йетс. После двух лет изнурительного труда и вечного крика, я покинул аудиторию Флоры Йетс и перешёл на более доступный для моего понимания французский. Скромности и мягкости мисс Бьёр можно было позавидовать. Она напоминала мне женщину из французских фильмов, которая смотрит в окно на никогда не останавливающийся город и поёт «Joe le Taxi». Поэтому я так люблю бывать на её уроках. Мы даже иногда смотрим французские фильмы. Но я не стал задерживаться здесь и побежал к ботанам.

Я вбежал в кабинет. Оставалось всего лишь десять минут до звонка. Джакр сидел и играл сам с собой, кто-то болтал, стоя у подоконника, другие столпились у стола учителя, который показывал какой-то замысловатый ход.

–Ты чо не с ними? – спросил я, плюхнувшись напротив Джакра.

–Места не хватило, но я уже знаю, что это за приёмчик. Как ты считаешь, кто лучше Гарри Каспаров или Эмануэль Ласкер?

–Мне кажется, что Элвис Пресли, но не в этом суть. У меня к тебе два вопроса.

–Это надеюсь не наш вечный спор, кто какими будет играть. Я всегда играю белыми и не уступлю их никогда.

–Да я не об этом, – махнул рукой я,– мне нужно уйти сегодня с этого урока.

–Куда? – удивился Джакр и даже насупился,– сегодня у нас репетиция к турниру с одиннадцатыми классами. Мы должны заставить мозг попотеть.

–Потом вспотеем. Я могу, если надо, сыграть с тобой вечером, но мне очень нужно уйти. Я пошёл, – сказал я и вспомнил о втором вопросе только у двери. Я повернулся.

–У нас сегодня посиделки. Я пригласил Розу. Достань что-нибудь выпить, с меня закуски, спасибо, le gagnant -тихо крикнул я.

Он не успел возразить. Так и не сказав ему причину своего отсутствия, я быстренько сбежал. После этого я пошёл в спортивный зал на первом этаже.