Паровоз

– Я помню две жизни из той цивилизации. Одну из примитивных времен: дикари с копьями, другую с космическими кораблями. Собственно она меня сюда и привела, на Землю.

– Переселение? Во времена динозавров?

– Нет, война в космосе. Кто тут, рядом с Землей погиб, тут воплощаться потом и начал. Все дело в гравитации планеты. Если я правильно помню, наши в системе пол флота положили. Здесь нас тысячи должны быть.

– Ух ты! Я ничего подобного не помню. Мне видения были про цивилизацию вроде нашей, теперешней. В космос, может, и летали, но как мы сейчас: на Луну там, зонд на Марс. Я думала, все это на Земле, просто динозавры тоже разумные были. Потом их цивилизация погибла, вымерли типа. А так техника была, вроде самолетов, и танки были. Города современные. Ну и войны, да. Воевали все время. И поединки. Чуть что, сразу дуэль, особенно среди офицеров. Вот для дуэлей эти когти и использовались.

– А почему вы думали, что это Земля?

– Так пейзаж мезозойский. И динозавры, диплодоки эти. Их пасли, как скот. Ели потом.

– Это доплы, да на диплодока похожи. Но ядовитость и пальцев шесть? Вроде не земная биология?

– Я тоже удивлялась. Но у меня же на грани шизофрения. Почему шести пальцам не быть? Мысль про другую планету мне в голову не приходила.

– А твари такие, на паровозы похожие, вам не запомнились?

– На паровозы? Живые? Нет. – Анастасия Петровна пожала плечами. – Ничего подобного не видела. Вот танки были, как положено, с пушкой, на гусеницах. Техника вроде нашей, я говорила.

– А памятники Великому Объединителю Племен не попадались?

Анастасия Петровна задумалась, покачала головой.

– Нет. Может, я в другой стране была? Стран там много было, и воевали все.

– Да, конечно, там история тоже тысячелетняя, и скорее всего, мы в разные окошки заглянули. А из Земных жизней ничего не помните?

– Нет, меня как в детстве эти динозавры торкнули, так я всю жизнь только про них и думаю.

– Рисунки покажете?

– Рассказывайте вашу историю.

– Чайник поставьте, пожалуйста, я бы еще кофе выпил.

Я рассказал, включая Египет, и даже пробежался мельком по некоторым наиболее ярким другим своим жизням.

– Вы наверняка тоже участвовали в той космической войне, раз на Земле стали воплощаться. По-другому сюда не перепрыгнуть, только смерть в условиях иной гравитации. По крайней мере, я так понял, – заключил я.

– Странно, а если космонавт погибает на планете, где никакой жизни нет, или вообще в открытом космосе?

– Отлично, постарайтесь запомнить этот вопрос, чтобы после смерти задать его Господу Богу, – усмехнулся я.

– А что, думаете бог один и на инопланетян тоже?

– А вы думаете, эти ребята неподконтрольные? Не обольщайтесь, нет свободы в природе. Всегда найдется кто-то, чье место в пищевой цепочке выше.

Анастасия Петровна пожав плечами, поднялась из-за стола.

– Принесу рисунки, – пояснила она.

Рисунков было много, три папки формата А3. У меня закружилась голова.

Лица, фигуры, мужчины, женщины, дети. Здания, техника. Назначения некоторых сооружений и предметов я не мог даже приблизительно определить. В карандаше, акварели.

– У вас определенно талант! – воскликнул я. – Вы не пытались выставляться?

– Вы первый человек, который это видит. В детстве только родители. Отец велел никому не показывать. Чтобы в психи не записали или еще чего хуже. Я ведь им рассказала, что не выдумываю, а как виденья вижу.

– Что же хуже психов может быть? – удивился я.

Анастасия Петровна не ответила.

– А вот это загон для доплов, – я взял очередной рисунок. – А это трибуны уже для охоты, нет не охота, что-то вроде боя быков, только вместо быка допл. Кто кого, ты его или он тебя. Помню, участвовал в таком.

Я перебирал рисунки.

Задержался на портрете девушки. Со спины, оглядывается в пол-оборота. Акварель. Длинный миндалевидный разрез глаза подчеркивает узкий горизонтальный зрачок. Рот чуть приоткрыт, блестит слюна на белоснежной эмали боевого зуба. Нервно расширенный абрис носового хода. Тщательно прорисован кожный рисунок. Я вгляделся: двойной фонтан! Королевских кровей. Хороша!

– Какая красавица, – улыбнулся я, – принцесса.

– Мне она часто виделась, – кивнула Анастасия Петровна. – Я ведь чувствовала себя там мужчиной, и что-то меня с ней связывало. Но, что, так и не поняла.

– За такую я бы не прочь и на дуэли подраться, – я отложил рисунок. – А ведь у них не было понятия красоты. С этой точки зрения на нее никто не смотрел. Только двойной фонтан на спине и имел значение.

Я возвращался в отель в такси сквозь сраную сибирскую январскую погоду. Дворники смахивали со стекла крупные хлопья.

– У вас есть план мистер Фикс?

– Нет.

– А цель? У тебя есть цель, дружок? За ким хреном ты поперся сюда истратив полтинник семейных средств?

– Ну, была цель получить подтверждение, что я действительно из цивилизации рептилоидов.

– Хорошо, получил. А скрытая цель? Ведь у любого действия должна быть скрытая или истинная цель.

– Это еще проще. Перестать чувствовать себя лохом.

– Перестал?

– Нет.

– То есть сознание того, что ты владел технологиями позволяющими уничтожать планеты, пересекать вселенную в любых направлениях, не дает тебе возможности перестать ощущать себя лохом? Лохом на этой сраной планетке, на которой ты вообще когда-то являлся богом. Пусть локальным, но тебе подчинялись стихии, ты по произволу мог управлять царствами. Правый глаз, левый глаз. Да, тебе и еще паре таких как ты рептилоидов, эта планета вообще обязана своей цивилизацией.

Хорошо, не паре, десятку, даже, наверное, двум десяткам. Все равно, никак не лоху.

Я пожал плечами. Водитель включил приемник.

– Не возражаете? – спросил он.

Естественно запело «радио Шансон».

Я не возражал.

– Все равно я лох и никто иначе.

– Если ты лох, значит у тебя есть антагонист, который мешает тебе стать нелохом.

– Наверняка есть. – Я кивнул.

– И кто это?

– Ты идиот? А еще внутренний голос, – я засмеялся. – Я сам и есть свой антагонист. Моя слабость, лень, страх, безволие и, пожалуй, глупость. И пытаться бороться с этим джентельменским набором еще большая глупость, чем просто следовать своей глупости.

Я был доволен получившейся формулировкой.

Внутренний голос заткнулся, такси остановилось у ярко освещенного гостиничного подъезда.

Я сразу прошел в ресторан. Бабка зараза, угостила только сушками, а просидел я у нее целый день. Родственные души, блин.

И что дальше? Менять билет? Не оставаться же здесь на все пять дней.

В ожидании заказа потягивал кофе. За соседним столиком расположился известный российский фантаст. Как-то раз я был на встрече с ним в какой-то библиотеке, поэтому узнал.

Я внутренне усмехнулся: знал бы ты, приятель, что рядом с тобой сидит живой фантастический рассказ, а может, и повесть, или даже роман, смотря как писать.

К фантасту подсели еще двое, этих я не знал, официант принес моего лосося. Я цыкнул зубом, лосось оказался суховат, но съедобен. Как же я пал. Был ядовитым рептилоидом, скатился до вегетарианской обезьяны. И то не строгой, нарушаю свои же принципы. А как иначе, я же свой антагонист. Сам крал свою силу, и вот итог: силы нет, денег нет, ума и того нет.

За соседний столик принесли коньяк.

И какого хрена я заделался этим аутоантагонистом? Зачем? А главное, почему? Я задумался. Почему все мои воплощения шли с падением качества. Поэтому и шли. Жизнь – дерьмо, Мы стоим по горло в этом дерьме и должны быть благодарны Гаутаме Будде за совет: не колыхай!

А я колыхал. И сейчас колыхаю. Приехал хрен знает куда, хрен знает зачем.

Я отодвинул тарелку с остатками еды, достал ручку, взял салфетку, написал:

Цель – подтверждение рептилоидности, поставил крестик

Скрытая цель – самоутверждение, что не лох, – поставил минус.

Способ достижения скрытой цели, – тут и думать нечего – деньги. Заработать деньги. Можно украсть, – я человек гибких принципов. А для этого нужна сила, которой у меня нет. Есть только знание прошлых жизней. Что-то извлечь из этого можно? Я оглядел зал. Только продать сюжет, или написать самому, но продавать надо в Голливуд, все остальные денег заплатят мало, не покроет и транспортные расходы.

Что-то еще? Например, организовать клуб бывших рептилоидов. Нас уже двое с бабкой, могут проклюнуться еще ребята. И что характерно, мы все прошли через Египет. Возможно, если покопаться в нашей коллективной памяти, то можно найти что-то ценное. Пару уцелевших от разграбления царских захоронений. Или разбудить скрытые внутренние способности? Мы же не просто так, мы же из пантеона. Вдруг что-то тлеет в глубинах мозга? Телепатия, телекинез, телепортация.

Или выйти на контакт с инопланетянами. Совсем бред, конечно. Да и для своих мы уже давно чужие, к тому же у них даже понятия о посмертном существовании не было. Не объяснить, да и не факт, что та цивилизация уцелела. Войну, как я помню, мы проигрывали.

Я посмотрел на свои руки, представил, как погружаю их в управляющий гель, вхожу в контакт с кораблем… звезда по курсу, белый карлик – база вражеского флота. Пожалуй, единственная удачная наша операция. Залп!

Грохот уроненного официантом подноса возвратил меня в реальность. На секунду мне показалось, что у меня по шесть пальцев на руках.

Отправил бабке эсэмеску, что хочу завтра снова приехать. Та тут же ответила согласием. Расплатившись, встал, и, проходя мимо соседнего столика, вежливо кивнул известному фантасту, он так же вежливо мне ответил. По пути в номер заглянул на ресепшн и зарегистрировался на фестиваль. Зря, что ли сюда приехал?

Утром особенно тщательно чистил зубы, пальпировал десну, разглядывал в зеркале клыки. Ничего необычного, все человеческое. Расстроился даже.

На фестиваль не пошел, поехал к бабке. По дороге купил кухонный нож, так, на всякий случай,  ночью много чего привиделось. Из такси вышел за квартал, свою двустороннюю куртку надел на вывернутую сторону еще в спортивном магазине, где покупал балаклаву. Шел, глядя под ноги, надеюсь, все же не Москва, камер на каждый столб еще не понавешали. Но лучше предохраниться получше. В вывернутой куртке, в черной шапке натянутой на брови и нос, ощущал себя маньяком-убийцей из кино.

– Здравствуй, – Анастасия Петровна кивнула и прошла на кухню.

 Я шел следом, чувствуя пальцем острие ножа, спрятанного в рукаве свитера.

– Вспомнил еще что-то? – спросила она, садясь за стол спиной к окну. Руки она спрятала под стол, кофе не предложила.

– Вспомнил, –  я покосился на чайник на газовой плите. – Чайник поставлю?

– Ставь, – равнодушно ответила бабка.

Пока я наливал воду из-под крана, зажигал газ, ставил чайник, она внимательно следила за каждым моим движением. Что она там под столом прятала, надеюсь, не пистолет?

– Вы тоже что-то вспомнили, как я вижу? – улыбнулся я, усаживаясь напротив.

Бабка не ответила. Я удивленно поднял брови.

– Рассказывай.

– Ну у меня есть основания полагать, что той девчонкой с рисунка был я, – я продолжал улыбаться.

– И что? – спросила бабка. – История давняя, тыщи лет прошли, чего ножик в рукаве прятать?

«Глазастая бабка, недаром с зеками всю жизнь», – подумал я.

– Зубов-то нет теперь, хоть ножик. А у вас под столом пистолетик никак?

Анастасия Петровна усмехнулась и вытащила руки из-под стола. Я обалдел, в каждой было зажато по кинжалу с двумя лезвиями, направленными в противоположные стороны. Такие назывались «халади», если я не ошибался, индийское изобретение.