Помоги проекту - поделись книгой:
Анико Немешне заявила, что собирается со временем продолжать семейное дело, в частности, намерена модернизировать оборудование на их деревообрабатывающем заводе и изменить линейку производимых изделий. Даже Конрад с Лорандом чуть не подавились, что уж там говорить о скандализированной жене мэра, которой срочно понадобились нюхательные соли.
А дочери Фехера, Мадьяра и Кисса и вообще чуть не хором ответили, что собираются поступать в Университет3. Можно подумать, их там ждут с распростертыми объятьями!
– И… какое образование вас привлекает?
– Я хотела бы посвятить себя юриспруденции и впоследствии подвизаться на адвокатском поприще.
Ну да, ну да, а потом папа-судья купит дочурке и мужа, и практику.
– Я буду поступать на медицинский факультет.
А Бартос Мадьяр уже с десяток лет как подмял под себя все аптеки в городе, практически монополизировав торговлю лекарственными средствами, что ж, значит тоже дитя без кормушки не оставит.
– Я мечтаю специализироваться по рунам4, как моя мама!
А вот это уже наглость, подумал Конрад. Изучение рун в нашем городе – прерогатива студентов факультета гуманитарных наук, и кафедры Рунологии в частности. Совершенно непонятно, что там можно изучать столько лет, если рун всего двадцать четыре. Как по мне, так дармоеды они там. Тем не менее, именно работники этой кафедры ходят, задрав носы и себя и своих выпускников после защиты выпускной работы именуют званием «иль» и «илья». Они даже продавили приказ через королевскую канцелярию и уже лет тридцать проводят насильственную проверку подрастающей молодежи на возможность активации своих рунных сцепок. И тех, кто удачно прошел проверку заманивают к себе любыми способами. У меня вот, к примеру, ничего не получилось. А барышня Киссне у нас, значит, в ильи намылилась?
– И что, проверка на активацию рунных сцепок увенчалась успехом?
– Да, я буду учиться на гуманитарном факультете на кафедре Рунологии!
Глазки горят, щечки розовеют. А не приземлить ли некоторых особо нахальных?
– Мне непонятен подобный энтузиазм… Все равно рунологи занимаются чисто прикладными работами… Что ж, если Ваше обучение окажется плодотворным… я готов предложить Вам разовый контракт на модернизацию водопровода и канализации в нашей усадьбе…
– А ничему Вас, Конрад, жизнь не учит. В частности, умению не делать скоропалительные выводы. Да, есть те, кто применяет руны на практике и следит за нормальным состоянием ставов, охраняющих всех нас от разрушения стен, или прорыва труб… или просто нормальной работы плиты… да мало ли где могут помочь руны! Но сами-то рунологи занимаются не ручным трудом, а разработкой будущих комбинаций, чтоб дополнительно упростить всем нам жизнь. И Вы напрасно относитесь с презрением даже к подмастерьям, следящим за уже нанесенными ставами, без них Вы и дня не сможете прожить так, как привыкли!
– Я не смогу?!
– Не сможете.
– Спорим?
– Спорим!
– На что?
– Я даже не знаю…
– Я знаю. На желание. И можете уже готовиться его исполнять. Я хочу…
– Не так быстро, уважаемый! Помните, что, во-первых, согласно правилам, выигранное желание не может идти вразрез с Кодексом благородных, и нести в себе бесчестие или позор для исполняющего. Во-вторых, следует оговорить сроки выполнения условий пари. Кроме того, необходимо назначить наблюдателей за тем, как Вы будете эти условия выполнять. Моими свидетелями станут барышня Фехерне и… Колос Балла. А у Вас?
– Лоранд Фараго и Акош Винце!
– Когда будем проверять Вашу готовность существовать без рун и сколько это продлиться?
– Да хоть завтра с утра! И до вечера.
– Договорились, завтра к восьми утра мы прибудем в вашу усадьбу и проконтролируем процесс безрунного существования до восьми вечера. Помните, что Вам придется проделать все то, что Вы на этот день запланировали. Пари считается проигранным, если Вы публично признаете, что чего-то намеченного сделать без применения рун не в состоянии.
– По рукам!
Ну, я тебе устрою желание! Ты проклянешь тот день, когда мы вообще познакомились.
А утро началось отвратительно. Конрада разбудил отцовский камердинер с криками, что он опаздывает, и что его уже ждут. Будильник почему-то не сработал, горячая вода в купальне отсутствовала, пришлось умываться ледяной, одеваться в спешке, и шейный платок ожидаемо сопротивлялся, и в довершение всех неприятностей кухню оккупировали незваные гости. Две барышни и молодой Балла чинно сидели на лавке по левой стене со стаканчиками исходящего паром кофе. Лоранд и Акош расположились на стульях напротив и сверлили их злобными взглядами. Конрад их понял, когда потребовал себе и им горячий завтрак, решив, что кормить приблудных оккупантов не нанимался. Кухарка жалобно ответила, что плита не работает.
– А откуда у этих кофе?
– У нас с собой термос, – ласково пропела барышня Киссне.
– Мы же не могли на Вас рассчитывать, – еще более сладко сообщила ее носатая подруга.
И делиться с нами они, ясное дело, тоже не собираются. Пришлось давиться бутербродами под холодную воду, отчего ненависть к этим выскочкам только возросла. Но неприятности на этом не кончились. Старенький самоходный мобиль наотрез отказался заводиться, и пришлось срочно приказать закладывать для троих ландо5. Этих соглядатаев Конрад везти не собирался и уже злорадно предвкушал, как они будут его догонять. Радовался он рано, потому что их новенький мобиль рванул за его экипажем, не отставая ни на шаг. Лихо гоняет молодой Балла, подивился Конрад. Интересно, откуда у его отца деньги на такое приобретение? Ладно, это сейчас не главное, надо бы в контору успеть. Ну, и в общей сложности, он опоздал на полтора часа. Отцовский компаньон ему немедленно сообщил все, что он думает о нерадивых чадах и усадил за разбор документов, злорадно присовокупив, что придется выполнить весь объем работ за рабочий день. Уже через час Конрад понял, что не успевает, да еще голова без утренней дозы кофеина смурная. Ах, ты ж, дьявол! Неужели придется проиграть? Ну уж нет, сейчас по-тихому договорюсь с Лорандом и Акошем, чтоб помогли с бумагами. Но для этого разговора их надо вывести из нашей конторы.
С трудом вымолив у второго компаньона разрешение пообедать, выглянул из кабинета. Соглядатаи и свидетели скромно уселись в приемной, прожигая друг друга взглядами. Сухо сообщил, что мы идем подзаправиться и потащил друзей в направлении «Перепелки». Эта липучая троица ожидаемо отправилась следом. Ну и ладно, не сядут же они за наш столик, а уж Конрад найдет способ договориться с парнями о помощи. В ресторации было немного народу и он с облегчением вцепился в меню, заказав гуляш, горячий хлеб, бокал красного и большой кофейник кофе по-турецки. Троица надсмотрщиков заняла соседний столик и почему-то разухмылялась, глядя на них. Друзья пообещали помочь с договорами, и Конрад уже было обрадовался, что черная полоса кончилась, но тут из недр заведения вышел расстроенный хозяин и сообщил, что ресторация не может продолжать работу.
– Это еще почему, – аж взвился Конрад.
– Оборудование отключилось, – грустно сообщил господин Месарош. – Придется вызывать мастеров по нагревательным приборам. И сейчас… мы не сможем никого накормить…
Друзья переглянулись и не сговариваясь посмотрели на весело скалящуюся троицу.
– Их рук дело, – мрачно процедил Лоранд. – Иначе с чего сначала все отключилось у тебя на кухне, а теперь и здесь?
– Это не единственное заведение в Пече, – напомнил Акош. – Просто пойдем в другое место.
– Бесполезно. Они и туда за нами потащатся, и там тоже приключится отказ оборудования.
– И что делать будем?
– Поступим хитрее, разделимся. Вы двое в контору, отвлечете этих липучек, а я закажу еду на троих из «Жирного кабана» на вынос.
– Точно, пускай-ка поглотают слюнки, пока мы у них на глазах будем есть вкусное мясо!
Но все опять сложилось не так. Еда оказалось остывшей, все-таки нести ее Лоранду пришлось через два квартала. Отцовский компаньон Ковач начал возмущаться, что контору превращают в трактир. А давиться холодным бифштексом под его брюзжание оказалось на редкость неприятным занятием. И в довершение всех неприятностей он уехал на встречу, наказав переслать подписанные и заверенные копии договоров с заводом Немеша непременно сегодня. А конторский передатчик отказался работать. И то, что проверку остальных документов с помощью друзей удалось завершить до наступления темноты, Конрада не спасало. Пересылка договоров должна осуществляться не через общественные передатчики, а только через специализированные, снабженные функцией сквозного шифрования. И другого специального передатчика кроме как у конкурирующих контор поблизости не было. Тут уж дело не в пари, даже ради выигрыша не мог Конрад дать конкурентам в руки такой козырь.
И когда часы пробили восемь вечера он, стиснув зубы, признал:
– Я не смог выполнить все запланированное на сегодня. Вы выиграли, барышня Киссне. Надеюсь, теперь передатчик заработает?
И он заработал. Но Конрад, даже отправив документы, с ужасом ждал озвучивания грядущего желания. И как в воду смотрел, эта мелкая поганка потребовала публичного признания на ближайшем балу невозможности обходиться без рунных наговоров, ставов и ритуалов. Что ж, могло быть и хуже. Если учесть, что от нее собирался потребовать он… можно считать, что отделался малой кровью…
Что, впрочем, не означает, что желание посчитаться с некоторыми у него уменьшилось.
– Лихо ты его уделала…
– Нет тут ничего лихого. Он с самого начала был обречен на проигрыш.
– Ренатка, я вот так и не понял, а что ты сделала?
– Да мне, собственно, и делать-то ничего особенного не пришлось. Я просто везде: и в доме, и в конторе, и в ресторации блокировала в рунограммах действие основной руны – руны Кано или Кенназ из Старшего футарка6. Это руна воплощения и раскрытия любого става или ритуала. Потому при мне у него ничего, завязанного на руны, не работало и не могло сработать. Так что… все элементарно.
– Сынок, а что это за историю мне рассказывают, о том, как тебя дочка Кисса обыграла?
– Она нечестно выиграла!
– Так, на будущее, нет такого понятия «честно проиграть». Есть понятие «не суметь выиграть», а вот это уже весьма печально…
– Но она знала, как отключить рунную поддержку, из-за этого у меня весь день пошел наперекосяк! Знала, потому и полезла спорить!
– А ты не знал и позволил уличить себя в невежестве. Конрад, запомни на будущее, из двух спорящих один – дурак, второй – подлец. И лучше бы ты оказался подлецом…, но умным, чем мишенью для насмешек. И ведь говорил же я тебе – обходи семью Кисс за милю!
– Как умрешь?! О каком устройстве ты говоришь?
– Рак. Доктор Надь высказался весьма определенно. Мне осталось не больше двух лет.
– Мало ли, что доктор Надь сказал, есть же и более продвинутые…
– Я как раз вернулся после обследования в столичном госпитале. Профессор Сёке и двух лет не гарантирует.
– Нет! Не может быть!
– Может, Конрад, может. И в связи с этим я хочу спросить тебя, задумывался ли ты уже о женитьбе.
– Отец, какая женитьба с этакой новостью!
– Сын, возьми себя в руки! Ты – мой единственный наследник, Корнелия и Жужанна не в счет. Пока я еще не сыграл в ящик, хотелось бы знать, что ты обеспечишь продолжение рода.
– Да мне всего двадцать два!
– А мне осталось всего ничего. Но я, в отличие от тебя, еще что-то соображаю и даже способен думать о будущем. Итак, тебе приглянулся кто-нибудь по итогам последнего бала невест?
– Пожалуй, Рацне Ангьялка… Керекешне Теодора… ну, возможно, еще Тотне Джизелла…
– А ты, как я посмотрю, все мордашку посмазливей выбираешь? Запомни, все три – вертихвостки без намека на мозг и приданное! Знают, что рассчитывать могут только на себя и липнут к любому более-менее состоятельному жениху! Конрад, старый Рац – игрок. Он проиграл и свое состояние, и деньги жены и давно живет в долг! Керекеш был замешан в скандале с кражами медицинского оборудования и если не машет кайлом на каторге, то только потому что сумел откупиться всем, что было. Денес Тот… не уверен я, что Джизелла и впрямь его дочь… с его-то наклонностями… тут надо смотреть в оба, чтоб он сам на тебе не женился.
– А он, что, из?..
– Да, потому и не любят его принимать в обществе. А уж родниться с ним и подавно не горят желанием.
– Раз ты так все хорошо знаешь, у тебя наверняка и нужная кандидатура на примете есть?
– Есть, только не уверен я, что ты сейчас способен на хладнокровные суждения и сможешь ее беспристрастно оценить.
– Только не говори мне, что…
– Именно. Рената Киссне.
– Отец, только не эта ехидна и заноза! Ей же всего восемнадцать! Ты сам говорил – обходить семью Кисс за милю! И потом видеть этого козла, папашу ее, который меня через порку протащил…
– Сынок, а теперь постарайся услышать то, что я тебе скажу. То, что у вас приключилось недоразумение и размолвка, это все глупости и быстро забудется. А вот чисто материальные аспекты – это интересно. И ее папаша-козел будет счастлив любому жениху дочери.
– И чем она так плоха?
– Тем, что старшая! Если она не выйдет замуж до тридцати, отец обязан выделить ей половину имущества и титул баронессы7. И прошение Совета города о передаче титула ей практически обеспечено, а с ним и независимость. А просто выпихнуть ее замуж своей отцовской волей он не может, на иллов стандартные правила не распространяются. Ее от насильственного похода в храм оберегает университетский Ученый Совет, члены которого предпочтут для нее мужа из своих. А если она будет продолжать упираться и останется старой девой, то братишкам Кисс достанется всего-то по четвертушке наследства и шиш им, а не титул, понял? Быть им условной знатью, то есть обычными земанами8. И кто за земана замуж пойдет? Эти свиристелки вроде Рацне Ангьялки и Керекешне Теодоры? А братья-то мысленно Ренату уже выдали замуж и благополучно о ней забыли. Старшему, Ласло, семнадцать, он, поди, уже и титул папашин на себя примерил, его братик Ладжос к младшей ветви титула хочет прислониться, а тут сестра стоит на дороге их честолюбивых мечтаний. Да их отец готов лично волочить дочь к алтарю, лишь бы титулованный род Кисс не прервался!
– И что он готов ей выделить? При стандартном замужестве?
– Треть имущества. Но даже не это так интересно.
– Что ж там может быть более интересным?
– Эх, сынок, не умеешь ты смотреть на вещи шире своих шор. Надеюсь, что только пока. Рената – будущая илья. Как и ее покойная матушка, урожденная Джоланка Мольнарне. А ее мать, чтоб ты знал, была невероятно талантлива. У нее до замужества изобретений было на много тысяч форинтов. Только вот, опять же по закону все таким образом заработанные деньги оставались в семье. Потому ее скряга-папаша младшую дочь замуж отдавать и не спешил, хотя там к ней чуть не весь Ученый Совет сватался в полном составе. И не из Совета желающих было более чем достаточно. Даже я подумывал… Но Орбан Кисс всех обставил, он ее попросту выкрал и женился. Скандал тогда был…
– А при чем тут Рената?
– А при том, что барышня Киссне талантливее своей матери! Я тут недавно поговорил с Золтаном Кираем, Председателем Ученого Совета гуманитарного факультета, так он чуть не кипятком писал от того, какой она при проверке потенциал выдала. И у нее уже есть первые, но я уверен, не последние патенты по использованию рун. Смекаешь, к чему я веду?
– Ну, потенциал – это, конечно интересно, но это еще не результат… да и не нравится она мне…
– Конрад, для женитьбы это абсолютно не важно. Можно подумать, податливые горничные в городе перевелись. Или «Букет Пионов» прикрыли. Или это ты так тонко намекаешь, что ты ей не нравишься? Прекращай вести себя как тупое жвачное, продумывай подходы к Ренате. И с папашей ее поговорить не забудь…
– Господин Кисс, а как бы Вы посмотрели на мою кандидатуру в качестве жениха дочери?
– Я бы может и положительно посмотрел, да вот не рвется Ренатка замуж. Заморочили ей голову в Университете, все рассуждения только о применении рунных сцепок… нет бы, о чем полезном подумать…
– А если я сумею ее переубедить?
– Попробуй. Будешь очередным посланным далеко-далеко…
– Барышня Киссне, я вот смотрю, Вы все над гримуарами чахнете… на балах совсем не появляетесь… так ведь и жизнь может мимо пройти. И с ней все ее радости Вас минуют…
– И что Вы предлагаете, господин Оршош?
Поделиться книгой: