Вторая экспедиция на Странную планету

Савченко Владимир

Вторая экспедиция на Странную планету

Владимир Савченко

ВТОРАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ НА СТРАННУЮ ПЛАНЕТУ

1

Косматый пылающий диск Ближайшей стремительно погружался за желто-красные зазубрины горизонта. Вместе с ней торопливо ныряли за скалы окрестные звезды. Вся ослепительная пиротехника заката длилась не более минуты.

Разведывательная ракета стояла наклонясь на каменистой площадке. В кабине было тихо и темно, хотелось молчать.

Вверху засветился овальный экран, на нем показалось продолговатое лицо телеметриста Патрика Лоу, дежурного по звездолету:

- Капитан, они снова что-то передавали о нас! Удалось записать. Смотрите замедленную запись.

Экран мигнул. Появились расплывчатые светлые линии, затем замелькали быстрые и яркие, как вспышки, изображения.

Вот их ракета-разведчик медленно планирует в магнитном поле над поверхностью Странной планеты. Абстрактный пейзаж из разноцветных скал и камней. Вот они - Антон Новак и Сандро Рид - неуклюже выпрыгивают из люка ракеты на площадку. Бредут, опустив головы в прозрачных шлемах, наклоняются, что-то поднимают... Вот они приникли к скале в нелепо напряженных позах.

- Все это было и так и не так, - заметил Сандро.

Вот именно. Они высадились, ходили, наклонялись, приникали к скалам все это было. Однако изображения, появлявшиеся сейчас на экране, не были ни фотографиями с натуры, ни кинорепортажем - все выглядело гораздо выразительнее, яснее. И еще было в них нечто - то нечто, которое заставляет человека подолгу смотреть на самую заурядную по сюжету картину талантливого художника; в жизни прошел бы и не заметил, а так - стоишь, смотришь, вникаешь. Это нечто - точная обобщающая мысль, которую художник потому и изображает красками и линиями, что ее не выразить словами... И в изображениях на экране тоже была какая-то мысль. Но какая?

- Антон, а прошлый раз, в первую экспедицию, было такое?

- Нет.

Новак вздрогнул от неожиданности: из экрана к нему приблизилось его же лицо, упрощенно, но точно схваченное немногими штрихами. Это был гениальный живой рисунок, и Антону стало но по себе, когда он всмотрелся в него. "О природа, неужели у меня такие недобрые глаза, такая безапелляционно властная складка губ!.. Самодур какой-то, а не капитан звездолета". Лицо вдруг перекосила ужасная гримаса, потом оно паралитически задергалось, сократилось, как мяч, на который наступили ногой. Исчезло. Сандро хихикнул.

- Это вчера, когда _и_х_ "ракетка" пикировала на меня, - пробормотал Новак. - Ага, вот и ты!

Сандро Рид на экране разыграл такую пантомиму, на какую Сандро Рид в жизни не был способен. Карикатурно шаржированные штрихами движения губ, глаз, подбородка, повороты головы рассказали все о нем: и что он еще молод, невинен и восторжен, что он преклоняется перед капитаном и побаивается его, и что он скучает по Земле, по дому, и что он болезненно самолюбив и мнителен. "Комики, тоже мне! Какое их дело..." - хмуро проворчал Рид.

На экране тем временем появилась целая группа: Максим Лихо, Патрик и Юлий Торрена. Мелькнули какие-то упрощенные разноцветные изображения. Потом в овал экрана влетела "ракетка": были отчетливо видны четыре острых выступа на носу, частые ребристые полосы вдоль фюзеляжа, оканчивающегося тремя плоскими треугольными выростами, похожими на стабилизатор бомбы крупного калибра.

- Я не понимаю одного: зачем у "ракеток" хвостовое оперение? - молвил Сандро. - Ведь планета не имеет атмосферы.

- Хм... а все остальное ты понимаешь?

- Смотри!

"Ракетка" исчезла. На экране появилось сосредоточенное лицо Ло Вея без шлема и на фоне звезд. Экран погас.

- Но Ло Вей ведь не опускался на планету! Как же?..

- Значит, _о_н_и_ наблюдают и за "Фотоном". Он не раз выходил наружу, проверял рефлекторы.

- Наблюда-ают... - протянул Сандро. - Что же _о_н_и_ сами-то прячутся? Боятся нас, что ли? Где _о_н_и_? И какие _о_н_и_?

Телепередача и слова Рида снова всколыхнули в душе Новака досаду и самые недобрые чувства к этой Странной, будь она неладна, планете. Он уже ясно понимал, что и вторая экспедиция сюда закончится, как и первая, ничем. Ну, будет масса мелких наблюдений, которые обрадуют гравитологов, магнитологов и космологов... но главная цель, из-за которой летели контакт с иной цивилизацией, - не будет достигнута. "Не желают они вступать с нами в контакт - что тут поделаешь? А на Земле нас ждут... Как стыдно будет вернуться ни с чем!.."

- Скажи, Анти, а в первую экспедицию здесь тоже были "ракетки"?

- Нет. Были "самолетики" - с крыльями. Они летали, опираясь на атмосферу. Была здесь довольно плотная атмосфера из инертных газов. Красивейшие переливчатые закаты и восходы Ближайшей были - красно-зеленые, радужные... Когда мы прилетели сюда второй раз, я подумал, что мы ошиблись планетой! Но других-то планет здесь и близко не найдешь.

- Действительно... за каких-то двадцать лет не стало атмосферы. А ведь инертные газы не могли соединиться с почвой. Да и почвы, как таковой, здесь нет... Скажи, а вы тот раз не пробовали изловить или посадить эти "самолетики"?

Новак помолчал, сказал глухо:

- Пробовали. Из-за этой затеи погибли Петр Славский и Анна. Они поднялись на вертолете развесить металлическую сеть. "Самолетики" разбили винт вертолета.

- Антон... скажи: а ты очень любил ее? Анну?

Новак пошевелился в темноте, но ничего не ответил. Сандро смутился.

- Извини, Антон, я глупо спросил... Я ведь еще никого не любил, понимаешь?

В этот момент полуторачасовая ночь кончилась. Ближайшая резво вылетела из-за горизонта. Через задний иллюминатор в кабину хлынул прожекторный сноп света. Он резкими, без полутонов контурами изваял из темноты две сидящие в креслах фигуры. Одна - массивная, с крепко посаженной между широких плеч головой; короткие седые волосы сверкнули мраморными завитками, глаза запали в черные тени от надбровий. Вторая юношески стройная - откинулась в кресло; свет ясно очертил профиль: крутой лоб, тонкий нос с небольшой горбинкой, мягкие черты губ и подбородка.

Лучи выхватили из тьмы часть пульта с приборами, стойку с полупрозрачными, нескладными, как манекены, скафандрами, квадрат обитой кожей стены.

Скалы за окном вспыхнули, засверкали гранями.

Новак встал.

- Собирайся, Малыш, пойдем, - он усмехнулся, - искать следы материальной культуры. Черт побери, если есть культура, должны же быть какие-то следы! - Он наклонился, поворошил черные кудри на голове Рида. Эх, ты! Разве можно любить "не очень"?

Планета вращалась так стремительно, что у экватора центробежная сила почти уравновешивала тяготение. В средних широтах, где опустилась разведочная ракета, быстрое вращение Странной вызывало своеобразный гравитационный эффект: стоять на поверхности можно было, только наклонясь градусов под пятьдесят в сторону полюса. Новак и Рид карабкались по скалистой равнине, вздыбившейся горой до горизонта, рассматривали в бинокли окрестности, ворошили камни под ногами и в выемках.

Этот поиск был безуспешен, как и предыдущие. Здесь - как и более чем в пятидесяти иных исследованных ими местах планеты - не обнаруживалось никаких намеков на "культурный слой": на скопления мусора, отбросов и обломков, которые неизбежно остаются там, где хоть ненадолго располагаются разумные существа.

В шлеме Новака мигнул красный вызов звездолета.

- Капитан! - послышался певучий голос Ло Вея. - У нас возникла идея... Вы слышите?

- Слышу. Так что же?

- На частотах, на которых передают эти существа, транслировать им не тесты Комиссии по контактам, а просто подробную информацию о нас. Так сказать: позвольте представиться...

- Отлично! - включился в разговор Сандро. - Действительно, что им эти египетские треугольники и таблица Менделеева в двоичной системе!

- Что же вы намереваетесь передать? - спросил Новак.

- О Солнечной системе, о ее месте в Галактике, о Земле, о наших городах и сооружениях... Торрена предлагает: наше искусство. Конечно, все придется передавать в ускоренном ритме, иначе не воспримут.

- Так... - Новак в раздумье остановился, ухватившись за край скалы. Информацию о солнечной системе и ее координаты сообщать не надо. Остальное - попробуйте.

- Почему, Антон? - снова вмешался Сандро. - Надо же им знать, откуда мы взялись.

- Нет, пока не надо! - отрезал Новак. - Доверие должно быть обоюдным... Ло, об искусстве тоже не стоит, не поймут.

- Ясно, капитан. У меня все. Буду монтировать кинограмму.

Ло Вей отключился. Некоторое время Новак и Рид молча пробирались по наклонной скалистой пустыне. Звезды были вверху и под ногами - бесконечная звездная пропасть, за неровную стену которой они цеплялись. Созвездия перемещались так ощутимо быстро, что это вызывало головокружение. Длинный сверкающий корпус "Фотона-2", неподвижно висевший в вышине, казался единственной надежной точкой в пространстве.

Новак оглянулся на Сандро, увидел капельки пота на его лице.

- Привал, Малыш!

- Уф-ф... воистину: Странная планета. Где "верх", где "низ" не разберешь! - Сандро опустился рядом, начал устраиваться поудобнее, но замер. - Антон, "ракетки"! На северо-западе.

Капитан поднял голову:

- Вижу.

Невысоко над северной частью горизонта среди звезд появились маленькие серебристые капли. Их движение было похоже на огромные плавные прыжки: они то падали к поверхности планеты, то, не долетев, снова резко взмывали вверх и вперед. "Ракетки" описывали над равниной правильный круг.

- И все-таки в них нет живых существ, - как бы продолжая давний спор, сказал Сандро. - Никакое живое существо не перенесет такие ускорения. Смотри, что делает!

Одна "ракетка" отделилась от улетевшей стаи и мчалась к ним бесшумной серебристой тенью. Вот она внезапно, будто ударившись о невидимую преграду, остановилась, повисла в пространстве; начала падать со все возрастающей скоростью на острые зубья скал... Потом произошло нечто, похожее на бесшумный выстрел: "ракетка" взмыла в высоту, описала там петлю - и снова начала падать.

- Не иначе как ищет нас.

- Да... - Новак следил за "ракеткой" исподлобья, раздумывал: "Ну, попытаться? Иначе ведь так и улетим ни с чем..." Он нажал кнопку вызова звездолета. - "Фотон-2"! "Фотон-2"!

- Зачем?! - встревожился Сандро. - Она нас запеленгует!

- Ничего. Поиграем с ней в пятнашки... "Фотон-2"!

- Слышу вас, капитан!

- Патрик? Включите систему радиопомех, держите нас под ее прицелом. По моему сигналу пошлете луч на нас.

- Хорошо.

..."Ракетка" пикировала прямо на них - беззвучная и ослепительная, как молния перед ударом грома. Сердце Сандро сжалось в тоске, ему захотелось закрыть глаза, упасть наземь или побежать неизвестно куда; он еле сдержался. Серебристая капля вырастала так стремительно, что глаза не успевали улавливать подробности. Но в неуловимое мгновение, оставшееся ей, чтобы не врезаться в скалы, она затормозила и повисла в пустоте. От сильного удара магнитного поля искривился горизонт и контуры ближних утесов раскалились добела и тотчас потемнели, остыв, какие-то металлические брызги. "Ракетка" кувыркнулась, сделала горку... Новак и Рид одновременно выдохнули воздух из легких.

- Ну и локаторы у этого устройства! - восхитился Сандро. - Куда нашим!

- Патрик! - снова радировал Новак. - Переключите систему помех на управление от моих биотоков. И установите максимальную энергию луча.

- Готово! - тотчас доложили из звездолета.

...Темно-сизую косую стену дождя над степью кто-то раскалывал белыми извилистыми молниями. Пятилетний мальчуган бежал босиком по скользкой траве, по жидкой грязи, по лужам, кричал и не слышал собственного голоса в грохоте бури. Дождь стегал тугими струями по лицу и плечам. Но вот совсем рядом завесу дождя проколола слепящая сине-белая точка - молния, направленная прямо в него! В нестерпимом ужасе мальчик шлепнулся в грязь, зажмурился...

Это воспоминание из глубокого детства мелькнуло в сознании Новака, когда "ракетка" пикировала на них второй раз. Он напряг волю, сосредоточился. "Не пропустить нужный момент... и не заспешить". "Ракетка" была уже в десятке метров над скалами. "Сейчас начнет тормозить". Сознание Антона материализовалось в одной непроизнесенной команде: "Луч!"

Система помех ответила сразу. Навстречу "ракетке" метнулся мощный хаос радиоволн - он отозвался в наушниках разведчиков скрежетом и воем. На ничтожную долю секунды "ракетка" потеряла управляемость и врезалась в камни. Без звука содрогнулась почва. Сверкнув в пологих лучах заходящей Ближайшей метнулись во все стороны осколки "ракетки", смешались с лавиной камней, устремились "вниз", в сторону экватора.

Новак вскочил, едва не потерял равновесия.

- Скорее! - бросил он Сандро. - До темноты надо найти хоть несколько кусков!

Эту скоротечную ночь они провели в экспресс-лаборатории ракеты. Новак рассматривал поверхность осколков "ракетки" в микроскоп, водил по ним остриями электрических щупов, смотрел показания осциллографов. Сандро сначала помогал ему, сделал спектральный анализ вещества "ракетки" получилась комбинация почти всех элементов менделеевской таблицы; потом, сморенный усталостью, задремал в мягком кресле.

...Коричневые шестигранные ячейки, прослойки белого и красного металла, вкрапления желтых прозрачных кристалликов, серые прожилки какого-то минерала - все это образовывало сложную, но, несомненно, не произвольную структуру. Новак снова и снова рассматривал ее в микроскоп и то верил, то пугался зревшей в мозгу догадки. "Вот оно что! Вот оно как... И _о_н_о_ тоже успело пережить за последние миллисекунды страх смерти, отчаяние, боль. Жажда жизни, страх смерти - это, пожалуй, единственное, что роднит нас с _н_и_м_и_. Роднит - и разделяет".

Бело-розовая Ближайшая снова взлетела в черное небо. Новак поднял покрасневшие от напряженного всматривания глаза на дремавшего Сандро, тронул его за плечо:

- Переходи в кабину, закрепись. Улетаем.

- Уже?! Нам еще полагается шесть часов работать.

- Да, уже. Мы с тобой убили живое существо. Причем, похоже, более высокоорганизованное, чем мы, люди.

- Как?! - Сандро широко раскрыл глаза. - Неужели в "ракетке"?..

- Нет, не в "ракетке", - перебил Новак. - Не в "ракетке", а - хм, нам бы следовало понять это раньше! - сами "ракетки" живые существа. И иных на этой планете нет...

За стеклом иллюминатора быстро, как светлячки, ползли звезды. Сверкали, нагромождаясь к полюсу в гористую стену, скалы. Из-за горизонта невдалеке вылетела "ракетка" и помчалась "вниз" пологими многокилометровыми прыжками.

- Почему "мы с тобой убили"? - глядя в сторону, неуверенно пробормотал Сандро. - Я же не знал, что ты сделаешь это...

Новак удивленно глянул на него, но промолчал.

2

Ло Вей и Патрик просматривали смонтированную кинограмму.

...Земля на экране была такой, какой ее видят возвращающиеся из рейса астронавты: большой шар, укутанный голубой вуалью атмосферы, сквозь нее смутно обозначаются пестрые пятна континентов и островов в сине-сером пространстве океана; белые нашлепки льдов на полюсах и, будто продолжение их, белые пятнышки туч и айсбергов. Контуры материков расширялись, наполнялись подробностями: коричневыми ветвистыми хребтами, сине-зелеными лесными массивами, голубыми пятнами и линиями рек и озер. Горизонт опрокинулся чашей с зыбкими туманными краями. Внизу стремительно проносятся тонкие серые линии автострад, скопления игрушечно маленьких зданий, желтые прямоугольники пшеничных полей, обрывающийся скалами берег и - море, море без конца и края, в сине-зеленых бликах играющей под солнцем воды.

Вот телеглаз мчит их по улицам Астрограда - мимо куполов и стометровых мачт Радионавигационной станции, мимо отделанных разноцветным пластиком жилых домов, мимо гигантских ангаров, где собирают новые ракеты. Всюду люди. Они работают в ангарах, идут по улицам, спорят, играют в мяч на площадках парка, купаются в открытых бассейнах. Рослые, хорошо сложенные, в простых одеждах, с веселыми или сосредоточенными лицами - они красивы. Эта красота лиц, тел, движений, осанки не была нечаянным даром природы, щедрой к одним и немилостивой к другим, - она пришла к людям как результат чистой, обеспеченной, одухотворенной трудом и творчеством жизни многих поколений. Шли обнявшись девушки по краю улицы. Под темнолистым дубом возились в песке дети.

Город кончился. Теперь Ло и Патрик мчались между скал и строений по извилистому шоссе - к космодрому, к жерлу пятисоткилометровой электромагнитной пушки, нацеленной в космос. Они снова поднялись в воздух и сейчас видели целиком блестящую металлическую струну, натянутую между Астроградом и высочайшей вершиной Гималаев - Джомолунгмой. Вот из жерла пушки в разреженное темно-синее пространство алюминиевой стрелой вылетела вереница сцепленных грузовых ракет...

Экран погас, кинограмма кончилась. Ло Вей и Патрик молча сидели в затемненной радиорубке звездолета, боясь хоть словом спугнуть ощущение Земли. В напряженной работе, в бесконечном потоке новых впечатлений астронавтам некогда было думать о Земле. Они сознательно отвыкали от мыслей о ней. Но сейчас Земля спокойно и властно позвала их-и они почувствовали тоску... Нет, никаким кондиционированием воздуха не заменить терпкий запах смолистой хвои и нагретых солнцем трав, никакие миллиарды космических километров, пройденных с околосветовой скоростью, не заменят улиц, по которым можно просто так идти - руки в карманы - и смотреть на прохожих; никогда мудрая красота приборов и машин не вытеснит из сердца человека расточительной, буйной и нежной, яркой и тонкой, тихой и грозной красы земной природы.

- Эх, под дождь бы сейчас, - вздохнул Патрик. - Босиком по лужам, как в детстве. "Дождик, дождик, пуще - расти трава гуще!"

- А на лужах от капель пузыри выскакивают, - подхватил Ло. - Веселые такие. И лопаются...

- Ладно, хватит об этом, - сказал Патрик, сердясь на себя и на товарища. - Готовь телемонитор. Странно, что капитан не разрешил показать им весь наш участок неба. Осторожничает...

Пол радиорубки вдруг мягко дрогнул, будто уходя из-под ног: это электромагнитная катапульта "Фотона" приняла разведочную ракету с Новаком и Ридом.

- Что это они так рано? - удивился Патрик, отправляясь встречать.

Ло Вей настроил передатчик монитора на частоты "ракеток" и включил его. То, что при просмотре длилось полчаса, в ускоренной передаче заняло меньше минуты. Дипольные антенны "Фотона" распространили электромагнитные лучи во все стороны планеты. Ло Вей по многим наблюдениям знал, насколько быстрее счет времени и восприятие у существ Странной: чтобы улавливать их видеоинформацию, приходилось применять экраны с послесвечением, затягивать вспышки изображений на доли секунды. Он несколько раз повторил передачу кинограммы, потом переключился на прием: не удастся ли чего-нибудь поймать?