Помоги проекту - поделись книгой:
Потери в российских войнах XVIII в. — более 0,5 млн убитыми и ранеными. В 1800–1913 гг. убито 0,3 млн чел. Потери в Первую мировую войну — от 1,45 млн чел. (Б. Урланис) до 3,3 млн чел. (А. Степанов). В Гражданскую войну 1918–1922 гг. только в Красной Армии — 0,9 млн чел. погибших (Г. Кривошеев). Если брать общие потери в военных действиях, в голоде, эпидемиях, терроре и эмиграции, то они — есть такие расчеты — дошли в Гражданскую войну до 10,5 млн чел. Дальше — не тишина, а репрессии, голод 1930-х — 1940-х, раскулачивания, депортации. Потери — до 4–6 млн чел. (А. Вишневский). Страшный удар Великой Отечественной войны — не менее 26,6 млн чел., только по официальным данным. И, наконец, 1990-е, великие потрясения. C 1991 по 2001 г. население России сократилось на 2 млн чел. В пандемию 2020–2022 гг. «избыточная смертность» — больше 1 млн чел. (Росстат).
Все это — прямые потери, не считая нерожденных. Мы действительно выжившие, дети выживших. Но только кажется, что нас много. На самом деле нас мало и может стать еще меньше.
Есть так называемый суммарный коэффициент рождаемости — число детей на одну женщину. В России в 2017 г. он был равен 1,62 (Росстат). Это 165–167-е место в мире. В начале 1960-х он был равен 2,54, в тяжелейшие 1990-е упал до 1,19 (2000). Приподнялся после тучных лет до 1,75 (2014) — и вновь упал. Чтобы удержать население России, он должен быть не ниже двух детей на одну женщину. Не меньше двух детей в среднем на одну семью!
Демографические прогнозы Росстата до 2035 г. пока лишь об одном — число людей в России может сохраниться только за счет миграции. ООН обещает России в 2050 г. 133 млн чел., в 2100 г. — 124 млн чел.
Это значит только одно — великую ценность каждой жизни ради нее самой и ради народа в целом. Хрупкость общества. Его высочайшую чувствительность к любым рискам. Вот что писал Менделеев в 1906 г.: «Для меня высшая или важнейшая и гуманнейшая цель всякой „политики“ яснее, проще и осязатѳльнее всего выражается в выработке условий для размножения людского» («К познанию России»). Точнее не скажешь.
Есть вещи, от которых пробирает дрожь. Вот сайт Захарьевского сельского поселения в Смоленской области. В него входят деревни: Большое Захарьевское — 23 жителя, Береговая, Буда, Высокое, Пустошка, Селибка, хутор Архангельский — везде 0 жителей, деревни Вергово — 2 жителя, Жули — 9, Заборье — 3, Красные Поделы — 13, Любогошь — 5, Малое Захарьевское — 1, Щекино — 3 (2019). Население на треть ниже, чем в 2007 г., 59 живых на 14 деревень.
Еще есть там реки: Угра, Невестинка и Ужерпеть. До Смоленска 285 км, ему больше 1000 лет. Сердцевина земли русской. Сайт Захарьевского поселения в Интернете работает прекрасно, а дорог с твердым покрытием нет.
Как снова заполнить эту землю? Ну как? Самое первое: говоря о будущем, никогда и никому не говорить «война». В ожидании Армагеддона не рожают. И второе: подчинить любую политику в России росту населения, состоятельности семей, великой ценности каждого ребенка. За каждого человека в России, нового и старого — драться.
С любовью к русским[82]
Любой народ уникален. Мы все хотели бы сберечь каждый народ, чтобы он был вечно, пусть даже в человеческом измерении. В конце XIX в. в мире жили 55 млн русских, перед Второй мировой — примерно 100 млн, в 1989 г. в СССР — 145 млн. Потом русские начали сжиматься. В 1989 г. на территории России жили 120 млн русских, в 2002 г. — 116 млн, в 2010 г. — 111 млн (переписи). Доля русских в населении России в 1979 г. — 82,6 %, в 1989 г. — 81,4 %, в 2010 г. — 77,7 %. В 2020-х наверняка еще меньше. Русские убывают (страшное слово) быстрее, чем население всей России. Оно ведь тоже убывает, у нас — человеческое опустынивание.
А что случилось с русскими за пределами России? На Украине в 1989 г. жили 11,4 млн русских, в 2001 г. — 8,3 млн. Их доля в населении упала за это время с 22,1 % до 17,3 %. Проклятая арифметика! В границах переписи 2001 г. (она последняя на Украине), сегодня русских еще меньше. Население Украины, как и России, убывает.
Вся надежда на Казахстан? В 1989 г. там жили 6,2 млн русских, в 2020 г. (зажмуримся) — 3,5 млн. Их доля в населении упала с 37,8 % до 18,8 %. Где они? Уехали в Россию или в другие страны? Ушли от нас и не вернулись новыми жизнями? Когда народ сжимается не десятками и даже не сотнями тысяч, а миллионами, всего за 30 лет — спрашиваешь себя, когда же это закончится? Так не должно быть! Не должно!
Идем в Узбекистан. Смотрим перепись 1989 г. Там, где «сладострастная отрава — золотая Брич-Мулла», там, где царят Чим-ганские горы, жили 1,65 млн русских, 8,3 % населения Узбекистана. Сегодня двукратно меньше — 0,8 млн (2013), 2,9 %. Сжатие, год за годом, как вода уходит в песок!
Беларусь? Там, на братской земле, в 1989 г. русских было 1,3 млн, а в 2009 г. — 0,7 млн. Доля в населении Беларуси — 13,2 % и 7,5 % соответственно. Всюду — одно и то же. Эстония в 1989 г. — 0,47 млн русских, 30 % жителей. Та же страна в 2013 г. — 0,32 млн, 25,1 %. Численность русских в Латвии в 1989 г. — 0,9 млн (33,7 %), в 2015 г. — 0,5 млн (25,8 %). Повсеместное сжатие в 1,5–2 раза. В каждой постсоветской стране повторяется одна и та же история. Жили в Литве в 1989 г. 0,34 млн русских (9,4 % населения), нынче 0,18 млн (5,8 %, 2011).
Форменное бегство случилось в Грузии. Мы все любим там бывать, там много тепла у людей, мы обожаем грузинское гостеприимство. В 1989 г. 0,34 млн русских жили в Грузии постоянно (6,3 % населения). В 2014 г. — в 10 с лишним раз меньше. В Азербайджане сокращение числа русских с 1989 г. более чем в 3 раза, в Армении — в 4 раза, в Киргизии — в 2,6 раза, в Таджикистане — более чем в 10 раз.
В 1989 г. в республиках Советского Союза, кроме РСФСР, жили 25,3 млн русских. В 2010-х в постсоветских странах, занявших их место, по оценке, 15–15,5 млн. Общая убыль (снова это проклятое слово) русских на всем пространстве бывшего СССР, включая Россию, не меньше 20–25 млн чел. Где же они? Куда ушли? Если даже считать, что 4–5 млн чел. уехали в дальнее зарубежье, если сделать все скидки на ассимиляцию в смешанных семьях, на мимикрию во враждебном для меньшинств окружении, то все равно миллионы исчезнувших, ушедших, не живущих сегодня вместе с нами — невероятная по несчастью потеря для русского народа. Исчезновение до 10–15 % народа за 30 лет — катастрофа.
Можно, конечно, рассуждать о втором демографическом переходе, о волнах в движении населения, о том, что многие народы так живут, но русские — не многие. Больше 100 лет немыслимых жертв, войн, революций, массового террора, административной или огосударствленной экономики, в которой народ — расходуемый ресурс. Больше 100 лет невероятного напряжения, когда русский народ — вместе с другими, живущими в России — разбрасывался по границам и окраинам самой большой страны в мире, нещадно, без счета, потому что так нужно. Больше 100 лет крайностей в общественных системах, полных нелюбви — и к народу, и к отдельному человеку.
Есть очень простые истины. Каждый народ в России, каждая народность или меньшинство должны быть сберегаемы и любимы. В этом не может быть различий между ними. Их ценность беспредельна. Но для этого они — и русские тоже — должны знать свой счет. Должны понимать, растут или уходят со сцены. Становятся сильнее, ярче, состоятельнее — или же в них запущен отрицательный отбор, та самая «естественная убыль», всеми проклятая, сносящая народ со сцены.
Огромное напряжение, которое испытывал русский народ — и все мы — последние 100 лет, больше не может повториться. Русские, все народы России — на изломе. Всё в России должно быть подчинено самым простым вещам — состоятельность для всех. Жить так долго, как в первой десятке стран мира (мы на 100-м месте). Больше семей и больше детей. Об этом стоит кричать.
Пока же прогноз Росстата обещает, что «в среднем» каждый год нас будет на 300–500 тыс. чел. меньше, и среди них — на 240–400 тыс. русских. И еще меньше тех русских, кто живет вне России, пока они не исчезнут, как русская эмиграция 1918–1921 гг.
Мы на поворотной точке. Или жить, или уходить.
Как живут семьи[83]
Бедные мы или богатые? Или, может быть, просто прибедняемся, существуя в первой стране мире по запасам сырья, по экспорту пшеницы — № 1, нефти — № 2, природного газа — № 1, угля — № 2, стали — № 1–2, меди — № 2, алюминия — № 3, древесины — № 2, по производству золота — № 2, алмазов — № 1. Найти ответ нам поможет вездесущий Росстат, каждый год обследуя и спрашивая российские семьи по всей стране: «А как у вас с финансами?». Нет, не сумма доходов выясняется, а самая простая вещь — что может позволить себе семья в своей обыкновенной жизни.
Россия более-менее сыта и одета. Многие с этим не согласятся, но в 2020 г., в разгар пандемии, 93 % семей объявили, что они могут раз в два дня позволить себе мясо, птицу или рыбу на стол. А что на столе на второй день? Надеемся, что и в этот день что-нибудь существенное. 91 % семей сообщили, что всегда могут оплатить лекарства, самые важные, без которых жизнь невозможна. И еще 91 % дали понять, что купят без проблем новую одежду любому из своей семьи, когда старая износится.
Отлично — мы все не в рубищах, всё более-менее прилично, хотя сразу же хочется спросить: «А как живут 7–10 % семей, которые не могут себе всего этого позволить?». Кто они и где? Что происходит с ними? Хуже всего семьям из одного человека, семьям, состоящим только из пенсионеров или только из инвалидов. Доля тех, кто «не может себе позволить», сразу выше на 5–8 процентных пунктов.
А если чуть подробнее расходы? Скажем, если вам нужно «заменить пришедшую в негодность самую простую мебель»? Только 50 % семей могут по своим доходам сделать это. И только 35 % семей, состоящих исключительно из пенсионеров, 25 % — из инвалидов. Трудно купить новый шкаф или стол? Неужели это так, хотя понятно, что речь идет о «средней температуре» по стране и есть 10–15 регионов с уровнем жизни гораздо ниже, чем в среднем по России? По опросу Росстата, у 17 % семей нет средств, чтобы «употреблять фрукты в любое время года», в том числе у 25 % «пенсионерских» семей и у 29 % семей, состоящих только из инвалидов. А если вам нужно купить каждому члену семьи две пары обуви в год, по одной на сезон? Не могут 30 % семей, в том числе 40 % семей, состоящих из одних пенсионеров, и 47 % — из инвалидов.
В этой точке лучше остановиться и перевести дыхание. Что же такое бедность? И что — средний класс? Не запутались ли мы в наших дорожках, когда через 30 лет после начала рыночных реформ, которые должны были привести самую «ресурсную» в мире страну ко всеобщему благоденствию, мы чуть не плачем? Что не так? Ведь речь не о возврате к директивной экономике, которая сама себя не могла прокормить. Что нужно изменить, чтобы не было этой тихой бедности? Что именно поправить в модели экономики величайшей сырьевой державы мира?
А опрос все продолжается. Что случится, если вдруг в семье возникнет ЧП? Только 48 % семей в России могут оплатить «срочные медицинские услуги». Больше половины не могут. Так семьи ответили в 2020 г. на вопросы Росстата. «Не могут» больше 60 % неполных семей, 64 % семей, состоящих только из пенсионеров, и 71 % семей, в которых каждый имеет статус инвалида. Это значит, что срочная хирургия за деньги, лекарства за десятки и сотни тысяч (все знают, что такие есть) — все это недоступно для десятков миллионов семей и только благотворительность или государственные квоты могут спасти жизни. Разве это правильно? И снова вопрос: как хотя бы уполовинить число семей, которые «не могут заплатить», чтобы спасти своих близких? Как сократить их число?
Кто-то пожмет плечами и скажет: «Нужно больше работать и зарабатывать». Но мы же все понимаем, как много в доходах семей зависит от общего устройства экономической жизни в стране, от того, насколько высоко оценен каждый из нас. Дешевы мы или дороги? Наша жизнь — копейки или золото?
«Можете ли приглашать гостей на семейное торжество (день рождения, Новый год)?». 25 % российских семей ответили, что «нет», не имеют средств. А бабушки, радостно встречающие внуков? Для 36 % семей, состоящих только из пенсионеров, и 47 % семей инвалидов такое «семейное торжество» не по карману. Но хотя бы отдохнуть раз в год одну неделю, не в стенах дома, вы можете? «Нет для этого доходов, нет возможности», — так ответили 49 % семей. Да ладно! Не может быть! Но вот данные опроса: даже неделю не могут отдохнуть, выехать в отпуск 63 % семей, состоящих из одних пенсионеров, и 72 % — из инвалидов.
Нам что, действительно так трудно? Только 25 % семей ответили, что могут легко, без затруднений «свести концы с концами» при покупке самого необходимого. Такой же ответ дали 18 % «пенсионерских» семей и 14 % семей из одних инвалидов. А остальным что делать?
Можно долго искать, где лучше, где хуже, дойти до каждого поселения, но общая картина вызывает горечь. Кажется, что каждый день нам нужно кричать самим себе, что тонны, мегаватты и баррели — не главное, они только средство для народного потребления. Что спецы, профи, любые чины, кто угодно — для народа, подчинены ему. Что мы, даже если пахали со всем старанием всю жизнь, все равно должны измерять то, что сделали, тем, как живет народ. Не может быть счастливой частная жизнь, какой бы успешной она ни была, когда на пороге — бедность. Именно так нам говорят российская история и еще — наша совесть.
Что делать?
Должно наступить время изменений в коллективной модели поведения — просто чтобы выжить на расстоянии в несколько сот лет. Нас заставит это сделать все нарастающий поток внешних изменений, с которым ничего сделать нельзя.
Но что создавать?
Обычную вещь. Открытую, социальную рыночную экономику, совершившую собственное «экономическое чудо». Прошедшую посткризисную модернизацию. Создающую высокую добавленную стоимость. Основанную на уважении к жизни, обществу и государству как способу защитить, помочь и взбодрить всех.
Только в такой экономике имущество семей будет защищено — и будет прирастать, процветая.
Подробно об этом — позже.
Что еще почитать
У автора. Легко найти в Интернете.
Колонки Миркина в «Российской газете» (https://rg.ru/authors/Iakov-Mirkin):
• «Из чего состоит российская земля? И кому она принадлежит?». «РГ», 4.08.2021.
• «Кому на Руси жить хорошо?». «РГ», 21.06.2021.
• «Как мы живем?». «РГ», 23.05.2021.
• «Много ли денег у населения России?». «РГ», 18.03.2021.
• «У каждого ребенка — своя „цена“». «РГ», 03.09.2020.
• «В норах в 15–20 кв. метров ночевать будут, рожать — нет». «РГ», 20.04.2020.
Часть III
Ретроспектива российских стрессов
Стрессы. Знаковые фигуры
Под ними
Россия Петра I, Александра II и Александра III — это разные России, хотя ядро, модель страны, ее желаний, реакций — одни и те же. Каждое первое лицо в XX веке перекраивало страну заново, хотя это была та же самая страна.
Мы находимся внутри другого человека, — себя он считает хозяином земли русской. Он накладывает свой характер на все устройство общества. Его архетип, вкусы, реакции, способ мышления, люди, которые ему нравятся или нет, тяжести или восторги детства, комплексы, неисполненные желания — все это опутывает нас с ног до головы.
Он не может выпрыгнуть из самого себя, а мы — из него.
Наша история пронизана силовыми именами. Когда народ становится расходным материалом, когда расход счетных единиц — людей — есть нечто, что входит в обычные издержки государства, за этим стоит не только нечто недоступное — система, строй, но всегда есть еще и личность, человек.
Не дай Бог попасть ему в руки.
Но век от века ему попадают в руки все.
1725. Гнать, перекраивать. Петр I [84]
Из Петра Великого любят делать сказочное и добродетельное существо. Прост, справедлив, обходителен, высок и могуч, всё — сам, своими руками, от простого солдата и плотника сам рос до высших чинов, все, что имел, имел только по заслугам, великий царь — на все времена. «Каждый день ходил он на работу с топором в руках и делал все, что ему приказывали. Работал он так… успешно, что скоро был удостоен звания… мастера».[85] «Петр I принял на себя великую задачу быть во всем народным наставником: не столько приказами и строгими наказаниями пробуждать других работать и учиться, сколько собственным примером, своею неутомимою деятельностью».[86]
Всем царям царь! Петр Великий — «виновник бесчисленных благополучий наших и радостей, воскресивший аки от мертвых Россию и воздвигший в толикую силу и славу», «се Моисей твой, о Россие!», «се твой, Россие, Соломон, приемший от господа мудрость и смысл зело!», «великий монарх и отец наш». «Какову он Россию свою зделал, такова и будет: зделал добрым любимою, любима и будет; зделал врагом страшную, страшная и будет, зделал на весь мир славную, славная и быть не престанет»[87]
Так что — царь обожествленный, почти миф, преобразователь (В. Соловьев), давший России основу, структуру, лицо, давший просвещение, промышленность, армию и флот, давший, наконец, выход на Запад и на Восток.
Но жизнь, внимая дифирамбам, только пожимает плечами и говорит нам тихонько: «Да, великий, и Соломон, и Моисей, но вы все-таки разберитесь получше, не стройте уж таких мифов, смотрите зорко, внимательно и, пусть скучно и реалистично, но все-таки имейте правильное мнение, кем он был, великий государь, что он внес и что построил, и лучше знать правду без прикрас и без преуменьшений, только правду, как она есть, чтобы строить собственную жизнь».
Миф об Антихристе
Был и другой взгляд на Петра. Взгляд черноватый, уничижительный, взгляд враждебный, чтобы было легче бунтовать. Он — Антихрист. «В России, сиречь в Третьем Риме… явился оный Петр, сын погибели, хульник и противник Божий, еже есть Антихрист… Оный льстец, сам о себе хвалясь, говорит: я сирым отец, я странствующим пристанище, я бедствующим помощник, я обидимым избавитель; для недужных и престарелых учредил гошпитали, для малолетних — училища; неполитичный народ Российский в краткое время сделал политичным и во всех знаниях равным народам Европейским… Я — благ, я — кроток, я — милостив. Придите все и поклонитесь мне, Богу живому и сильному, ибо я — Бог, иного же Бога нет, кроме меня! Так возлицемерствовал благостыню сей Зверь, о коем сказано: Зверь тот страшен и ни единому подобен; так под шкурою овчею скрылся лютый волк, да всех уловит и пожрет».[88]
Взгляд этот ходил везде, особенно на Севере и среди старообрядцев. «Народ почитал Петра антихристом».[89] «В самой плоти его… на лице, и на челе, и на главе, и на всех удех его, даже до ногу его, образ и начертание мерзости запустения, латынства, якож брадобритие богомерзкое, и чела оголение, и покровение на главе, по обычаю поганых немцев и люторцов, и прочая вся одежда его латынская, паче же бесовская».[90] «Он не государь, а латыш, поста не соблюдает; он льстец (обманщик), антихрист, рожден от нечистой девицы; что он головой запрометывает и ногой запинается, и то, знамо, его нечистый дух ломает».[91]
Миф о подмененном царе
А вот еще один взгляд. «Какой де он царь, он де вор, крестопреступник, подменен из немцы, царство свое отдал боярам, а сам обусурманился и пошел по ветру с немцы, в среду и в пятницу и в посты сряду есть мясо».[92] Петр I — «швед подменной», царь неистинный, замененный на антихриста либо в младенчестве, либо в заграничье.
«Он предстал перед народом с таким непривычным обликом… не в короне и не в порфире, а с топором в руках и трубкой в зубах, работал, как матрос, одевался и курил, как немец, пил водку, как солдат, ругался и дрался, как гвардейский офицер. При виде такого необычного царя… народ невольно задавал себе вопрос: да подлинный ли это царь?».[93] Он — подмененный, он — подкидыш.[94] «Петр поехал за границу — это так; да Петр ли воротился из-за границы?».[95]
Так кто же он?
Кто, если миновать мифы и пытаться исходить только из фактов, воссоздавая его фигуру во плоти?
Он — выше 2 метров, «цвет лица красноватый и смуглый; прекрасные черные глаза, большие, живые, проницательные и хорошо очерченные»,[96] быстр, энергичен. И еще — конфликтен. «Страшные движения и жесты царя доктора зовут конвульсиями. Они случаются с ним часто, преимущественно когда он сердит, когда получил дурные вести… когда чем-нибудь недоволен или погружен в глубокую задумчивость».[97] «Блуждающий и страшный взгляд царя продолжался лишь одно мгновение: он тотчас оправлялся. Вся его наружность обличала в нем ум, глубокомыслие, величие и не лишена была грации… Сколько он пил и ел за обедом и ужином, непостижимо».[98]
«Любил великолепие в празднествах», но в частной жизни — необыкновенная простота: вилка и нож с деревянными черенками, халат и ночной колпак из посредственного полотна.[99]
Гнул на спор монеты. Любил до всего дотронуться физически, все делать сам, властвуя над мертвой материей. «Я… застал царя дома — неодетым, в кожаном, как у ремесленника фартуке, сидящим за токарным станком. Царь часто развлекается точением и, путешествуя, возит станок за собой… Он не уступит искуснейшему токарю».[100] Его считали «лучшим корабельным мастером в России… сам мог сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки».[101]
Ощущать со страстью, гнуть, резать — для живых предметов. Считал себя хирургом. Из г-жи Борстен, «одержимой водяной болезнью», выпустил более 20 фунтов воды, чем гордился.[102] Она потом скончалась. «Собственными инструментами выдернул зуб… долговязой голландской девке… считает себя хорошим зубным врачом и всегда охотно берется вырвать кому-нибудь зуб».[103] «После него остался целый мешок с выдернутыми им зубами».[104] Питал склонность к анатомическим театрам. «Увидав… в анатомическом кабинете превосходно препарированный труп ребенка, не утерпел и поцеловал его».[105] «Петр собственноручно отрубил головы… пятерым стрельцам».[106] Казнь сына, казни в близком окружении Петра, страшные казни тысячами — этим была пропитана жизнь.
Любил огонь, любил сам, своими руками устроить фейерверки. Любил тушить пожары, «лез на самые опасные места».[107] Любил насилие и сумасшествие. «Царское величество… играл святки со своими комнатными людьми… И в тех святках… ругательство началось знатным персонам и великим домом… людей толстых протаскивали сквозь стула, где невозможно статься, на многих платье дирали и оставляли нагишом, иных гузном яйца на лохани разбивали, иным свечи в проход забивали, иных на лед гузном сажали, иных в проход мехом надували, отчего един… думный дворянин умер».[108]
Всё — сам. Всем управлял — лично, «пропущение времени смерти невозвратной подобно».[109] Две жены, 10 детей, всегда с «метресами», 53 года жизни, вечно в войнах и подавлении бунтов, вечно — в движении, вечно — не в столицах. «Из 35 лет его царствования только один 1724-й год прошел вполне мирно, да из других лет можно набрать не более 13 мирных месяцев».[110] Войны на Западе и на Востоке (персидский поход). Исколесил всю Европу, десятки городов от Черного до Балтийского и Каспийского морей.
«Он, царь… в важных делах почти что не имеет помощников, вследствие чего поневоле заведует всем сам. Ему-де приходится обращать скотов в людей (скотами царь называет природных своих подданных) и предводительствовать ими в войне с одним из могущественнейших… народов в мире… Остается только удивляться… уму этого человека, правящего всем самолично… природным его силам».[111]
Знал голландский, немецкий, французский. До всего старался дотронуться сам, достать и перенести в Россию любую новинку. «Монарх сей удивлял чрезвычайным любопытством… любопытство это касалось всего, не пренебрегало ничем».[112] После него остались 233 фабрики, сотни судов и более 16 тыс. пушек.[113] Осталась армия в 300 с лишним тысяч человек.[114]
Из России сделал вертикаль (губернии, провинции, военное и гражданское устройство по «иноземному строю», бюджет и налоги, реформа права, все уровни просвещения, огосударствление церкви). Выстроил все служащее население (табель о рангах), всех, кто «внизу», закрепостил, переписал, связал накрепко с рекрутским набором, с подушным налогом, а дворянство — с армией с 15 лет, с единонаследием, высвобождавшим массу людей для нужд государства. Так было создано военно-гражданское население России, во многом подчиненной армии и флоту.
Скоты?
«Скотами царь называет природных своих подданных».[115] Люди в России — скоты? Какой же была человеческая цена войнам, насилию, реформам?
«Добрый по природе как человек, Петр был груб как царь, не привыкший уважать человека ни в себе, ни в других».[116] «Радея о народе, он до крайности напрягал его труд, тратил людские средства и жизни безрасчетно, без всякой бережливости… Он больше привык обращаться с вещами, с рабочими орудиями, чем с людьми, а потому и с людьми обращался, как с рабочими орудиями».[117] «Привыкнув никого и ничего не жалеть, он и не жалел ни о ком и ни о чем».[118] Вот данные о «потрясении, испытанном населением»: убыль дворов в 1678–1710 гг. — 19,5 %; это примерно 1,2 млн чел., из которых умерли — 0,35 млн, взяты в солдаты и (безвозвратно) на работы — 0,25 млн, побеги — 0,45 млн, переходы в другие сословия — 0,1 млн, нищенство и прочее — 0,05 млн.[119] Число убитых и умерших русских солдат и офицеров в Северную войну — 0,2 млн.[120] В других петровских войнах — до 0,05–0,1 млн.
Резко размножились налоги. «В своей финансовой политике Петр походил на возницу, который изо всей мочи гонит свою исхудалую лошадь, в то же время все крепче натягивая вожжи».[121] «Петр понимал экономию народных сил по-своему: чем больше колоть овец, тем больше шерсти должно давать овечье стадо».[122] Государство, система его управления, его финансы были де-факто подчинены войне, способности империи расширяться, стать европейской силой, иметь для этого ресурсы и технологии. Слова Петра: «денег как возможно собирать, понеже деньги суть артериею войны».[123]
Поделиться книгой: