Ковидианты

Примерно половина писем приносила ожидаемый урожай. Тем, кто не отвечал, он писал повторно, и около половины из оставшихся откликались. Оставались ещё те, кто либо не отвечал вообще, либо посылал его подальше, но это неизбежно. В любом подобном деле найдутся негодяи и жмоты…

Не прошло и получаса, как пришло СМС о поступлении денег. Потом ещё одно. Потом ещё.

Иван изучил выписку по карте. Отметил в списке клиентов, приславших требуемые суммы, блаженно ухмыльнулся, стал ждать дальше. Иногда он дремал в кресле, иногда будил себя и начинал готовиться к завтрашнему очередному нелёгкому дню, составляя новые списки и делая пометки… Работа кипела, несмотря на почти час ночи.

Пришло четвёртое СМС о поступлении денег. Ну, что же. Остались всего трое. По статистике это может быть уже и всё, но ему очень хотелось получить денег от старика, который его, можно сказать, облил слюнями… При этом воспоминании его передёрнуло…

Иван прилёг на диванчик рядом со столом и уснул. Красочные картины новой сытой и беспечной жизни в собственной квартире овладели им…

Проснулся в пять часов, пошёл умыться, стараясь не топать, чтобы не потревожить чуткий сон хозяйки.

Вечер удался.

Навар составил сто двадцать тысяч, и это было просто замечательно. Да, иногда бывало и больше, но вчера всё получилось почти по высшему разряду.

Уже собравшись выйти из дому, чтобы поехать на склад за новыми заказами, Иван машинально проверил почту.

В четыре утра пришло одно новое письмо. Адрес показался знакомым. Ах, да, это же тот старый гриб!

«Уважаемый Иван! Я получил ваше письмо и скажу честно, оно меня весьма позабавило. В письме вы извиняетесь за некий инцидент при нашей встрече, однако, это мне нужно было извиниться перед вами». – Чёрт, подумал Иван. Не подумал я. Ситуация – то нештатная… Ему вообще не следовало писать. Надо быть внимательнее следующий раз…

«Вы придумали интересный способ зарабатывать себе на жизнь. Тут я могу отдать вам должное. Я сам много лет изобретал различные методы быстрого обогащения, за что и провёл почти тридцать лет в местах не столь отдалённых. Знаете, если бы не печальные обстоятельства, я бы с удовольствием с вами пообщался. В вашей просьбе о деньгах я вам отказываю. Мне совершенно всё равно, даже если вы упомянете обо мне в больнице. Чего, мне кажется, вы не сделаете. Поскольку вы здоровы. По крайней мере, были здоровы вчера. И я в свою очередь, прошу у вас прощения за свой вчерашний кашель. Я никак не мог сдержаться.

Последствия тридцати лет тюрем и лагерей.

Туберкулёз в открытой форме. Четвёртая стадия…

У меня уже практически не осталось лёгких.

Боюсь, я не доживу даже до того момента, когда медики смогут определить, инфицированы вы или нет.. Ибо на начальном этапе эту болезнь невозможно определить… И, увы, бессмысленно лечить. Остаётся только ждать.

Желаю вам всего доброго.

Николай Чернов, он же Коля Чёрный.»…

…………………………………………..

Макс Димур.

04 мая 2020 года.

Активистка

Марья Петровна, как мне кажется, жила в нашем доме всегда.

Все мои знакомые вселялись в родную девятиэтажку брежневской постройки, встречаемые неутомимой и вечно занятой общественными делами Марьей Петровной.

Марья Петровна была активисткой с хрущёвских времён. Ибо советское время предоставляло её кипучей энергии безграничные возможности. Не знаю, состояла ли она в партии, возможно, и нет, в комсомоле состояла точно. Активность её стала в нашем доме и дворе именем нарицательным.

«Вон, глянь, опять наша ядрёная ракета понеслась»,– говорили, глядя в окно, жильцы, когда Петровна громогласно руководила очередной посадкой тощих саженцев или нещадно гоняла молодёжь, сидевшую верхом на скамейках.

Она организовывала субботники во дворе, уборку и покраску подъездов, похороны и рождения жильцов, и вообще всё, что могло составлять общественную жизнь отдельно взятого столичного двора. И днём, и иногда даже ночью можно было услышать её зычный голос.

Союз Советских республик распался, но деятельность Петровны не завершилась, как это можно было предположить. Она участвовала в организации выборов всех уровней, ходила по квартирам с листовками и агитками, заседала в избирательных комиссиях… Подписывала петиции и обращения.. Выявляла несознательных соседей, шумящих по ночам или гонящих самогон… Старалась быть всему дому если не внимательной заботливой мамашей, то по крайней мере, массовиком – затейником и надзирателем по совместительству.

Появление нового вируса и заточение населения под домашний арест Петровна восприняла как дар Небес. В последнее время для её кипучей бурлящей энергии никак не находилось должного применения. Выборы стали скучны и предсказуемы, а благоустройством двора и ремонтом подъездов занимались гости столицы.

Она начала пристально следить за заключёнными жильцами (простите, за самоизолировавшимися). Кричала из окна, когда видела мамашек с колясками, осмелившихся вывести подышать воздухом бледных, с синяками под глазами, не видевших солнца с прошлого лета, детишек, при взгляде на которых вспоминались дети подземелья… Выскакивала из квартиры и гонялась, размахивая палкой, за группками молодёжи, собиравшимися в укромных уголках покурить, поговорить и вообще как-то отвлечься… Лично проверяла близлежащие магазины и устраивала там скандалы, когда не наблюдала чёткого следования указаниям властей и соблюдения дистанции.

Обязательное ношение масок и перчаток придало ей дополнительных сил. Не было жителя нашего дома, кого она не довела до степени озверения. С раннего утра она доставала соседей, которым нужно было ехать на работу, по поводу недостаточно плотно сидящей маски, несоответствия перчаток требованиям Минздрава и пр… Обозлённые полуотчаявшиеся, почти оставшиеся без работы, люди перестали видеть в ней что-то забавное и безвредное, и некоторые уже откровенно замахивались на неё в ответ на приставания и поучения. На аргументы, что она вообще должна сидеть дома по случаю прикольного, вернее, преклонного возраста, она отвечала волной презрения и обещанием вызвать полицию.

Местное отделение полиции уже плакало от её звонков и круглосуточных вызовов, но иногда, всё-таки, наряд выезжал, чтобы убедиться, что незаконно гулявшая компания мамашек уже юркнула в подъезд вместе с колясками, а собачка, с которой гуляет Иванов, это не та же самая собачка, с которой уже гулял Петров, и, следовательно, Иванов не имеет права на прогулку, о чём подробно доложила Петровна по телефону…

Случилось это рядом с почтой. Почта у нас расположена на той стороне дома, которая выходит на проезжую улицу. Пару дней почтовое отделение работало в плановом режиме, поскольку Петровна была занята чем-то другим, более интересным и важным, и не вмешивалась в работу учреждения. Однако, в беспокойном мозгу Петровны внезапно что-то щёлкнуло, и она поняла, что почта трудится совершенно бесконтрольно, и с самого утра рокового дня, начала активную деятельность.

Она самолично принесла из дома банку краски и обновила полоски на асфальте, которые должны были отделять людей друг от друга для соблюдения дистанции. Она проверила всё внутри отделения на предмет наличия масок, перчаток и запаха хлорки. Она лично встречала первых посетителей, не давая им приближаться друг к другу и вставая грудью в дверях, когда человек пытался войти в помещение без маски…

К обеду народу набралось достаточно много. В отделение больше трёх входить было нельзя, и люди стали выстраиваться в очередь на улице. Петровна носилась вокруг очереди, проверяя расстояние между ожидавшими, внимательно осматривала маски и перчатки, и уже пару раз получила от нервного старичка тростью между лопаток. Правда, не сильно, да для её могучей спины это было и нечувствительно.

Очередь протянулась до тротуара. Работала всего одна уцелевшая от ОРВИ и реформ системы почтовой связи сотрудница, поэтому общение с каждым посетителем занимало немало времени. Люди нервничали, пытались уплотниться, чтобы поместиться на короткой дорожке от тротуара до дверей отделения. Петровна бросалась на них как коршун, не давая сближаться, кричала и грозилась немедленно вызвать полицию.

Дойдя до места, где очередь поворачивала под прямым углом с тротуара на дорожку, Петровна набросилась на молодую обнимавшуюся парочку с градом нравоучений и пыталась оттащить их друг от друга. Молодёжь не оставалась в долгу, градус перепалки всё нарастал, когда Петровна вдруг, не найдя очередного аргумента, замахнулась своей облезлой деревянной палкой, потеряла равновесие, попятилась, шаг, другой, третий… Движение её назад стало неконтролируемым и неостановимым, Петровна, продолжая стремительно пятиться, сошла, вернее, почти спрыгнула с тротуара на дорогу спиной вперёд…..

***********************************

Не было ни крика, ни других звуковых эффектов.

Только глухой «плюх», «а-а-ах» очереди, и потом – надрывный визг тормозов огромного Камаза, ехавшего с почти разрешённой скоростью в 79 километров в час, стараясь успеть проскочить перекрёсток на жёлтый свет.

Вскрытие делать не стали.

Сделали только обязательный анализ на К-вирус. Он оказался положительным. Как и у более чем половины населения этой планеты.

Старенький патологоанатом, закончив обработку того, что осталось от Петровны, накрыл останки простынёй, задвинул в холодильник, снял перчатки, бросил их в корзину, присел за стол, закурил папиросу, хлебнул остывшего чаю из стакана. Начал заполнять справку о смерти. Ненадолго задумался, дойдя до графы «Причина смерти».

Махнул рукой и написал «К-Вирус»…

Приказ есть приказ…

Макс Димур.

10 мая 2020 года.

Простолюдины

Белый кафель стен.

Белый холодный свет люминесцентных ламп.

По коридору быстро везут каталку с телом, накрытым окровавленной простынёй. Лицо открыто, невероятно бледно. В нём, кажется, совершенно не осталось жизни…

– Готовьте операционную, срочно!

– Что здесь?

–Пневмоторакс, огнестрел, навылет. Быстрее, быстрее!

–Кровотечение?

– К счастью, нет. Купировано. Мы его вытащим….

Никита проснулся, вернее, выкарабкался из сна, около полудня, как обычно. Побаливала голова, как всегда после клубешника. Некоторое время полежал в постели, потягиваясь и прислушиваясь к своим ощущениям, постарался припомнить, не было ли вчера чего-то особенно дрянного, но не вспомнил. Ещё раз потянулся и решил, что пора вставать.

На сегодня были обычные пятничные планы. Вчерашний клуб это так, лишь разминка перед пятницей.

Привычным жестом, перед тем как пойти умыться, включил телевизионную панель, занимавшую полстены. Шли новости, и, как всегда в эти полтора месяца, из динамиков сразу полились новости о К-вирусе. Комментаторша делала страшные глаза, зачитывала цифры, должные напугать обывателя и ввести его в нужное состояние.

Никита улыбнулся своим мыслям и потоку вирусной информации.

По пути в ванную посмотрел в окно эркера. С высоты двадцать пятого этажа город расстилался перед ним как на ладони. Змеилась река. Набережные, несмотря на полдень, были пусты. Как и всегда во время карантина. Не дойдя до ванной, Никита сходил к противоположному окну, выходившему на широкий проспект, открыл створку окна, нагнулся, посмотрел вниз. Изредка проносились машины, пешеходов практически не было видно.

Какой же кайф! Какие они молодцы, загнали быдло по загонам! Столица стала столицей, а не вещевым рынком! Жалко только одного, что это скоро может кончиться. Хотя отец, а он –то знает, сказал, что это всё надолго, в менее, может быть, радикальных формах, но надолго.

Вот и хорошо бы.

Надо было поторопиться, планов ещё много, а через полчаса должна прийти Миа. Никита настоял, чтобы нашего, доморощенного крестьянства, в его квартире не было. Миа, вроде, была филиппинка, почти не говорившая по-русски, но дело своё знавшая хорошо.

Да и зачем с ней разговаривать?

Никита воспринимал её как и положено воспринимать прислугу- предмет бытовой техники, правда, иностранного производства, а не нашего криворукого…

Кофеварка сварила кофе, Никита, собираясь, сделал несколько глотков, оделся, взял документы и ключи от машины, вышел в подъезд.

Лифт спустил его в подземный паркинг. Охранник почтительно кивнул. Дурацкая маска закрывала поллица.

Никита ухмыльнулся, пошёл к машине.

Огненно- красный Кайенн поздоровался с ним на расстоянии, мигнув светодиодами. Никита в который раз оценил свой выбор цвета для машины. Да, Кайенн и должен быть таким- ярким, жгучим, как сам кайенский перец. Машина подобного цвета была всего одна в Европе и её сумрачных окрестностях.

Никита выехал из гаража на широченный проспект. В очередной раз порадовался пустым улицам и тротуарам.

Начнём с завтрака.

Никита въехал в знакомый двор, попетляв среди плотно припаркованных кредитомашин. Железные ворота перед ним раскрылись, и машина въехала в небольшой внутренний дворик, где уже стояло несколько знакомых тачек.

Ворота закрылись, отгораживая дворик от улицы.

Вышел швейцар, поприветствовал Никиту, открыл перед ним тяжёлую дверь.

Никита прошёл через коридор, изысканно освещённый светильниками в форме свечей, вдыхая ароматы свежей выпечки и вошёл в небольшой зал, где уже завтракали несколько посетителей.

Наружных окон в зале не было, он скрывался в полуподвале, но оконные ниши светились неоновым огнём, и создавалось впечатление, что за занавесками- дневной свет.

Да, это ваши быдляческие тошниловки закрыты. И нефиг. Сидите по домам. А для нас всё открыто, как и должно быть.

В кафе сидела, курила тонкую сигаретку (это в ваших кафешках нельзя курить, а у нас всё как у людей) и изящно кушала круассан Инесса, жена какого-то вице-мэра, личность известная и скандальная.

На диване у противоположной стены- медийная личность, вызывающе одетый пацан с синими волосами. Он слушал музыку через наушники, пил кофе и подёргивался в такт музыке. Небось, ещё и накатил чего-нибудь… Или понюхал… Теперь стало безопасно покупать такие вещи в ресторанах и кафе. Открыты они только для своих. Менты в курсе и следят, чтобы чужие не попали внутрь никоим образом… Разумеется, никаких дурацких масок и, тем более, перчаток..

Как сказал отец ещё в самом начале этой спецоперации с вирусом, сынок, мол, не бойся ничего. Я не могу сказать, что опасности нет, но ты же болел в прошлом году гриппом? Ну, вот, это почти то же самое. А наш медицинский центр, если что, к твоим услугам… Полежишь недельку, поделаешь капельницы с красным вином… Да, папа любит пошутить.

Никита ехал по пустынным улицам и проспектам, направляясь к любимому бутику. Только вчера прислали сообщение, что ждут постоянных клиентов. Прибыла новая коллекция итальянского белья. Как раз хотел Светке подарить что-то новенькое, вызывающее и чертовски дорогое.

Бутик, как и ресторан, был демонстративно закрыт снаружи, витринные окна запылены, света нет. Но с заднего хода постоянные и обеспеченные клиенты проникали в помещение без проблем. Всё было как раньше, только налёт конспиративности придавал дополнительного драйва…

Никита под руководством девушки- консультантки, которую он не преминул слегка щипнуть за задницу, выбрал несколько пар нижнего белья, спрятал фирменный пакет в спортивную сумку на плече и вышел из бутика.

Дальше его путь лежал в фитнес центр, где он любил поплавать в бассейне. Особенно это освежало после вчерашнего перебора. А к вечеру надо быть огурцом!

Всё, как обычно.

Снаружи- огромные вывески, гласящие, что заведение закрыто, потайная парковка, потайной вход для своих. А внутри- всё, как всегда, только слаще же, слаще! Понимать, что остальные отжимаются от пола дома и проводят заплывы в ванной… Какой же это кайф! Нет, эту эпидемию надо сделать регулярной! Вот чтобы только мы, только те, кто достоин…

Никита поплавал в бассейне, позаигрывал с несколькими посетительницами, сходил в сауну, на сеанс к могучему массажисту, посидел в кислородном баре…

Время близилось к вечеру, состояние было просто отличное, и пора было закругляться.

Никита и Порш летели по полупустынным улицам. Да, он очень любил прохватить по столичным магистралям, да чтобы с ветерком. Камер не боялся- отец сказал, что ЕГО номеров, как и номеров большинства ПРАВИЛЬНЫХ людей, в базах нет. Так что, выделенные полосы, любимая скорость и прочие шалости- к моим услугам! Для встречи с экипажем ДПС, который не поймёт издалека, что за номера у меня установлены, есть красная книжечка. Главное, заглядывать в неё периодически, чтобы не забыть, кто я теперь, чей помощник, и кто мой шеф… Спасибо папе.

Да вот только раньше полетать было нельзя – кругом эти замкадные помойки, кругом эти селяне с прицепами, да в резиновых сапогах… Нет, вот сейчас- истинная свобода!

Плакаты с призывами остаться дома безумно забавляли Никиту. Да, естественно, оставайтесь дома, да ещё и двери заварите, пусть вам доширак и гречку в окна бросают! Нечего по улицам шляться…

Самый модный клуб города, конечно, был закрыт. Но только официально.

Не горели призывно неоновые буквы. Над входом не работала бегущая строка..

Доступ для своих производился с соседней улицы.

Чтобы не создавать толпы и не раздражать лишний раз скандальное население, машины посетителям рекомендовалось оставлять на пустых местах соседних улиц и дворов и потихоньку, не собираясь группами, идти к неприметному входу в подвал, находящемуся в глубине нежилого двора.

Там нужно было приложить смартфон к считывающему устройству, система производила аутентификацию (отличная придумка технарей), щёлкал замок, и облезлая стальная дверь открывала вход.