Спасительная неожиданность

Неожиданно звук заколебался, картинка задрожала и окошко свернулось. Я ж говорю – провинция!

– Эй, подожди! – крикнул Богуслав. – Куда это все делось? – недоуменно спросил он у антека.

– Мы не можем обеспечить слишком долгую связь с Францией, – начал объяснять длинный представитель подземного народа, – слишком далеко. Появляются трудности…

– Да наплевать мне на ваши трудности! – зарычал боярин, – куда мою Настеньку увезли?!

– Мы знаем не больше вашего.

– А-а-а! – больше не вытерпел Слава и унесся.

– Извините моего товарища, – сказал я, – он не в себе. Все это слишком важно для него. Вас как зовут?

– Эсгх, коротко Эс – представился антек. – Мы никогда не могли понять ваших эмоций и побуждений, – прошелестел он, – я вот уже тридцать лет не могу вникнуть в понятие любви.

– И не удастся ни понять, ни вникнуть, – заверил я собеседника, – это можно только почувствовать. У вас чувств, похоже, вообще нет, и любовь это не для вашего народа.

– У нас много чувств! – запротестовал Эсгх. – Мы часто дружим между собой, расстраиваемся, радуемся чему-нибудь.

– А как вы относитесь к женщинам?

– Никак. У нас нет женщин.

Вот это да!

– А на Западе люди рассказывают, что видели ваших женщин.

– Они видели спутниц стрелингов. Мы очень разные. Стрелинги очень любят спать со своими и с человеческими женщинами, а мы этого не понимаем.

Где уж там! – подумалось мне, у вас и женилка-то поди отсутствует, не выросла без бабья! Про детей я спрашивать просто не решился: кто их знает, может у них деление на маленьких антеков развито, или на почкование они горазды, кто их знает, наверняка какая-нибудь запретная тема в их среде. А обижать этих полезных существ мне сейчас не с руки. Поэтому я решил сменить тему, уйти от скользкого разговора.

– А где у вас следующее подземное жилище?

– В Индии. Вы не туда идете?

Конечно туда! Ноги пополощем в Индийском океане, с тамошними особо толковыми дельфинами посоветуемся, и махом назад!

– Нет. Мы до Русского моря, а там по Сельджукской империи пройдемся и назад. Ты не можешь мне показать Омара Хайяма?

– А какой он?

– Не знаю, я его ни разу не видел.

– Так искать может только Его Императорское Величество. Он у нас самый умный, самый умелый в магическом плане и самый старый. За умения его и сделали императором. Сейчас я связаться с ним не могу, у него время сна.

– А по стихам Хайяма не поищешь?

– Ни разу не пробовал. Нет опыта.

– Сейчас будет.

И прекрасные стихи зазвучали в подземелье.

Я был в обиде на Творца,

Что не имел сапог

Пока не встретил молодца,

Который был без ног.

Помолчали.

– А дальше? – спросил антек.

– Это рубаи, такой вид стихосложения, коротенькие четверостишья.

– Этого мало. Есть еще?

– Найдем!

Мне подумалось: ты хотел поговорить о любви? Я тебя уважу!

Любовь вначале ласкова всегда,

В воспоминаньях ласкова всегда,

А любишь – боль,

И с жадностью друг друга

Терзаем мы

И мучаем. Всегда.

– Достаточно. Ты был прав – вашу любовь действительно постичь невозможно.

И он начал поиск. Антеки брали у человечества самое лучшее. Сейчас они черпали знания, видимо, из Интернета, куда недавно нашли дорогу, обеспечив доступ и мне. В воздухе появилась стандартная клавиатура. Потом она стала изменяться в соответствии с их понятиями о дизайне и удобстве: исчезли английские буквы на клавишах, клава округлилась и приобрела очень оригинальную раскраску – зеленые круглые надписи на оранжевом поле. Ну лишь бы им нравилось…

Перед нами начали с невероятной быстротой перещелкиваться небольшие картинки. Вот это скорость восприятия, уважительно подумалось мне, такой человечеству в ближайшие девятьсот лет точно не достичь, уж в этом-то я уверен.

Мне тут вникнуть в поиск нереально – скоростью реакции слишком сильно уступаю Эсу, поэтому я не стал пыжиться и как умный надувать щеки, а тоже нырнул разбираться по Всемирной Паутине во французских делах. Информация меня удовлетворила и минут через пять я вынырнул.

Эсгх уже показывал какой-то многолюдный и шумный базар.

– Похоже вот он.

Немолодой мужчина в небогатом халате пытался купить осла. У него было умное лицо с тонкими чертами, слишком длинноватый нос. Он был невозмутим и спокоен, а торгаш бесился вовсю. Их арабскую речь я начал понимать как обычно быстро. Продавец хотел хапнуть за животину шесть дирхемов, покупатель давал четыре. Исход процесса купли продажи был очевиден – люфт был невелик, торговались, видимо уже давно. Наконец пять монет перекочевали из рук в руки, и ослика повели с рынка.

– Бедновато одет, – усомнился я в выборе антека. – Все-таки очень большой обсерваторией руководил.

– Я в этих ваших делах не понимаю. Но других вариантов нет – только он один мог написать эти рубаи. Его тут, правда, и называют почему-то Ибрахим, но сути дела это не меняет.

Меня это почему-то успокоило – Омар мог просто прятаться. В их государстве в то время ученых и слишком правдолюбивых поэтов изводили почем зря. Кстати, вспомнилось мне, этот вариант входит в его не совсем полное имя – Омар ибн Ибрахим, то есть Омар сын Ибрахима, и он вполне мог назваться именем отца.

– А где он сейчас?

– В Асире.

– Далеко это отсюда?

– Полторы тысячи верст.

– Выключи картинку, сэкономим энергию. Надо думать, поэт сейчас поведет ослика к себе домой – поставить к месту. Можешь за Омаром проследить?

– Конечно.

– Когда он останется один, откроешь к нему окно?

– Попытаюсь.

– Это важно.

– Усиленно попытаюсь.

Просидели минут двадцать. То ли там далековато, то ли гений не торопится. Наконец проем открылся. Омар стоял в какой-то маленькой комнатке с глиняным кувшином в руке, собираясь куда-то пойти.

– Салам алейкум! (Мир вам) – поздоровался я.

Хайям неторопливо поставил кувшин и только после этого ответил:

– Уа-алейкум асалям! (И вам мир).

Потом добавил:

– На демона ты, вроде, не похож. Кто же ты?

– Ты Омар Хайям?

Он вздрогнул, но твердо ответил:

– Не знаю такого имени!

Точно прячется! – промелькнуло у меня в голове. Но говорить с ним можно – никакого страха при виде антековского окна, не выказал, кувшин не уронил, заклинаний, чтобы меня прогнать, читать не начал.

– Зато я знаю. И узнаю твои рубаи только когда появлюсь на свет через 900 лет. Что тебе такого сказать, чтобы ты поверил, что я не из шахских прихвостней?

Ответ был неожиданным.

– Год смерти.

– Я не знаю твой знаменитый календарь, но по-нашему это будет в 1131 году.

– А сейчас какой год по-вашему?

– 1095.

Великий математик очень быстро пересчитал.

– Верно! Это предсказание знаю только я. Говори, зачем пришел из будущего.

– Меня перебросило для помощи. К Земле летит страшный метеорит.

– Знаю, но ничем помочь не могу – слабоват. Сильных, кого я знал, уже перебили.

– У нас на Руси похожая история. Помочь должны дельфины – у них у многих магические способности.

– Будут ли они ввязываться в наши сухопутные дела? И я не знаю, можно ли с ними столковаться.

– Летит камень из антивещества. При столкновении Землю разнесет на части. В живых не останутся ни люди, ни дельфины.

– Я не знаю…

– Сейчас нет времени, – не дал я ему договорить, – ты далеко от Константинополя?

– Неделя пути.

– Подтянись поближе. И за это время посчитай, куда отклонить метеорит, чтобы он в Солнечной системе не задел каких-нибудь планет.

Картинка заколебалась и исчезла. Эсгх дышал шумно, аж хрипел. Состояние улучшилось только минут через пять. Потом он откашлялся и сказал:

– Я сделал все, что мог. Теперь десять дней ничего показать не смогу.

– Спасибо, всего достаточно, – поблагодарил я хозяина.

Эх, жаль свою Забавушку сегодня не повидал, думал я, выбираясь из подземелья. Не задалось.

– Ты чего там, уснул что ли невзначай? Или на твою жену у этого раздолбая сил все-таки хватило? – зарычал на меня раздраженный боярин.

Его можно было понять – он остался в сплошных потемках, куда везут Анастасию и что с ней хотят сделать. Поэтому с ним надо беседовать бережно и аккуратно.

– Жену я сегодня не видел.

– Какого ж черта ты там торился столько времени?

– Антек показывал мне Омара Хайяма.

– На кой ляд он тебе сейчас сдался? Дойдем до моря, тогда с ним и будем решать.