Дневник электрофикатора

– Для тебя тут будет много нового. Можно сказать, что половина населения у нас воевала в составе армии Махна, ибо батько в нас выступал за простых крестьян, и имел большую поддержку среди населения. Просто потом у батька получились разногласия со властью, и он стал врагом Советской власти. Многие поплатились жизнью за ту ошибку, а многих амнистировали. Я же после ранения был списан из армии и пошел трудиться на завод. Так что будь готов ко всему.

Ночью мы проехали Харьков, а утром за окном побежали уже зеленые поля-поля, на которых лишь большими белыми пятнами лежал снег. Было интересно смотреть на белые хаты под соломой, на людей, бедно одетых, которые провожали наш поезд грустными взглядами. Чем дальше на юг, тем больше земля оживала, радовала яркой зеленью, и теплым солнцем.

По приезду в Запорожье мы пошли к нему домой, так как было уже поздно. Он

жил в квартире с супругой Валентиной и маленьким шустрым мальчиком, которого звали Вова. Он бросился радостно на груди отца, который подарил ему игрушку, купленную в нашем универмаге. Жена нас покормила, и мы легли спать, а утром мы пошли в монтажно-строительный участок отдела электрификации, где меня предоставили начальнику участка, худощавому высокому мужчине с добрыми глазами. Он был рад моему приезду, ибо специалисты им очень нужны, чем немного смутил меня, ибо я очень смутно представлял круг своих обязанностей, и мои познания в области электричества ограничивались учебником физики, рабфак не намного расширил мои познания. Тем не менее, меня приняли электромонтером и поселили в общежитие.

Со мной жили еще три человека, которые тоже работали электромонтерами. Один был из Днепропетровска, бывший город Екатеринослав, его прислали после окончания института Сергей Биденко. Другой был местный, ранее он работал электриком в паровозном депо, Никита Сенченко, очень хороший и общительный парень. Он меня знакомил с городом и новыми людьми. А третий был очень замечательный специалист с Кавказа, он единственный из нас имел практику строительства электрифицированных участков железных дорог, ибо брал участие в строительстве участка Хешури – Эестафони Закавказкой железной дороги. У него была литература по оборудовании электроподстанций, которую я стал тщательно изучать, а Яков Буркинов, так звали его, помогал мне в освоении материала.

Но поскольку ещё никакого оборудования не было , то мы участвовали в строительстве здания тяговой подстанции на станции Запорожье. Работали подсобниками.

26 марта 1933 года.

Сегодня выходной и Никита повёл меня знакомиться с городом. Первым делом мы пошли к гребле Днепрогеса. Должен сказать, что это грандиозное зрелище, даже не верится, что это творение рук человеческих. Вспоминаю слова Максима Горького, сказанные им при открытии электростанции:"На Днепрогесе воля и разум трудового народа меняют форму и лицо земли." Кроме того, плотина электростанции подняла уровень воды в Днепре на тридцать семь с половиною метра, благодаря чему стало возможно пароходство на всем течении реки аж до самого Киева. От подстанции пинии электропередачи понесли электрический ток на наши промышленные предприятия, которые возродят мощь страны. В самом городе Запорожье строится много предприятий промышленности: металлургический завод, самый мощный в Европе алюминиевый комбинат, коксохимический завод и еще другие поменьше. Так что в городе очень много людей в спецовках. Но встречаются и люди очень бедно одетые, которые голодают, просят милостыню, некоторые даже лежат, но на них мало кто обращает внимание, потому как сейчас всем живется тяжело, едва сводят концы с концами.

Конечно, мы не могли не пройти на знаменитый остров Хортица, на котором располагалась Запорожская Сечь. Весь остров мы не осмотрели, ибо он достаточно велик – 12 километров в длину, а площадь острова три тысячи квадратных метров. Здесь жили вольные казаки, которые защищали страну от набегов татар.

31 марта 1933 года.

Строительство тяговой подстанции идет полным ходом. Я освоил новые профессии, приходится работать каменщиком, плотником и даже возчиком, ибо приходится возить материалы с базы на стройплощадку гужевым транспортом. Я научился уже запрягать лошадь в телегу и уже спокойно на ней могу ездить по городу. Правда, с кормом для неё проблема, приходится от своего пайка отрывать хоть кусочек хлеба, ибо если не кормить её, то она не потянет воза с грузом: песком, цементом, кирпичом и другими строительными материалами, с которыми у нас большая напряженка, так как в городе много строек не только промышленных, но строят и жилые дома. У нас тоже возле подстанции строится двухэтажный жилой дом для обслуживающего персонала. Хорошо, что у нас снабженцем работает Михаил Иванович – он умеет добывать материалы буквально из-под земли. Работает мы по-ударному практически от зори до зори , что бы быстрее построить здание подстанции, ибо обещают в середине апреля завозить аппаратуру очень дорогую, которую ведь не оставишь под открытым небом.

4 апреля 1933 года.

Стены уже выгнали, начинаем делать крышу, но тут небольшая запинка, ибо нет леса. Михаил Иванович сказал, что вагоны с лесом уже на подходе, так что темпы у нас немного спали. Нас даже привлекают к другим работам – мы копаем котлованы для опор контактной сети, еще занимаемся самообразованием, а Яков Ильич Буркинов читает нам лекции по высоковольтному оборудованию, которое мы не видели даже в глаза. Он немного старше нас, но все мы его уважительно называем Яков Ильич, ему это даже нравится. Живем мы дружно в общежитии, каждый отвечает за определенный объем работы в нашем быту. Я, например, отвечаю за порядок в комнате, Никита, поскольку он местный, покупает продукты на деньги, которые мы сбрасываемся в общий котел. Яков Ильич куховарит, поскольку у него есть уже опыт и у него это хорошо получается. Особенно, мне нравится борщ, который он приготавливает – в Москве мне не приходилось есть ничего подобного. Сергей обеспечивает нас дровами.

26 марта 1933 года.

Сегодня выходной и Никита повёл меня знакомится с городом. Первым делом мы пошли к гребле Днепрогеса. Должен сказать, что это грандиозное зрелище, даже не верится, что это творение рук человеческих. Вспоминаю слова Максима Горького, сказанные им при открытии электростанции:"На Днепрогесе воля и разум трудового народа меняют форму и лицо земли." Кроме того, плотина электростанции подняла уровень воды в Днепре на тридцать семь с половиною метра, благодаря чему стало возможно пароходство на всем течении реки аж до самого Киева. От подстанции пинии электропередачи понесли электрический ток на наши промышленные предприятия, которые возродят мощь страны. В самом городе Запорожье строится много предприятий промышленности: металлургический завод, самый мощный в Европе алюминиевый комбинат, коксохимический завод и еще другие поменьше. Так что в городе очень много людей в спецовках. Но встречаются и люди очень бедно одетые, которые голодают, просят милостыню, некоторые даже лежат, но на них мало кто обращает внимание, потому как сейчас всем живется тяжело, едва сводят концы с концами.

Конечно, мы не могли не пройти на знаменитый остров Хортица, на котором располагалась Запорожская Сечь. Весь остров мы не осмотрели, ибо он достаточно велик – 12 километров в длину, а площадь острова три тысячи квадратных метров. Здесь жили вольные казаки, которые защищали страну от набегов татар.

31 марта 1933 года.

Строительство тяговой подстанции идет полным ходом. Я освоил новые профессии, приходится работать каменщиком, плотником и даже возчиком, ибо приходится возить материалы с базы на стройплощадку гужевым транспортом. Я научился уже запрягать лошадь в телегу и уже спокойно на ней могу ездить по городу. Правда, с кормом для неё проблема, приходится от своего пайка отрывать хоть кусочек хлеба, ибо если не кормить её, то она не потянет воза с грузом: песком, цементом, кирпичом и другими строительными материалами, с которыми у нас большая напряженка, так как в городе много строек не только промышленных, но строят и жилые дома. У нас тоже возле подстанции строится двухэтажный жилой дом для обслуживающего персонала. Хорошо, что у нас снабженцем работает Михаил Иванович – он умеет добывать материалы буквально из-под земли. Работает мы по-ударному практически от зори до зори , что бы быстрее построить здание подстанции, ибо обещают в середине апреля завозить аппаратуру очень дорогую, которую ведь не оставишь под открытым небом.

4 апреля 1933 года.

Стены уже выгнали, начинаем делать крышу, но тут небольшая запинка, ибо нет леса. Михаил Иванович, что вагоны с лесом уже на подходе, так что темпы у нас немного спали. Нас даже привлекают к другим работам – мы копаем котлованы для опор контактной сети, еще занимаемся самообразованием, а Яков Ильич Буркинов читает нам лекции по высоковольтному оборудовании, которое мы не видели даже в глаза. Он немного старше нас, но все мы его уважительно называем Яков Ильич, ему это даже нравится. Живем мы дружно в общежитии, каждый отвечает за определенный объем работы в нашем быту. Я, например, отвечаю за порядок в комнате, Никита, поскольку он местный, покупает продукты на деньги, которые мы сбрасываемся в общий котел. Яков Ильич куховарит, поскольку у него есть уже опыт и у него это хорошо получается. Особенно, мне нравится борщ, который он приготавливает – в Москве мне не приходилось есть ничего подобного. Сергей обеспечивает нас дровами.

25 мая 1933 года.

У нас лето в разгаре, купаемся в Днепре и загораем. В воскресенье был дождь с грозой, очень хорошо полил нашу грядку, где радуют нас кусты картофеля, где мы сделали прополку, ибо бурьян стелиться сплошным ковром. Хорошо взошла морковка и свекла, огурцы и помидоры.

К сожалению, работа у нас остановилась, так как металл, проволока, болты, гвозди нам не пришли. Михаил Иванович приходил такой расстроенный, ибо все эти материалы почему-то направили в Крым, и говорит, что это просто вредители хотят сорвать нам все планы. Невольно, тоже так думаем, ибо по плану мы должны запустить электропоезда в декабре этого года, а нам еще никакое оборудование не приходит. Даже говорят, что в Управлении дороги приняли встречный план закончить строительство в октябре этого года. С такими темпами мы навряд ли справимся с поставленной задачей, и это ведь от нас не зависит.

3 июня 1933 года.

Меня с Сергеем посылают строит тяговую подстанцию на станцию Подстепная. Яков Ильич и Никита остается здесь. Немного жаль, ибо мы уже сдружились, и работа у нас спорилась. Никита купил нам продуктов на первый случай, ибо неизвестно какое будет там снабжение, а в селах, которые находятся рядом, вряд ли что купишь, ибо там люди голодают. Еще он отдает нам свои удочки. Говорит, что рядом там есть небольшая речка, в которой водится рыба.

9 июня 1933 года.

Мы прибыли на новое место. Живем в вагончике. Еще с нами живут двое каменщика, у которых мы с Сергеем работаем подсобниками. Сначала наши инженеры сделали разбивку на местности, и наметили нам контур здания. Для фундамента мы роем траншею. Земля здесь очень жесткая, лопатой не вкопаешь, приходится работать киркой и ломом.

Ходили на речку ловить рыбу. Речка здесь не очень большая, но она протекает между гранитных скал. Наловили рыбы. И улов у нас здесь получше, чем в Днепре, караси грамм на 300, лещи, красноперка. Так что не голодаем.

17 июня 1933 года.

Сегодня ездил в районный центр, там склад, на котором я получал цемент и песок для стройки. Этот город называется Апостолово, хотя там только небольшие мазанки и большой железнодорожный узел. Для поездки на склад местный сельсовет прислал лошадь с повозкой, правда, лошадь была очень худая и едва тащилась по накатанной грунтовой дороге. Извозчиком был бородатый мужчина, в прохудившийся домотканой одежде. Хорошо, что здесь сейчас тепло, а то в холод от такой одежды мало б было тепла. Он сначала был суров и не очень разговорчив, но, когда узнал, что я из самой Москвы, то оживился. Я уже хорошо понимаю местный диалект и потому мы с ним хорошо поговорили. Он сначала поинтересовался, что мы здесь делаем и зачем. Я ему рассказал, что мы будем делать электрификацию железной дороги, так как паровозам не под силу перевозить тяжелые грузы на этом участке, кроме того вода здесь очень соленная от чего топки паровозов выходят из строя. затем он поинтересовался, можно ли поступить к нам на работу. Я сказал, что скоро на стройке надо будет очень много людей, что бы рыть котлованы под опоры и ставить те опоры. Он пожелал поступить на работу к нам, ибо у них в селе сейчас такими налогами обложили крестьян, что невозможно выполнить эти планы, и когда сдашь зерно на план, то ничего не остается, а еще надо и мясо сдавать на план, и молоко. Я пообещал ему, что поговорю с нашим руководством. Мужчина обрадовался моим словам, и еще попросил побеспокоится за его сына, которому уже 18 лет исполнилось. Я пообещал ему, и мы к Апостолово мы подъезжали хорошими приятелями. Вообще-то люди здесь очень мягкие и доброжелательные и на добро отвечают добром. Уже возле города мы догнали девушку лет шестнадцати – семнадцати, босую в ситцевом платье, местами зашитом нитками. Извозчик её знал, ибо спросил, куда это она идет. Она ответила, что идет к людям наниматься, ибо дома нечего есть. А она ходит по дворам и помогает людям с прополкой или другими работами, за что ей дадут картошки или хлеба, молока. Так они и живут с мамой. Извозчик пригласил девушку подвести. Она села, и я смог её лучше рассмотреть. Несмотря на свою истощенность, она была очень привлекательна, особенно, выразительны были её глаза. У меня сжималось сердце, когда я смотрел на неё. Я спросил, а где же её отец. В её голубых глазах сверкнула слеза.

– Нет у меня папы. Его в прошлом году куркули убили.

–За что?

–Не знаю.

–А кто убил?

–Никто не знает. Это ночью было. Темно было.

В её глазах снова сверкнула слеза. Больше я её ничего не спрашивал. Мы ехали молча. Затем она встала.

–Спасибо, я приехала.

Она пошла, а извозчик смотрел ей вслед, и сказал:" Активист был её отец." Глаза при этом его зло блеснули.

Целый день мы получали свои материалы. Нагрузили так, что лошадь едва тащила повозку, что мне приходилось почти все время подталкивать груженную повозку, что бы доехать до стройки.

18 июня 1933 года.

Я плохо спал, ибо было очень жарко и в вагончике было душно. А может это потому, что я не мог забыть ту девушку, которую подвозили до города. Как она там, заработала ли продукты, возвратилась ли домой? И почему ей и её матери никто не помогает, так как они потеряли кормильца. Её голубые глаза со слезами стояли передо мной, как какой-то укор моей сытности, довольству. Я жалел, что не узнал у извозчика имя и фамилию этой девушки, что бы пойти и помочь ей.

25 июня 1933 года.

Мы с Сергеем пошли в село, что бы найти ту девушку. Мы нашли сельсовет, где находился председатель сельсовета – худощавый мужчина в вышиванке. Я спросил за девушку, у которой в прошлом году убили отца. Он сказал, что знает эту девушку, и знал её отца. Они вместе с ним организовывали колхоз в этом селе. Хороший был мужик, воевал в дивизии Щорса и был награжден личным оружием.

– Но почему же никто не помогает дочери героя? – спросил я.

– Нечем мне особо помогать. У меня есть только кукурузная мука, из которых мы печем хлеб для крестьян, которые сейчас заняты на сельхозработах, ибо, если их не кормить, то у них не будет сил. Семье Демченко, так была фамилия этой девушки, звали ее Оксана, они выделили три килограмма муки, больше сейчас мы не можем помочь.

– А кто же убил отца Оксаны?

– Приезжали тогда два милиционера, опрашивали людей, но убийцу не нашли. Так что он до сих пор ходит здесь, и это уже угроза и его жизни.

– Но подозрение ведь имеются.

– Подозрения имеются, но не пойман, то не вор. И много таких подозреваемых, ибо люди сейчас очень обозлены на власть. Мне тоже некоторые односельчане угрожали, так что практически живем в условиях войны. Не скрою, что многие несознательные элементы, у нас очень хотят вернуться в прежнюю жизнь. Только у них ничего не получится.

На этом мы оставили председателя, и пошли искать хату Оксаны Демченко, это не составило особого труда, поскольку она с мамой жила недалеко от сельсовета. К сожалению, Оксаны дома не было, она снова пошла на заработки. Мы познакомились с её матерью, худой болезненной женщиной, которая сидела и грелась на солнышке. Когда придет Оксана она не знает, ибо рабочий день у неё складывается по-разному. Бывает, что она в полночь приходит домой. Мы, конечно, не стали ждать её и ушли на станцию, но оставили женщине две буханки хлеба и кусок сала. Женщина растерялась даже от такого подношения, удивилась.

Сережа сказал, что это мы оказываем шефскую помощь семьям солдатам Красной Армии. Женщина поблагодарила нас, и на глазах у неё выступили слезы. Домой мы возвращались, молча, стараясь скрыть свое волнение от увиденного.

30 июня 1933 года.

Сегодня приехал представитель из управления электрификации дирекции железной дороги. Он нас "обрадовал" сказал, что нам неправильно сделали разметку здания подстанции. Мы возмутились как же так, ведь нам инженер делал разметку по чертежам. Может и правильно он делал по чертежам, но неправильно сделал привязку, непонятно почему только: или он плохой специалист, или специально так сделал.

– Это настоящее вредительство. – сказал Сергей.

Я с ним в чем-то согласен, есть еще люди, которым не нравятся наши успехи в строительстве нового общества. Особенно, я это замечал у наших некоторых старых специалистов. Конечно, их знания очень ценны, но порой их ирония над тем, что мы делаем задевает меня, или я бывает, что замечаю злую улыбку у них, когда что-то не получается. Недавно я видел, как этот один специалист смеялся, когда молния попала в контактную опору и та разлетелась в щепки.

– Вот даже небесные силы против них. – сказал он своему приятелю и зло засмеялся.

Да еще много людей, которые хотят повернуть колесо истории вспять, но у них ничего не получится. Однако же нам от этого не легче и придется копать новую траншею под фундаменты.

4 июля 1933 года.

Приходила Оксана. Она поблагодарила нас за хлеб и сало, и сказала, что б мы больше не делала таких подачек, ибо они её обязывают, а она не хочет ни от кого зависит. Она сама еще может заработать на хлеб, к тому же сельсовет выделил ей ещё пять килограмм муки. Я спросил, почему она так думает, что мы от неё будем что-то требовать за наш хлеб. Она сказала, что люди всё делают с выгодой для себя.

– Но мы никакой выгоды для себя не хотели, просто решили помочь ей, как дочери героя гражданской войны.

– Это вы только так говорите, а думаете совсем другое.

– У нас были самые добрые мысли.

– Не верю я этому, ибо был тут один такой добряка, который помогал ей, а потом сказал, что я должна за это выйти за него замуж. Но я ему отказала и сказала, что всё возвращу то, что он давал.

Такой мне ответ, почему-то понравился, но я сказал, что больше не будем делать никаких подношений , но тот хлеб с салом ей не надо будет возвращать. В конце добавил, что я буду рад, если она позволит мне проводить её домой, ибо уже поздний час. На что она согласилась. Уже солнце зашло, и небо было усыпано звездами. С полной уверенностью могу сказать, что таких больших и красивых звезд я еще никогда в жизни не видел. Прогулка у нас вышла очень романтична. На базу возвращался очень счастливым, хотелось весь мир обнять.

6 июля 1933 года.

Стоит жаркая погода, днем невозможно находится на улице под палящими лучами, поэтому стараемся выходить пораньше на работу утром, а в обед бежим к реке, что бы окунутся в воде. К сожалению, и работа наша идет очень слабо, так как колхоз перестал выделять нам телеги для перевозки материалов. У них сейчас идет уборка урожая полным ходом. Я ходил несколько раз к председателю сельсовета, просил лошадь, но он говорил, что не имеет такой возможности. В принципе, я его понимаю, ибо поля надо убирать, что бы не было потерь зерна. А вот наш прораб не понимает нас. Приехал к нам и начал кричать, что мы саботируем, что он привлечет нас к ответственности. Наши возражения его не убедили, и он сам поехал к Ивану Павловичу, так зовут председателя сельсовета, но ничего так и не добился от него.

Тем временем мы тоже заготавливаем сушенные фрукты, тут они растут прямо в чистом поле, над дорогами: абрикосы, вишни, груши, яблоки. Кроме того мы успешно ловим рыбу, и уже не только готовим рыбные блюда сейчас, но и сушим её впрок. Думаем, что сейчас голодная смерть нам не угрожает. Ловим в реке и раки. Ныряем в воду и вытаскиваем их из нор. Увлекательное занятие и полезное, которое разнообразило наше меню.

18 июля 1933 года.

Я снова ходил к Ивану Павловичу, просил лошадь для того, что б привезти материалы из Апостолово, ибо стройка наша совсем остановилась, и неровен час, нас вдруг, действительно, объявят врагами народа, с вытекающими отсюда следствиями. Ведь все планы рушатся, и мы не только не успеем закончить стройку к октябрю, но и к декабрю не сделаем. Иван Павлович обещал что-нибудь придумать. К нам в гости приезжал Никита и говорил, что к ним приезжало высокое начальство и всех ругали за задержку строительства, а Михаила Ивановича, снабженца, вызывали в органы, обвиняли в саботаже за то что он не обеспечивает стройки материалами и оборудованием. Но пока отпустили на свободу, с условием, что он будет хорошо работать. Теперь он собирается в Москву ехать на заводы-изготовители, что бы поторопить их с выполнением заказа. Никита привез нам картошку, огурцы с нашего огорода. Хороший мы получили урожай, даже не мог поверить, что очистки картошки дадут такие большие клубни. Помидоры только начинают поспевать. Никита сказал, что их тоже перебрасывают на другую станцию, строить тяговую подстанцию.

22 июля 1933 года.

После работы я поспешил на железнодорожный переезд, что бы встретить там Оксану. Я знал, что каждый вечер она этим путем возвращается домой. Мне пришлось долго её там ждать. Мимо проезжали телеги груженные пшеницей, но Оксаны не было. Уже совсем стемнело, погнали пастухи череду в село, а Оксаны всё не было. Небо было чистое, взошла Луна, я ж не оставлял свой пост, ибо мне хотелось её увидеть. Я её не видел с того самого дня, когда она приходила к нам, но мысль о ней не покидала меня ни на минуту. Что б я не делал, а её образ стоял передо мной, её глаза смотрели мне прямо в мои глаза. Совсем стемнело, я уже стал сомневаться, возможно, она прошла раньше или другой дорогой.

Но вот в слабом лунном свете, я увидел одинокий силуэт, который показался мне очень знакомым. Сердце застучало у меня так, что едва не выскакивало с груди. Я ступил к ней навстречу.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Здравствуй, – она мне.

– Вы так поздно возвращаетесь?

– Бо роботы багато. – в руках она несла сумку с заработанными продуктами. Я предложил ей понести сумку. Она согласилась, ибо, видно, очень устала за день. Мы разговорились. Я узнал, что она училась в школе, очень ей нравилось там, но после смерти папы она не ходила в школу, так как нечего было есть, а мама болела. Очень любила она читать книги и перечитала все, которые были у них в библиотеке: народные сказки, Кобзаря Шевченко, "Тараса" Бульбу Гоголя. Я провел её до самого дома, мне не хотелось расставаться, но она сказала, что ей надо идти отдыхать, ибо завтра ей снова идти к людям на заработок. Я спросил у нее разрешения встретить завтра после работы. Она не возразила против этого. Домой я летел, словно, на крыльях, такой радости мне не довелось испытывать. Я снова начинал сочинять стихи. Виски стучали у меня в такт моим шагам

Завтра, Завтра я встречу тебя.

Завтра, завтра я увижу тебя.

Завтра, завтра я услышу тебя.

Счастья мне большего не надо.

24 июля 1933 года.

К сожалению, я не смог встретить Оксану на следующий день, ибо меня вызвали в управление стройки и сказали, что бы я ехал с Михаилом Ивановичем в Москву выбивать там оборудование и материалы для стройки, ибо положение критическое, если руководство не справится с этим, то будет отвечать со всей строгостью. В наше время это означает, что их посадят. Я был очень расстроен таким положением дел, ибо срывалось наше свидание с Оксаной, и что она подумает обо мне. Меня не радовал даже тот факт, что я еду в Москву. Но что мне оставалось делать. Я согласился, тем более, что надо было выручать Михаила Ивановича, который так много сделал для меня.

27 июля 1933 года.

Приехали в Москву. Дорогой с нами ехал один из специалистов из бывших. Он вытянул из сумки бутылку "рыковки" ( В тридцатых годах стала производиться 30 градусная водка, которую назвали так вследствие того, что тогда главой государства, после смерти Ленина, был Александр Иванович Рыков, еще ее называли "полурыковка", ибо говорили, что Рыков немного злоупотреблял водкой под 60 градус.) Они с Михаилом Ивановичем выпили, а я отказался, и потом Илья Петрович стал изливать свою душу. Всячески поливал грязью нынешний строй. Вот недавно он решил поехать в свое бывшее поместье. Он ехал туда инкогнито, хотел только посмотреть, что сталось с его малой родиной, и, если получится, то взять некоторые вещи, в частности, некоторые книги из семейной роскошной библиотеки. То, что он увидел, его поразило. Видно, после нашествия татар не было такого погрома.

– Я не понимаю, зачем было громить дворец, ведь можно было его отдать под какое-то учреждение. Это же настоящие варвары!– возмущался он – они вырубили весь парк, в котором была столетняя дубовая роща, посаженная его прадедушкой, участником войны с Наполеоном, поломали беседки и скульптуры древнегреческих богов. Библиотека была разграблена, как сказал один из ихней прислуги, с которым я тайком встретился, книги пошли в печку.

– Но , может, людям холодно было.– Пытался возразить Михаил Иванович.

– Да ведь там были редчайшие книги – Пушкин, Державин, Ломоносов, Крылов, древние рукописи. И всё в огонь. Разве можно так жить – жить одним днём, лишь бы набить своё брюхо, а о духовно не думать.

– Придет время, подумаем и о духовном, – возразил Михаил Иванович.

– Кто подумает? Если цвет русской культуры уехал за границу. Бунин, Куприн, Цветаева, Теффи, Аверченко и еще много известных людей сейчас выброшены из страны за ненадобностью, потому как пролетариату не нужна культура, им только жрачка и водка нужна.

– Не все выехали, остались и в России еще известные писатели, – возразил уже я, ибо мне этот разговор становился совсем неприятным.

– Кто же тут остался?

– Например, Демьян Бедный.

– Ох, разве это поэт, это скоморох, который танцует под дудочку правительства.

– А Алексей Толстой.

– У него одни амбиции, а пишет он очень примитивно.

– Почему же примитивно? Вот недавно я прочитал его роман "Гиперболоид инженера Гарина" Замечательная вещь.

– Конечно, замечательная вещь, потому что там побеждает пролетариат, это же мечта наших кремлевских идиотов.

– Ну, ты, Петрович, не слишком критикуй, а то не ровен час…

– Плевать я хотел, ибо страна катится в пропасть.

– А вот мы с мамой ходили на спектакль "Белая гвардия" Михаила Булгакова, очень хорошая вещь, талантливо написано, читал я в рецензии.