Гардероб Монстров

Глава III

Адель заканчивал принимать душ. Издалека он напоминал прекрасного ангела с фарфоровой кожей. Ровные белые зубы, мягкие черты лица, классический прямой нос с узкими ноздрями. Восемь чистых глаз готовы были выпасть из орбит, утонуть в его же водном отражении. Архитектор, спроектировавший данное создание, либо был сумасшедшим, либо изначально ставил перед собой цель умалить работы коллег, штампующих отвратительных монстров. Так или иначе, Адель был прекрасен, совершенен, но в то же время уязвимым. Он не чувствовал себя уникальным монстром – цельным организмом – и его это убивало.

Стряхнув капли с легких перьев, он вышел из душевой комнаты, окинул взглядом скромную обстановку своего временного пристанища. Ему нельзя было показываться, особенно ночью, поэтому он выбрал самый спокойный район Неверона. Спящую улицу. Сонную артерию города, на которую никто не станет давить. В особенности Виктор.

В город ангел прибыл исключительно ради Дмитрия, который по счастливой случайности оказался в шкафу Ники (он увидел объявление в «темной сети» еще в Париже).

Уникальных монстров продавали, а затем либо съедали либо отдавали на изучение. Влюбленных монстров помещали в шкаф, чтобы те не учиняли беспорядков. Адель относился к обеим группам – был уникален и влюблен – но каким-то чудом до сих пор оставался на свободе.

Встреча с Никой закончилась для него незапланированной маленькой смертью. Как говорят французы, «la petite mort». Это была смерть с первого взгляда, сама любовь.

Переполненные нежностью друг к другу, они решили поселиться во Франции. В Париже ангел работал на влиятельного господина по имени Силестин, готового платить огромные деньги за меховые изделия из редких монстров. Бескомпромиссного господина. Адель не мог вернуться во Францию с пустыми руками, ему нужен был Дмитрий.

Почистив перья и уложив темные волосы, он осторожно приоткрыл окно, стараясь не разбудить соседей. Какое счастье, утро только начиналось. Спали все: монстры, люди, животные. Выбравшись наружу, он расправил крупные крылья, оторвал от подоконника сильные ноги, сделал глубокий вдох, наполнив ноздри утренней теплой пылью. Ангел поднялся ввысь, закрутив воздух в спираль.

С высоты город казался престранным местом. Улицы раздувались отвратными новообразованиями: здоровые деревянные домики поглощались многоэтажками. Будто кто-то порезал вены: людские потоки так и хлестали, жители уезжали из города. Неверон медленно мутировал, истекая кровью. Через несколько лет по его дорогам будут передвигаться только монстры, не останется ни одного человека. Но сначала начнется настоящая битва за людские сердца. Ангелу же, не отличавшемуся богатством, невероятно повезло с красотой. Если бы не его бескорыстие, он бы давно попросил у Ники драгоценное сердце, взял его и отправился обратно в Париж. Но ангел потому и ангел, что не мог просто взять

Квартира Ники неудачно располагалась на восьмом этаже, прямо под прицелом монстров Виктора. Адель стрелой влетел в открытое окно, оставив позади себя кудрявые завихрения пыли. Его могли заметить.

– Адель! Все пропало!

Ника подбежала к ангелу.

– Виктор, – порывисто выдохнула она, – он убьет меня.

– О чем ты говоришь?

– Он хочет убить мою маму… малеконский жук, – запинаясь, проговорила девушка. – Он дал мне три дня.

Адель нежно взглянул на нее, взял за руку. Люди всегда гиперболизируют проблемы. Что такое «мама», он знал только по слухам. У монстров нет родителей, есть только архитекторы.

– Виктор хочет напугать тебя. Монстры не могут убивать людей. Им не позволено.

Ника перевела дыхание.

– Монстры, – шепотом повторила она. – Хватит с меня монстров.

Она метнула ненавидящий взгляд в сторону шкафа.

– Я сожгу его, – зло произнесла Ника. – Клянусь, я сожгу его этой ночью.

Это не входило в планы ангела. Нельзя возвращаться во Францию без Дмитрия.

– Ты уверена? – уточнил он. – Давай подождем.

– Чего? Когда Виктор до нас доберется?

Она подошла к шкафу, открыла дверцу. Солнечный свет ослепил монстров, вешалки качнулись.

– Хочу сжечь мосты и наконец-то уехать из этого проклятого города.

– Мы не сможем уехать без кота, дорогая, – попытался образумить ее Адель.

– Тогда убей его!

Адель взглянул на трехметрового Дмитрия, сглотнул.

– Он должен ослабеть. При этом его нельзя травить или бить электричеством, качество шкуры заметно ухудшится. Просто подождем.

– И сколько нам ждать? Он не ест и не пьет уже вторые сутки.

– Да-а, – протянул Адель. – Живучий попался, гад.

Дмитрий висит в одном метре от меня и с интересом слушает, каким образом его убьют. Он не в силах пошевелиться. Его ненавидят просто за то, что он еще дышит. Я ощущаю ангельский запах Аделя, смешанный с ароматом Ники и солнечным светом. Мне становится дурно.

– Я так и знала, что у нас ничего не получится, – мрачно говорит Ника. Она поворачивается к ангелу, в глазах стоят слезы.

Адель не понимает, что происходит. Он не знает, что делать.

Ника начинает рыдать, она захлебывается слезами, уткнувшись ему в плечо. Ангел легко касается рукой ее талии. Он чувствует, что ему сейчас надо молчать: он совершит фатальную ошибку, если начнет ее утешать. Единственное, что от него требуется, – это впитывать эмоции и защищать ее от крупнокалиберных взглядов монстров.

Адель понимает все, что происходит. Он знает, что делать.

Ника поднимает голову: тушь течет по ее красным щекам, подбородок слегка дрожит. Она пытается сказать «извини», но выходит только прерывистое «ни-ни».

Сейчас самое время подать голос.

– Все хорошо, – невозмутимо отвечает он. Вторая рука ложится на талию Ники.

– Ты возьмешь нас с мамой в Париж? – она всхлипывает, вытирая слезы.

Ангел кивает и нежно целует Нику, придерживая ее голову рукой. Ника не сопротивляется. Адель впивается губами в ее губы. И вот она – идеальная пара – вспыхивает всеми оттенками страсти в лучах утреннего солнца.

Я смотрю на влюбленную пару, и во мне вскипает ярость.

Я не моргаю даже тогда, когда солнце лезет мне под ресницы.

Я не отвожу взгляда от ангела, пока Ника не закрывает дверь шкафа.

Глава IV

Никто не выберется из шкафа, кроме Дмитрия. Эта мысль не дает мне покоя. Как же я теперь без Ники? Смерть, как всегда, приходит неожиданно. Хотя, если рассудить, конец наступил с того самого момента, как только Адель появился в комнате. Проклятый ангел, что ему понадобилось в этом городе? Он целовал Нику в губы, о чем я мог только мечтать. Я не выдержу, если ее сердце достанется какому-то скорняку. Нет. Я убью ангела, как только выберусь из этого проклятого шкафа.

Нужно срочно что-то предпринять, например, сломать дверь или превратиться в Дмитрия. Но тогда меня убьют в первую очередь. А после Дмитрия здесь не останется ничего, кроме огня.

– Они думают, что я умру от голода, – бубнил Дмитрий. – Только они не учли, что я не травоядный.

Не травоядный. Хищник. Мысль молнией проносится в моем мозгу. Безумная идея, как можно выбраться из шкафа.

– Ты не в себе, как я вижу.

– Не в себе?! С меня собираются живьем содрать шкуру! Адель ждет, когда я ослабну и перестану сопротивляться. Но этот крылатый не дождется, я так просто не сдамся!

Он и прежде знал, что его рано или поздно убьют, но протестовать начал именно сейчас. В этом монстры схожи с людьми.

В шкафу тем временем началась настоящая давка, никто не хотел умирать в огне. Мы готовы были умереть от голода, от недостатка воздуха, от вонючих испарений, ибо с самого нашего появления осознавали, к чему все идет. Смерть была далека и туманна. Но стоило Нике произнести страшное «я сожгу шкаф этой ночью»… Монстры открыли воспаленные глаза, вешалки затряслись, спящая сила заиграла в мышцах. Кто-то взорвался от испуга, забрызгав водянистой кровью дорогую шерсть Дмитрия. Стало совсем жарко. Кипятильно. Шкаф превращался в раскаленный добела котел.

– Я не хочу умирать, – выдавил из себя Дмитрий. – Только не так.

– Я тоже не хочу.

Дмитрий голодал вторые сутки, и это было мне на руку. Я его заставлю себя проглотить, после чего уплотню кожу, выпущу шипы. Его организм никогда меня не переварит, а сам он не доживет и до вечера. У Аделя не останется выбора, кроме как забрать тело и быстро снять шкуру, пока та не испортилась. И тогда я покажусь. Выпрыгну из кота, вот это будет сюрприз. И тогда я узнаю, действительно ли монстры не кричат. И тогда я попробую на вкус божественную кровь. И тогда Неверон – этот мертвый город – превратится в рай для ангелов.

Осталось только вывести из себя Дмитрия, разбудить в нем, так сказать, внутреннего монстра. Я его давно знаю, нужно всего лишь надавить на больное.

– Ты не выберешься живым, – предупредил я. – У тебя ни единого шанса.

Дмитрий устремил на меня убийственный взгляд, выпустил когти.

– Не болтай лишнего, – процедил он сквозь зубы.

– А что тут лишнего? Ты очень слабый.

Сейчас он сорвется, не выдержит. Да, я использую его, и что с того? Его жизнь ничего не стоит. Хотя Адель со мной бы, конечно, не согласился.

– Твоя шкура дорого обходится всем нам, – продолжаю дразнить его я. – Если бы не ты, Ника бы никогда не встретила Аделя.

– Еще слово…

Я молча выдираю у него клок шерсти. Он гневно рычит в ответ и скалит желтые зубы. Вешалка прогибается, тяжелая лапа вдавливает меня в пол. Сейчас начнется.

Перед погружением в огромную пасть я резко меняю обличие, уменьшаюсь в размерах, кристаллики кожи уплотняются, становятся алмазно-прочными. Дмитрий безуспешно пытается их прокусить. Я верчусь у него во тру, как стальная шестеренка, не ощущая ни малейшего давления. Спустя пять минут, изрядно попортив зубы, он все-таки решается проглотить меня. Коты никогда не отличались умом и сообразительностью, монстры – тем более.

Сегодня вечером Дмитрий умрет.

Сегодня я выберусь из его тела.

Сегодня сердце Ники будет моим.

Глава V

Солнечный свет заиграл на сонном лице Ники. Она лежала на мягкой кровати, укрытая крыльями ангела. В порыве страсти Адель потерял несколько перьев – улики любви – разбросанные по полу от шкафа до кровати. Короткая дорога страсти, взлетающая в воздух при легком дуновении ветра.

Ника открыла глаза. Лучи отражались в чистом лице ангела, словно в зеркале. Казалось, вглядишься чуть пристальнее, и сможешь увидеть собственное отражение. Ника нежно провела рукой по его темным кудрям и, чуть приблизившись, поцеловала в губы. Адель проснулся.

– С возвращением, – она улыбнулась.

– Как в домике, – прошептал Адель.

– Да, – радостно подхватила она.

Так они пролежали целый час, пока ангел краем восьмого глаза не заметил странное подрагивание шкафа.

– Ника, – позвал ее Адель. – Проснись.

– Зачем? Ночь еще не наступила, – она крепче прижалась к нему. – У нас есть немного времени.

– У нас будет гораздо больше времени в Париже, – тихо ответил ангел, продолжая следить за шкафом. – Нужно покончить с котом до наступления темноты, если мы собираемся уехать в ближайшие дни.

– С каким котом? – сонно спросила Ника.

Адель глубоко вздохнул, сложил крылья. Ника, оставшись без укрытия, тут же натянула на себя одеяло. Люди так быстро забывают неотложные дела, стоит им погрузиться в сон. Существуют редкие монстры, отличающиеся непостоянством и хаотичностью. Их еще любят обзывать хамелеонами, так как они неосознанно меняют обличие каждый час. Архитекторы, создавшие данный вид, явно вдохновлялись сонными людьми.

Ангел встал на ноги, поспешно подошел к шкафу, дотронулся до двери и тут же отдернул руку, обжегшись. Он прислушался, из шкафа доносились едва уловимые звуки. Странное бульканье.

– Ника, – Адель повысил голос. – Шкаф дрожит.

Она моментально открыла глаза, испуганно подскочила с кровати.

– Что?

– Там что-то движется.

Ника ринулась к шкафу, легким касанием отстранила ангела, распахнула тяжелые дверцы. Бордовая кровь хлынула на пол. Ника зажмурила глаза.

– Боже, – неслышно прошептал Адель. Он подошел ближе, ступив босыми ногами в лужицу теплой крови.

В шкафу, скорчившись, лежал Дмитрий – весь в крови – его когтистые лапы вцепились в то, что осталось от неизвестного монстра. Рядом с ним: поломанные вешалки, оторванные конечности чудовищ. Оставшиеся в живых впервые не улыбались.

Дмитрий не собирался сдаваться и умирать от голода. Проглотив меня, он принялся за остальных: монстры один за другим пропадали в его необъятной глотке. В какой-то момент мне стало до тошноты неудобно в его желудке. Поверьте, там было на порядок теснее, чем в шкафу. Поэтому я решил не мучить беднягу и тех монстров, которым не повезло находиться с ним в одном ряду. Выпустив шипы из своего тела, я проткнул важные органы Дмитрия. Обезумев от боли, тот начал крушить все вокруг. Убивать без разбора. Я ничего не видел и не слышал, зато отчетливо чувствовал. Пока Ника и Адель сладко спали, в шкафу кипела кровь.

– Он мертв? – спросила Ника.

Адель тревожно прислушался. Сердце Дмитрия едва слышно билось, кровь медленно текла по венам.

– Он еще жив, – выдохнул ангел. – Его нужно достать.

Ника отошла в сторону, не желая смотреть. Она сдвинула шторы, чтобы солнце не отражалось в луже крови на полу, вернулась в кровать и натянула одеяло до подбородка.

– С меня точно хватит монстров, – заключила она.

Адель вытащил полуживого Дмитрия из шкафа, закрыл дверцы.

– Мне нужно вернуться к себе. Все инструменты там.