Повелитель Теней. Том 2

— А еще госпожа Лилит была превосходным командиром, который топил вражеские армии в крови, сжигала города, разоряла поля и покорила целое поселение гномов-ремесленников, обратив их в рабов Практиков. А я командовал ее отборными войсками оборотней, — с нескрываемой гордостью на мужественном лице произнес Олегус, явно гордясь собой. — За что она наградила меня бессмертием, когда я в битве при Одиноком Страже, лично разорвал на куски человеческого воина-мага, который едва не убил ее.

Лаурель вздрогнула, вспомнив рассказы старых эльфов о том, что именно оборотни, наряду с вампирами и зверолюдами нанесли древнему народу наибольшее количество поражений.

Больше эльфов убили только дроу — порабощенные Магией Теней сами эльфы, попавшие в плен к Практикам.

Именно тогда родилась поговорка: «Нет хуже и изощреннее врага, чем бывший родственник».

Эльфы прочувствовали все это на себе.

— Да нахуй эту суку, — бросил Практик. — До меня ты чего доебался? Я тебя попросил не убивать эльфийку — ты не убил. Я обещал освободить тебя — освободил. Чего приперся?

— Практики не просят, — насупился медведь в человеческом обличье. — Практики желают. Я выполнил ваше желание, несмотря на то, что рабский ошейник едва не убил меня, раскрошив мои внутренности.

Лаурель вздрогнула, представив что пережило это отродье темной магии.

— И получил свободу. Дальше что?

— Солдат Темной Армии никогда не бывает свободен, — назидательно сказал Олегус. — Мы приносили клятвы верности демоническим силам. Раз моя госпожа мертва, за тысячи лет я не встретил ни одного Практика, и думал, никогда больше не найду себе повелителя, то вы, единственный кто может быть моим командиром, раз я теперь свободен.

— Бля-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я, — издал Практики долгий и протяжный, но в то же совершенно не понятный звук.

— Чего ты ведешь себя как проститутка-девственница перед первым клиентом? — шикнул на него Паладин. — Тебе тут в вечное услужение воин со многолетним стажем предлагает пойти. Какие тут могут быть вопросы? У нас вот-вот на хвосте будут все наемники Восточной провинции. Еще один солдат в отряде не повредит. Особенно, если мы направимся в Минназ!

— Ну, как минимум те, что возникают в моей голове, — буркнул Практики. — Какого хрена он свалил, если понял кто я такой сразу? Где пропадал все это время? Почему только сейчас, когда мы готовы отправиться в путь, показался? Да еще пропавших лошадей привел, словно мы про Троянского коня никогда не слышали и будем рады всему, что есть?

— Какого коня? — не выдержала перешептывания мужчин Лаурель.

Девушка признавала логику обоих мужчин, и радовалась тому, что не ей принимать решение.

Прав мог оказаться как один, так и другой.

Воин, который в состоянии порвать голыми руками боевого коня — это уже само по себе хорошо.

А вот если медведь имеет какой-то тайный план, ради чего и показался только сейчас, то это очень плохо.

— Так сделай его рабом, да и все, — нашел выход из положения Паладин бога Виноделия. — Как с Лео.

Зверолюдка, услышав свое имя, словно отмерла.

— Олегус — убивать, — прошептала она голосом, трясущимся от страха. — Сильный. Большой. Убийца. Убивать надо.

— Цыц, шлюхастая, — шикнул на нее Практик.

Посмотрев на полуголого оборотня, едва заметно кивнул.

— Раз уж есть желание, — произнес Глеб громко, обращаясь к Олегусу, — то, хрен с тобой. Готов к тому, что я наложу рабское заклинание?

— Господин, я буду служить вам верой и правдой, как подобает верному солдату Темной Армии, — мужчина еще раз поклонился. — Но, разве вы не знаете, что нельзя поставить рабское заклинание на того, кто принес клятву верности Темным Силам? Поэтому работорговцы из Вилосса, прежде чем я оказался у этой твари, — мужчина с ненавистью посмотрел и указал рукой на зверолюдку, которая от избытка чувств громко испортила воздух, зашептав какую-то молитву, — и надели на меня рабский ошейник. Если вам так будет спокойнее и есть другой, то я подставляю шею. Все, чтобы служить Темным Силам снова.

В доказательство своих слов, мужчина наклонил голову так, чтобы была видна его оголенная мускулистая шея.

— Лео, он говорит правду? — тихо спросил Глеб.

— Говорить верно, — нехотя призналась та. — Мне говорить, что его ловить много-много лет. Он убивать многих охотник. Ему надеть рабский ошейник человеков, чтобы он служить.

— Ошейник — тоже самое, что и рабское заклинание?

— Много проще. Только не вредить хозяин и слушаться хозяин. Много боли, если не слушаться. Но хозяин убить не мочь — ошейник убить первым.

Судя по ее словам, выходило, что оборотень говорил правду о том, чего ему стоило не подчиниться приказу…

— Он в самом деле настолько крепок, что мог противостоять магии ошейника, когда твоя подруга приказывала ему убить Лаврика?

— Барсик не быть его хозяин, не мочь ему приказывать, только я. А я сказать ему, чтобы он убить вас всех. Первый убить эльфийка, потом остальные. Он должен был слушаться точно.

Лаурель вздрогнула, понимая, что если бы не это — необходимость оборотню слушаться приказа «сперва убить эльфа, потом остальных» — она могла быть единственной выжившей из всего отряда спутницей Глеба.

По-видимому, отданный приказ не позволял оборотню действовать иначе, че было приказано.

А сама Лео просто не успела изменить приказ.

Или не поняла, что отдала тупое распоряжение, ограничившее возможности оборотня.

Впрочем, тут скорее сработало извечное пренебрежение магами условностей своих возможностей.

Тигрис понадеялась на превосходство своих сонных чар, думая, что убивать спящих будет простой работой.

А вот как оно вышло.

— Значит, без ошейника нельзя быть уверенным в том, что он на нас не нападет? — спросил Фратер.

— Я же говорить — убить Олегуса! — прошипела зверолюдка. — Силен. Опасен. Убивать нас.

— При таких вариантах я тоже за то, чтобы от него избавиться, — призналась Лаурель.

Одной мысли о том, что рядом с ними будет неподконтрольный и не зависящий от них (а лишь его слова говорят о том, что оборотень беспрекословно подчиняется Глебу) могучий воин с тысячелетним опытом, который в любой момент может их прикончить, пугала ее настолько, что лишь эльфийское воспитание и опасность оконфузиться в присутствии ставшего симпатичным ей мужчины, не позволили ей повторить позор Лео.

Глеб, секунду помолчав и посмотрев куда-то себе под ноги, громко хмыкнул и бросил на Лариэль насмешливый взгляд.

— А вот хуй вам, — произнес он тоном, полным легкого сарказма. — «Выслушай женщину и поступи наоборот».

— Не поняла, — призналась Лаурель. — Что означает твоя фраза?

— Величайшая мужская мудрость, — оскалился в улыбке Паладин, возвращая свою саблю в ножны.

После чего одобрительно хлопнул Практика по плечу, отчего тот слабо пошатнулся.

— Правильный выбор, Глеб! Теперь у нас шансов на выживание побольше, чем до этого.

Слуга, следуя примеру своего господина, опустил арбалет.

Зверолюдка, попеременно смотря за каждым из членов отряда, прошипела что-то на своем языке, после чего погасила в руке пламенный шар.

— Так понимаю, опасный оборотень, намерений которого мы на самом деле не знаем, заявляющий, что он клялся одной демонице, а служить будет слуге демонов, остается? — спросила Лаурель, опуская свое оружие.

— Именно, — согласился Практик. — Олегус!

— Да, господин! — оборотень поднял голову и посмотрел на Глеба.

— Веди коней сюда, — распорядился бывший хозяин Лаурель. — Будем возвращать на них часть поклажи.

Донесся полный ожидания повторения нелегкого труда вздох сожаления, испущенный Слугой.

Когда оборотень подвел коней к отряду, Практик добавил:

— Твое служение я принимаю. Попробуешь нас предать…

— Никогда, господин! — Олегус помрачнел лицом, словно только что услышал величайшее святотатство.

— Попробуешь нас предать, — терпеливо повторил Егор, — и твоя душонка будет заперта в этом клинке.

Он похлопал себя по рукояти демонического оружия.

— Думаю, ты в курсе, что это зачарованный Магией Теней клинок-артефакт, который…

— … создан порабощенными Практиками гномами — дворфами, выкован в адском пламене и создан для победы своего хозяина на поле боя, — спокойно произнес бывший капитан демонической армии. — Да, мне знакомо это оружие, господин. Я много раз видел, как оно используется на поле боя моей госпожой, демоном Лилит.

— Да ладно? — выпалил Фратер.

Лаврик почувствовала себя неудобно.

И лишь Глеб произнес самое многозначительное и содержательное по своей сути.

— Бля-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я…

Глава 2

От присоединения Олегуса к нашей команде пока что имелись одни лишь плюсы.

Для начала, что уже хорошо, этот тысячелетний мужик вернул нам хотя бы половину имевшихся у нас коней.

Второе — он без малейших вопросов закинул на себя оставшиеся седельные сумки, чтобы нести их всю дорогу.

Благо, выносливость у него реально как у дикого зверя.

Вот только направился он не в сторону выхода на дорогу, где мы планировали выйти со стоянки, а в противоположную.

Не то, чтобы я не доверял ему вывести нас из леса, но когда предстоит почти пеший путь (шестеро человек в команде, а коняжки-то всего две!), лишний километр (а то и больше) «наматывать» на своих двоих что-то не хочется.

О чем я ему и сказал.

— Господин, — богатырского телосложения оборотень, который словно и не замечал веса висящих через плечи седельных сумок (не самых легких вообще-то), как-то снисходительно посмотрел на меня. — Зачем идти куда-то пешком, если есть прекрасный двухостный фургон?

Какой еще к дьяволу фургон?

Как оказалось — это та самая повозка, о которой говорила Лео.

И она цела, не разграблена и никем не обнаружена.

Целехонька, вместе со всеми запасами.

И обе рабочие лошади тоже на месте.

Олегус именно к ней и ломанулся, когда «сорвался с поводка», так как, оказывается, никакой одежды у него после перевоплощения в человека не остается, а предстать в чем мать родила перед Практиком и его спутниками он счел ниже своего достоинства.

Да еще и изловить наших лошадей, которые сорвались с привязи, пока мы с Лео играли в догонялки с файерболами, тоже посчитал за благое дело.

Ну, раз уж прикончил двух из наших лошадей, то две другие посчитал просто своим долгом спасти.

Еще один благородный, мать его.

Мало мне было Паладина, теперь оборотенный капитан.

Но, информация о том, что не придется топать на своих двоих обрадовала всех.

Кроме Слуги, который, горестно вздохнув, поплелся выкапывать спрятанные вещи Паладина.

Я этому парню уже откровенно не завидую.

Да и поведение Шовеля нихрена не соответствует голливудским фильмам о средневековье, когда каждый из рыцарей весь такой из себя благородный, сам колодцы копает, сам латы чинит и так далее…

Не, Аурхейм это прям чистейшей воды дно средневековья, который наглядно демонстрирует все классовое расслоение.

Есть Слуга, он раб и он обязан по своему положению делать все, что ему говорит его господин.

Надо пять раз закопать и шесть раз выкопать вещи?

Значит будет пять раз закапывать и шесть раз выкапывать.

И Паладин по этому поводу абсолютно равнодушен, дескать, а что тут такого странного? Я господин, не барское это дело в грязи копаться.

Вдруг война, а я тут с лопатой, а не на коне и при параде?

Так или иначе, но все и сразу перевезти в телегу мы не могли, поэтому разделились на два отряда.

Первый — Слуга, Лаврик и Лео остались выкапывать припрятанное (нет, серьезно, мне прям жаль бедного раба, поэтому я тихонько попросил девчонок ему помочь).

Второй — я и остальные мужчины отправились к повозке, чтобы разгрузить все самое тяжелое барахло.