Палата № Z

– Это с какой же стати? – возразил Антон.

– Патологическая склонность к воровству. Про клептоманию, небось, слыхали?

Пришла пора Егору доказать свою профессиональную пригодность.

– Ну что ж, для начала я хотел бы получить ответ на такой вопрос: кто выходил этой ночью в туалет?

– Да, пожалуй, все. Веня и Влад наверняка даже по нескольку раз. Это вполне естественно для пожилого возраста.

– Могу подтвердить, что ещё два часа назад чайник был на месте, – заявил Веня и, слегка смущаясь, пояснил: – Меня по ночам обычно жажда мучает, вот и зашёл на кухню, чтобы попить водички. Я, видите ли, пью только кипячёную.

– А кто утром раньше всех проснулся? – продолжал дознание Егор.

Тут сразу и не скажешь. Посматривая друг на друга, стали припоминать, кто где кого узрел, как только выбрался из своей постели…

– Антон! Это же ты всех разбудил, когда заорал «украли чайник!»

Эту догадку высказал Кузьма, но Егор его поправил:

– Да нет, первым проснулся Влад. Я ещё лежал в постели, а он уже собирался чистить зубы.

Влад только пожал плечами и посмотрел на Веню:

– Мне кажется или я что-то путаю? Ведь это ты выходил из туалета, когда я направлялся чистить зубы.

– Но ты же видел, что у меня ничего не было в руках. Ни чайника, ни халата… Ну не мог же я спустить всё это в унитаз!

Ситуация и впрямь на грани мистики.

– Что касается меня, то я занялся физзарядкой, причём не выходя из комнаты, – заявил Егор, и тут следователя осенило: – Макс! А где был в это время ты?

– Я? – Макс явно не ожидал подобного вопроса и потому слегка замешкался. – Да где ж ещё? Как раз после Вени в туалет зашёл. Вчера немного переел, вот и приспичило. Сидел, пока вы голосили…

– И кто тебя там видел?

– Ты шутишь? На унитазе вдвоём никак не разместиться.

Как всем известно, задача следователя состоит в том, чтобы собрать все факты воедино, опросить подозреваемых и тут же сделать вывод. А вывод напрашивался сам собой.

– Что же это получается? – рассуждал Егор, почёсывая щетину на лице. – Двое обнаружили пропажу, двое разговаривали с Кузьмой, чему я был свидетелем. И только Макса никто из нас не слышал и не видел.

– Верно! Макс появился, только когда все собрались на кухне, – подсказал Кузьма.

– Вот и я о том. Значит, Макс проснулся первым и вполне мог выйти из палаты, прихватив всё, что удалось унести в руках. Ну а вернулся лишь сейчас. Причём никто его отсутствия не заметил, поскольку все были заняты поисками зубной щётки и халата, – Егор сделал паузу и внимательно посмотрел на Макса: – Так кто же тебе дверь открыл? Или у тебя ключ в кармане?

Макс ошалело глядел на лица недавних товарищей по несчастью, пытаясь обнаружить хоть капельку сочувствия в глазах.

– Но я же сам предложил искать вора среди нас.

– В моей практике бывали и такие случаи, – сквозь зубы процедил Егор. – Преступник первым кричит «держи вора!», чтобы снять подозрения с себя.

– Да нет же! Я не крал!

– А вот мы сейчас проверим.

С этими словами Егор сделал Максу моментальную подсечку, подхватил его за руку, не дав упасть, и вывернул эту руку так, что Макс взвыл от невыносимой боли:

– Садист! Сатрап! Энкавэдэшник!

– За энкавэдэшника ответишь, ну а сатрапа, так и быть, прощу, – приговаривал Егор, укладывая Макса на кровать, лицом в подушку. – Антон, держи его за ноги, чтобы не брыкался! Кузьма, тащи сюда целлофановый пакет! Там на кухне есть… Бери, какой побольше, чтобы на голову ему надеть – и, уже обращаясь в Максу, произнёс зловещие слова: – Теперь ты у меня во всём сознаешься, даже детские шалости припомнишь.

Глава 6. Немножко психи

– Нет, признание это не вариант.

Влад придержал Кузьму, который уже было ринулся на кухню, чтобы принести пакет. Дело не в том, что пытки недопустимы даже в подобной ситуации. Но если никто не пожелал стать стукачом, тогда логично отказаться и от роли палача или его активного пособника. Видимо, к такому же выводу пришёл и Веня, потому что предложил альтернативный вариант:

– А давайте предоставим Максу возможность оправдаться. Пусть объяснит, почему нас предал, почему за нашей спиной сотрудничал с тюремщиками. А придушить его всегда успеем.

Антон кивнул, Кузьма пожал плечами, и Егор вынужден был подчиниться большинству. И вот Макс, сидя на кровати и чуть ли не рыдая, стал жаловаться на судьбу:

– Да что ж это такое?! Наркотиками не торговал, малолеток не насиловал. За что же мне всё это? Среди ночи подняли с постели, в чём мама родила отправили в тюрьму, а теперь и вовсе… ведут на эшафот.

– Сам виноват! – с укоризной произнёс Веня. – Надо было сразу повиниться. Сразу после того, как тебя завербовали.

– Не было ничего такого! Чтоб мне на этом месте провалиться! – кричал Макс. – И чайника я не брал, а уж зубная щётка с полотенцем это такие мелочи, что даже не стоит обсуждать. И вообще, всё, что вы делаете, это поразительно непрофессионально!

– Что ты имеешь в виду? – обиделся Егор.

– Прежде, чем допрашивать подозреваемого, полагается осмотреть место преступления, произвести личный досмотр, обыск в квартире подозреваемого… Я детективов немало прочитал, так что порядок знаю.

Теперь пришла пора оправдываться Егору:

– Ну и что такого? Ну нарушил процедуру. А сделал это в общих интересах, пока Макс ещё что-нибудь не учудил.

– Да не я это! – как мог, отбивался Макс. – Вы хотя бы под кровати загляните, а уж потом вешайте на меня всех этих котов…. или собак. Мне теперь уже без разницы!

Вполне логично, что обыск начали с кровати Макса, но ничего так и не нашли. Макс вздохнул с облегчением, хотя отсутствие чайника под его подушкой ровно ничего не значило. Столь же бесполезным оказался осмотр ещё четырёх кроватей. Кузьма предложил вспарывать подушки, рассчитывая найти там свой халат, но от этой идеи отказались, поскольку главной уликой должен был стать не халат, а чайник. И только когда подошли к кровати, на которой ночь провёл Кузьма, забрезжил свет в конце того бесконечно длинного тоннеля, с которым только и можно сравнить это расследование.

Полотенце Антона нашлось, как только сняли простыню. Затем настал черёд зубной щётки – она лежала под матрацем. Там же нашёлся и халат. А главная улика висела ниже – каким-то образом чайник зацепился за крючок. Если бы стоял на полу, его бы уже давно заметили, а тут…

– Кузьма! Зачем ты это сделал?

Бедный историк! Он еле держался на ногах, весь бледный, лоб покрыт испариной… Ещё немного и упал бы в обморок. Однако жалость неведома тем, кого так жестоко обманули. Здесь ни к чему слова…

Предвидя дальнейшие события, Кузьма подскочил к двери и стал стучать в неё:

– Спасите! Помогите! Убивают!!!

Совместными усилиями историка уложили на кровать, руки-ноги спеленали, рот заткнули кляпом. Всё для того, чтобы не мешал… Требовалось найти ответ на очень важный вопрос: как наказать отступника?

Однако нельзя же начинать экзекуцию на пустой желудок! Четверо пошли на кухню, а сторожить Кузьму оставили Макса – уж он-то не упустит злодея в случае чего.

Трапеза прошла в молчании. Всё это надо было переварить – и докторскую колбасу, и яйца всмятку, и клубничное варенье, да и последние события были настолько из ряда вон, что требовалось время, чтобы их как-то разложить по полочкам.

Вот встали из-за стола, Антон остался мыть посуду, а остальные вернулись в комнату. И что же? Кузьма лежал всё в том же положении, связанный по рукам и по ногам. Только изредка стонал… Но куда же подевался Макс? Первым не выдержал Егор – он подскочил к Кузьме, схватил его за шею и заорал:

– Где труп? Куда ты его спрятал?

Судя по всему, Егора понесло. Этому не стоит удивляться, поскольку опыт работы следователем позволил ему сделать однозначный вывод: серьёзное преступление всегда начинается буквально с пустяка – сперва крадут какую-нибудь мелочь вроде зубной щётки, а заканчивается всё убийством с отягчающими обстоятельствами, вплоть до расчленения трупа.

Влад с Веней еле оттащили следака. Надо бы вынуть кляп, так нет – сначала он душу из человека вытрясет, ну а потом… Не сразу, но до Егора дошло, что с кляпом во рту говорить просто невозможно.

Когда Кузьма немного продышался, он рассказал, что после того, как все ушли, Макс направился к окну. Но чем он там занимался, Кузьма не видел, поскольку это было за его спиной. Только слышал скрип пружин, а потом всё стихло.

Егор ни одному слову не поверил, поэтому намерен был выбить из Кузьмы признание, а Веню и Влада заботило одно – только бы не допустить рукоприкладства!

– Какой труп? Вы в своём уме? – из последних сил вопил Кузьма.

– Где он? Отвечай!

– Да не собираюсь я комментировать эти ваши бредни.

– Ты у меня ещё как запоёшь! – засучивая рукава, кричал Егор. – Во всём сознаешься!

И тут случилось то, чего никто не ожидал – Макс вылез из-под своей кровати, живой и невредимый.

Вопрос, который все произнесли почти одновременно:

– Зачем?

Конечно, всех интересовала не только причина его пребывания под кроватью. Теперь уже стало ясно, что именно Макс виноват в исчезновении вещей.

– Да я и сам не знаю. Что-то на меня нашло, – попытался оправдаться Макс. – Проснулся ночью. Жить не хочется. Вот и решил всем назло устроить такую вот мистификацию.

– Полегчало?

– Ну разве что совсем чуть-чуть, – пробормотал Макс, отводя глаза.

– Что-то я не понимаю, – усомнился Веня, снимая путы с рук и ног Кузьмы. – Макс! Когда ты успел засунуть полотенце под простыню, а халат и зубную щётку под матрац? Как подвесил чайник за крючок?

– Пока вы спали, залёг со всем этим барахлом под свою кровать. А когда все ушли на кухню, тогда и совершил задуманное. Сделал всё очень быстро, вы даже не заметили моего отсутствия. Я ведь наполовину физик-теоретик, наполовину экспериментатор, а в этом деле без слесарных навыков не обойтись. Короче, дело мастера боится! – улыбнулся Макс, а затем, покосившись на историка, пробормотал: – Кузьма, ты меня прости, я же не думал, что всё так получится.

Судя по его глазам, Макс был вполне доволен результатом своего перфоманса. Если бы не свирепое лицо Егора, Макс дал бы волю чувствам, но сейчас приходилось сдерживаться, что было вовсе не легко.

– Экспериментатор, мать его! Слесарь-интеллектуал на нашу голову! – никак не мог успокоиться Егор. – И зачем нам этот псих?

Снова возникла ситуация, которую следовало тщательно обдумать. Конечно, Макса нужно наказать – нельзя же так издеваться над людьми! Однако меч повинную голову не сечёт, к тому же нашлись все исчезнувшие вещи, да и Кузьме комфортнее в халате, а не в простыне. Гораздо важнее ответить на вопрос: почему докатились до такого состояния, когда готовы были переступить некую черту, за которой начинается полный беспредел? И как в мозгу появилось желание пытать, душить? Неужели такова природа человека – чуть что, и в нём просыпается дикарь, убийца и насильник. По здравому размышлению оставалось лишь признать, что существующее в каждом из нас представление о самом себе не имеет ничего общего с реальностью.

– Да все мы психи! – эту фразу с грустью в голосе произнёс Антон, словно бы отвечая на риторический вопрос Егора.

– Ну, не совсем так. Я бы сказал, в какой-то степени, – уточнил диагноз Веня.

– Так почему тогда не лечат? – недоумевал Кузьма.

– Возможно, пробуют новую методу…

– А что если в еду подмешивают?

– Но что?

– Сыворотку правды!

– Это выдумки фантастов.

– Не скажи! Вот я приятеля как-то напоил… Чуть ли не литр марочного коньяка влил в глотку. Так он такое о себе порассказал?

– И что?

– Будто бы убил человека.

– Небось, соврал…

Соврать – это легче лёгкого. Особенно, если это ложь только во спасение. Довольно часто спасает самообман – можно уверить самого себя, что честен, непорочен. Наконец, можно твердить, глядя в зеркало, что тебе всё по плечу, что можешь сделать то, на что другие неспособны. И кстати, помогает иногда…

– Нет, граждане! Нельзя делать выводы только на основе одного признания… Есть люди, которые намеренно наговаривают на себя. Это что-то вроде самобичевания. Уж мне ли этого не знать? – разглагольствовал Егор.

– Ты это к чему? – не понял Веня. – Полагаешь, Макс наврал, не имел никакого отношения к пропаже чайника? Тогда что же – полтергейст? Этого только не хватало!

– Я такой вариант не отрицаю. Возможно, кто-то хочет, чтобы мы сошли с ума. Такая изощрённая месть…

– За что?

– Надо покопаться в памяти. Наверняка у всех что-нибудь найдётся, о чём стыдно вспоминать.

Вроде бы вполне разумное предположение. Но дело в том, что неприятные воспоминания так глубоко запрятаны, что при всём старании не вспомнить…

– Смотрел когда-то фильм… – пробормотал Егор, напрягая память. – Нет, названия уже не вспомню. Там месть за групповое изнасилование…

– Но мы даже не были знакомы… в той, прошлой жизни.

– А что если мстят отцам? Кто знает, может, написали коллективный донос на человека ещё в сталинские времена… – предположил Антон.

– Вот только родителей сюда не приплетай! – раздражённо отмахнулся Веня.

– Ну, тогда не знаю.

Понятно, что самокопание ни к чему хорошему не приведёт. В итоге можно усомниться в том, что прожил праведную жизнь, а жить с сознанием того, что совершил множество ошибок… Ни к чему хорошему это не может привести, даже психоаналитик не поможет. Поэтому Веня решил прекратить поиски причин и поводов для покаяния: