Чужое небо

Владимир часто думал об их совместной жизни с Анной, и не мог не видеть, что многое у них получалось. Всевозможные трудности они всегда стремились преодолевать вместе. Он и сейчас в своей душе питал надежду на то, что и среди немок найдется порядочная женщина, которая станет для него надежной женой и опорой. Именно с ней будет легче преодолевать возникшие трудности. Он прекрасно знал, что и в Германии не все будет сладко, тем более, у него возраст был довольно солидный. Все придется начинать с нуля. И это его очень беспокоило. Своими мыслями о сложностях возможной жизни он делился с соседями. Они все это прекрасно понимали, однако сворачивать с пути ему не советовали. Особенно усердствовал в этом плане Иван Петрович. Его усердие Владимира иногда пугало, так как он в этой стране вообще не был. Старик уверял его в том, что в Германии никто и никогда не пропадал и не пропадет. Нужно только честно работать. Во многом Владимир соглашался, он сам прекрасно видел реальную жизнь в своей стране, которая с каждым днем все ухудшалась и ухудшалась. В его памяти остался эпизод, рассказанный Иваном Петровичем. Он в расцвете сил, когда еще работал на заводе, на имя младшей дочери положил тысячу рублей на сберкнижку. Деньги по тем временам были большие. Хотел в день ее совершеннолетия сделать подарок. День в день, час в час, только через пятнадцать лет пенсионеры пришли снимать вклад. Пришла и дочь с новым паспортом. Сотрудница очень долго искала бумаги. Нашла, стала считать. Молодой гражданке демократической России причиталось получить всего…16 копеек!!! У стариков дух перехватило, Ивана Петровича чуть удар не хватил. Ему было стыдно перед дочерью за все то, что творилось в стране. Было обидно и за деньги, которые он отдал тем, кто грабил людей, сделал его старость нищенской, рушил надежды молодых на лучшее будущее…

Владимир вновь дал объявление в газету. Содержание одного из писем его сильно заинтересовало, обнадежило. Людмила, так звали очередную «невесту», писала о том, что у нее прекрасная семья, дети уже взрослые, все имеют свои семьи, жилье, работают. Прописала и о том, какого она хочет иметь мужа. В отличие от других абоненток она не приглашала его к себе домой, а сама навязчиво к нему просилась в гости. Владимир сначала страшно расстроился. Его жилье к такому визиту явно не «дотягивало». Выручили жениха его соседи, которые обещали устроить женщине достойный прием. Продукты питания и все остальное прочее Владимир взял на себя. Он решил лицом в грязь не ударить. На рынке купил все самое свежее и лучшее. Спиртное купил в самом престижном магазине города.

Людмила приехала на такси в воскресенье, в полдень, как и было договорено. Из такси вышла довольно солидного вида женщина и довольно богато одетая. Несмотря на то, что на дворе стояла уже глубокая осень, и не так было холодно, она была одета в черную норковую шубу, из такой же живности и такого же цвета была ее красивая шапка, из-под которой выглядывали локоны ярко крашенных рыжих волос. Даже ее первые шаги по грязной дорожке к подъезду свидетельствовали, что эта женщина далеко не промах и знает себе цену. В этом убедились сразу же в квартире. Владимир, принимая из ее рук богатое одеяние, даже не знал, куда его получше повесить или положить. Трухнул и Иван Петрович. Он, как только «невеста» села на диван и начала разговор о погоде, мигом побежал в спальню переодеваться. Через пару минут из комнаты уже вышел «другой» мужчина. На нем ладно сидел костюм черного цвета, на его груди висела целая дюжина значков, напоминающих о трудовых достижениях в годы коммунистических пятилеток. При всем при этом сосед был при галстуке, что рассмешило Владимира. Он давненько не видел старика в таком наряде.

Первый тост был за знакомство, второй за Людмилу. Жених все пристальнее рассматривал свою невесту, которая сидела напротив его. Эта была женщина с очень крупной фигурой, откровенно говоря, о какой-либо ее стройности речи нельзя было вести. Плечи у нее были прямолинейного «покроя», груди довольно большие. Они почему-то сильно выпирали, несмотря на то что особа была одета в яркую красного цвета кофту, поверх которой плотно сидел черный пиджак. «Качество» ног он не мог определить, так как она была в брюках. Скорее всего, они были почти одинакового роста. В весе жених явно уступал, невеста «тянула» за центнер, а то и более. Владимир мельком окинул живот женщины и улыбнулся, когда представил себе, с каким трудом ей приходится стягивать его окружности и прятать расползающиеся складки жира. Его визуальное наблюдение за гостьей, которое сопровождалось теоретическими рассуждениями и анализом внутри его головы, было внезапно прервано сидящей особой с накрашенными губами и черными, как смоль, бровями. Она как-то незаметно протянула свою руку к его руке и сильно ее ущипнула. Мужчина улыбнулся, только и всего. Женщина поинтересовалась у него, курит ли он. Он покрутил головой, что значило, не курит. Несмотря на это, Людмила не успокоилась, а попросила его сходить в магазин и купить дорогих сигарет, дважды назвала их марку. На этом ее просьбы не закончились. Уже вслед уходящему она скороговоркой намекнула, что не мешало бы купить американское виски, которое она пила на дне рождения своей подруги. Закрыв за собой входную дверь, мужчина остановился. Ему хотелось вернуться назад и сказать этой особе, что американской водки у него нет, но есть другое импортное спиртное, которое также крепкое и дорогое. Однако он эту дурную мысль быстро от себя отогнал, ему не хотелось выглядеть простачком.

«Комок» находился недалеко от дома. К своему удивлению, название сигарет Владимир забыл. Наверное, у него даже память отшибло, уж больно неординарно вела себя в гостях его новая «невеста». Пожилая продавщица киоска, не то казашка, не то корейка в сортах или марках сигарет никакого понятия не имела. Пришлось купить три пачки самых дорогих. Виски были, однако на этикетке было невозможно прочитать страну изготовителя. Сигареты и спиртное в общей сложности «потянули» в денежном эквиваленте довольно приличную сумму. По дороге домой Владимир невольно думал, до чего же бывшие советские люди наивные и глупые. Под маркой импортного и заморского они видят панацею от всего того, что может излечить, обучить и даже одурманить. Вал импорта в большинстве своем был левым. Фальшивые товары местных ловкачей-производителей захлестнули все и вся на территории громадной страны. Личности, некогда убежденные в правоте идей и дела всенародной партии, быстро перестроились и стали через какой-то миг потребителями дешевого ширпотреба всевозможных мировых производителей.

Людмила купленное одобрила, оказывается, что она таких сигарет еще не курила и такое виски не пила. Пропустив очередную рюмку спиртного, она стала на все лады его нахваливать. Для Владимира оно ничего такого сверхъестественного не представляло.

Невесту стало понемногу «развозить». Она принялась очень оживленно говорить и курить. Курила она мастерски, как заядлый курильщик. Чувствовалось, что она имеет довольно приличный стаж курения, а может, и курила всю свою жизнь. Через клубы дыма, которые она мастерски испускала в разные стороны, порою нельзя было видеть сидящих. Владимир стал разглядывать ее руки. Нельзя было на все сто процентов утверждать, что они принадлежали человеку умственного труда. Пальцы ее рук были прилично толстыми, их кожа в некоторых местах была со вздутиями. Кое-где на коже были видны не то серые, не то темно-синие маленькие пятна. Одним словом, руки женщины нельзя было отнести к разряду красивых. Недостающую природную красоту компенсировало их «одеяние», что говорило о богатстве сидящей. На ее больших пальцах обеих рук красовались два увесистых перстня красивой отделки. Жених никакого понятия ни в золоте, ни в серебре не имел, но даже такая «осведомленность» позволяла ему думать о том, что эти два перстня и два кольца своеобразной формы, почему-то надетых на оба мизинца, могли составить приличное состояние, особенно для нищих людей. Ее запястья обеих рук охватывали толстые цепочки из золота.

Соседи, как и Владимир, не ожидали такого разворота событий. Иван Петрович, сидя в официальном костюме, был весь в поту и почему-то не горел желанием взять сигарету импортного производства. Он сидел молча, иногда дежурно поддакивал Людмиле, которая умело дирижировала хозяевами. Особенно доставалось хозяйке-бабке. Сначала она бегала как молодая, стараясь угодить незнакомой женщине. Потом притихла. Она, быстро раскусив далеко не женские «достоинства» гостьи, все время пропадала на кухне, только изредка высовывала голову в ожидании очередного указания от своего мужа.

Чем дальше продолжалось застолье, тем больше Владимир убеждался, что Людмила далеко недурная женщина. В этом он убедился, как только они подошли к обсуждению главного вопроса, ради чего она, собственно говоря, и приехала. Она без всякого стеснения «прочитала» монолог о своих достоинствах и о своих проблемах, что очень ошарашило жениха. По ее словам, она «произошла» от родителей, которые были чистокровными немцами, и поэтому она сама является чистокровной немкой. И это достоинство, по ее мнению, не вызовет проблем на ее исторической родине. Не забыла она и сказать, что в настоящее время русские немки на особом счету. У нее самой не один десяток претендентов, которые хотят уехать за бугор. Она очень боится ошибиться в своем выборе, поэтому к делу относится очень скрупулезно. Она успела похвалиться и тем, что к ней свататься приезжают не только простые клерки, но и мужчины с «Мерседесами». Консультантом в этом деле для нее является бабка из ее подъезда, где она проживает. Только знахарка, по ее словам, может определить по фотографии или просто так мужчину, который может занять любовное ложе с чистокровной немкой. Не последнюю роль в этом играет и книга-гороскоп, откуда бабка черпает знания о совместимости или несовместимости Людмилы и ее будущего мужа. Из рассказа полупьяной гостьи получалось, что только Владимир ей пригож и только он ее достоин. Жених всему этому не придавал особого внимания, его невеста была уже в пьяном угаре. Совсем другую реакцию у него вызвало поведение его соседей, которые после окончания монолога немки, стали нахваливать своего жениха. Они то одновременно, то в отдельности расписывали деловые и человеческие достоинства своего любимого соседа. По пьяной лавочке они надавали «пинка» Анне, и всем тем, кто когда-либо обманывал Владимира. Не забыли они и упомянуть о том, что его зарплата превышает в несколько раз зарплату самого умного профессора. В какой-то момент у Владимира возникало желание остановить их сладостные монологи, стукнуть кулаком по столу и на этом прекратить сватовство-спектакль. Однако он этого не делал. Ему было жалко стариков, которые чисто по-человечески, чисто по-отцовски, чисто по-матерински хотели помочь ему, как сыну, как великовозрастному ребенку, который все еще не нашел свою нишу в этом обществе. Ловя себя на этих мыслях, он продолжал слушать хвалебные речи в свой адрес, иногда что-то бурчал себе под нос. Он только порою чувствовал, как его уши становились то холодными, то горячими. Очередной тост за здоровье Владимира все выпили стоя. Он уже не мог не видеть восхитительного взгляда Людмилы в свою сторону, не говоря уже о соседях. Старик с бабкой были на седьмом небе, они как дети по переменке подходили к жениху и чмокали его в маленькую плешинку на его голове. Все это смешило Владимира, но он понимал, что соседи делают все возможное, авось – что что-то разумное и получится.

Людмила неожиданно для всех заплакала. Оказалось, что ее бывший муж сгорел от водки десять лет назад, оставив ей двух маленьких детей. Она в настоящее время живет в старой «хрущевке» и не имеет возможности пригласить Владимира к себе в гости, так как ее квартира требует капитального ремонта. Денег для ремонта нет. У жениха сразу же защемило сердце, когда он увидел ее крупные слезы и услышал ее причитания. Даже клубы табачного дыма, которые она продолжала выпускать, стали для него приятными и сладкими. Его чувства жалости и сострадания прервала сама Людмила. Она подошла к своему жениху, чмокнула его в щечку и ласково произнесла:

– Вовчик, мой дорогой, ты мне судьбой послан… Помоги мне деньгами, я всю жизнь одна лямку тянула и тяну…

Владимир от ее неожиданной просьбы несколько опешил. Через несколько мгновений он вообще чуть было не потерял дар речи, когда немка назвала ему сумму. Она была со многими нулями. Он сначала не мог из-за алкогольного дурмана их по-настоящему сосчитать. Он стоял и молчал. Людмила продолжала наседать. Со слезами на глазах она стала заверять мужчину в том, что перед выездом в Германию она продаст свою квартиру и с ним рассчитается. Затем вновь повторила, что он у нее твердый кандидат для создания семьи. Владимир от ее истошных заверений несколько протрезвел, ему уже с трудом верилось в искренность этой женщины. Скорее всего, он бы отказал в ее просьбе. Помешал ему это сделать Иван Петрович, который встал на сторону молящей. Они начали оба жалобно просить у него денег для ремонта. Жених кисло улыбнулся и покинул компанию. Через некоторое время он принес требуемую сумму денег. На радостях Людмила подошла к своему спонсору и крепко поцеловала его в губы. Он на ее поцелуй не ответил. Он почему-то почувствовал, что это ее первый и последний поцелуй в его жизни. Он невольно подумал и о том, что его трудовые деньги никогда к нему не возвернутся.

Впоследствии это так и оказалось. Через пару дней Иванов с одним из работников фирмы поехал выполнять заказ клиента. Адресат проживал в самом отдаленном микрорайоне города. Улица, на которой он жил, представляла собою грунтовую дорогу, пестрящую ямами и горами выброшенного мусора. Владимира страшила не только улица, но и дома, в которых жили люди. Двухэтажка, в которой жил его заказчик дверей, представляла собой не то барак, не то большой саманный дом старой постройки. Стены «особняка» настолько были обшарпаны, что виднелись полусгнившие бруски или доски. Вход в подъезд напоминал собой каток, на котором в случае неудачного падения можно было если не убиться, то основательно пораниться. Владимир с трудом открыл тяжелую дверь, которая скрипела, как несмазанная телега у нерадивого хозяина. Затем он поднялся по шатающейся скрипящей лестнице и стал стучать в дверь квартиры, номер которой был указан в заказе. Никто не отвечал, постучал опять и сильнее, опять молчание. Он постучал еще сильнее, так, что казалось – дверь не выдержит. Стучал он без всякого злорадства, работа с клиентами его многому научила. Были случаи, когда заказчики забывали о своих дверях. Бывало и другое… Владимир постучал в дверь соседей. Никто на его стук не реагировал. Он прислушался. По шуму, который исходил из соседней квартиры, он не сомневался, что там шла глубокая пьянка, притом чувствовалось преимущество мужчин. Он еще раз постучал. Через некоторое время дверь открылась и на пороге появился мужчина, который был упитанный и высокого роста. Узнав о цели визита незнакомца, он вошел в зал и стал звать соседа. Сосед пришел не сразу, скорее всего, у него не было большого желания покидать компанию, пир был в самом разгаре. Он пришел минут через пять. Это был мужчина лет 40-45, лысый, с коротким несколько крючковатым носом. Узнав о том, что ему привезли дверь, он неслыханно обрадовался. Он то ли на радостях, то ли у него появилось желание еще выпить стал навязчиво приглашать Владимира к столу. Тот отнекивался, ссылаясь на нехватку времени. Но не тут-то было. Неизвестно откуда появился знакомый упитанный. Он и лысый буквально внесли Владимира в коридор, а затем усадили его в кухню, за маленький столик. Толян, так назвал себя заказчик, принес ему полный стакан самогонки и предложил выпить за здоровье Людки, так звали его соседку. После этого он мгновенно исчез, заверив работника фирмы, что через десять минут возвернется. Владимир, недолго думая, немного пригубил. Из своего жизненного опыта он прекрасно знал, что в этих компаниях лучший друг – это пьяный друг. Он также знал, что любая попытка трезвого человека навести здесь порядок может плохо закончиться. В лучшем случае, набьют физиономию или выкинут в окно, или того хуже… При этих мыслях он несколько съежился и втянул голову в плечи. Затем снял шапочку с головы и положил ее на стол. Он решил еще раз пригубить, поднес стакан к своим губам и внезапно его опустил. Стакан был явно грязный, на его дне было что-то синее, скорее всего, его по-настоящему не промыли, и следы не то из-под синьки-порошка или другого какого-то красителя в нем остались. Владимир, как опытный знаток самогонки, прекрасно знал чудодействующие и очистительные свойства первача. Дальнейшее «знакомство» с сосудом совсем отбило у него желание пить эту жидкость. На самой верхней части стакана остались следы чьих-то пальцев, обильно смоченных слюной, а может, и соплями… Это было отчетливо видно, тем более, лучи солнца через кухонное окно весело играли на стакане. Сжав губы и полузакрыв глаза, он взял стакан и его содержимое быстро вылил в раковину. После «распития» он стал прислушиваться к голосам тех, кто сидел за столом в зале. Среди мужских голосов гость четко прослеживал голос женщины. При этом женский голос ему был явно знакомый. Невольно для себя, он почувствовал, что какая-то неведомая сила заставляет его выглянуть из-за шторы на кухне, которая условно служила дверью. Он осторожно встал из-за стола и высунул голову. За длинным столом, стоящим посреди зала, сидело около десятка мужчин. Все они были далеко не пионерского возраста. В самом центре стола, скорее всего, на правах хозяйки, сидела не кто иная как Людмила, его невеста. При виде важной некогда особы, которая нагнала страх на соседей-стариков, ему на какое-то время стало не по себе. Он машинально отпрянул и скрылся за занавеской. Он стал осмысливать происшедшее и происходящее. Он нисколько не сомневался, что верховодила пьяной компанией именно эта немка, у которой он был самый твердый кандидат в женихи. После двух-трех минут размышлений он вновь высунул голову из-за занавески. Пьяной компании было не до него, никто из сидящих на него внимания не обращал. Сейчас он имел возможность спокойно наблюдать за Людмилой. В метрах семи – десяти перед ним сидела уже другая женщина, которая была у него совсем недавно. Это была довольно толстая женщина с рыжими взлохмаченными волосами. Ее упитанное лицо без всякой «штукатурки» представляло собою обычную физиономию насквозь пропитой бабы. Вместо черных бровей, которые делали ее несколько раньше привлекательной, были не то рыжие, не то даже полубелые волосы. Она сидела без бюстгальтера, свидетельством этому являлось то, что ее груди были «распущены». Они то и дело выпадывали из-под ее халата.

Наблюдение из засады продолжалось недолго. Однако этого для Владимира хватило, чтобы четко понять, в какое он дерьмо наступил. Толян почему-то все не приходил, а показываться на пьяный мир ему ой как не хотелось. Ситуация складывалась довольно непростая. Владимир решил ждать. Прошло пяти минут. Пьянка продолжалась полным ходом. Хоть каким-то образом скоротать время он решил выйти из засады. Он незаметно и очень тихо вышел в коридор. Коридор был очень узкий, где-то метр с небольшим и порядка четырех метров длины. Стены его были обшарпаны, кое-где виднелись ямки не то от выдернутых гвоздей, не то от следа молотка или от другого металлического предмета. Пол в коридоре, как и на кухне, был очень зыбкий, словно хотел провалиться вниз и обрушиться на голову соседей, не то был готов отпружинить идущего по нему и немного подбросить его к потолку. Потолок также был далек от идеального состояния. На нем проглядывались следы полусгнивших досок. Удивила Владимира и лампочка, висящая под потолком, она была черного цвета и висела каким-то образом на оголенном электрическом проводе. Скорее всего, когда-то произошло короткое замыкание и все перегорело, а умелых рук в этой квартире явно не доставало.

Его осмотр «достопримечательностей» прервал какой-то мужчина, который стремительно выскочил из зала и мигом пересек коридор, затем быстро скрылся за синими дверями неведомого помещения. Владимир мужчину полностью не видел, он появился за его спиной. Он только слышал, что в штанах бегущего что-то пукало и свистело, и все эти «процессы» обильно сопровождались матерщиной, которую он изрекал. Владимир развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел в сторону синей двери. Неведомым помещением оказался туалет. В этом он уже нисколько не сомневался. Посетитель приятного заведения так бурно и страстно оправлялся, что, казалось, его не то кряхтение, не то смачное сморкание слышали жители соседнего подъезда или даже соседнего дома.

Владимиру ничего не оставалось делать, как ждать, когда посетитель выйдет и вызовет в очередной раз Толяна. Через некоторое время дверь туалета открылась и из него вышел не кто иной как заказчик двери. Толян, увидев работника фирмы, сначала не «врубился», наверное, надеялся увидеть своего собутыльника, желающего, как и он, сходить по-маленькому или по-большому. Он тупо смотрел на Владимира и хлопал маленькими глазами. Только через некоторое время, скорее всего, у него что-то «замкнуло» в голове, и он вспомнил о своей двери.

Установка двери заняла около двух часов, хотя у большинства клиентов Владимир с напарником устанавливал значительно быстрее. Виновником этому явился хозяин, по словам которого, он сам делал попытку установить новые двери, правда не железные, а деревянные. Деревянные косяки были страшно изуродованные.

Не успели еще занести железную дверь, как ее хозяин быстро разделся и полез в ванную. Он открыл кран с холодной водой и стал заполнять ею емкость. Вскоре он, немного поеживаясь и фыркая от удовольствия, начал вести монолог о своих собутыльниках и о своей соседке. Его собутыльниками в основе были офицерами из трудовой колонии. Основной «удар» Толян нанес по Людмиле. Он очень долго и очень многое болтал о своей соседке. Свой монолог он иногда прерывал. В это время он то засыпал, то скрывался под водой. Последнее пугало работающих, они боялись, что мужчина под водой захлебнется и отдаст концы. Особенно боялся этого напарник Владимира, который работал в фирме первый месяц и проходил испытательный срок. Молодой парень частенько заглядывал в ванную комнату, иногда брал Толяна за остатки его волос и вытаскивал его голову из воды. «Утопленник» в ответ на это что-то бормотал себе под нос. На какое-то время его мозги получали «просвет» и он вновь начинал свой монолог.

Из его пьяного монолога Владимир очень многое узнал из жизни своей «невесты». Многое для него до сего времени было неведомым. Людмила родилась в деревне, здесь и нашла своего любимого, который после «дембеля» подался в милицию. По словам Толяна, в то время носить красную фуражку хотели те, кто не хотел работать или не дружил с грамотой. Новоиспеченному милиционеру с двумя лычками на погонах сразу же дали комнату в трехкомнатной квартире. Простому работяге в те времена даже десять квадратов в таком большом городе и не снились, а милиционеру вот дали, притом в самом его центре. Младший сержант был водителем, возил начальника. Какого начальника, Толян почему-то не сказал, не стал этим интересоваться и Владимир. У соседей сначала все шло хорошо. Через пять лет неожиданно нагрянула беда. Однажды весной муж Людмилы повез своего начальника на «блядки» в деревню, расположенную в трех километрах от города. Ну и там нализались под завязку. Из деревни выехали рано утром, хотели на работу успеть. Трагедия произошла на дороге. Небольшие лужи воды от снега, растаявшего днем под весенним солнцем, к утру основательно промерзли и представляли собой настоящий каток. Водитель УАЗа, который несся на большой скорости, то ли растерялся, то ли немного заснул за рулем, не смог справиться с управлением машины. Ее стало мотать из стороны в сторону, потом она ударилась о грузовик, который шел ей навстречу. Удар пришелся на то место, где сидел водитель. «Блядки» для милиционеров закончились очень плачевно. Водитель погиб, начальник отделался ушибами и пролежал в больнице около двух недель. Для личного состава милиции и для окружающих официально было сообщено, что сержант погиб при исполнении служебных обязанностей.

После смерти мужа на руках Людмилы осталось двое детей, сын и дочь. Жизнь у нее пошла под откос. Другого суженого она не нашла, а может, и не хотела. Лет десять назад соседка была красивой и стройной, да и сейчас она не уродина, если хорошо себя «приберет», да и в постели она баба что надо. Сказав эти слова, Толян вытащил руку из воды, и задрав большой палец руки вверх, весело засмеялся. Не скрыл он от работающих и весомое достоинство Людмилы, как ее страсть к военным. Причину этого вскоре объяснил сам Толян. Он, несмотря на воздействие алкоголя, быстро выскочил из ванной и в чем мать его родила, продефилировал к шифоньеру, который стоял в зале. Затем он вытащил из него милицейский китель и одел его на свое тело. Китель с погонами майора милиции был еще впору офицеру запаса. Потом он стал маршировать по залу и отдавать громкие, непонятно кому, команды. После «муштры» он снял китель и вновь залез в ванную. Смачно высморкавшись из обеих ноздрей на пол ванной комнаты, он опять начал монолог. Чем больше «испускал» информации хозяин квартиры о Людмиле, тем мрачнее и тоскливее становилось на душе у Владимира. Прошлое «невесты» убивало «жениха». Ее дети, которые по словам Толяна, «выпали» не из того места приносили женщине много проблем. Ее двадцатипятилетний первенец-сынок, не окончив восьми классов, нигде не работал. Не работала и ее дочь, которая очень любила выпить и трахаться с мужиками. Они, насытившись ею, довольно часто ее избивали. Молодуха три раза выходила замуж и все без толку.

Демократические перемены в стране внесли свои коррективы и в жизнь обитателей милицейской квартиры. Пять лет назад два соседа-милиционера уехали в горячую точку. Для одного из них командировка оказалась последней. Гроб с телом погибшего соседа привез другой сосед. Оба сержанта получили равные высокие боевые награды, правда, один посмертно, другой при жизни. В одной комнате были слезы и горе, в другой радость и страстные поцелуи. Совсем недавно соседи Людмилы выехали из «общаги». Они получили отдельные квартиры – одна как семья погибшего, другая как семья героя, правда, еще живого. Трехкомнатная квартира, в которой жила Людмила со своими детьми, нуждалась в ремонте, притом в основательном.

Информация Толяна о половой страсти «невесты» Владимира очень бесила. Она также вызывало ухмылки и у его напарника. Хотя Людка мужа не искала, однако она была порядочной стервой, которая, по словам отставника, пропустила через себя целый мотострелковый батальон. Владимиру не хотелось верить в эту чушь, но он почему-то верил. Он прекрасно знал, что подвыпившие люди, как правило, очень редко кривят душой. Ведь недаром в народе говорят, что у трезвого человека на уме, то у пьяного – на языке. И это жизненное кредо подтвердилось уже в самом конце работы. Толян не подозревал, что Владимир имел какие-то планы на его соседку. Он сказал, что Людмила вскоре выйдет замуж за нового русского, который сильно рвется за бугор. Он на радостях отвалил ей большую кучу денег для ремонта квартиры. После этого Владимир для себя окончательно решил, что короткая история с Людмилой – уже законченный роман. У него на душе было скверно, ему неожиданно для себя захотелось расслабиться и поболтать с плешивым офицером запаса. Он вытащил из кармана деньги и отправил своего напарника в магазин. Юрка, так звали его напарника, также был не против выпить и послушать очередные сплетни лысого. Пока Юрка ходил за водкой и закуской, Толян вылез из ванной и пошел в комнату переодеваться. Через некоторое время перед Владимиром появился мужчина уже в другом одеянии. Оно было скромное и примитивное. Толян просто-напросто напялил на себя офицерские кальсоны. Они из-за частой стирки, а может, из-за давности существования, были не то серого, не то светло-синего цвета. В некоторых местах сияли дырки, из-под которых выглядывали его телеса.

Юрка вернулся очень быстро, что обрадовало ожидающих. К хлебу, колбасе и литровке-бутылке, которую он купил, хозяин прибавил малосольные огурцы и большой шматок сала. Первый тост за «железного друга» был, кстати для Владимира. Спиртное приятно разошлось по его телу, немного вскружило голову. Гости навострили уши для восприятия очередных сплетен хозяина. Но не получилось. Неожиданно для всех в металлическую дверь кто-то сильно постучал. Толян открыл дверь, на пороге появилась женщина. Она быстро схватила его обеими руками за уши, притянула их к себе и смачно чмокнула губами его лысину. Толян от удовольствия крякнул и, в свою очередь, шлепнул рукой женщину по заднице. Она, восприняв это как должное, неожиданно разразилась матерной бранью в несколько этажей, которая адресовалась неведомому продавцу «комка». Гостей мат вошедшей сильно удивил. Однако незнакомые мужчины ничуть не изменили ее поведения. Она смело вошла на кухню и не то пропитым, не то простуженным голосом стала нахваливать «деловые качества» металлической двери. Ее болтовня быстро улетучилась при виде выпивки и закуски на столе. Однако она почему-то не ринулась к спиртному. Скорее всего, причиной тому был Толян. Она только сейчас заметила его одеяние, от удовольствия чуть было не заржала. Женщина и мужчина несколько секунд стояли напротив друг друга и весело смеялись. Первой противостояние нарушила женщина, она сделала выпад в сторону Толяна и мигом схватила рукой то, что выпучивалось из-под кальсон между его ног. Тот от неожиданности вскрикнул и немного отскочил в сторону, затем схватился обеими руками за свое интимное место. Из его глаз текли слезы. Дальнейшее поведение представительницы слабого пола работников фирмы просто шокировало. Она вошла в ванную комнату, дверь которой была открыта и стала раздеваться. Затем развернулась на сто восемьдесят градусов, и представ перед мужчинами в полной наготе, предупредила их о том, что пировать без нее запрещается. Хотя бесплатный стриптиз для мужчин был не очень продолжительным, но он произвел на них ошеломляющее впечатление. Толян объяснил причину визита Оксаны, так звали его знакомую. У нее дома не было ни ванны, ни мужа. Оксана оказалась компанейской женщиной и уже после первой рюмки стала рассказывать о себе. Кое-что она дополнила и о жизни Людмилы, которая два месяца назад устроилась работать в городском ломбарде, секретарем у директора. Он в недалеком прошлом был полковником милиции. Только сейчас Владимир понял источник «богатства» своей «невесты». Дальнейшее пребывание у Толяна он считал бессмысленным, и он покинул его квартиру.

К сожалению, быстро попасть домой не удалось. Не успели фирмачи отъехать от дома, как их микроавтобус почему-то заглох. Попытки Юрия завести двигатель были безуспешными. Мужчины почти полчаса «колдовали» над двигателем, но он не заводился. Решили проверить бензобак, стрелка датчика была на нуле. Водитель начал чертыхаться и материться, так как перед поездкой он заправился под завязку. Затем он полез под машину и уже окончательно убедился в том, что бензин был слит из топливного бака. Радовало то, что сливная пробка была на «соплях» ввернута в его днище. Голосовать на дороге в надежде «стрельнуть» десяток литров бензина было бессмысленно. Страна, плавающая в океане нефти, задыхалась от недостатка бензина, кое-где закрывались бензоколонки. Юрка, недолго думая, побежал на автобусную остановку. В его гараже была резервная канистра.

Начало темнеть. Владимир решил немного побродить. Он никогда не был в этом районе города и поэтому каждый дом и улица были для него новыми и незнакомыми. Перед ним показался продовольственный магазин, возле которого на скамеечке сидели три бабушки и один мужчина-казах, приблизительно такого возраста, что и он. Все они торговали. Перед ними, прямо на слегка припорошенной снегом земле, стояли банки с огурцами, а также с грибами. Здесь также стояло ведро с картофелем, небольшой мешок с семенами подсолнуха. Была и другая съестная всячина. В метрах трех от торгующих на корточках сидел молодой верзила, скорее всего, он был двухметрового роста, или около этого. Его физиономия представляла собой «изделие» далеко не первоклассной работы. Клочья густых рыжих волос, выглядывающих из-под шапки-ушанки, ниспадали на его уши. Они были очень большими и напоминали собой лопухи. Верзила о чем-то болтал с бабками и все время щелкал семечки, шелуха от которых разлеталась в стороны. Перед ним стояла бутылка вина, из которой он то и дело высасывал жидкость. Он чувствовал себя как владыка. Владимир зашел в магазин, в котором торговля шла полным полным ходом. Несмотря на то, что выбор продуктов питания был достаточно велик, в первую очередь, импортного производства, покупатели брали в основном отечественный хлеб и спиртные напитки. Поглазев на прилавки, он вышел на улицу и вновь подошел к торговкам. У него появилось желание купить банку маленьких грибов у казаха. Цена «кусалась», пришлось торговаться. Неожиданно к торгующим подъехал милицейский УАЗ, из которого вышли два милиционера. Они были с дубинками и с пистолетами. Дальше события развертывались очень нестандартно, в крайнем случае, так казалось Владимиру. Один из милиционеров, тот, что был повыше ростом и покрупнее, подошел к верзиле сзади и неожиданно для окружающих резко ударил его дубинкой. Удар пришелся по спине и немного срикошетил по шее. Верзила сильно вскрикнул и упал на колени. Оскалив зубы, он пополз в сторону машины. Затем привстав, он попытался залезть на заднее сидение УАЗа. И как раз в этот момент свою «изобретательность» показал другой «слуга» народа. По мнению Владимира, он был новичком. Об этом свидетельствовала его новая форма и его мальчишеский возраст. Он с силой ударил ногой в спину верзилы. Удар получился молниеносный и сильный. От его удара рыжий вскрикнул и ударился зубами о верхнюю часть полуоткрытой машины. Экзекуция на этом закончилась, скорее всего, милиционеры, посчитали, что этого достаточно. «Владыка» смиренно сидел на заднем сидении и рукавом вытирал кровь, сочившуюся из его рта. Нельзя было не заметить, что он от первого удара дубинкой основательно обмочился.

Бабки в один голос стали благодарить милиционеров за наведение порядка на торговой точке. Правда, одна из них начала причитать и плакать. Сквозь слезы она просила деток в милицейской форме не бить мальца, сидящего в машине. Новичок подошел к плачущей и тихо произнес:

– Бабушка, этот большой малец никогда уже не будет заниматься поборами. Не сделают этого и его дети… Одним словом, все будет у вас нормально…

Через пару минут машина уехала. Старухи еще долго судачили о благородстве милиционеров и о происках безусой пацанвы. Взрослые школьники довольно часто нарушали равномерный ход незаконной торговли бабок. Они плотным кольцом окружали торговую точку, набивали свои карманы семечками, затем убегали, конечно, не заплатив за лакомство ни копейки. Иногда издевались. Одна из бабок рассказала по этому поводу довольно плачевную историю, которая произошла этим летом. Ее подруга решила задержаться «на работе», так как люди еще бродили по улицам, да и желание подзаработать брало вверх над личной безопасностью. К ней подошли двое молодых ребят, хотели купить бутылку водки, просили за полцены. Женщина, конечно, не соглашалась. Один из парней неожиданно что-то поднес к ее глазам, от чего она потеряла сознание. Торговку сразу же отвезли в больницу. Уже позже узнали, что «пугалом» оказался муляж или нечто другое, напоминающее живую змею.

Неожиданно у Владимира в ходе затянувшейся беседы с торгашами в животе что-то заурчало, ему захотелось в туалет. Он прекрасно знал, что в этих краях общественный туалет и днем с огнем не сыщешь, и поэтому крепился, надеясь на то, что вот-вот приедет его напарник и все обойдется. Но увы, не получалось. Его желудок не на шутку взбесился. Он то потел, то краснел. Чувствуя безнадежность своего «биологического» положения, он решил обратиться к мужчине-казаху. Узнав об его «горе», тот весело рассмеялся и решил ему помочь. Его дом находился в нескольких шагах от рынка. Владимир без происшествий добрался до «приятного» заведения и облегченно вздохнул. Понимал его «счастье» и Максим, так назвал себя хозяин. Он пригласил его за стол покушать и выпить. Неожиданный гость не стал отнекиваться. Юрки все не было, желудок его больше не беспокоил, да и его голова проветрилась на морозном воздухе. Максим вытащил из холодильника литровую банку самогонки, затем налил каждому по полному граненому стакану. Такой объем спиртного Владимир пил очень-очень редко, но сейчас почему-то не отказался. Мужчины первый стакан пропустили свободно, соленые огурчики и соленые грибы были как раз кстати. Да и тема для разговора была чрезвычайно важной. Они стали костерить местные власти, которые с самого начала просоветской капитализации сделали общественные туалеты платными, что по меткому замечанию хозяина, резко сократило число засранцев из простого люда и увеличило число оных из числа верхушки. По его словам, это, вполне возможно, и правильно. Нищие живут на хлебе и воде, богатые жрут и пьют до отвала.

В подобной туалетной истории, которая приключилась с Владимиром, совсем недавно был и сам хозяин. Он работал тогда инженером и довольно часто ездил в командировки. Во время одной из них он ночью вынужден был сделать пересадку в небольшом сибирском городе, где добывалось очень много нефти. Он, довольно долго простояв в очереди, купил билет и решительно направился в зал ожидания. Возле входа, откуда ни возьмись, появились два парня в шапках-ушанках и потребовали билет. Один из них долго крутил его перед своими глазами, потом сказал, что вход в зал разрешен только тем, у кого поезд отправляется через шесть часов. Максим до времени «Ч» не дотягивал тридцать минут. Пришлось платить. Стражи порядка, пропустив его через металлическое препятствие, напоминающее вертушку для убоя скота на мясокомбинате, и получив деньги, квитанцию об оплате почему-то не выдали. На его вопросительный взгляд один из парней взял авторучку и на небольшом клочке бумаги сделал какую-то закорючку, затем усмехнулся и отдал «просящему». Тому ничего не оставалось делать, как взять сиюминутно испеченный «документ».

Зал ожидания был пуст наполовину, Максим выбрал себе место поудобнее. Он сел на скамеечку перед каким-то большим цветком или растением, и перед телевизором, который был прикреплен к потолку и висел на тонких канатиках. Место для отдыха было очень тихое и спокойное. Он снял зимние сапоги и поставил на них свои ноги, дабы дать им отдохнуть. Ремень дорожной сумки он взял под руку. Уснул он моментально, сказалась дальняя дорога и небольшой кутеж в поезде. Командированный проснулся где-то через три часа. Его первое желание надеть родные сапоги, ему выполнить не удалось. Вместо его новых, которые ему купила любимая жена на день рождения, стояли старые, разбитые сапоги. Несмотря на это, он и этому был очень рад. Они оказались того же размера, что и его уже бывшие новые.

Однако приключения на этом не закончились. Воры «увели» и его дорожную сумку, отрезав ее от ремня, который лежал рядом с ним. Пострадавшего неожиданно стал подпирать его желудок. Мужчина стремительно выскочил на перрон, надеясь найти туалет. Рядом его не было. Первый встречный прохожий сказал, что приятное заведение находился неподалеку от автоматической камеры хранения, за углом вокзала. Поиски ничего не дали, туалет как сквозь землю провалился. За углом вокзала, кроме груды камней и каких-то плит, запорошенных снегом, пассажир ничего не видел. Его выручил паренек, проходящий мимо, который с ухмылкой произнес:

– А Вы, господин, очень внимательно смотрите себе под ноги. Обязательно смотрите вниз, внизу будет лестница и подземный туалет…

Ничего не оставалось делать, как строго выполнять наставления молодого знатока. Максим сделал еще несколько шагов вперед. При очень тусклом свете фонаря он увидел небольшую дыру, которая чем-то напоминала не то лаз партизанской землянки или вход, наспех сооруженного бомбоубежища. Так как на пути дальнейшего следования в туалет никакого источника света не было, ему пришлось спускаться на авось, опираясь руками об стенку, которая внезапно появилась в кромешной тьме. На середине пути с тем, кто мечтал оправиться, произошло непредвиденное. Неожиданно он наступил на что-то мягкое, поскользнулся и кувырком полетел вниз. Он, прилично ударившись головой о что-то металлическое, невольно увидел перед своими глазами тусклый луч света. Сомнений уже у него не было, это был долгожданный туалет. Он напоминал собою небольшой подвал, из которого несло холодом и вонью. С его потолка капала вода, по углам комнаты четко вырисовывались различного размера и конфигурации белые снежные сосульки. Над отхожим местом сбоку располагалась довольно крупного сечения металлическая труба, из которой периодами не то лилась, не то просто журчала вода. Упавшему с лестницы ничего не оставалось делать, как сделать свое естественное дело.

Уже потом, когда ему значительно полегчало, он снял с себя верхнюю одежду. Его куртка, шапка, брюки и сапоги оказались в человеческом дерьме. Только сейчас до него дошло, что большинство высокоорганизованных существ, имеющих две руки и две ноги, а также и еще голову, дабы не сдавать нормативы спортивного скалолазания и не сломать себе шею, просто-напросто оправляли свои естественные надобности прямо на ступеньках. Мороз делал свое дело, и поэтому вместо лестницы получился своеобразный ледяной каток, в определенной мере состоящий из человеческого дерьма и мочи. Кучи человеческого дерьма были не только здесь внизу, но и вокруг груды кирпичей наверху. Это сейчас только понял неудачник, когда он наверху искал туалет. До этого он думал, что мало приметные бугорки, просто есть комья снега. В заключение первой части своей смешной истории Максим сделал теоретическое заключение. Нет денег – вали в штаны. Затем он предложил новый тост, правда, не за засранцев некогда богатой и великой страны, а за то, чтобы больше было бесплатных туалетов. Владимир этот тост без всяких амбиций поддержал.

Хозяин, сделав небольшую передышку, опять принялся смаковать о причудах своего пребывания на ночном вокзале сибирского города. После посещения бесплатного туалета и косметической очистки от человеческого дерьма, он в летней форме одежды направился в сторону главного входа. Шапку, брюки, пиджак, носки ему пришлось завернуть в зимнюю куртку. Сам же он остался в зимних ботинках и в спортивном трико. До входа в вокзал одинокие прохожие его не замечали, а может, им было все безразлично. Однако для желающего попасть во внутрь здания, это были только цветочки, ягодки для него, оказывается, были еще впереди. Стоило только ему переступить порог помещения, как медленно, но очень уверенно полузаспанная толпа сидящих и стоящих вокзальных зевак стала глазеть на вошедшего. Стремясь хоть как-то уйти от этих взглядов, он сделал попытку шмыгнуть в зал ожидания. Но, увы… Опять двое, но уже очень упитанных и бритоголовых стражей, преградили ему путь. Затем попросили его предъявить железнодорожный билет. Максим мотнул головой, хотя его билет и «квитанция» лежали во внутреннем кармане пиджака, который находился в «объятиях» зимней куртки. Неожиданно один из бритоголовых зажал нос и поинтересовался, что случилось с пассажиром. Только сейчас, находясь в тепле, он и сам почувствовал вокруг себя неприятный запах человеческого дерьма. Объяснения новоявленного «туалетного» работника о причинах появления специфического запаха контролеры к своему сердцу близко не воспринимали. К пассажиру неожиданно подошел омоновец, грубо схватил его за шиворот, и подталкивая дубинкой, повел его к дежурному по вокзалу. Дежурная, довольно милая женщина, узнав об «особенностях» пассажира, позвонила в милицию и попросила срочно приехать наряд. Хотя на вокзале были и свои милиционеры, которые, наверное, не хотели возиться с вонючим пассажиром.

До приезда наряда вонючего пассажира выставили на свежий воздух. На улице было чуть за тридцать градусов мороза. В милиции сделали еще проще. Молодой тупорылый сержант, хорошо врезав дубинкой по спине казаха, приказал ему догола раздеться. Затем приказал ему идти в туалет и помыться. После окончания водной «процедуры» несчастный тщательно помыл туалет и побрызгал его одеколоном, который принес ему милиционер. Поглядеть на абсолютно голого мужика изъявил желание дежурный по отделу. Максим, приняв строевую стойку, очень бойко отвечал на вопросы офицера. Затем его попросили подписать какую-то бумагу. Его попытка, хоть что-то прочитать, успехом не увенчалась. Во-первых, почерк начальника был слишком неразборчивым. Во-вторых, милиционер с маленькими звездочками на погонах дал ему понять, что здесь он начальник и поэтому он всегда прав. Эпилогом довольно смешной истории явилось то, что домой Максим приехал только через неделю. Весь срок «наказания» он использовался, как рабочая сила. Домой приехал во всем чистом одеянии, правда, без часов. Их просто забрали стражи правопорядка, за услуги и за «вредность».

Максим оказался простодушным мужчной, не скрягой. Он подарил гостю трехлитровую банку грибов, что, конечно, его очень обрадовало. Грибы всегда напоминали ему далекое детство и его родителей. Он тепло поблагодарил хозяина за гостеприимство и вышел на улицу.

На улице уже было темно, возле рынка также никого не было. Юрка, прогрев двигатель, ждал своего шефа. Через полчаса Владимир был дома. Он быстро разделся и полез в ванну, затем стал анализировать то, что услышал сегодня от Толяна о Людмиле. Он еще не верил в эти возможные сплетни. Вспомнив на какой-то миг поцелуй прокуренной «невесты», он быстро встал из ванной и стал искать зубную щетку с зубной пастой. Затем стал быстро и с ожесточением чистить свои зубы и полоскать рот. Ему хотелось навсегда искоренить некогда «приятный» запах курева и поцелуя этой женщины. Он вновь опустился в воду и все думал, думал.

На следующий день Владимир к обеду позвонил Людмиле на работу. Из трубки раздался ангельский голосок, который сразу стал интересоваться его здоровьем и успехами. Его попытки перевести разговор на щепетильную тему к успеху не приводили. Женщина не давала ему раскрыть рот. Она тараторила о том, что у нее все идет гладко и без проблем. Ремонт квартиры у нее уже заканчивают, и она сейчас в поте лица работает над оформлением документов на выезд. Воркующий голосок прощебетал и о финансовых трудностях. Владимир сразу понял, к чему она клонит. Он решительно прервал ее монолог, что вызвало ее явное раздражение. Вовик, так она называла своего «жениха», не на шутку рассердился. Он без всяких подходов и преамбул решил рассказать все, что он видел и слышал об этой чистокровной немке. Получилось, что он почти по-военному отчихвостил свою «невесту». Его монолог также содержал в себе нецензурную брань, построенную в несколько этажей. Владимира, как говорят в народе, прорвало. Его бесило, что так называемая чистокровная немка на самом деле была малообразованной и нищей женщиной, кроме этого, она была еще первостатейной проституткой и пьяницей. Иногда он очень близко прижимал к своему уху телефонную трубку, думал, что она его не слушает. Нет, она его слушала и молчала.

Выпустив весь свой «пыл и пар», он потребовал незамедлительного возвращения своих денег. Бывшая «невеста» очень сухо и официально ответила, что деньги она возвратит ему через пару недель. Бывший жених не получил своих денег ни через неделю, ни через две, ни через месяц… Стоило только ему звонить в ломбард, как на другом конце провода раздавались какие-то помехи, потом следовали короткие гудки. Обращаться по поводу денег в милицию ему было неудобно, скорее всего, бесполезно. Он прекрасно понимал проигрышный исход своей партии, в которой взяла верх аферистка по имени Людмила.

Зуд по выезду в Германию у Владимира прошел быстро, постепенно стала выветриваться из его памяти, и надежда когда-либо встретиться с Анной. Он стремился жить, как все люди на этой земле. Неплохой заработок позволял одинокому мужчине вести безбедное существование, но без большого шика. Зимой заказов на изготовление дверей было меньше, в субботу и в воскресенье он, как правило, отдыхал. В эти дни он пропадал в мужской компании, которая в составе 3-4 человек посещала рестораны, сауны, выезжала на зимнюю рыбалку и охоту. «Мероприятия» не обходились без хорошего застолья, частенько в кругу мужчин были и женщины. Владимир постепенно втягивался в эту новую, так называемую, рыночную жизнь страны и города. Да и сама работа вносила коррективы в образ его жизни. Через месяц после истории с Людмилой, шеф фирмы предложил ему стать одним из его заместителей. Иванов долго не думал, сразу же согласился. Его новая работа в корне отличалось от предыдущей. Ему предстояло осуществлять контроль за исполнением заказов, а также оценочная стоимость заказов и произведенных работ. Новая должность потребовала наличие собственного транспорта. К удивлению руководства фирмы, да и недавних коллег по «железным занавескам», так прозвали в фирме железные двери, Владимир купил обыкновенный «Запорожец». Машине было десять лет, но она выглядела почти новой. Хозяин-продавец оказался толковым мужиком в автомобильном деле и ее сберег. Владимир не обижался на тех, кто над ним подшучивал, когда он подъезжал к фирме на стоянку, которая пополнялась разноцветными иномарками.

Наличие «быстрого» транспорта у «нового русского», к этому сословию кое-кто стал причислять и Владимира, довольно часто становилось темой для шуток и очередных анекдотов за столом у Ивана Петровича. Частенько, бывало, когда Николай после работы забегал на чай к своим родителям, одновременно приглашал к ним и их соседа. Новенький «Мерседес» достигал конечной цели через десять минут, подчиненный приезжал на двадцать-тридцать минут позже. И как уже это заведено у русских, всегда пил «штрафную. Николай все больше и больше доверял Владимиру в организации своего производства. В этом доверии основную роль, конечно, играли деловые качества мужчины. Его значение и роль возрастала с каждым месяцем, поднимался престиж и самой фирмы. О ней стали писать в областной прессе, ее руководителей приглашали и на местное телевидение. Далеко не последнее место в укреплении ее имиджа играла благотворительность. Фирмачи оказывали безвозмездно денежную помощь многим воинам-афганцам, одиноким инвалидам и детским садикам. Сибиряки, как и вся страна, независимо от социального положения, все больше и больше одевались в «металл».

Нарастающий вал преступности вынуждал руководство фирмы совершенствовать запирающие свойства замков и дверей. Некоторые клиенты жаловались, что двери, произведенные фирмой, ворами вскрываются. Жалобы людей вынуждали руководителей «двигать» мозгами. Шеф и его заместители довольно часто просиживали в кабинете, дабы найти скорейший выход из создавшегося тупика. В городе число подобных фирм росло, они все больше и больше заявляли о себе. Николай делал все возможное, чтобы не разориться. Он лично сам побывал в тех квартирах, двери которых были вскрыты. Ради всевозможных запоров он побывал и у «новых русских», которые были его клиентами и довольно часто привозили «чудо-замки» из-за рубежа. Опирался он и на «Кулибиных» своей фирмы, в которой уже работало почти сто пятьдесят человек. Для «специалистов» ключного дела был установлен специальный приз – ящик «Русской водки». Прямо в цехе дверь заказчика проходила апробирование «взломщиков». Прошел месяц, второй… Приз продолжал стоять. «Кулибиным» конца двадцатого века оказался один из заказчиков, «новый русский», который лично сам приехал за заказом. Мужчина лет 50-55 лет, в длинном коричневом кожаном пальто, попросил установить дверь на специально сделанное приспособление и стал рассматривать результат работы сотрудников фирмы. Дверь ему понравилась. Мастер, видя довольную улыбку солидного клиента, стал интересоваться маркой замка для заказчика. С этой целью он подвел его к стеллажу -полке, на которой лежало около полусотни чудо-замков как отечественного, так и импортного производства. Но увы… клиент все замки забраковал. Мастеру ничего не оставалось делать, как еще раз проинформировать его о технической надежности лежащих замков. Новый русский всю эту информацию почему-то мимо своих ушей пропустил. После некоторого раздумья он вытащил мобильный телефон и стал куда-то звонить. Через две-три минуты в цех пришел довольно накачанный молодой человек, скорее всего, это был его водитель-телохранитель. Он подал своему шефу небольшой чемодан, в котором был замок импортного производства. Заказчик дал целую уйму указаний по установке чудо-замка и сказал, что завтра вечером он приедет еще раз посмотреть на дверь и произведет с фирмой рассчет. Мастеру ничего не оставалось делать, как проинформировать шефа о странностях богатого клиента.

На следующий день к приезду заказчика все было готово. Его дверь стояла на специальном стенде-нише, что соответствовало ее высоте, ширине и толщине, то есть тем размерам, которые он заказал. Николай и его заместители по-дружески встретили нового русского. Перед ними стоял уже немолодой мужчина в коричневом пальто из кожи, в джинсах и в добротных теплых сапогах импортного производства. Он почему-то был без головного убора, хотя на улице было очень холодно. Лицо его было необычным, во многом отличалось от тех физиономий новых русских, которые описывала печать или телевидение. На его левой щеке были заметны следы шрама, скорее всего, это был след ножа или другого острого предмета.

Новый русский еще долго рассматривал свой заказ, чувствовалось то, что все ему нравилось, все было сделано по его вкусу. После осмотра он достал из кармана брюк ключ и стал открывать дверь. Замок открылся легко, дверь также открылась очень легко, не издав никакого скрипа. Обе стороны были довольны. Клиент вытащил из кармана пальто «мобилку» и куда-то позвонил. Затем он направился в приемную директора фирмы, чтобы расплатиться за дверь. Директор по пути в свой кабинет в очередной раз похвалился качеством работы своей фирмы и сказал о том, что его замки одни из самых лучших в мире. Напомнил он и о специальном призе – ящике русской водки. Приз, скорее всего, и «достал» клиента. Он мгновенно из серьезного мужчины, на голове которого была копна седых волос, превратился в озорного пацана. Он заверил директора в том, что откроет замки всех дверей, которые ждут своих заказчиков. Его открытое бахвальство очень сильно задело главного фирмача. Мужчины стали спорить. Николай был готов спорить на миллионы. Он был уверен в своей победе, так как сотни клиентов и его работники как по-трезвому, так и на пьяную голову не могли открыть ни одного замка, которые использовались фирмой за последние полгода. Под бурные аплодисменты окружающих Николай предложил пари и назвал ошеломляющую сумму в десять тысяч долларов для тех, кто выиграет. Это означало, если клиент откроет двери, стоящие на стендах, то он получает эту сумму, если нет, то он платит шефу фирмы.

Услышав условия спора-договора, Владимир решительно подошел к своему шефу и отвел его в сторону. Затем шепотом стал просить его не участвовать в этой авантюре, в лучшем случае, поставить на спор одну тысячу долларов. Советы старшего по возрасту сделали свое дело, на кон ставилась тысяча долларов. Победитель также получал по ящику водки за каждый открытый замок двери, таковых оказалось пять. Жюри не было, необходимость в нем отпадала. Все работники фирмы были в цехе и наблюдали за происходящим. Каждый из них думал, что незнакомец или дурак, или такой уже богатый, что не знает куда девать деньги. Все склонялись к последнему.

Тем временем клиент вновь вынул мобилку из кармана и стал куда-то названивать. Минут через пять в цех вошел молодой человек крепкого телосложения, в руках у него был дипломат. Шеф открыл плоский чемоданчик и стал очень внимательно рассматривать его содержимое. Затем он снял пальто и подошел к первой двери. После этого он попросил всех зевак удалиться, оставив возле себя только одного начальника. Потом он вытащил из дипломата черную повязку и лично сам завязал ею глаза директора. Никто не мог видеть того, что «творил» новоиспеченный «Кулибин». Уже несколько позже, находясь в квартире своих родителей, Николай с усердием смаковал об уникальных способностях нового русского. Сам он ничего не видел, но его уши воспринимали порою что-то тикающее и свистящее, даже нечто журчащее… Через тридцать минут седой сообщил шефу фирмы, что его первый и самый трудный экспонат взят, то есть вскрыт. Еще через двадцать минут он сообщил об очередной своей победе. Терпение у шефа фирмы лопнуло, он обеими руками сорвал со своих глаз черную повязку… Экстра-взломщик спокойно сидел на стуле перед своим очередным экспонатом и также спокойно потягивал сигарету. Весть о безоговорочной капитуляции шефа мгновенно дошла до работников фирмы, которые стояли за дверями и ожидали, конечно, другой результата, но только не провала своих технических новинок «железной» фирмы. Однако траур по этому поводу продолжался недолго. Людей как будто подменили. Некогда управляемый коллектив превратился в толпу не то зевак, не то болельщиков, которые только что узнали о жизни на Марсе или о победе своей дворовой команды над сборной Бразилии. Входная дверь в доли секунды была снесена, и люди, как мощный поток воды, втиснулись в цех. Все сообща и каждый в отдельности был поражен «техническими возможностями» нового клиента. В цехе наступила нестандартная ситуация. Рабочие, стоящие вдоль стен и возле станков, готовы были носить на руках своего «технического врага», который за какие-то полчаса очень сильно подмочил репутацию их фирмы. Всех удивило и дальнейшее поведение нового русского. Он

спокойно встал на стул и очень громким, несколько властным голосом призвал стоящих к спокойствию и порядку. Затем он стал говорить. Его монолог по времени был очень коротким, но колоритной, как говорят, брал за живое. Оратор сделал короткий экскурс в историю технической мысли, не забыл он упомянуть и о космических кораблях и, конечно, о простых Иванах Кулибиных, число которых, по его словам, в демократической России растет с каждым днем. Поразила всех и концовка его выступления. Он как будто совсем недавно всплыл из недалекого партийно-советского прошлого и произнес здравицу в честь взломщиков, которым, как и сейчас, так и в будущем будут покоряться все замки отечественного и импортного производства. Услышав приятные слова о национальной гордости россиян, толпа не выдержала и мигом приблизилась к оратору. Через несколько мгновений «национальный герой» был подхвачен десятками крепких мужских рук, и с криками «Ура!» толпа стала носить его по цеху. Вполне возможно, радостное шествие продолжалось значительно больше, если бы не раздался зычный голос директора. Большинство подчиненных поняли свою ошибку и стали по-детски друг друга одергивать. Кое-кто, опустив головы вниз, боязливо и заискивающе смотрел в сторону своего шефа.

Новый русский, как и раньше, вел себя довольно прилично, что вызывало определенные симпатии и у Владимира, стоящего неподалеку от своего директора.

При гробовом молчании своих сотрудников он доложил им о своем провале и вручил новому русскому тысячу долларов. Затем он собственными руками составил в один ряд пять ящиков водки. Деньги были в руках победителя, водка стояла возле его ног. Неожиданно для всех он поднял свою руку вверх. Сотни глаз невольно впились в указательный палец сиеминутного властелина их душ. Чеканя слово за словом, как это бывает на военных парадах, он известил о том, что водку он дарит пролетариату, а тысячу долларов жертвует детскому дому, в котором он когда-то жил. Эта новость вызвала шквал аплодисментов среди зевак. Небольшое помещение, казалось, вот-вот развалится от оглушительного звука, который издавали сотни рук. Николай поднял руку, аплодисменты прекратились. Он от души поблагодарил за пристальное внимание нового русского к его фирме, пролетариату и детскому дому. Затем он тепло обнял седого и проводил его до «Мерседеса», который стоял уже на парах.

После ухода нового русского управление фирмы принялось делить водку. После простых подсчетов оказалось, что сотни бутылок не хватает, если делить по бутылке на каждого сотрудника. Требовалось еще три ящика, не больше и не меньше. Для шефа это были неожиданные расходы, притом неоправданные. Пока работники фирмы выстраивались в очередь для получения дармовой водки, директор со своими заместителями и главным бухгалтером искал выход из довольно пикантной ситуации. Коллективную пьянку никто из руководства не одобрял. Особенно против этого был сам шеф, который уже на собственном опыте убедился, зная буйство русских мужиков, особенно тогда, когда они пьют на дармовщину. Черту под различными толкованиями неожиданной проблемы подвел главный бухгалтер, мужчина лет 55-60. Он предложил все-таки купить еще три ящика спиртного, дабы скорее и безболезненно разрубить «гордиев узел». Этого лысого мужчину простые клерки боялись, заискивали с ним и заместители шефа, да и сам он. По всему городу ходили слухи, что в советские времена Аркадий Иванович, будучи главным бухгалтером одного из крупных магазинов области, на каких-то махинациях погорел. Как и почему это произошло, никто не знал, да и зачем это было знать, все это было в прошлом. Авторитет главбуха в «железной» фирме был непоколебим. Все прекрасно знали, что без Аркадия шеф в области пустой звук.

Поступили так, как сказал бухгалтер. Через час каждый работник фирмы получил поллитровую бутылку водки, на этом все пожертвования закончились. На следующий день приехали гонцы и от нового русского. Двое молодых ребят быстро загрузили в небольшой автобус железные двери. Один из приехавших дал директору адресок, по которому главбух должен был отправить денежное пожертвование. Все было сделано, как говорят, по чести и по уму. Через месяц на имя директора пришла телеграмма, в которой руководство трудовой колонии благодарило фирму за материальную помощь…

Шло время. Иванов все больше и больше находил свою отдушину в работе, в которой ему многое нравилось, многое его и злило. Особенно тяжко ему приходилось, когда директор уходил в отпуск, оставляя его за себя. Почти каждый день на имя фирмы приходили десятки циркулярных указаний, которые поступали из разных верхов. И на все эти указания надо было каким-то образом реагировать. По рекомендации главбуха секретарша составила перечень важнейших персон области и города, служб и организаций.

Наиболее важные из них были подчеркнуты красным фломастером. Менее важные – синим цветом, второстепенные оставались без окраски. То, что было подчеркнуто красным цветом, было в компетенции руководителя фирмы и его главного бухгалтера. То, что было синим – могли разрешить и заместители директора. Замов у Николая после года существования фирмы стало два. Первый заместитель отвечал за доставку материала для фирмы, этот участок был самый ответственный. В условиях каждодневного скачка цен на металлоизделия от него требовались поистине уникальные способности. Несмотря на все мыслимые и немыслимые перипетии рынка, Петр Николаевич, так звали первого заместителя директора, с порученным участком работы справлялся успешно. Да и сам он, как человек, пользовался в коллективе большим уважением. Что только у него одна фамилия стоила… Она была очень сложной и смешной, и была явно украинской – Панибудьласка. Однако она нисколько не соответствовала ни характеру, ни внешнему виду этого человека. Это был мужчина двухметрового роста, весил около центнера. Уже став вторым заместителем Николая, Владимир более подробно узнал биографию своего коллеги, который в молодости был офицером и дослужился до полковника. Свой боевой путь от командира взвода до командира полка он прошел в Забайкалье. Его организаторские способности очень сильно фирме пригодились. Директор нисколько не сожалел, когда к нему пришел военный пенсионер и сразу же напросился к нему в заместители.

«Пан», так прозвали в коллективе фирмы первого зама, оказался довольно порядочным человеком. Он старался работать очень спокойно, правда, были случаи, когда он срывался. Наверное, без них и невозможно было обойтись, в огромной стране с ценами творился беспредел. Каждый стремился урвать себе побольше и про запас. Однажды из-за большого количества заказов листовое железо на фирме было на исходе, срочно требовалось еще. Поставщика железа нашли по объявлению в одной из газет, он находился в одном из областных центров Сибири. Пан быстро позвонил по телефону и договорился о встрече. Руководитель фирмы оказался молодой, да ранний. Предварительные цены за металл, о которых шла речь еще по телефону, вдруг его почему-то не стали устраивать. Отставник позвонил директору и попросил подмогу в лице главного бухгалтера. Аркадий Иванович приехал следующим утром. Казалось, богатейший опыт финансиста дал положительные результаты. Был подготовлен договор, оставалось только подписать. Пан по случаю удачной сделки взял напрокат плавательный бассейн в одном из заводов города, накрыл шикарный стол. Заплатил за все это большие деньги. Казалось, все идет к успешному финишу. Но, увы… Владелец железа опять встал на дыбы. Юнец, прохаживаясь вдоль бассейна, держал в руках «мобилку» и все кому-то названивал. Пан, закусив губу до крови, покорно следовал за ним. Через некоторое время владелец листового железа по-детски прогнусавил, что он договор не подпишет. Верные ему люди сообщили, что через месяц конъюнктура рынка изменится и он может понести убытки. Эти слова переполнили чашу терпения снабженца «железной» фирмы. Его глаза мгновенно налились кровью и стали страшными. Он, недолго думая, обеими руками схватил юнца за пояс, затем приподнял и со всей силы швырнул его в бассейн. Тело летело так ровно и быстро, как будто оно было тренировочным мешком. Директор фирмы плюхнулся в воду и скрылся под ней.

Каких-то две-три секунды Пан стоял возле бассейна и раздумывал, что делать ему дальше. Вдруг у него за спиной что-то затопало, засопело. Он понял мгновенно, что утопающему на помощь спешит его телохранитель. Он резко повернулся назад и увидел перед собою бегущего верзилу, который был с явно не профессорской физиономией. Сомнений у него не было, верзила хотел столкнуть обидчика шефа в воду. Но увы, не получилось. Полковник запаса быстро присел и замер. Телохранитель со всего разбегу пролетел через «коня», точнее, через его спину. Пан, как молодой акробат, опять привстал и резко выпрямился. Дальше получилось, как в фильмах-боевиках. Верзила, зацепившись обеими руками за бортик бассейна, медленно, но уверенно сполз в воду. За всеми этими баталиями наблюдал Аркадий Иванович, который позже рассказал Николаю и Владимиру историю, приключившуюся с Паном-полковником. «Деловая» встреча чуть было не закончилась трагедией. Причиной этому было не неподписание договора, а приниципиальность снабженца. Оказалось, что шеф и его телохранитель не умели плавать. То место бассейна, в которое их «направил» Пан, было очень глубокое. Со стороны было смешно и горько видеть двух мужчин, зовущих о помощи, которые то появлялись из воды, то вновь исчезали. В конце концов нервы у главбуха не выдержали. Он быстро снял с себя верхнюю одежду и в «семейных» трусах кинулся в воду. После «воскрешения» директор фирмы имел желание подписать договор. Однако Пан был категорически против этого. Ему не хотелось перед каким-то сопляком терять свою честь и достоинство.

Офицер запаса был на три года старше Владимира. После «дуэли» Николая с новым русским оба заместителя очень быстро сблизились, что позитивно сказывалось не только на работе фирмы, но и послужило толчком к укреплению семейных отношений. Владимир прекрасно понимал, что он всего-навсего половинка некогда бывшей семьи. Несмотря на это, ему было очень приятно быть в гостях у бывшего офицера, квартира которого все еще свидетельствовала о военном образе жизни ее обитателей. Пан жил на окраине города на четвертом этаже девятиэтажки. Двухкомнатная квартира была небольшой, не изобиловало она и шикарной мебелью. Гостю очень нравилось быть у этих людей. Содержание разговоров у Петра и его жены Людмилы носило совсем другой характер, чем у соседей-стариков. Офицер более реально смотрел на эту жизнь, под стать ему была и его боевая подруга. Владимир, наблюдая за этой женщиной, иногда задерживал на ней свой взгляд. Она была по-своему красивая. Ее красота была естественной, без «штукатурки».

Чем больше доверяли друг другу Пан и Владимир, тем больнее и тоскливее становилось на душе у последнего. Во время застолья он с нескрываемой доброй завистью наблюдал за этой парой, от души радовался их успехам. После окончания вечеринки домой он добирался на своем «горбатом» или садился в общественный транспорт. После того, как он выходил из квартиры друга, ему хотелось плакать. Он все еще жил один, он все еще был один со своими проблемами и со своими радостями. Осенью ему уже исполнялось пятьдесят лет, он все еще не мог найти свое место в этом мире. Ему иногда хотелось расслабиться, бросить свою работу и напиться до чертиков. Однако опуститься на дно человеческой жизни в последнее время ему что-то мешало, скорее всего, кто-то мешал. Неожиданно для себя Владимир четко понял и осознал, что этим что-то и кто-то стали Пан и его жена. Встречи с этими людьми становились для одинокого мужчины смыслом его жизни. Очередное для него приглашение Пан сделал вечером после окончания работы, в канун праздника 8-го Марта. Получив утвердительный ответ от своего коллеги, Петр, немного подумав, тихим шепотом сказал ему о том, что его Людмила в этот же день отмечает также свое пятидесятилетие.

Иванов приехал в гости ровно в пять часов вечера. Настроение у него было очень приподнятое. Для жены друга он купил на рынке ровно пятьдесят больших роз. Людмила такому подарку очень обрадовалась. Хозяева, сославшись на занятость, оставили гостя на кухне и попросили его «поухаживать» за цветами. Извинившись, они вышли в соседнюю комнату. Убедившись в том, что их гость точно выполняет все их указания, они весело улыбнулись и плотно закрыли дверь кухни. Владимиру ничего не оставалось делать, как приготовить все необходимое для сохранения роз. Ему на глаза попалась большая кастрюля и ведро, стоящие возле холодильника. Он с большим трудом поставил в эти сосуды сорок роз. Еще десять роз ждали своей участи. Пробежав глазами по немудреному кухонному гарнитуру и ничего не найдя, он немного успокоился и присел за стол. Он решил ждать хозяев, которые почему-то еще не появлялись. Неожиданно заиграла музыка. Это была музыка Мендельсона, которая всегда исполнялась при регистрации браков. Владимир невольно открыл дверь кухни и обомлел. В центре зала стояли Петр Николаевич и Людмила. Этой уже немолодой парой нельзя было не восхищаться. Особенно красивой была Людмила. Она была в ослепительно белом платье, которое было покрыто какими-то блестками. На ее голове была также свадебная фата… Владимир, смотря на эту женщину, невольно ловил себя на мысли, что он готов был любоваться ею всю оставшуюся жизнь, но увы… Этикет и его воспитанность требовали другого. И он, весело улыбаясь, перевел взгляд на мужчину, который был одет в парадную офицерскую форму цвета морской волны. Несмотря на то, что эта форма была тесноватой, но она ему очень шла. Три большие звезды, обшитые золотыми нитками, сидящие как на левом, так и на правом погонах по-особому светились в лучах электрического света. Офицерская фуражка с высокой тульей и большой сверкающей кокардой придавали особую торжественность военному мундиру. Пан был в белых перчатках и при кортике. Вчерашний солдат невольно задумался об этом холодном оружии, он никогда подобный кортик не видел в своей части. Однако сейчас ему было не до этого. Перед ним стоял убеленный сединой с полной грудью наград полковник Советской Армии, той армии, которая когда-то вершила судьбы всего человечества, и которая сейчас оказалась повержена своими правителями, а может, и даже своим народом.

Вхождение в молодость продолжалось недолго. Людмила попросила Владимира заснять кинокамерой «молодоженов», что тот с большим удовольствием и сделал. Затем в кадр попал и сам гость, который позировал перед камерой то с полковником, то с его «невестой». После этого все трое сели на диван и начали вести непринужденный разговор. Жених и невеста незаметно сняли свои праздничные наряды. На улице стало смеркаться. Посмотрев новости по телевизору, все сели за праздничный стол. Первый тост, конечно, был за очаровательную хозяйку, за ее полувековой юбилей. Второй – за двадцатипятилетие супружеской жизни Людмилы и Петра, третий за Международный женский день. Хозяева с грустью сообщили гостю, что их дети, живущие во Владивостоке, из-за нелетной погоды не могли приехать на эти торжества.

Застолье затянулось. Нет, это была не пьянка, как часто бывает у большинства русских, это была просто встреча-вечеринка равных людей по возрасту, по интеллекту, может, даже и по образу жизни. Хозяева предложили гостю остаться у них переночевать, тот с удовольствием согласился. Разговор продолжался почти до самого раннего утра. Уже потом, лежа в своей постели, Владимир невольно пришел к выводу, что Панибудьласки пригласили его к себе неспроста. Они хотели поделиться своим жизненным опытом с человеком, которому в сентябре исполняется только пятьдесят и уже пятьдесят. Эти люди, скорее всего, уже были наслышаны о его трудной жизни и хотели ему помочь. Они и сами в своей жизни звезд с неба не хватали.

Петр и Людмила были воспитанниками детских домов. Никто из них своих родителей не видел и не помнил. Не было у них и родственников. Скорее всего, это были последствия войны. После детдома Петр выучился на токаря, Людмила работала на трикотажной фабрике. Жили они в разных общежитиях. Может, все это так и продолжалось, но Петр решил круто изменить свою жизнь. Произошло это, благодаря его товарищу по вечерней школе, где они вместе учились. Друг также был детдомовцем и стал агитировать Петра в военное училище. Первая попытка для друзей оказалась неудачной, не набрали нужного количества балов. На следующий год поступили, стали курсантами. Они даже были зачислены в один взвод, в одно отделение. Петр из-за своего роста ходил в колонне первым, а Алексей, так звали его друга, из-за маленького роста шел последним. Друзья жили очень дружно, делились последней корочкой хлеба. Четыре года пролетели быстро, как один день. Молодые офицеры получили распределение. Алексей был откомандирован в Группу советских войск в Германии, а Петр в Забайкальский военный округ. На торжественный митинг по случаю окончания училища пришла и Людмила, пришла просто так, без всякого приглашения. Она совершенно случайно оказалась перед Петром, который при ее приближении покраснел как рак. Он долго рассматривал незнакомку, и еле-еле шевеля своими губами, спросил ее имя. В этот же вечер закадычные друзья вместе ринулись в женское общежитие. Они оба влюбились в девушку с первого взгляда. Дело между офицерами могло закончиться печально. Мудрее всех оказалась сама девушка. Во время одной из прогулок по городу она завела влюбленных в сквер, посадила их по обе стороны от себя и сказала, что выбор она делает в пользу Петра. Алеша, конечно, тяжело переносил это известие. Только к вечеру следующего дня он пришел к другу, казалось, он на лет десять постарел. Он от всего сердца поздравил Петра с его первой победой. Петр и Людмила зарегистрировали брак на следующий день. Для военных срок для обдумывания будущей жизни не предусматривался. Брак зарегистрировали в конце июля, а символическую свадьбу решили сыграть 8 Марта, в день рождения Людмилы. На этом настоял Алешка, друг молодоженов. Уже перед посадкой в самолет, берущего курс на Москву, он обещал, что в марте следующего года обязательно найдет своего друга и привезет его невесте настоящее подвенечное платье. Офицер сдержал свое слово. В марте он приехал в полк, гле служил Петр, и привез Людмиле подвенечное платье. Оно было немецкого производства и очень красивое. Состоялась и свадьба, но без большого размаха, в узком кругу офицерских семей. Через неделю лейтенант Шарапов уехал в Москву, где нашел себе подругу жизни. Друзья долгое время переписывались, потом переписка прекратилась. Только через десять лет после свадьбы майор Панибудьласка случайно узнал от офицеров, что подполковник Шарапов, командуя мотострелковым батальоном, героически погиб при выполнении интернационального долга в Демократической республике Афганистан. В это же время советская печать продолжала глаголить о совместных субботниках афганцев и советских воинов. Попытки майора узнать о могиле своего друга и отыскать его семью оказались безуспешными.

В честь своего друга Алешки Петр назвал и своего первенца. Сын очень многое слышал о предыстории своего имени и гордился этим. Он также гордился и своим отцом, военная биография которого была уникальной и драматичной. Лейтенант Панибудьласка четыре года тянул лямку взводного командира, хотя уже в первый год взвод под его командованием добился звания отличного. Петру порою хотелось напиться, уйти из армии под любым предлогом, но в эти трудные минуты любовь Людмилы спасала его от ошибок. Потом была отличная рота. За этими результатами стояла огромная работа офицера. Он целый день пропадал на службе. В шесть часов утра он уходил, глубокой ночью приходил домой. В его успехе была большая заслуга и его жены. Звезды на погонах на этой грешной земле ему давались очень нелегко. Только через три года он получил очередную должность начальника штаба батальона. На пути к этой должности оставался один только шаг. Но увы… без пяти минут начальник штаба батальона не сдержался, сам совершил правонарушение, ударил «старика». «Дембель» за то, что молодой солдат опоздал на построение, ударил его ногой между ног. «Салага» скорчился от боли, но нашел в себе силы встать в строй. Приняв рапорт от своего заместителя, ротный, как обычно, стал осматривать внешний вид своих подчиненных и заметил плачущего солдата. Затем вызвал его к себе на собеседование. Солдат назвал своего обидчика. Со стариком, как таковой, беседы не получилось, он все время изворачивался и врал. Вполне возможно, боясь ответственности за рукоприкладство, он стал «закладывать» офицеру своих коллег-дембелей, которые также «чесали» кулаки. И это переполнило чашу терпения у ротного командира. Он молниеносно схватил обеими руками стукача за шиворот и со всей силой швырнул его от себя. Последствия броска получились анекдотичными. Солдат, оказавшись в воздухе на уровне портрета Министра обороны СССР, который висел на стене, с испугу схватился за него. Через несколько мгновений они оба приземлились. Огромный портрет упал на голову солдата, осколки стекла поранили его голову. Дембель сообщил о случившемся заместителю командира по политической части. Политработник ротного к себе в кабинет не вызывал, он пришел к нему на квартиру. Майор, по национальности еврей, в этот вечер очень долго пил с молодыми супругами «чай», который на всю жизнь остался в их памяти. Полковой комиссар не пугал и не угрожал ротному. Он просто просил его, как старший товарищ, как коллега по службе всегда уважать честь и достоинство любого человека, независимо от его проступка. Советская Армия, по его мнению, есть не только школа военной науки, но и школа человеческой жизни. С этого «чая» для Петра его величество Солдат всегда был на первом плане. Батальон, потом полк, которыми командовал офицер, были лучшими в соединении.

Исповедь хозяев перед своим гостем, к сожалению, не обошлась и без слез. Расплакалась Людмила, когда она рассказывала о своем муже, которому ставились всевозможные препоны для поступления в военную академию. Ему только в тридцать лет представилась возможность написать рапорт о возможности сдачи экзаменов на очное обучение. Рапорт в верхах не взяли, сказали, что еще молод. Через два года оттуда же сверху сказали уже другое, что, мол, уже стар, пиши заявление только на заочное обучение. Молодой командир батальона ухватился и за эту соломинку. Он как человек, как круглый сирота прекрасно понимал, что карьера любого советского офицера определялась не усердием по службе, а наличием у него больших связей. После окончания академии, уже будучи заместителем командира полка, подполковник Панибудьласка отважился высказать свое мнение о проблемах армейской жизни на страницах главного военного журнала. Статью он писал вместе со своей женой, которая не хуже любого журналиста знала проблемы армии. Прошло три месяца. Из редакции ответа не было. Неожиданно офицера вызвали в политический отдел соединения. Начальник политического отдела, довольно молодой майор с очень важным видом, словно час назад он лично выиграл войну с французами, руку для приветствия подполковнику не подал. Задав пару дежурных вопросов о состоянии дел, в полку, политработник вытащил из письменного стола какие-то бумаги. Только сейчас Петр понял, зачем его пригласили к политическому руководителю дивизии. Он искоса посмотрел на свои объемные «труды», и не мог не заметить, что на полях его рукописи были проведены волнистые линии красного цвета, а в самом ее конце, где стояла дата написания и его подпись, стоял большой вопросительный знак и целых три восклицательных знака. Сидя перед нагловатым майором, Петр все больше и больше осознавал никчемность военной бюрократической машины, и одновременно чувствовал свою беспомощность. После некоторого раздумья старший начальник принялся читать ему нотации, которые длились минут тридцать. Вся суть его нравоучений заключалась в том, что он лично сам прекрасно знает положение дел на местах, а то, что предлагал его подчиненный, есть ничто иное, как фальсификация руководящей роли партии, в лучшем случае, неправильное понимание ее политики в современных условиях. После небольшой паузы шеф поднял указательный палец левой руки вверх и назидательно проговрил:

– Коммунист Панибудьласка, я Вам хочу еще раз напомнить… Наши политорганы всегда делали и делают все возможное для устранения ошибок у тех, кто стоит не на правильном пути. Вплоть до организационных мер…

Замкомполка смиренно сидел на стуле и молчал. Он прекрасно знал, что все это означает. Знал непонаслышке, знал на собственном опыте. Его «крамолу» верхи никогда ему не простили. Полк, в котором он был заместителем, из года в год завоевывал звание отличного. Из года в год менялись его командиры, которые в основном уходили за Урал, уходили, как правило, с повышением. На месте оставался только один «Богдан Хмельницкий», так в части кое-кто называл подполковника Панибудьласку. Полк ему дали перед самым его увольнением из армии. Полковничьи погоны он получил за месяц до приказа.

Прошло две недели после того, как Владимир посетил семью своего коллеги. Во двор стучался май. Город готовился к лету. Его улицы и проспекты, особенно набережная реки, с каждым часом преображались. Все это радовало души сибиряков, которые порядочно устали от суровой и затяжной зимы. Первым по-настоящему теплым лучам солнца радовался и Владимир. После работы он довольно часто бродил по городу. Иногда во время прогулок он замыкался в себе, садился в какой-нибудь уголок парка или сквера. Закрывал глаза и все думал. Он вновь обращался к исповеди своего друга и его жены. Они были для него своеобразной лакмусовой бумагой, с которой он сравнивал свою жизнь. Ему казалось, что, равняясь на таких людей, как Петр и Людмила, ему удастся с новой силой воспрянуть и сделать хорошее уже не для общества, а для себя, как человека, который уже практически прожил свою жизнь. Корень своих проблем и неудач он видел в отсутствии подруги жизни, без которой он уже не мог представить свое будущее. Наступающая весна подталкивала его к общению с представительницами прекрасного пола.

Глава 6.

Возвращение к жизни

Наступил день Победы. На праздничную демонстрацию Владимир не пошел. Причина была довольно простой – он не любил, как в стаде овец, пробегать перед трибунами ради очередной галочки в общественной жизни города. Вместе с тем, память о заслугах простых людей, для него была священной. Он всегда садился за стол, наливал стакан водки и перед собой ложил кусок хлеба. Затем вставал и выпивал водку, пил до конца. Может, это был какого-то рода аскетизм или влияние фильмов о войне, но своей традиции он никогда не изменял. После «торжества» он стал обдумывать план проведения выходных дней. Времени у него было уйма. Немного посидев перед телевизором, он решил поздравить с праздником своих соседей, тех дома не оказалось. Позвонил Панибудьласкам, у них тоже никто не брал трубку. Затем он вышел на балкон и стал наблюдать за стайками людей, снующих туда-сюда. Владимир не мог не заметить, что многие из них были навеселе. Кое-кто из «веселых» приветствовал его. Некоторые из них показывали ему бутылки спиртного и не то серьезно, не то шутя приглашали зеваку к себе в гости. Он в ответ громко смеялся и махал рукой, поздравлял их с праздником.

Приближался полдень, солнце все больше заявляло о себе. Его яркие лучи через голубизну неба испускали свое тепло и свет на тех, кто прогуливался по городу. Владимиру захотелось на природу, в родную деревню. Он на какое-то время окунулся в свое детство. Весной ему очень нравилось лежать на остатках сена, которое складировалось на крыше пристройки-подзаката. Мальчик раздевался до пояса, брал в руки книгу и читал, лежа под солнцем. Иногда предавался своим детским мечтам.

Набежавшая тоска по родному дому взяла верх над скучающим мужчиной. Он твердо и окончательно решил ехать в деревню, в крайнем случае, побывать на природе.

Владимир быстро побрился, одел спортивный костюм и спортивные кеды. Накинув на себя короткую кожаную куртку, он ускоренным шагом направился на стоянку автомашин, где парковался его «Запорожец». Через пять минут он был уже у гастронома, который, несмотря на праздник, работал. Скорее всего, торговцы не хотели упускать возможности пополнить свой бюджет. Владимир, зная о том, что магазин в этот день в деревне будет закрыт, решил основательно закупиться. Он взял несколько бутылок водки, лимонад, колбасу, конфеты и даже торт с праздничной надписью.

При выезде из города он заправился, кроме того, про запас взял полную канистру бензина. До Драгунки было около двухсот километров, да и в пути все бывает. Через несколько минут он выехал на автотрассу, которая напоминала собой автодром для начинающих автолюбителей, покрытый всевозможными ямами и водой. Колеса машины то и дело утопали в колдобинах. Водителю становилось не по себе от такой дороги и езды. Он неоднократно останавливался, дабы посмотреть целостность купленного в магазине. Ничто, что было связано с дорогой, уже не радовало мужчину, кроме солнца. Оно ярко светило на сибирскую землю, на которой под его лучами оживало буквально все: поля, леса и сами люди. Миновав последний железнодорожный шлагбаум за городом, водитель «Запорожца» немного успокоился. Поток машин резко сократился. В праздник автопредприятия города были на приколе, а те, кто приехал в гости из села в город и наоборот, уже давно сидели за праздничными столами. Владимир не относился ни к тем, ни к другим. После переезда потянулись березовые околки и большие полянки. Одна из них невольно его заворожила своими цветами. Желание иметь эти цветы, привезти их на могилы своих родных, взяло вверх. Недолго думая, он решил свернуть с высокой дороги, с асфальтного полотна. Дабы не забуксовать, он выбрал наиболее безопасный участок и на малой скорости спустился в канаву. «Запорожец», как опытная кошка, потихоньку преодолел ров и оказался на поляне. Подснежники и впрямь были чудесными. Сорвав несколько цветков и аккуратно положив их на заднее сидение, Владимир спокойно завел мотор и стал двигаться вдоль шоссейного полотна, надеясь найти удобный выезд на трассу. Однако это сделать оказалось не очень-то просто. Любая его попытка взобраться на «гору» заканчивалась неудачей. Машина то скатывалась вниз, выбрасывая из-под колес комья влажной земли, то проваливалась в небольших ямках, которые по мере подъема наверх, становились глубокими, что отпугивало водителя. Он моментально убирал ногу с педали, и «горбатый» вновь оказывался на исходной позиции. Мотор машины от перегрузок перегрелся и пришлось его выключить. Владимир вышел из автомобиля и направился вдоль трассы, надеясь найти подходящий подъем или какой-либо перекресток дорог, соединяющийся с трассой. В метрах пятистах ему удалось найти небольшой подъемчик, ведущий на автостраду. К преодолению естественной преграды он основательно готовился, боялся забуксовать. Сначала он отъехал от преграды метров на двадцать, хотел взять хороший разгон. Затем по русскому обычаю перекрестился и выпучив глаза, сильно надавил ногой на газ. Авто взревело, как будто его грохнули резиновой дубинкой по голове, и стремительно рванулось вперед… Машину заносило то вправо, то влево, то трясло как в лихорадке.

Уже в самом конце «штурма» водитель невольно открыл глаза и увидел одинокого путника, идущего неподалеку от его машины. Кто это был, мужчина или женщина, он не разглядел. После штурма водитель вылез из автомобиля и стал его осматривать. К его счастью, все обошлось благополучно. Все агрегаты были на месте, двигатель также работал ровно. В ходе осмотра Владимир невольно обратил свой взгляд в сторону проселочной дороги, идущей вдоль автострады, и увидел женщину в китайской тонкой куртке. Она, склонившись, черпала рукой воду из дорожной канавки и с усердием смывала грязь с одежды.

Владимир решил поступить по-джентельменски и направился к женщине, надеясь извиниться за содеянное, которое произошло не по его вине. Он подошел к ней поближе и стал извиняться. Она никакого внимания на него не обращала и продолжала смывать грязь со своей куртки. Такая реакция со стороны потерпевшей его мгновенно вывела из себя. Он, будто ничего не произошло, решил ретироваться и пошел в сторону своего авто. Метров через десять перед ним появилась небольшая лужа, обойти ее у него желания не было. Он немного отошел назад и резко прыгнул вперед. Однако прыжка, как такового, не получилось. Его левая нога соскользнула в воду, и он молниеносно почувствовал боль в ступне. Он сильно вскрикнул и, потеряв равновесие, плюхнулся в лужу. Из нее он выползал почти по-пластунски. Придорожная канава оказалась уникальной свалкой. Через какие-то мгновения он увидел торчащий гвоздь в подошве своего левого кеда. Ничего не оставалось делать, как его снять. Маленький гвоздь почти насквозь продырявил ступню мужчины. Из маленького отверстия тонкой струйкой сочилась кровь. Владимир вытащил носовой платок из кармана брюк и наложил повязку на рану. Незаметно подошла и женщина. Она подошла к нему и стала интересоваться, почему он сидит на холодной земле. Узнав о случившемся, она преобразилась. Несмотря на то, что незнакомка была далеко неисполинского телосложения, она подставила свое плечо Владимиру. Он, опираясь на ее плечо и подпрыгивая на одной ноге, вскоре оказался в своей машине. Боль не утихала. Несмотря на это, он решил ехать дальше, куда ехать он и сам не знал. Он прислушался к совету незнакомки, до ее деревни было около километра. Буквально перед деревней появилась сухая дорога, дождь здесь прошел стороной. Деревенька была очень маленькой, насчитывала около двух десятков домов. Дом незнакомки находился на отшибе, почти у самого озера.

Иванов, стараясь не докучать хозяйке, сам вышел из машины и допрыгал до ее дома, и затем приземлился на диван, который она ему предложила. Больше сил у него не было. Дальше за ним ухаживала незнакомка. Она без всякого стеснения сняла с него спортивный костюм, рубашку и кеды, оставив его в одних плавках. Затем она принялась за рану. При помощи своих духов она ее тщательно обработала, затем положила на нее сочные листья алоэ и туго перевязала ее стерильным бинтом. После перевязки гость почувствовал себя намного легче. Он сделал попытку встать на ногу. На всю ступню становиться было еще больно, однако, ступая на пятку или на носок, боли сильной не чувствовалось.

Увидев, что мужчина обходится без посторонней помощи, хозяйка, так и не сказав ни слова за все время пребывания в собственном доме, молча вышла вон. Владимир не стал делать каких-либо догадок в отношении ушедшей. Тем более, на дворе ярко светило солнце, часы показывали ровно три часа дня. Он решил осмотреть внутри дом женщины, с которой он по-настоящему все еще не познакомился. Он состоял из трех комнат, из двух больших и кухни. Кухня была почти городской. В ней стоял добротный кухонный гарнитур и холодильник. В комнатах особой шикарности не было. В спальне стояла двуспальная кровать из дерева, напротив стоял шифоньер. В зале на стене висел большой ковер, под которым стоял диван. Рядом с диваном на тумбочке стоял небольшой телевизор. В центре зала стоял круглый стол.

Осмотр продолжался недолго. Владимир включил телевизор. Хозяйка отсутствовала почти два часа. Он начал беспокоиться. Одев на свои ноги, первые попавшиеся под его руку тапочки, и накинув на плечи легкий халат, который висел при выходе из кухни, он вышел во двор. К счастью, во дворе никто не лаял, что свидетельствовало об отсутствии собаки. Двор на редкость оказался чистым и добротным. Он практически весь был заасфальтирован. Чувствовалось, что в доме живет настоящий мужчина-хозяин. Владимир обошел все постройки, хозяйки нигде не было. Оставалось войти в последнюю, которая находилась напротив выхода из дома. Он решительно взялся за ручку и открыл дверь. И через какую-то секунду он остолбенел. Перед ним стояла в чем мать родила женщина, которую он застал в необычной позе. Она держала над головой большой ковш с водой и медленно поливала ей свою голову. Вода, как понимал мужчина, приносила ей огромное удовольствие. Она, чтобы его продолжить, ковшом брала очередную порцию воды из большого бака, стоящего на плите, и очень медленно опрокидывала его на свою голову. И это продолжалось довольно долго, в крайнем случае, так казалось Владимиру. Он продолжал стоять как истукан, завороженный каким-то непонятными и невидимыми лучами, которые исходили от этой нагой женщины. В его голове, уже ничего и никого не воспринимающей, и не отражающей, был только один вопрос: кто эта нагая женщина? Хозяйка или другая, может, даже ее знакомая, решившая в этот праздничный день помыть свое тело. Ни в том, ни в другом уверенности у него не было. С того момента, когда он впервые встретился с хозяйкой в лесу и когда она его покинула, он, честно говоря, не мог даже разглядеть ее лицо, глаза, не говоря уже о ногах. У нее все было «замаскировано». Нахлобученная по самые уши шапочка не только скрывала ее волосы и лоб, но не позволяла даже разглядеть ее глаза.

Здесь же перед ним стояла настоящая женщина, притом очень красивая. Бегая изумленными глазами и прекрасно зная о том, что он делает далеко неблаговидное дело, мужчина продолжал разглядывать ее и любоваться ею. Та, которая обливала себя водой, была несколько выше среднего роста со стройными ногами. Ее белые волосы ниспадали на ее крутые плечи. Во время полива водой они превращались в тонкие сосульки из волосяного покрова, и стекающая с них вода очень медленно расползалась по всему телу нагой. Владимир уже не сомневался, она его не видит. И это в какой-то мере прибавило ему смелости, даже наглости. Он продолжал таращить глаза. Лучи яркого солнца, которые проходили через большое окно бани, ласково играли на обнаженном теле блондинки. Ее высокие тугие груди свидетельствовали, что она вообще не рожала, или имеет единственного ребенка. Стоящему перед порогом бани внезапно стало не по себе. Неожиданный стриптиз очень сильно возбудил «изголодавшегося». И он, собрав всю энергию и прыть, которая была в его пятидесятилетнем организме, стремительно рванулся вперед… Нет, это был не тот человек, который совсем недавно соблюдал рамки человеческого приличия, скорее всего, это был полузверь, жаждущий удовольствия и крови. Не успел он сделать и шага в сторону нагой женщины, как вдруг кто-то его ударил по лбу. Удар был такой сильный, что он еле-еле удержался на ногах. В его глазах засверкали непонятно какого цвета искры, в голове что-то зашумело. Через какие-то доли секунды Владимир осознал, что он ударился лбом о верхнюю перекладину дверного проема. Однако в этот момент он не чувствовал боли и несся к намеченной цели. Услышав оглушительный удар, женщина невольно вскрикнула и резко повернулась к двери. На какой-то миг она окаменела. В двух метрах от нее стоял голый мужчина, которого она по доброте своей души подобрала возле дорожной канавы. Сейчас он стоял перед ней с налитыми кровью глазами, и как бык готов был ее растерзать. И это очень пугало ее. Ее пугало и то, что у этого «инвалида» с перевязанной ступней, весь его лоб был залит кровью. Дальше размышлять ей не пришлось. Инвалид молниеносно подхватил ее на руки и как перышко положил ее на полок. Вскоре она, изнемогая от его ласки и поцелуев, изнывала от удовольствия, которого она не получала почти целую вечность. Временами она, как бы просыпалась от этого, и своими руками гладила черные с проседью волосы незнакомого мужчины. Она также осыпала поцелуями его мускулистые плечи, которые отдавали мужским потом и свежей кровью…

После любви мужчина и женщина отвернулись друг от друга. Каждый стал внимательно рассматривать перед своими глазами потолок бани. В крайнем случае, так казалось Владимиру. Он первый отошел от совместного удовольствия. Он повернулся на бок к женщине, лежащей на спине, и стал внимательно ее разглядывать. Она молчала, наверное, обдумывала происшедшее. Он немного приподнял голову, из открытых глаз блондинки текли крупные слезы. И это в какой-то мере его «опохмелило». Только сейчас до его извилин стало доходить, что он изнасиловал ее, надругался над ее достоинством и над ее красивым телом. В его голову стали медленно, но очень уверенно, заползать тревожные мысли, что вот-вот в баню зайдет ее муж, который, в худшем случае, отрубит ему голову, в лучшем же случае, посадит его в тюрьму. Ни первого, ни второго, конечно, насильнику не хотелось. Он принялся себя казнить за то, что он, как животное, как самец, утолив свою прихоть, сломал ее судьбу. Он быстро соскочил с полка, встал на полусогнутые ноги, и осыпая поцелуями ее красивое тело и лицо, стал просить у нее прощения. Нет, это была не какая-то мольба отчаявшегося человека. Владимир понимал серьезность своего проступка. Всю жизнь он следовал своеобразному правилу – не отбирать любовь у замужних женщин. Он прекрасно знал, что «левая» любовь приводит к разрушению семей, на нет сводит чувства людей, некогда любивших друг друга. Исходя из своих жизненных установок и опыта, он принялся объяснять блондинке причины своей ошибки. Она почему-то все молчала и молчала. Ее молчание очень сильно его беспокоило. Через некоторое время лежащая на досках женщина с силой привлекла его к себе и страстно поцеловала его в губы…

Во время помывки в бане Владимир пришел к неожиданному выводу. День Победы, как ему стало казаться, может стать для него днем прощания с его одиночеством. Пару часов назад ему и в голову не могло прийти, что он именно сегодня найдет эту прекрасную женщину. От этой радости он забыл о всех своих болях, когда он нес ее на своих руках в ее спальню. Не обескуражила его и почти нищенское существование блондинки, не получающей многие месяцы заработную плату. В этот вечер он решил ей сделать сюрприз. Через полчаса он накрыл неплохой стол, продукты, закупленные им в городе, очень пригодились.

Повар решительно открыл дверь и обомлел. В центре спальни стояла голая хозяйка, которая еще так и не назвала своего имени. Она улыбалась и очень внимательно смотрела в глаза неожиданно вошедшего мужчины. В том, что перед ним стояла уже его любимая, он не сомневался. Одновременно перед ним стояла и другая женщина, намного ослепительнее и красивее, чем та, которая совсем недавно шла по проселочной дороге. Под заразительный смех блондинки Владимир взял стул, который стоял возле двери, и присел. Нагая, как первоклассная модница, продолжала играть своим телом, что вызывало необыкновенный прилив эротических чувств к ней у сидящего. Он встал со стула и решительно двинулся вперед… Его желанию не суждено было осуществиться. Она, поняв замысел своего недавнего «насильника», весело засмеялась и ласково пригрозила ему пальцем… Он вновь приземлился на стул и вновь стал восхищаться ее голым телом. Он уже нисколько не сомневался, что она это делала только для него, чтобы ему понравиться. Нагая, стоящая возле своей кровати, была настоящей богиней красоты. Он невольно сравнивал ее с мировыми красавицами, например, с Клеопатрой или Валерией, женой Спартака, и все же пальму первенства он отдавал этой молодой крестьянке, которая жила в маленькой сибирской деревне. Откровенно говоря, он даже за миллион долларов, не смог бы описать ее красоту. Да и этого он не намеревался делать. Блондинка после окончания своеобразного секс-шоу подошла к нему и тихо представилась. Звали ее Лариса.

Первый тост пили за хозяйку. Торжество в узком кругу продолжалось до позднего вечера. Владимир очень многое узнал о ее жизни, которая имело очень много общего с его жизнью. Многое и не совпадало, что внесло очень серьезные коррективы в дальнейшую жизнь Ларисы. Ее отец в годы Великой Отечественной войны участвовал в разгроме японцев. На пути домой воинский эшелон загнали в тупик. Стало известно, что стоянка одним днем не обойдется. Начальник эшелона для одной из медсестер, которая была его любовницей, решил раздобыть свежего мяса. На промысел отправил двух солдат, один из них был отцом Ларисы. В близлежащей деревне им удалось «поймать» поросенка. Сначала все шло хорошо. В конце «операции» не повезло – напоролись на воинский патруль. Напарник отца убежал, он же с добычей решил не расставаться. Боялся не выполнить приказ полковника, начальника эшелона. Мародера поймали поздно ночью. Начальник патруля решил поместить его в одну из пристроек дома, стоящего неподалеку от железной дороги. Для охраны выставил часового. Недаром говорят, что солдат солдата всегда понимает. Каждый прекрасно знал, что завтра одного из них за мародерство мирного населения расстреляют. Часовой оказался очень порядочным человеком и решил помочь сибиряку, который украл поросенка не для себя, а для начальника. Дабы не было никаких подозрений в отношении часового, Виктор, так звали отца Ларисы, кирпичом разбил ему голову и связал ему руки. Всю жизнь он хранил свою тайну. Только перед смертью рассказал дочери о том, что не давало ему покоя. Он пережил свою жену на десять лет.

Не повезло Ларисе и с любовью. Первый парень, которого она любила до безумия, погиб совершенно случайно. Его убило разрядом молнии во время работы на площадке, где складировали железные балки. Она очень долго отходила от нервного шока. Почти месяц лежала в районной больнице. Нередко она думала, что чокнулась. Однако Бог дал ей силы, оклемалась. Затем поступила в институт, работала учителем математики в средней школе в одной из деревень района. Через год вышла замуж за учителя истории. Первые два года жили они вроде нормально, но ее душу что-то беспокоило. Наверное, не любила она своего законного мужа. Михаила через два года назначили директором школы, после этого его как будто подменили. Его высокомерие так и лило через край, и не только к коллегам по работе, но и к жене. В унижении мужа Лариса прожила почти десять лет. За это время он, как говорят, ее высушил. Он стал ей изменять, изменял безбожно. Женщин хватало, они были в самом селе, были они и в школе. Сексуальные запросы маленького чиновника поистине были уникальными. Он перекинулся на школьниц. Узнав о том, что он крутит любовный роман с красивой выпускницей, Лариса хотела покончить с собою. Пыталась она и уйти от мужа. Уходила и вновь приходила. Почему она это делала, она и сама не могла понять.

Вскоре наступила развязка. Казалось, сам Бог решил жестоко наказать бабника. Однажды вечером он уехал охотиться на уток. К охоте он имел ничуть не меньшую страсть, чем к женщинам. К обеду следующего дня Михаил не вернулся, как он обещал. Не появился он и на следующий день. Лариса, школа и вся деревня забили тревогу, как- никак целый директор школы исчез или пропал. Сообщили в милицию, дали информацию в районный отдел народного образования. Все строили разные догадки и домыслы. В связи с тем, что у милиции из-за отсутствия бензина не было возможности использовать машины, пришлось привлекать к поискам пропавшего охотника школьников. Только через две недели в камышах одного из близлежащих озер нашли его следы. Недалеко от берега лежало ружье с патронташем и сумка с продуктами питания. Сомнений в том, что все это принадлежало директору школы, не было. Все сельчане, в том числе и милиция, пришли к однозначному выводу: охотник, подстрелив утку, пошел за ней через трясину, которая его и засосала. Искать утопленника в озере никто не решился, все боялись.

В душе Лариса даже была рада, что так получилось. Через год она уехала из села в город. Работу учителя она нашла, но и здесь были те же проблемы, что и в деревне. Работникам народного образования не платили заработную плату. Кое-кто из ее коллег подался в торговлю, что претило Ларисе. Ей было больно видеть женщин-матерей, стоящих у прилавков, в страшные сибирские морозы. В школе она долго не проработала. Весной она устроилась в одну из престижных гостиниц города, где платили зарплату. Уже на следующий день новенькая стала замечать, что все мужчины, в том числе и приезжие, таращили на нее глаза, кое-кто из них посылал в ее адрес комплименты. Одинокой женщине все это было очень приятно слышать и видеть. Честно говоря, она этим и жила. После исчезновения своего законного супруга она ни с кем из мужчин дружбу не водила, хотя порою и сожалела, ой как сожалела. Иногда по ночам ее подушка была мокрой от слез…

Владимир пробыл в родительском доме хозяйки три дня. За это время они многое переговорили, многое узнали друг о друге. Вместе с тем, он видел и чувствовал, что она от него что-то скрывает, притом очень важное. Однако задавать каверзные вопросы сейчас она не намеревался, ему с ней было очень хорошо. Она была не только умной женщиной, но и очень мечтательной, даже по-детски наивной. В доме была богатая библиотека, которую в течение всей жизни собирали ее родители. Здесь практически были все классики мировой и русской литературы. И Владимир просто поражался знанием Ларисой этих произведений. У него и в голове не укладывалось, как она, являясь по специальности математиком, могла прочесть такую уйму книг. Он явно от нее отставал. Он также много читал, однако читал своеобразно. В первую очередь он запоминал интересные факты из жизни великих людей, внимательно читал исторические романы. Все другое для него было побочное, включая и любовные романы, которые он читал очень поверхностно.

Лариса была человеком совсем другого склада. Для нее даже сказки были мерилом нравственной чистоты, в том числе, и любви. И это она все «проносила» через свою душу и сердце. Ей, как опытному педагогу, почти за один день удалось навязать гостю свое понимание сказочного мира. Ради уважения к хозяйке ему пришлось одну из них прочесть. Сказочная повесть называлась «Маленький принц», ее автором был Антуан де Сент-Экзюпери. Книжечка по объему был небольшой, и поэтому Владимир решил доказать, что он еще может и в таком солидном возрасте читать сказки. Через час он уже все «закончил». Читал он выборочно, как и раньше. Ларисе такое чтиво явно не понравилось. Она взяла в свои руки книгу и выбрала одну из выдержек в тексте сказки, где маленький принц говорил о любви к своей единственной розе и о необходимости быть в ответе за нее. Владимиру вновь пришлось пролистать нравоучительную сказку, и здесь он увидел строки в тексте, которые были подчеркнуты Ларисой. Некоторые из них он прочитал. Они свидетельствовали, что она сторонница особой любви, любви романтичной. Он очень внимательно посмотрел ей в глаза. Из ее глаз текли слезы. Затем она подошла к мужчине, положила на его плечо свою руку и очень тихо произнесла:

– Володя, еще не все люди знают, что такое настоящая любовь… Не знаю и я, прожившая такую длинную жизнь… Мне очень хочется иметь своего принца, который любил меня и оберегал меня… Я же всегда ему буду прекрасной розой…

Владимир в ответ ей ничего не сказал. Он повернулся к ней и сильно прижал ее к своей груди. Через неделю Лариса переехала жить к нему на квартиру. Он, как настоящий джентльмен, каждое утро на своем «горбатом» отвозил ее в гостиницу. По вечерам, если у него была возможность, он забирал ее. Она дома и в пути о своей работе почти ничего не говорила. Владимир одно знал четко, что она была простой горничной, убирала в номерах. Его попытки узнать хоть кое-что новенькое из жизни престижного заведения всегда заканчивались неудачей. Все это его настораживало.

Однажды в пятницу он приехал домой несколько раньше, чем обычно. Лариса уже была дома. Вместо добротного костюма и белой рубашки с галстуком он надел на себя спортивное трико и кеды. В этой одежде он летом ходил в магазин. Сказав Ларисе о том, что на пару часов улетучится в автомобильный магазин, он вышел из дома. Через двадцать минут его «Запорожец» был уже возле гостиницы. Владимир решил поговорить с простыми людьми и узнать, чем и почему обеспокоена его Лариса.

Ожидать «пролетариат» ему долго не пришлось. Через некоторое время из гостиницы вышло трое мужчин, которые чем-то ему напоминали тройку из веселых кинокомедий, которые пользовались огромной популярностью среди населения. Кое-что у этой и киношной троицы было единое. В самом ее центре шел высокого роста толстяк с большим животом. Владимиру даже казалось, что он беременный и ждет двойню, а может, и того больше. Слева от него шел очень худощавый мужчина, который то и дело почему-то озирался по сторонам. Последний из тройки был ниже своих коллег и прихрамывал на левую ногу.

Владимир, недолго думая, быстро поднял капот автомобиля и склонил свою голову над мотором, намереваясь изобразить его ремонт. Мужчины, поравнявшись с «горбатым», остановились и подошли к водителю. Желание ему помочь, скорее всего, возникло у них под благотворным воздействием спиртного. Они, как и во времена социализма, завершали напряженную трудовую неделю маленькой прирушкой. К удивлению Владимира, они не были большими знатоками автодела, не говоря уже об устранении «поломки», которую он искусственно создал в системе зажигания. Он смотрел на мужчин, которые ему от всей души хотели помочь, и улыбался. Где они только не ползали, какие только не высказывали варианты поломок! Они практически все и вся проверили и испробовали «на зуб»: двигатель, тяги, бензобак. Даже выхлопная труба и та прошла испытание. Но увы… машина не заводилась. У водителя в конце концов терпение экспериментировать лопнуло, и вскоре его «горбатый» заревел под дружные аплодисменты «знатоков». Они с большой радостью приняли предложение водителя, желающего отблагодарить их за помощь. Минут через пять четверо мужчин уже были на берегу реки. Все располагало к отдыху. Владимир за пару часов, дирижируемой им пьянки, добился поистине разительных результатов. Его друзья, которых он раньше никогда не знал и не видел, по мере употребления спиртного все больше и больше выдавали на-гора информации, которая его поражала. Новые времена дали широчайший простор для тех, кто имел власть и большие деньги. Многие политики и чиновники отмечали в гостинице всевозможные юбилеи. Гуляли они с большим размахом, на радость себе и на зависть простым смертным. Залетали сюда и различные знаменитости. Кое-кто из люда основательно расслаблялся, по-русски говоря, нажирался и напивался до поросячьего визга. Кто-то рыгал и оправлялся не туда, куда положено. Кто-то ломал двери и бил посуду…

Домой Владимир приехал к десяти вечера. Лариса лежала в постели и читала книгу. Ему было приятно и радостно видеть эту красивую женщину в постели, и осознавать, что в преддверии своего пятидесятилетнего юбилея он наконец-то нашел свою половинку. Оказавшись в постели, он, как бы невзначай, начал разговор о гостинице. Лариса, как обычно, сделала попытку «переключиться» на другую тему. На этот раз ей это не удалось сделать. Она с улыбкой смотрела на лежащего рядом с ней информатора и была страшно поражена его осведомленностью. Он знал о ее гостинице куда больше, чем она, работающая там. И даже несмотря на это, она продолжала что-то от своего любимого человека скрывать. Только после его настойчивых просьб она раскололась.

В гостиницу Лариса устроилась совершенно случайно, о вакантных местах в этом заведении в газетах не писали. Ее подруга, узнав о том, что она намеревается уходить из школы, как-то мимоходом сообщила, что ее сестра, работающая горничной в гостинице, собирается с мужем переезжать в другой город и ищет себе достойную замену. Сначала Лариса в своей голове и мысли не допускала, чтобы менять место учителя на горничную. Ее самолюбие все еще преобладало над реалиями жизни, но это продолжалось очень недолго. Приличной работы в условиях абсолютно нерегулируемого рынка она не находила, а на непрестижной работе ей просто не платили. Через месяц Лариса переступила порог гостиницы, которая поразила ее не только красотой архитектуры, но и богатством мебели, разнообразием ковров. В первый же день она прошла собеседование с руководителем гостиницы, с женщиной. Директрисе, которая была довольно невзрачной внешности, с длинным крючковатым носом и толстой задницей, новенькая сразу же не понравилась. Уже через неделю стукачи из окружения «шахини» докладывали ей о том, что заезжие мужчины попросту теряли голову при виде очаровательной горничной. Они в номерах, где убирала Лариса, после отъезда оставляли ей деньги, цветы и продукты питания. Она понимала всевозможные подвохи и все приносила администратору. Несмотря на честность и добросовестность новенькой, вокруг нее стали строиться всевозможные козни. В организации их первенство держали женщины из ее же коллектива, которые на глазах ей сыпали кучу комплиментов и советов, а на деле готовы были ее удавить. Злорадствовали, в первую очередь, те, кого Бог обидел красотой или достаточно не дал ума. Кое-кто из обиженных открывал ее номера и специально создавал беспорядок. Не всегда вели себя достойно с ней и мужчины. Достоянием гостиницы стал случай, когда электрик, мужчина средних лет в коридоре одного из этажей

погладил своей рукой ягодицы новенькой, которая направлялась в номер. Через какие-то доли секунды она стукнула его деревянной выбивалкой для ковров, которую она в этот момент держала в своих руках. Удар пришелся по уху «насильника». Через пару минут его ухо распухло и преобразилось в нечто, напоминающее лопух. С тех пор никто из работников мужского пола не пытался даже близко подходить к строптивой горничной.

Прошел год. Все наносное и несправедливое по отношению к Ларисе потихоньку стало исчезать и рассеиваться. Успокоилась и директриса. Она, наоборот, в период всевозможных праздников или юбилеев садила ее на первый ряд. Ей хотелось показать гостям, в первую очередь, мужчинам не только уют в гостинице, но и красоту обслуживающих сотрудниц. Прошел еще год. Очаровательная блондинка стала привыкать к своей работе. Но опять увы… В регионе прошли выборы, произошла смена власти. Пришел новый шеф и стал набирать новую команду. Толкач директрисы также оказался не у дел. Через месяц убрали и ее. Тонкий из тройки в тот вечер, когда у Владимира «поломалась» машина, кое-что рассказывал об истории восхождения этой женщины на «гостиничный» трон. Произошло это лет десять назад. Она в то время работала прорабом на этой стройке и познакомилась с чиновником из областной власти. Ей было под тридцать, ему уже зашкаливало за пятьдесят. Через два года красавица-гостиница была построена, директором назначили любовницу куратора. С тех пор директриса, имея законного мужа, который был не то водителем, не то сторожем, исправно платила «дань» своему покровителю. Сотрудники гостиницы часто видели, когда к «черному» входу подъезжала белая «Волга». В этот день шахиня на работу уже не появлялась.