Альтернативы для России

19 Сентября. День оружейника

24 Сентября. День машиностроителя

28 Сентября. День атомщика

30 Сентября. День переводчика

05 Октября. День учителя

06 Октября. День страховщика

08 Октября. День пищевика

15 Октября. День дорожника

23 Октября. День рекламщика

25 Октября. День таможенника

29 Октября. День автомобилиста и дорожника

30 Октября. День инженера-механика

11 Ноября. День экономиста

14 Ноября. День социолога

19 Ноября. День стекольщика

21 Ноября. День налоговика

22 Ноября. День психолога

27 Ноября. День оценщика

03 Декабря. День юриста

22 Декабря. День энергетика

27 Декабря. День спасателя

Как видим, праздники у нас почти что каждый день. Ну почему бы не отпраздновать День экономиста в знак благодарности за либерализацию нашей экономики? Или День бухгалтера за то, что выдаёт зарплату. Без энергетика сидели бы без света – надо и его поблагодарить. Я уж не говорю о сантехниках – не было бы их, тогда совсем беда! Словом, каждая из упомянутых профессий почётна и нужна… Но вот обнаружил неувязку – куда подевались агитаторы и пропагандисты – ну а как без них?

И ещё один, не менее существенный вопрос: я бы каждый день что-то праздновал, но на какие, спрашивается, шиши? Вот если бы по случаю чьего-то праздника выдавали вспомоществование, совсем чуть-чуть, чтобы хватило на закуску… А так, признаться, этот календарь совсем не впечатляет.

Глава 7. Письма в никуда

Представьте, что некий гражданин, выйдя на пенсию, решил заняться литературным творчеством и заключил лицензионное соглашение с компанией, распространяющей электронные книги. За проданные книги ему начислялось вознаграждение, составлявшее в среднем 250 руб. в месяц – от двадцати до тридцати рублей за каждую книгу. И вдруг он узнаёт, что пенсия его не индексируется и более того, он лишён региональной социальной выплаты, а в сумме это составляет более 4 000 рублей, – всё потому, что теперь считается работающим пенсионером. Мало того, ещё и требуют возмещения убытков, причинённых государственному бюджету Российской федерации!

Конечно, можно прожить и без этих доплат от щедрот государства – много ли пенсионеру надо? Но возмутило, по сути, хамское отношение, да и положения Конституции нарушены – ну о какой справедливости может идти речь при таком раскладе? Вот поэтому и решил направить жалобы во все инстанции, так или иначе несущие ответственность за этот беспредел, иначе и не скажешь, – в правительства Москвы и России, в Пенсионный фонд, в Госдуму, уполномоченному по правам человека, ну и конечно же президенту Путину. Написал, отправил обращения по электронной почте и стал ждать.

Через месяц-полтора скопилась у пенсионера целая коллекция «раритетов», причём из таких, что не отличаются разнообразием – суть каждого письма можно выразить тремя словами: закон есть закон! Ну а чего ещё можно было ожидать от чиновника, которому поручено «отфутболить» назойливого возмутителя спокойствия? Особенно огорчил ответ из офиса уполномоченного по правам человека – ведь очевидно, что закон абсурден, это мягко говоря. Неужели им на права пенсионера, на справедливость наплевать? И только из Госдумы пришёл обнадёживающий ответ – у них подготовлено пять вариантов поправок к тому самому закону, от которого пенсионер и пострадал. Но почему пять, если достаточно одной? Той, что потребует учитывать размер вознаграждения пенсионера – тогда всё стало бы на свои места. Поскольку зарплата у нас не ниже МРОТ, получающий её пенсионер вполне способен компенсировать инфляционные излишки, возникшие не по его вине – примерно такое разъяснение наш жалобщик получил из правительства России, с той оговоркой, что о вине правительства там не было сказано ни слова. Увы, только «разрухой в головах» можно объяснить непонимание чиновниками простого факта – в отличие от зарплаты размер вознаграждения писателю может быть значительно ниже МРОТ, вплоть до одного рубля, вплоть до копейки! Ну что поделаешь, если люди почти не читают книг?

Подумалось: а не подать ли в суд на правительство России? Даже составил иск, в котором были и такие слова:

«Я утверждаю, что этот закон нарушает требования статьи 19 Конституции РФ, запрещающей любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной принадлежности, поскольку работающие и неработающие пенсионеры принадлежат к двум разным социальным группам населения.

Я утверждаю, что в основу этого дурацкого закона положен ничем не обоснованный признак – наличие у работающего пенсионера гипотетической возможности компенсировать из своего заработка инфляционные издержки, возникшие не по его вине.

Я утверждаю, что принятие упомянутого закона нарушило моё право на социальную защиту, гарантированное статьёй 114 Конституции РФ.

В связи с вышеизложенным прошу суд признать Федеральный закон от 29.12.2015 г. № 385-ФЗ недействительным».

И только после получения ответа из Администрации пенсионер понял: ведь ни один чиновник, ни один депутат от правящей партии, ни один судья не усомнится в справедливости закона, если он подписан президентом.

Глава 8. А судьи кто?

Вместо ответа на вопрос расскажу ещё одну реальную историю – если кто-то сомневается, могу ознакомить с документами. А началось с того, что в дом, расположенный в двух минутах ходьбы от Патриаршего пруда, осенью 2005 года пришли незваные гости. Сразу с порога заявили:

– Ваш дом старый, уже полсотни лет стоит без капитального ремонта, вот-вот может развалиться. Так не хотите ли переехать в новую квартиру, скажем, в Бутово или в Бирюлёво?

Все жильцы единодушно отказались – привыкли жить на Большом Козихинском, здесь и людей, знакомых с детства, много, а в получасе ходьбы Большой театр, не говоря уже о ГУМе, ЦУМе. К тому же дом хоть и довоенной постройки, но кирпичные стены едва ли не в метр толщиной, а перекрытия из лиственницы в идеальном состоянии, недавно проверяли. Это и понятно – дом строили для приезжих специалистов из Германии, а они не станут жить в какой-нибудь халупе.

Прошёл всего лишь месяц, и вот каждого жильца приглашают в суд – якобы дом в аварийном состоянии и непокорные жильцы подлежат принудительному выселению. Двое сразу сдались, а остальные решили побороться, ну вот и я… А дело в том, что в доме жили моя мама и сестра, да и я обитал там много лет, пока не купил себе квартиру на юго-западе Москвы. Так что собрался защищать не только близких мне людей, но и в каком-то смысле своё прошлое.

Для начала изучил жилищное законодательство, прочитал Гражданский и Гражданско-процессуальный кодексы, Конституцию, ознакомился с аналогичными делами, прошерстив весь интернет, и только после этого стал разбирать то, что прислали из Департамента жилья ЦАО города Москвы. Иск был основан на распоряжении Валерия Шанцева, тогдашнего заместителя мэра Москвы Юрия Лужкова – там было чёрным по белому написано: выселить с предоставлением квартиры в указанном районе, то есть где-то на окраине Москвы. Сразу стало ясно, что на лицо два грубых нарушения: во-первых, выселение оформляется постановлением московского правительства, что предполагает кое-какое обсуждение и дискуссию, а во-вторых, в законе прописана альтернатива, то есть выплата выселяемым гражданам стоимости их жилья, чтобы могли самостоятельно купить себе квартиру в любом районе.

Обнаружив эти «неувязки», решил судиться со всеми – с Департаментом жилья ЦАО, с префектурой ЦАО, которая приняла решение о выселении на основе «писульки» Шанцева, ну и конечно же с правительством Москвы. Первым делом предстояло отбиться от иска Департамента жилья, и более того, опровергнуть все их аргументы – для это я подготовил возражение из восьми пунктов. И что удивительно, сработало – на суде представитель департамента имел бледный вид, что-то лепетал невнятно, а мне предоставилась стопроцентная возможность добиться признания иска незаконным. Однако в это время сестра вела переговоры с департаментом по поводу предоставления жилья не в Бутово, а в другом районе, где-нибудь поближе к центру, так что отклонять иск не имело смысла – надо было только убедить чиновников, что с нами шутки плохи. Рассмотрение дела по моей просьбе отложили, а дальше начинается самое интересное.

В Таганском суде должны были рассмотреть мой иск к префектуре ЦАО. И вот сижу у двери зала заседаний, вид у меня вовсе не воинственный, скорее удручённый, поскольку выступать с иском против префектуры – это же совсем не то, что уличить юриста Департамента жилья в бездарности. И тут мимо проходит судья, обращается ко мне:

– Это по вашему делу будет слушание?

– Да.

– Ну что ж вы приуныли? Сейчас во всём разберёмся, и нечего переживать.

Судья прошёл в зал заседаний, а я сижу в предбаннике и жду. Через некоторое время из зала выходит тот самый судья и уже не глядя на меня куда-то направляется чуть ли не бегом – судя по всему, вызвали к начальству. Жду полчаса. Дальше рассказывать не буду – зачем, если во время заседания судья моих аргументов словно бы не слышал. Единственное, чего удалось добиться – дело отложили до завершения слушаний по моему иску к правительству Москвы, которые должны были состояться в Тверском суде. Только выйдя из здания Таганского суда я сообразил, что за полчаса председатель суда так обработал моего судью, что доказывать ему что-то было бесполезно.

По той же схеме проходило итоговое заседание в Тверском суде по моему иску к московскому правительству, за исключением того, что представитель ответчика не являлся в суд четыре раза. Ну а моя кассационная жалоба в Мосгорсуде была рассмотрена без затяжек, всего за несколько минут с вполне понятным результатом…

Однако в Краснопресненском суде дело ещё не закончилось. Прихожу туда и что же выясняется: прежнего судью отстранили от ведения дел, вроде бы даже обвинили в беспробудном пьянстве. Назначили нового – ранее он имел дело только с уголовниками. Юрист из Департамента жилья тоже новый – прежнего перевели куда-то на окраину Москвы. Ну а прокурор поразил наплевательским отношением к Гражданско-процессуальному кодексу – посреди заседания с разрешения судьи ушёл, когда понадобилось получить указания от своего начальства. Результат известен: судья признал законность распоряжения Шанцева о выселении.

Вероятно, сведущий в таких делах читатель скажет, что, коли принято «высочайшее» решение выселять, так оно и будет, и нечего понапрасну тратить время на всякие там разбирательства. Да я бы и не стал туда влезать, если бы не получил возможность ознакомиться с решением суда по делу о выселении жителей дома на улице Красина – жильцы там победили Департамент жилья. Уже гораздо позже в разговоре с одной начальственной дамой из этого департамента я так и объяснил ей свою настойчивость: у них же получилось, так почему не должно получиться у меня? Тем более и адвокат там был никудышный – я убедился в этом во время слушаний по аналогичному делу. Но всё оказалось очень просто, даже примитивно: выслушав меня, дама только улыбнулась, не произнеся ни слова, ну а я понял, что без взятки там не обошлось. Выходит, сплочённый коллектив жильцов всё-таки способен одержать победу в конфликте с властью! Если только нужную сумму наскребёт.

К этому времени сестра уже добилась снисхождения от чиновников Департамента жилья – на этот раз предложили квартиру поближе к центру, недалеко от уголка дедушки Дурова, всего в полукилометре от Садового кольца. Вроде бы на этом можно успокоиться, но я попытался довести дело до конца. С некоторым опозданием обнаружив неувязки в акте о признания дома аварийным (речь о доме на Большом Козихинском), обратился в РОВД по месту расположения организации, выдавшей такой вердикт, с обвинением в искажении фактов. И вот через некоторое время меня вызывает дознаватель и кладёт на стол акт о признании того же дома подлежащим… капитальному ремонту. Как это так? Оказалось, что после того, как Департамент жилья обратился в суд с требованием о выселении, та самая организация изготовила новый акт – видимо, подстраховались на случай, если кто-то обвинит в фальсификации, и не зря. А у меня остался лишь один вопрос, который немедля задал лейтенанту-дознавателю:

– Как такое безобразие возможно?

Лейтенант ответил вопросом на вопрос:

– Вы что, не понимаете, в какой стране живёте?

Такие вот дела. Шёл 2007 год.

Глава 9. Игры бизнеса

В книге «Вся правда о российском футболе», опубликованной компанией ЛитРес в 2020 году, я написал, что футбольные команды не могут обойтись без спонсоров. И впрямь, не имея богатого покровителя, бессмысленно ждать успехов от команды – ей обеспечен вылет в низшую лигу. Даже если есть толковый тренер и преданные клубу футболисты, у команды нет перспектив – лучших игроков переманят более обеспеченные клубы. Мало кто устоит перед соблазном получать зарплату, во много раз превышающую доходы инженера, научного работника или менеджера средней руки.

Одесская поговорка гласит: «Кто её ужинает, тот её и танцует». Но в этом танце спонсор не участвует – он наблюдает за игрой с трибуны, аплодирует, кричит, после забитого гола обнимается с друзьями, вместе с футболистами пьёт шампанское по случаю победы. А в случае неудачи одним мановением руки отправляет тренера в отставку и выговаривает судье за то, что тот не справился с заданием. Всё потому, что 100 миллионов евро, которые спонсор тратит на команду за сезон, – это вполне достаточная сумма, чтобы не обращать внимания на тех, кто ропщет по поводу стиля руководства и методов достижения победы на футбольном поле. Ну вот представьте, человек купил себе игрушку, а ему указывают, как он должен с ней играть. Понятно, что он пошлёт незваных критиков куда подальше!

Но где же тот неисчерпаемый источник, из которого черпали и черпают деньги? Генеральным спонсором «Зенита» в декабре 2005 года стал «Газпром», но тут вот какая закавыка: более 50% акций ПАО «Газпром» принадлежит государству, что вполне логично, поскольку благополучие компании основано на добыче природного газа, который, по сути, является народным достоянием. Тогда вполне логично возникает вопрос: а стоит ли разрешать госкомпаниям тратить деньги на финансирование футбольных клубов? Ещё двенадцать лет назад помощник президента Аркадий Дворкович в интервью журналисту Рабинеру популярно разъяснил, что к чему:

«"Газпром" – публичная компания, которая отчитывается перед всеми акционерами – как государством, так и частными, которых почти 50 процентов. Никто, кроме собрания акционеров вмешиваться в эту ситуацию права не имеет, а они не возражали».

Неужели добровольно согласились на снижение дивидендов? Да нет, миноритарные акционеры выступали против такого распределения доходов, имея в виду слишком большие траты на «Зенит». Впрочем, если государство не возражает, тут ничего уж не поделаешь. Но вот купил «Зенит» на эти деньги целую ораву техничных бразильских игроков, и что – болельщики менее обеспеченных клубов должны радоваться успехам «гегемона»? На самом деле, возникают лишь зависть и ожесточение, а вдобавок к этому – сомнение в справедливом распределении материальных благ в нашем государстве.

С тех пор многое изменилось – в частности, бюджет команды оценивается не в евро, а в рублях, и для «Зенита» он составляет 18 миллиардов рублей, что по нынешнему курсу эквивалентно трёмстам миллионам евро. «Спартак» немного «победнее» с суммой в двести миллионов евро, ну а «Динамо» имеет почти столько же, что и «Локомотив» – примерно сто миллионов евро. Причём три из этих четырёх команд, по сути, на дотации у государства.

А вот благополучие «Реала», «Барселоны» и других европейских топ-клубов в значительной степени основано на продаже прав на телетрансляции – это 35-45% от доходов клуба. В России же эта статья доходов футбольных клубов составляет мизерную величину в сравнении с тем, что выделяют спонсоры.

Леонид Федун, неформальный владелец ФК «Спартак», ещё в мае 2017 года настаивал на том, что так жить нельзя:

«Телевизионный бюджет РФПЛ составляет $20 млн в год, а в Турции речь идёт о $400-500 млн. Об АПЛ я вообще не говорю. Там уже фигурирует сумма в $3 млрд. И на какие средства мы будем покупать звёздных футболистов? … Мы должны изменить отношение к футболу в стране и иметь совсем другие контракты с телевидением. За продажу медиаправ клубы РФПЛ должны получать раз в 10 больше, чем сейчас. Только тогда можно будет говорить о какой-то окупаемости футбола в России».

Валерий Газзаев, известный в прошлом футболист и тренер, говорил о том же в июне 2019 года:

«Что касается финансового вопроса, мы должны значительно увеличить цену на телевизионные права. Чемпион Англии получает £ 160 млн, а команда, которая вылетает [в низшую лигу] в Англии, получает £ 120 млн. А у нас "Зенит", который стал чемпионом, получает всего около € 4-5 млн. Сопоставьте, разве это правильно?»

Итак, желание ведущих российских клубов стать в один ряд с европейскими топ-клубами вроде бы упирается в организацию продажи прав на телетрансляции матчей. Дело сводится к малому – перевести все телетрансляции на платные телеканалы и увеличить плату за просмотр матчей. Тогда и РПЛ, и клубы с чистым сердцем могут требовать у владельцев телеканалов весьма значительные суммы за право на телетрансляции.

В увеличении стоимости просмотра матчей по телевидению и переводе всех трансляций на платные телеканалы есть свой резон – можно надеяться, что больше болельщиков придёт на стадионы. В самом деле, зачем платить втридорога за картинку на телеэкране, если дешевле посмотреть матч вживую? Налицо будет двойной эффект – рост бюджета клубов и от продажи прав на телетрансляции, и от посещаемости футбольных матчей. Однако по мнению рядового болельщика платить должен тот, у кого есть деньги. Поэтому он против платных телеканалов для трансляции футбольных матчей. Ему всё равно, кто и как организует это зрелище – лишь бы оно было общедоступным и содержательным.

Вывод ясен: наши клубы при нынешних зарплатах футболистов могут существовать лишь при поддержке спонсоров. Но возникает вопрос: в ситуации, когда в стране есть масса нерешённых проблем, допустимо ли так разбрасываться деньгами, увеличивая пропасть между богатыми и бедными – ведь зарплата ведущих футболистов чуть ли не в тысячу раз больше той суммы, которой вынуждены довольствоваться российские пенсионеры. Вряд ли удовольствие от успехов любимой команды компенсирует недостаток средств в их кошельках, к тому же многие вполне обойдутся без футбола.

А не пора ли урезать зарплаты игрокам? Так ведь ясно: разбегутся кто куда! Век футболиста короток – надо успеть заработать на оставшуюся жизнь. Совсем другое дело топ-менеджер крупной компании – он может кататься как сыр в масле гораздо дольше футболиста, если только не уволят. Тогда сам собой напрашивается очень интересный, многообещающий выход из почти безнадёжной ситуации: каждый высокооплачиваемый футболист должен быть на содержании у топ-менеджера. Согласно контракту, тот же Федун будет обязан выплачивать премию за хорошую игру или накладывать штраф, если, к примеру, игрок не использовал голевую передачу. У такого покровителя гораздо больше, чем у тренера, возможностей следить за тем, чтобы игрок не засиживался в ночном клубе и не выпил лишнего. Если уж на то пошло, покровитель может и достойную невесту подыскать – это же в его интересах, а то ведь свяжется игрок с какой-нибудь шалавой, тогда беда! В сущности, топ-менеджер вполне способен заменить и спортивного агента – этих «побирушек» хлебом не корми, дай только заработать на продаже футболиста. У Федуна же другой интерес – успех родной команды, завоевание высоких титулов, глядишь, и ему что-нибудь перепадёт.

Жаль, что не все топ-менеджеры в восторге от футбола, но эту проблему можно решить в приказном порядке – принять обязательный для всех закон. Ну а футболисты как-нибудь переживут, если услышат от кого-то: «Содержанка!» Да на завистников при такой зарплате можно внимания не обращать!

Глава 10. Суррогат культуры

Что происходит с культурой? И когда всё это началось? Подробный ответ вы можете найти в книге «Превратности культуры», а здесь ограничусь в основном литературой – если с ней беда, тогда и культура обречена стать лишь придатком экономики, не более того. Иными словами, торгаш будет определять критерии прекрасного, что сейчас и происходит в литературе и на телевидении.

Вот что написал Фридрих Ницше в книге «Человеческое, слишком человеческое»:

«Всегда должны будут существовать плохие писатели, ибо они соответствуют вкусу людей неразвитого, незрелого возраста; последние тоже имеют свои потребности, как и зрелые люди. Если бы человеческая жизнь продолжалась дольше, то число зрелых личностей преобладало бы над числом незрелых или по меньшей мере равнялось бы ему; теперь же значительное большинство умирают слишком молодыми, т.е. всегда существует гораздо больше неразвитых интеллектов с плохим вкусом. И они, кроме того, жаждут удовлетворения своих потребностей с большей страстностью, присущей юности, – и добиваются для себя плохих авторов».

К счастью, со времени написания цитируемой книги продолжительность жизни увеличилась, однако это дела не меняет – публика по-прежнему предпочитает авторов, соответствующих интеллекту не вполне «созревшего» большинства, и пока плод не созреет, ситуация в корне не изменится.

Так неужели перспективы столь безрадостны? Ведь для созревания потребуются не годы, а десятилетия! Тут возникает замкнутый круг: незрелая публика возводит на пьедестал плохих авторов, а те в свою очередь способствуют падению интеллектуальных способностей читателя до уровня подростка. Чтобы разорвать этот порочный круг, не обойтись без вмешательства государства или хотя бы лиц, причастных к деятельности органов публичной власти.

В прежние времена нельзя было добиться признания у публики, не подыскав себе влиятельного покровителя. К примеру, Борис Пильняк сподобился завести знакомство с Луначарским, а Юрия Германа надоумили обратиться к Горькому, и случилось так, что молодой журналист чем-то приглянулся пролетарскому писателю. Впрочем, теперь каждый человек, имеющий под рукой компьютер, подключенный к интернету, мнит себя писателем, так что облечённых властью благодетелей на всех, увы, не хватит. Даже если чиновники Минкульта в качестве дополнительной нагрузки станут рецензировать книги непризнанных писателей, это делу не поможет. Тут прежде всего нужно отделить мух от котлет. Не хотелось бы сравнивать книгу с прожаренной котлетой, хотя иной раз так оно и есть, но сиюминутная прибыль и литература – понятия несовместимые. Задачей литературы является повышение интеллектуального и нравственного уровня читателей, что, конечно же, не исключает получения удовольствия в процессе чтения, но, если государство или богатые спонсоры не возьмут издание книг в свои руки, последствия будут самые плачевные. Важно, чтобы издательства имели возможность не заботиться о прибыли, типографии печатали дешёвые книги, возможно, в мягкой обложке, а магазины не накручивали цену.

Тут вот что странно: во времена всемогущего РАПП или Главлита вышло в свет немало произведений, авторы которых принесли славу отечественной литературе: Юрий Олеша, Андрей Платонов, Михаил Булгаков, Юрий Трифонов, Валентин Распутин, Виктор Астафьев… А кого из нынешних можно поставить в этот ряд? И ведь цензура вроде бы отсутствует. «Вроде бы» – это потому, что каждый владелец издательства имеет право «не пущать», если идейная направленность произведения не соответствует его либеральным взглядам. Вот и получается, что вместо одного Главлита мы имеем несколько десятков. Казалось бы, можно надеяться на некоторое разнообразие издаваемой литературы, но если во главу угла поставлена прибыль, результат предельно ясен – по сути, все издательства потчуют читателя «фастфудом» и даже если предлагают «лососину», она оказывается «не первой свежести».

Пока ещё сохраняется надежда на перемены к лучшему, ещё можно кое-что спасти, хотя претензии к качеству литературных произведений высказывались ещё лет сто назад. В 1892 году немецкий писатель Макс Нордау опубликовал книгу под названием «Вырождение» – в ней речь идёт о кризисе культуры на рубеже двух веков. Конечно, время было другое, да и представления Нордау об устройстве мира существенно отличались от того, что стало вполне привычным для большинства из нас, но в его книге есть немало мыслей, наблюдений, которые актуальны и в нынешние времена

«Вчера они ещё были реалистами или порнографами, сегодня они уже – символисты или декаденты. Они так же легко пишут религиозные сказания, как и исторические романы, приключения, трагедии или деревенские рассказы, смотря по тому, на что есть требование со стороны критики и публики. Эти господа, составляющие, как я уже неоднократно указывал, громадное большинство представителей умственного труда, следовательно, и членов разных модных кружков и кучек, конечно, совершенно здоровы, хотя они и стоят на очень низкой ступени развития».

Желание любым способом привлечь к себе внимание публики заставило многих порвать с традиционными направлениями в искусстве, но и это ещё не всё. Главная причина состоит в отсутствии таланта, в неспособности создать нечто достойное внимание просвещённой публики – владение ремеслом не даёт права считать себя художником в высоком смысле этого слова. Впрочем, прав Нордау – истеричная толпа готова превозносить «талант» любого бездаря, который понравится по каким-то неизвестным нам причинам.

Какую же участь Нордау напророчил литературе?

«Что же касается до будущего развития литературы и искусства, которым главным образом посвящено это исследование, то оно нам рисуется довольно ясно. Я воздержусь от искушения наметить слишком отдаленный период времени. В таком случае мне, может быть, удалось бы доказать или, по крайней мере, обосновать предположение, что в умственной жизни отдалённых веков искусство и поэзия займут очень скромное место».

Почему-то Нордау отделил литературу от искусства и принизил влияние поэзии на нашу жизнь, но философ оказался прав, по крайней мере в том, что касается литературы. Впрочем, если отнести к понятию «литература» ту белиберду, которой заполнены полки книжных магазинов, тогда возникает повод для сомнений. Словно бы предвидя мой вопрос, Нордау всё толково разъясняет:

«Фанатическим последователям психопатически модных течений в искусстве и литературе, которые, не будучи сами психически больны, тем не менее близки к сумасшествию, точно так же было бы бесполезно доказывать, что они увлекаются ерундой. Они этому не поверят».

Так оно и было – не поверили. А всё потому, что с модой не справится никто – модное течение унесёт, затянет в водоворот, и прости-прощай, философ. Но вот прошло сорок лет и о том же пишет Йохан Хейзинга:

«Существует сходным образом интеллектуальное перепроизводство, постоянно растущий поток напечатанных либо выброшенных в эфир слов и прямо–таки безнадёжная дивергенция мысли. Вокруг художественной продукции образовался порочный круг, внутри которого художник зависит от рекламы, то есть от моды, а та и другая зависят от коммерческой выгоды».

Сразу уточню, что, используя словосочетание «интеллектуальное перепроизводство», Хейзинга имел виду только всем известный факт, будто мысли возникают в голове. А уж умные или глупые мысли – это так и остаётся неизвестным, пока не дочитаешь книгу. Важнее то, что в своём предвидении перспектив развития искусства Хейзинга пошёл гораздо дальше Нордау, и тому есть объективная причина. Дело в том, что в конце XIX века кинематограф делал только первые шаги, но уже в тридцатые годы прошлого столетия можно было догадаться, к чему всё это приведёт:

«Сама драматургия почти целиком переносится во внешнюю зрелищность, а произносимое слово играет всего лишь вспомогательную роль. Искусство созерцания сведено теперь к умению быстро схватывать и понимать беспрерывно меняющиеся визуальные образы. Молодёжь приобрела такой необыкновенный синематографический взгляд, прямо-таки поражающий старшее поколение».

Сейчас это «умение схватывать» доведено у части публики до совершенства, и, чтобы не лишиться прибыли, продюсеры, театральные и кинорежиссёры вынуждены учитывать изменившиеся вкусы. Вот только к искусству это не имеет никакого отношения.

Но в чём причины кризиса литературы, первые признаки которого были обнаружены ещё в конце XIX века? На этот вопрос попытался ответить Дмитрий Мережковский в статье «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», опубликованной в 1893 году:

«Мы видим повсюду и во все века – в современном Париже, как во Флоренции XV века и в Афинах Перикла, и в Веймарском кружке Гёте, и в Англии в Эпоху Елизаветы, – мы видим, что нужна известная атмосфера, для того чтобы глубочайшие стороны гения могли вполне проявиться. Между писателями с различными, иногда противоположными темпераментами устанавливаются, как между противоположными полюсами, особые умственные течения, особый воздух, насыщенный творческими веяниями, и только в этой грозовой, благодатной атмосфере гения вспыхивает та внезапная искра, та всеозаряющая молния народного сознания, которой люди ждут и не могут иногда дождаться в продолжение целых веков».

Для начала внесём ясность в понятие «гений». Тут нам поможет психиатр Михаил Катунин, в начале прошлого века написавший несколько статей на эту тему:

«Не гений создаёт своё произведение, а потребители создают гения, как такового, другими словами: произведение создаёт гения, а не наоборот. То же самое произведение сегодня не будет иметь в себе ничего гениального, а завтра община сделает творца его гением».

Так что благоприятная атмосфера для творчества нужна, но гениальность не имеет к этому никакого отношения.

В итоге с неизбежностью приходим к выводу, что отсутствие атмосферы, которая способствует созданию литературных произведений, – это следствие кризиса культуры, а не причина. Что же касается основной причины, то Мережковский сформулировал её так:

«Есть два средства овладеть вниманием толпы: во-первых, написать истинно гениальное произведение. Но на это способны один или двое в целом поколении, да и те работают почти всегда бескорыстно. Другое, столь же верное и более лёгкое: угождать низшим потребностям толпы. И чем ниже потребности, удовлетворяемые книгой, тем обширнее круг читателей, тем быстрее почти волшебное обогащение людей, продавших толпе даже самый крошечный талант… Никогда ещё русская литература, открытая всем ветрам, преданная всем вторжениям, затоптанная даже не демократической, а просто уличной толпою, не была так беззащитна перед грубым насилием нового, с каждым днём возрастающего денежного варварства, перед властью капитала».

Теперь можно обсудить, что думает о кризисе литературы известная актриса – имени не стану называть, на то есть свои причины:

«У нас с жанрами вообще беда. Военное кино, нелепая комедия, кино про спорт. Либо жёсткий артхаус – всем там плохо, всех тошнит, и у тебя после фильма ощущение, что ты испачкался и надо выпить литр водки, чтобы забыть об этом. За редким исключением. Но я не верю, что у нас нет хороших сценаристов, режиссёров и актеров. Мало свободы и мало вкуса – это точно. Мы не можем открыто говорить на многие темы, обсуждать истинные человеческие переживания, и приходится прибегать к картонно-целлулоидной картинке или делать разрешённый кошмар о разрешённой у нас бытовухе».

Казалось бы, верно сказано – не обо всём можем во всеуслышание говорить. Однако причина кризиса литературы и кино не в боязни затронуть скользкую тему, а в том, что в погоне за прибылью вынуждены работать по шаблону – на создание хорошего сценария либо нет времени, либо таланта не хватает. За последние двенадцать лет только Роману Прыгунову, режиссёру фильмов «Духless» и «Духless-2», удалось создать на основе предложенного ему материала нечто достойное российского и даже зарубежного экрана.