Помоги проекту - поделись книгой:
Бесшумно отработали электромагнитные салазки. Едва заметно покачиваюсь… «Шляпа» проваливается… Собственно, никакого чувства «проваливания» нет! Просто глубокий полумрак причального шлюза сменила звёздная бездна. Сейчас я нахожусь с тёмной стороны «Альбатроса», да ещё с ночной стороны Ганимеда. А что можно поделать, если я не хочу потом причаливать к нему в темноте?
* * *
Ганимед почти не отличается от нашей Луны, если не заострять внимания на наличии кое-какой атмосферы, другом составе грунта и чуть большей силе тяжести. Отыскать терпящих бедствие исследователей оказалось также достаточно просто – рация продолжала работать.
Спустя час после отделения от «Альбатроса» я уже был на поверхности и сидел в «Шляпе» буквально в ста метрах от складского модуля с развороченной задней стенкой. Чуть поодаль стоял перевёрнутый на бок жилой модуль и десантная капсула, на которой исследователей высадили на поверхность. Я вылез из кабины «Шляпы» и попытался подойти к постройкам. Честно говоря, получилось далеко не с первого раза. То и дело я падал. Никак не получалось приспособиться к непривычно низкому тяготению спутника Юпитера.
Наконец, я сладил и с тяготением, и с непривычной центровкой скафандра и добрался до разрушенного модуля.
Вид – ужасный! Модуль был практически полностью уничтожен взрывом кислородного баллона, а главное – погиб один из исследователей. Не буду расписывать, как всё в нём выглядело – жутко даже вспоминать разорванный на куски вместе с несчастным парнем, забрызганный кровью и обгоревший скафандр…
Увидев, что в складском модуле спасать некого, я поплёлся к уцелевшему, хотя и опрокинутому набок жилому модулю. Ребята в нём уже давно пришли в себя от пережитого и готовились к выходу наружу. Благо, что у всех были скафандры!
Выживших оказалось одиннадцать человек. Из них – двое были с переломами рук, а остальные – с различными ушибами. Погиб техник по газовому оборудованию, специалист по геологической разведке и электромеханик в одном лице. С другой стороны, погибнуть могли все, учитывая, что складской модуль был расположен с явным нарушением требований безопасности – слишком близко от жилого. Понять ребят можно: поставить модули как требовалось Наставлением – будет далеко добираться, а баллоны приходилось переносить «ручками». Вот они и поставили поближе…
За жилым блоком стояла их десантная капсула. Предполагалась, что на ней же они будут возвращаться на орбиту, где их подберёт идущий к Земле «Гриф», транспортный корабль, который сейчас шёл к Нептуну, но, увы, обшивка капсулы была во многих местах пробита осколками, а некоторые дыры выглядели явно прожжёнными. Скорее всего, повреждения вызвали пожар, силовые обмотки оплавились… Капсуле поможет, разве что, капитальный ремонт в заводских условиях. Сами исследователи его здесь не проведут.
Оценив перспективы восстановления «городка», ребята согласились, что это – безнадёжное мероприятие, и никто не стал отказываться от предложенного мной перелёта на Плутон и дальнейшей телепортации на Землю.
Погибшего космонавта мы решили оставить на Ганимеде, собрали его останки, сложили вокруг куски породы, образовав таким образом подобие могилы прошлого. На куске металлической обшивки складского модуля написали некоторое подобие эпитафии:
Первыми я отвёз на борт «Альбатроса» раненого геолога Юру Макарова и врача Сашу Андриенко. Толку от врача, оставь я его на Ганимеде, было бы совсем немного – сквозь скафандр перелом руки не обработаешь, модуль для подобных дел не приспособлен. А корабль – это всё-таки возможность нормально добраться до ран и сделать все необходимые процедуры, пусть даже и в невесомости.
Надеюсь, почему на «Альбатросе» сейчас царила невесомость, понятно…
Перевозка всех моих «погорельцев» на борт заняла почти двое земных суток – в тесной кабине «Шляпы» могло поместиться лишь двое пассажиров. Причём без намёка на комфорт. Впрочем, никто из них и не роптал…
За эти четыре рейса я основательно вымотался и с большим трудом добрался до каюты.
Надо отдать должное «погорельцам», они не претендовали на моё «жизненное пространство», устроившись в холле. Раненым была оказана вся необходимая помощь, и они спали на мягких пенолитовых ковриках, сиречь матах…
Остальные ребята организовали «праздничный ужин», использовав все мои припасы курятины. Эх, не знали они об её происхождении! Ну а я не стал открывать эту маленькую тайну…
* * *
Едва закончив спасательную операцию, я дал команду компьютеру – рассчитать оптимальную траекторию для продолжения начального задания. Через несколько секунд уже стало понятно, что долго растягивать «удовольствие» от пребывания на орбите Ганимеда не придётся – буквально через десять минут следует запускать ходовой двигатель.
Теперь надо считаться, что я на корабле – не один! Да ещё и с ранеными…
Я предупредил всех по бортовой трансляции о предстоящем скором появлении тяготения. Интересно, на «фирме» знали, что мне придётся везти ещё и пассажиров? Михалыч – «темнило» ещё тот! Скорее всего, знали, иначе, зачем бы мне одному в спортзал принесли столько пенолитовых матов?
Плавно, как могут начинать увеличение тяги лишь автоматы шестого поколения, РКС начал разгонять «Альбатроса», как бы «давая возможность принять меры» или «боясь напугать» космонавтов. Постепенно ускорение достигло привычной величины в одну «жи». Теперь, чтобы лежать на пенолитовых ковриках, вовсе не обязательно пристёгиваться ремнём или использовать эспандеры.
Мы замечательно поужинали «покойными птичками», как назвали курятину погорельцы, и завалились спать. Никто и не догадывался, насколько точно оказались названы погибшие от перегрузки куры из корабельного «Колхоза»…
* * *
Весь дальнейший полёт проходил без особых приключений. В мощный телескоп мы смогли разглядеть Нептун, который, в общем-то, никого не впечатлил, а учитывая, сколько мои пассажиры могли любоваться огромным диском Юпитера, так и вовсе. Сам же Юпитер теперь был виден лишь как яркая звёздочка, а в телескоп – как лунный серп на третий день после новолуния.
* * *
Через восемь месяцев мы уже в точке перехода на новую орбиту. Как известно, плоскость орбиты Плутона сильно отклонена от плоскости орбит остальных планет, сама его «дорожка» вокруг светила сильно вытянута и в некоторые моменты он находится к Солнцу даже ближе Нептуна! Впрочем, планетарная катастрофа, столкновение Нептуна и Плутона, невозможна, в силу того, что при максимальном сближении они находятся на расстоянии 27 астрономических единиц1.
Интересно, что в 2006 году астрономы решили «разжаловать» Плутон из планет в карликовые планеты. Он, видишь ли, маловат для этого «гордого звания»! А ничего, что у него целых четыре спутника и есть атмосфера? У Меркурия и Венеры – спутников нет, но они – планеты! Церера считается карликовой планетой, Фобос и Деймос – лунами, хотя они – даже не круглые, да и размеры их – восемь и пятнадцать километров… Скорее, крупные астероиды! По-моему, тем ребятам, которые никак не могли решить, чем одно отличается от другого, было просто нечем заняться!
* * *
Наконец, мы подошли к Плутону.
Он настолько далеко от Солнца, что свет до него летит около семи часов и по пути настолько теряет силу, что громадный огненный шар, наше Солнышко, на небосклоне Плутона выглядит почти как рядовая звёздочка, каких миллионы.
При виде снимков Плутона, сделанных «Новыми горизонтами», мне казалось, что он не настолько мрачная и тёмная планета, но тут… Тёмно-тёмно коричневая, почти чёрная поверхность, испещрённая ледяными валами, напоминала большой глобус, на котором грубой малярной кистью нарисовали «птичку-галочку» грязно-серой краской. Наверное, эта «птичка» белоснежная, но из-за слабого освещения кажется тёмно-серой. Атмосфера – довольно серьёзная, толщиной около двухсот вёрст. При обходе Плутона с теневой стороны было заметно ядовито-синюю дымку.
Зря его когда-то разжаловали! Нормальная планета!
Четыре витка вокруг Плутона и – на посадку!
Медленно, чтобы избежать перегрузок, веду «Альбатроса» к поверхности. Конечно, ничего нового мы тут не встретим – Плутон исследован гораздо лучше многих других планет, хотя он и чертовски далёк от Земли! Мы знаем о нём больше, чем о Юпитере, Сатурне, Нептуне и Уране вместе взятых. С ним – проще! Он не скрыт за толстым слоем атмосферы, не норовит раздавить колоссальным давлением и силой тяжести.
Опять-таки, из-за своего особого положения в Солнечной системе, он интересен как стартовая площадка для полётов к другим звёздам. Стартовать с Плутона – гораздо безопаснее для всех остальных планет, ведь даже при самой страшной катастрофе, например, взрыве какого-нибудь ядерного двигателя, потери будут минимальными – только экипаж.
Всё-таки здорово, что у «Альбатроса» колоссальный запас энергии. Можно плавно подвести корабль в заданную точку, зависнуть над ней… Электростатический двигатель – великое изобретение!
Подвожу «Альбатроса» к заданной точке вблизи экватора. Найти её оказалось более сложным делом – ориентиров, по которым можно определить место, здесь нет, остаётся полагаться только на «дедовские методы» – астрокомпас, секстант…
Медленно «щупаю» поверхность. Наконец, корабль принял расчётное положение, коснулся опорами поверхности и замер.
Как-то незаметно исчезла привычная, земная, сила тяжести. Теперь всё стало лёгким, почти как на Ганимеде. Парни теперь наперебой кинулись давать мне советы, как нужно передвигаться, поднимать и переносить тяжести…
* * *
На следующий день, имеется в виду «корабельный» день, мы начали разгрузку. Я рассудил, что на то, чтобы выгрузить ящики с оборудованием, какая-то особая подготовка не нужна, и решил задействовать парней.
В первую очередь, мы собрали пандус, по которому будем спускать контейнеры из корабля на поверхность. Парни хотели показать, что они обладают колоссальным опытом работы на планетах с малой силой тяжести и откровенно лихачили.
Полторы недели мы «воевали», пока, наконец, всё оборудование было расставлено по местам, соединительные кабели – подключены, а собственно Врата – готовы к первому пуску.
В перспективе всё будет запущено и отлажено, а пока – первые испытания.
До меня ещё никому не доводилось проходить на такие расстояния. В условиях земных лабораторий – всё получалось. Даже переход на Луну и обратно не выявил никаких сбоев. Этим уже никого не удивишь!
* * *
Прохождение через «Звёздные врата» оказалось простым, как хождение через открытую дверь. Даже поездка на лифте занимает больше времени!
По ощущениям переход практически незаметен, особенно если сила тяжести близка, как, например, у Плутона и Луны. Переход на Землю несколько шокирует: шестикратное увеличение веса оказывается неожиданным, хотя умом понимаешь, что иначе и быть не может!
В старых фильмах, когда киношники пытались показать какое-то подобие «Звёздных врат», сам портал изображался в виде кольца, внутри которого было некое «поле» в виде полупрозрачной плёнки, иногда – в виде жидкого зеркала, типа ртути…
А подумать что, трудно? Какая ещё плёнка? – Самый обыкновенный шлюз! Можно было бы обойтись и без него, но кто знает, что за атмосфера и что за «живность» может там оказаться! Когда смотришь сквозь портал, то видишь как раз тот шлюз, где сейчас окажешься! Если «врата» не настроены, то и соваться в них – незачем! Если смотришь ТЕЛЕ-визор, то сначала нужно выбрать канал. Если телевизор не настроен – ничего и не посмотришь. Аналогично и ТЕЛЕ-портация!
Несколько раз побывав на Луне, выслушав «комплименты» от друзей по поводу «весьма своеобразного запаха» от моего скафандра (незабываемое путешествие в «колхозном» бассейне оставило действительно несмываемый след), я отправился на Землю, прямо в лабораторию Центра специального транспорта, что неподалёку от Саратова.
– Котов пришёл! – Объявил я, выходя из шлюза телепортации.
Моё появление в лаборатории было ожидаемым, но всё-таки неожиданным. Представьте себе ситуацию: сидят люди в белых халатах, напряжённо ждут загорания индикатора, но не успел он засветить своим зелёным пятном, как из рамки, практически ниоткуда, появляется космонавт в грязном скафандре, а через какое-то время, когда тёплый воздух отогревает заледенелую ткань, – появляется противный, как из курятника, запах. Сам-то я к нему принюхался и не замечаю. Погорельцы с Ганимеда, видимо, из деликатности, молчат… Работники саратовского Центра ничего мне не сказали, но надо полагать, подумали…
Связавшись с ЦУПом, я получил разрешение на телепортацию участников экспедиции «Ганимед» на лунную базу, где им предстояло провести несколько дней, и «сбегал» за ними на Плутон. Межпланетное путешествие теперь становилось настолько простым, что про него становится вроде и нечего рассказывать.
Где томительное ожидание сеансов связи?
Где захватывающие дух расстояния?
Где романтика дальних путешествий, в конце концов, если побывать на другой планете, даже такой удалённой, как Плутон, стало проще, чем сходить к соседям?
Никуда романтика не денется!
Будут и невообразимые дали, и дальние путешествия!
Теперь космонавтика выходит на новые рубежи!
На далёком Плутоне будут собираться новые, скоростные корабли, которые унесут экипажи к другим системам, но их путешествия будут не столько исследовательские, сколько – для установок там очередного портала «Звёздных врат». И возвращаться они будут не долгие годы и тем более не десятки лет, а мгновенно!
Помню, как в детстве отец мне подсунул «Туманность Андромеды» Ефремова. Я взахлёб читал о трудностях межзвёздных перелётов, многомесячных работах группы навигаторов по вычислению курса… Мне тогда казалось, что именно так и должен выглядеть труд звездолётчиков! По возвращении они должны были несколько месяцев просидеть в санатории на одном из спутников Нептуна, а потом – несколько месяцев лететь к Земле. Даже с учётом того, что жизнь человека, по предсказанию великого фантаста, удалось продлить до ста пятидесяти лет, такой полёт занимал большую её часть…
Не прошло и двух часов, а все дела на Плутоне я уже закончил. Ставший родным «Альбатрос» я ещё до визита на Землю законсервировал, оставив питание лишь для поддержания корабля в пригодном для жизни состоянии. Больше всего переживаний мне доставил «Колхоз». Кур в нём не осталось, погорельцы-ганимедовцы съели почти всех карпов, которые составляли мне компанию во время «незабываемого подводного путешествия».
Оставшихся в бассейне карпов я выловил, сложил в герметичный пакет и потом отдал ребятам из саратовского Центра. Рыбины были довольно большие, килограмм по десять каждая, что привело заядлых рыбаков в полный восторг.
Остававшиеся на борту погорельцы, пока я «бегал» на Луну, старательно исполнили поручение слить воду из бассейна, выгрести со дна грязь и вымыть резервуар.
Что мне осталось сделать на опустевшем «Альбатросе»?
На прощанье, я посидел в рубке, положил на полку потрёпанную книгу «Таинственный остров», погладил её корешок… Сколько воспоминаний связано у меня с ней! Только за это крайнее путешествие я перечитал её, наверное, раза четыре! Может, кто-то скажет, что это не лучший выбор, не знаю… Мне нравится!
Обошёл все отсеки. И опустевший склад, и «Колхоз». Погладил полированный борт десантной «тарелочки» с обидным прозвищем «Шляпа». Если б не она, одиннадцать человек остались бы на Ганимеде и, наверняка, погибли бы.
Осталось лишь выключить лишние приборы, задраить входной люк в борту «Альбатроса» и…
Шагнуть… на Землю!
Поделиться книгой: