Собственный остров. Сборник рассказов

Тот продолжил:

– Опасность состоит не в подавлении двигательных функций, как таковом, а в том, что работа мозга как бы разделяется на две части: одна сознательная, отвечает за организм в целом, а другая, бессознательная, отвечает за жизнедеятельность отдельных органов.

– А, понимаю. Если убить меня в таком «сне», то есть отключить сознание, то организм впадает в кому?

– Хуже… Сознание отключить не получится. Оно как капитан, который покидает тонущий корабль последним… Но его можно обмануть, убедив что корабль пуст, и пора покидать мостик…

– И что тогда?

– Человек безвозвратно превращается в подобие зомби.

Роберт при этих словах против воли представил себя грязным, гниющим, кровожадным роботом, какими показывают этих существ в фильмах, и его передёрнуло от отвращения.

– Значит, человек не будет ни видеть, ни слышать?

– Да. Возможности управления телом будут крайне ограничены, но не совсем сведены к нулю… – Орлов вдруг сцепил пальцы рук, явно нервничая, сильно сжал, до хруста. Резко выдохнул, словно на что-то решившись, затем быстро проговорил, как будто боясь остановиться на полпути. – Но можно, использовать механизм обратных связей от частей самого тела. Например, можно поставить тело вертикально и осторожно толкнуть, заставив слегка потерять равновесие… Мышцы попытаются его восстановить, и человек шагнёт и раз, и другой. И пойдёт… По прямой. Пока не натолкнётся на препятствие…

– Или не утонет?

– Да…

– Именно это вы и проделали с Артуром Ладлэмом?

– Да, я тогда совершенно растерялся. Я понимал, что его начнут искать и рано или поздно придут ко мне.

– И вы не попытались его спасти, привести в сознание?

– Ещё как пытался! Я даже выписал срочно врачей. Тайно. Но, поверьте, лучших… И даже не спрашивайте, во сколько мне это обошлось.

– И что они?

– Один за другим они развели руками и констатировали смерть мозга… Рекомендовали даже клиники, заинтересованные в донорских органах и способные решить любые «тонкие» вопросы.

– Но вы предпочли «спустить концы в воду»?

– Да. Наверное, я смалодушничал.

– Вы подтвердите это на суде?

Почему-то Роберт не сомневался, что Орлов ответит отрицательно, и не ошибся.

– Я не готов сейчас предстать перед судьёй и присяжными… Может потом, позже. Когда замучает совесть.

Орлов надолго замолчал, потом начал говорить сбивчиво и сумбурно:

– С этим Ладлэмом вообще всё не просто. И этот вирус – это ведь мой вирус. Я когда-то сам написал его, но потом уничтожил. А у Ладлэма был исходник. Мой, старый, с моими же комментариями…

Роберт счёл за благо остановить эту маловразумительную речь взмахом руки:

– Остановитесь. Успокойтесь. Выпейте водички… А теперь расскажите мне всё подробно, последовательно и без утайки.

Орлов действительно быстро взял себя в руки – он вообще производил впечатление волевого человека. Пару мгновений подумал, полуприкрыв глаза, потом начал говорить монотонным ровным голосом, как будто читая пробегающий перед глазами невидимый текст:

«Этот вирус был одним из последних и, пожалуй, лучшим в моей хакерской карьере. Я создал его для удовольствия уже в то время, когда целью моей перестали быть охота за большими деньгами и любопытство до чужих секретов. Собственно, он и не был вирусом в полном смысле этого слова, если иметь в виду возможность размножаться, заражая компьютер за компьютером. Нет. Это была единственная цельная программа, разумеется, многократно кодированная и дублированная, существующая где-то на просторах Интернета в редко используемых областях его глобальных серверов. Большинство из таких машин никогда полностью не отключаются – там постоянно идёт какая-то довольно разнообразная работа, и затеряться в её потоке совсем не сложно…

Я не хочу загружать вас техническими подробностями, да их и не разъяснишь в двух словах. Но мне удалось реализовать в моей программе сразу два независимых принципа: возможность самосовершенствования и что-то вроде механизма страха. Программа чутко реагировала на любое усиление активности в непосредственной близости от себя и мгновенно самокопировалась в безопасное место. Она вела себя как одинокое животное, мирно пасущееся в бескрайней саванне, но моментально бросающееся наутёк при приближении охотника.

Это сочетание возможности эволюционировать и «механизма страха» привёло ещё к одному совершенно удивительному свойству – «уходя от преследователей», программа всякий раз задействовала точность вычислений несколько большую, чем использовали они, таким образом, делая себя для них совершенно незаметной».

Орлов немного помолчал, давая Роберту возможность осмыслить услышанное, затем, на всякий случай переспросил:

– Ну, как? В целом понятно?

– Честно говоря, не очень. Получается, что эта программа, ну вроде как, думающий организм, живёт себе в Интернете, никого не трогает. При этом её никто не видит.

– Точно, так и есть.

– Но при этом программа умеет незаметно копировать любую информацию?

– И это в самую точку!

– А если попытаться программу поймать, то она, используя большую точность вычислений, уходит от преследователей как вода сквозь пальцы?

– Вы подобрали очень меткое сравнение! – Орлов улыбался во весь рот, очень довольный тем, что собеседник верно ухватил суть объяснений.

Роберт же продолжал свою логическую цепочку:

– Остаётся лишь объяснить этому электронному животному, где находится самая вкусная пища…

– И где находится его собственное логово, куда нужно эту пищу тащить…

– Чтобы программа из мирного «травоядного», которому всё равно где пастись, превратилась в опасного целеустремлённого хищника, таскающего «овец из хозяйской овчарни».

Орлов смотрел на Роберта очень довольный сообразительностью своего визави, но у того всё ещё оставались вопросы:

– С сутью этой программы мне что-то, более-менее, понятно. Но почему вы сами не можете её остановить? Причём здесь Ладлэм? Зачем вам я, в конце концов?

– Здесь всё просто, если знать продолжение истории… В то время, когда я создал свою программу, я уже работал на Большого Кена Фарнэби, занимаясь киберзащитой его финансовой империи. При этом главной моей тогдашней заботой было как раз создание Интерпретатора. Кен меня финансировал. А Арнольд Ладлэм был тогда приставлен ко мне своего рода куратором, скорее, выполняя роль мальчика на побегушках… По крайней мере, так мне казалось.

– Похоже, он оказался совсем не таким простачком?

– Вы потрясающе проницательны.

Орлов кивнул с грустной улыбкой, нисколько не обидевшись на то, что его бесцеремонно перебили. Старый хакер испытывал явное облегчение оттого, что есть возможность без утайки рассказывать о происшедшем:

– Как позже выяснилось, Ладлэм при первой же возможности скопировал на внешние носители всё, что возможно с моей персоналки. Среди прочего там был и исходный код моего, так сказать, «супервируса». Потом, по всей вероятности, он запустил программу в сеть от своего имени.

– Но что-то пошло не так?

– Да… Вирус благополучно проник в банковскую электронную сеть, но тащить оттуда начал всё подряд, в основном совершенно бесполезную случайную информацию.

– И что, разве нельзя было программу скорректировать и запустить снова?

– Это бесполезно. Код существует в сети автономно. Первое время он лишь активно изменяется, приспосабливаясь к окружающему миру. Можно сказать, что программу поначалу совершенно «не интересует» банковская информация.

– Дайте угадаю! После того, как процесс адаптации проходит, вирус невозможно поймать, потому что он всякий раз ускользает, используя преимущество в точности вычислений?

– Именно так!

– И что же делать?

– Использовать Интерпретатор с подключённым к нему человеческим мозгом.

– Что это даст?

– Поскольку человек живой и существует в реальном непрерывном мире, он заведомо увидит мыслеобраз вирусной программы, какая бы высокая точность вычислений ни была задействована при его создании.

Орлов понимал, что его объяснения получаются слишком сложными, поэтому счёл необходимым снова прибегнуть к наглядной картинке:

– Представьте, что мы при ловле рыбы вместо мелкой сети воспользуемся куском плотной прорезиненной ткани.

– Тогда, скорей всего, мы попутно выловим много лишнего.

– Ну да, зато уж точно не упустим того, что ловим!

– А как же тогда разглядеть искомое среди случайного мусора?

– Просто постоянно двигаться. Тогда происходит как в кино: кадры, сменяя друг друга, начнут создавать единое, неразрывное изображение… Главное – не останавливаться, и тогда вы сумеете увидеть все перемещения вируса и не потерять его.

– Я?!

– Ну да. Вы.

– А почему не вы?

– Кто-то должен управлять Интерпретатором, анализировать данные и страховать напарника. Пока с этим могу справиться только я.

– Однако Ладлэму это не помогло?!

– Не помогло… Только там всё было не просто так!

Орлов вдруг так разволновался, что начал кричать, словно протестуя против невысказанных вслух обвинений:

– Как только Ладлэм оказался внутри сети, он сам отказался выходить со мной на связь… Сам!.. Именно отказался, а не потерял возможность. Он слышал и ощущал мои сигналы, но совершенно не реагировал на них… Я пробовал просить, даже угрожать – всё бесполезно… Я решил просто дождаться его возвращения. Я, буквально, не отходил от машины ни на шаг… Вы уже знаете, чем всё кончилось.

– Но, может, у него действительно не было возможности?..

– Была! Мы ведь сначала сделали несколько «пробных погружений», и всё было нормально, без единого сбоя. Ему достаточно было просто мысленно ответить мне хоть что-то, чтобы я засёк его координаты и «выдернул» из сети. Но он сознательно блокировал любые виды таких ответов… Правильнее даже сказать, сознательно создавал блокирующие обратные мыслеобразы.

– Может, это происходило само собой, помимо его воли.

– Нет… Вряд ли… Но это уже и не важно. Ведь я придумал, как обойти эту проблему.

– Какое-то специальное устройство?

– Нет. Эта проблема скорее психологическая, а, значит, и решать её надо соответствующими методами.

– То есть?

– Вы дадите мне клятву абсолютной верности, примерно такую, какую даёт самурай своему господину. И вы пообещаете мне, что через строго определённые промежутки времени вы будете сообщать мне свои «координаты». Этот «зарок» будет действовать на уроне подсознания и, поэтому, будет выполняться безоговорочно, вне зависимости от вашей воли. Так я всегда смогу проконтролировать ваше текущее местонахождение и состояние. У меня будет достаточно времени, чтобы подстраховать вас или просто «вытащить» из опасной или непонятной ситуации…

Роберт, продолжая разговор, всё ещё делал вид, что сомневается, однако ощущение принятого решения всё более овладевало им. Он вдруг отчётливо понял, что не уйдёт отсюда, пока не прочувствует на себе, что это такое, эти загадочные мыслеобразы. Похожи ли они на обычный сон или на что-либо другое. Он мимолётно пожалел себя за то, что так легко соглашается втянуть себя в эту явную авантюру, но, одновременно, волна весёлого азарта уже начала подниматься где-то в глубине его груди, давая мыслям бесшабашную лёгкость пополам с необычайной чёткостью.

Роберт знал это чувство всё оттуда же, с той самой войны. Он принимал участие в нескольких лобовых атаках, и ощущал это каждый раз, как только он вместе с товарищами поднимался из окопа. Страх в тот момент как будто испарялся, а тело начинало двигаться, как бы само по себе, при этом действуя быстро и оптимально.

Орлов, по-видимому, почувствовал перемену в настроении собеседника, но задавать формальных вопросов о согласии или несогласии на участие Роберта в эксперименте не стал. Просто разговор сам по себе перешёл к техническим деталям и особенностям поведения во время путешествия по виртуальному миру.

Дошла очередь и до упомянутой самурайской клятвы, которая была произнесена и принята со всей серьёзностью и соблюдением традиционных условностей в виде обоюдного вставания на колени и глубоких поясных поклонов.

– Теперь осталась последняя формальность, – Орлов говорил деловито и сосредоточенно, – вам нужно выбрать имя для своего виртуального персонажа. Оно должно быть коротким и легко узнаваемым вами, но в то же время отличаться от вашего настоящего нынешнего имени. Его буду использовать только я и только лишь для того, чтобы связаться с вами, хотя во время путешествий по сети вы сможете пользоваться также любыми другими именами.

– Может быть, Рой? Как в детстве.

– Годится. Пусть будет Рой. А я буду называть себя Алекс, если вы не против.

– Хорошо… Мне даже нравится.

***

Ложе Интерпретатора оказалось неожиданно тёплым и удобным. Не мешала ни паутина проводов, ни обилие датчиков, контактов и каких-то трубок, подведённых к телу. Глаза и уши прикрывали мягкие подушечки, из-за которых снаружи не проникал ни яркий свет, ни посторонние звуки. Воздух, свежий и прохладный, приятно пах сухой травой и луговыми цветами.