Сатира, огонь!

САТИРА, ОГОНЬ!

_{ЛИСТАЯ «КРОКОДИЛ» ВОЕННЫХ ЛЕТ…}

*

© Издательство ЦК КПСС «Правда».

Библиотека Крокодила. 1985 г.

СЛУЧАЙ РЕДКИЙ, НО… 

Перед вами, читатель, обложка первого номера «Крокодила», вышедшего сразу после начала Великой Отечественной войны, — № 12, июнь 1941 года. 

Рисунок — без подписи. И без нее все ясно. Гитлеровские захватчику должны быть и будут вышвырнуты с нашей земли. Это рисунок-прогноз, рисунок-призыв, рисунок — напутствие советскому бойцу. Как говаривал герой Александра Твардовского дед Данила:

Бить врага — святое дело, Как бы ни был он силен, Бей, кроши его умело, Чтоб земля под ним горела. Чтоб бежал, как заяц, он Из России нашей вон!

А теперь откройте третью страницу обложки этого сборника…

…ПОВОД ВЕСКИЙ!

Да, вы не ошиблись. читатель: это тот же самый и нм обложке «Крокодила» № 12 за 19–11 год. Никаких изменений. А вся разница в том, что появился он в «Крокодиле» повторно — через три с половиной года, глубокой осенью 19–11 года (№ 38–40).

И на этот раз — уже с подписью. Вот она: 

Этот рисунок Крокодил поместил в первом военном номере. Тогда это была задача. Сейчас с величайшей радостью воспроизводим его как совершившийся факт.

И и самом деле — к этому времени советские войска не только очистили от коричневой нечисти всю временно оккупированную территорию нашей страны, но и погнали врага дальше на запад — в его собственную берлогу. Короче говоря, задача, намеченная в первой публикации рисунка, была не только с честью выполнена, но, если можно так сказать, и перевыполнена.

А вообще-то перепечатка рисунка из «Крокодила» в самом же «Крокодиле» — случай редкий…

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Конечно, дорогой читатель, вы можете «отведать» эту книжку прямо с первых страниц, как принято.

Но все-таки: загляните сначала на страницы последние, в список ее авторов.

Мы видим тут несколько имен давно и хорошо всем знакомых, так сказать, коренных крокодильцев. Однако подавляющее большинство других писателей, поэтов и журналистов, хотя они тоже давно и хорошо нам знакомы, к клану сатириков не причислишь.

Между тем эта книжка составлена из произведений (далеко не всех, разумеется), опубликованных в «Крокодиле» в 1941–1945 годах.

Лириков и песенников, мастеров жанра эпического или драматургического, романа исторического или повести психологической н т. д. сделала сатириками великая война. Великая Отечественная.

Многие из них до войны были в лучшем случае читателями Крокодила». Почему же в грозовые годы они стали его авторами? Почему, скажем, А. Твардовский публиковал главы из «Василия Теркина» именно в нашем журнале?

Потому, напрашивается ответ, что «Крокодил» военных лет стал естественной и главной трибуной для сатирического обличения фашизма, осмеяния гитлеровской стратегии. Антифашистская сатира была выражением исторического оптимизма, заряжавшего советского бойца презрением к врагу, сознанием своего неизмеримого нравственного превосходства над подлым захватчиком, творящим неправое дело.

Кажется парадоксальным: как в самой ожесточенной из войн, в нескончаемом грохоте сражений могло найтись место искрометной остроте, язвительной частушке, «шутке самой немудрой», по словам того же Василия Теркина?

Но это парадокс кажущийся. Заметим: в каждой такой шутке — а их на пожелтевших страницах фронтовой печати тысячи и тысячи — явственно звучит победоносная нота.

Советский воин шел в бой, уверенный в неизбежности, в неотвратимости нашей Победы. В том, что мы не можем не победить.

В этой вере не было, однако, ничего от слепого фатализма; в ней была трезвая убежденность, что история должна быть на стороне социалистического устройства общества, потому что будущее — за социализмом.

Мужественный, гневный, обличительный смех советского человека над врагом уже сам по себе означал моральную победу. Авторы таких шуток, большей частью безымянные, как отмечала газета Брянского фронта «На разгром врага», «метко, остроумно и зло издеваются над немецко-фашистскими вояками и их главарями. Так могут смеяться, — подчеркивала газета, — только уверенные в своих силах бойцы и любящие жизнь победители»[1]. А было это сказано еще в мае 1942 года…

Эта подлинно народная сатира и питала своими живительными соками творчество профессиональных литераторов, а также художников-карикатуристов; некоторые работы их, также появившиеся на страницах «Крокодила» в годы войны, представлены в данной книжке.

Шутки, анекдоты, репризы, частушки, басни, диалоги, афоризмы, поговорки, публиковавшиеся в сатирических разделах фронтовой печати, дружно соседствовали с произведениями редакционных писателей и поэтов. Старший батальонный комиссар В. Синагов писал в своих воспоминаниях:

«Большой популярностью на нашем фронте пользовался «казак Иван Гвоздев». Он стал любимцем бойцов. Писателю Палийчуку, сотрудничавшему в нашей газете, удалось воплотить а своем гepoe образ отважного, удалого воина, страстного агитатора и весельчака-затейника… Как то бойцы прислали в редакцию письмо Борису Палийчуку: «Многоуважаемый поэт! С большим интересом бойцы и командиры нашей части читают ваши стихотворения. Когда принесут газету «Красная Армия», бойцы сейчас же просят: «Прочтите, что там Боря пишет» Труд ваш пользуется общим уважением. Ваши строчки служат не только для развлечения… они учат любить и ненавидеть, учат, как надо жить и, если нужно, геройски умереть во славу Родины». Таких писем мы получали немало…»

Лучшие из самодеятельных миниатюр перепечатывались в «Крокодиле» под постоянной рубрикой «Метким ударом (по столбцам фронтовой печати)» — и тоже, конечно, на равных правах с сатирой маститых литераторов.

Но и под фельетонами, рассказами, стихами маститых в журнале нередко значилось: «Действующая армия», «Юго-Западный фронт», «Северный флот»… Литераторам, работавшим в дивизионных, армейских, фронтовых газетах и журналах (да, были на фронте и сатирические журналы!), приходилось воевать не только пером, но и штыком. В этой ежедневной кровной причастности к всенародной страде, какою была война, — истоки разящей наповал, испепеляющей ненависти к нацистскому варварству, грозно звучавшей в сатире тех незабываемых лет.

Проходят годы и десятилетия, уходят ветераны… Многих из авторов этого сборника мы уже не найдем в справочнике членов Союза писателей СССР. Но страстное, отточенное слово их помогает нам и сегодня, через 40 лет после Великой Победы, вести по врагам мира и социализма прицельный сатирический огонь.

А. ВИХРЕВ

1941

Иосиф УТКИН

ЧЕМУ НИКОГДА НЕ БЫТЬ

И ЧТО НЕПРЕМЕННО БУДЕТ

Чего никогда не видел? Чтоб зрячего вел слепец. Чтоб сокола змей обидел Чтоб сдался врагу боец. Чего никогда не слышал? Чтоб лебедем взвился рак. Чтоб гусь на охоту вышел. Чтоб сладил с народом враг. Чего не бывало сроду? Чему никогда не стать? Не быть под ярмом народу. Не тронуться Волге вспять. А что непременно будет? А быть картошке в золе. А щуке быть на блюде. А Гитлеру быть в земле!

Михаил ЗОЩЕНКО

ЧИНГИСХАН С САМОЛЕТОМ

В XII столетии Чингисхан прошел как смерч по земле.

Когда он брал города, он не оставлял камня на камне.

Историки пишут, что груда мусора оставалась там, где были цветущие города и поселения.

Мужчин поголовно истребляли. Женщин насиловали и уводили в плен, а детям разбивали головы о камни.

И когда я в юности читал эти строчки, мне делалось скучно и совестно, что это так было в истории людей.

Но я с облегчением вздыхал. Думал: это ж далекое прошлое. Заря человеческой жизни. Грубость нравов. Отсутствие культуры и цивилизации. Все это, я думал, прошло безвозвратно и больше никогда не повторится.

Но снова мусор от разрушенных городов, снова груды убитых детей, снова непомерная жестокость и лютая ненависть: фашистская армия повторяет то, что было восемь веков назад.

Вот великолепный самолет распластал свои крылья в поле. Изумительный самолет — детище современной техники — готов в далекий путь. Рядом с самолетом стоит летчик. На рукаве его куртки сатанинская свастика.

Может быть, этот летчик, я извиняюсь, летит в научную экспедицию?

Может быть, он держит курс в Арктику — изучать магнитные отклонения?

Ничего подобного! Под самолетом подвешены бомбы. Человек летит сеять смерть и разрушение.

Но, может быть, это патриот своего отечества, может быть, враги напали на его страну, и теперь надо защищать свою родину?

Нет! Он летит по приказу своего начальства завоевывать чужие земли.

Но, может быть, на душе у него нехорошо, может быть, его ум и сознание протестуют?

В его стране не велено думать. И тем более не велено думать солдату. «Сознание, — сказал «фюрер», — приносит людям неисчислимые беды». Стало быть, не надо думать, а надо без всяких мыслей исполнять то, что приказано.

Но если все-таки солдат задумался? Если, ворочаясь на койке, он подумал с содроганием, зачем и для чего он бросил сегодня тридцать бомб на крыши цветущего города, на головы жителей, которые ни в чем не повинны; они повинны только в том, что не хотят увидеть врага на своей земле.

Ну что ж, если солдат так подумал, к его утешению имеется научная фашистская литература, которая разъяснит сомнения.

Бомбы? Воздушные бомбардировки городов? О, это же весьма полезно! Это приносит облегчение людям.

«Коричневая книга» приводит статью, помещенную в фашистском журнале.

Одно заглавие этой статьи уже многое говорит. Статья называется:

«О пользе воздушных бомбардировок».

Только преступник или тупица мог написать такую статью. Там вот что сказано:

«Взрывы тяжелых снарядов весом в тонну и больше, помимо смерти, которую они сеют, вызывают случаи помешательства. Люди, нервная система которых недостаточно сильна, не смогут вынести такого удара. Таким образом, воздушные бомбардировки нам помогут обнаружить неврастеников и устранить их из социальной жизни».

Эту мракобесовскую статью тяжело и отвратительно читать.

Собственно говоря, неизвестно, на какую дубовую голову она рассчитана. Но она явно рассчитана на то, чтоб человек утешился, если в его голове шевельнется живая мысль.

Воздушные бомбардировки? Ничего. Это полезно. Слабые и старые люди не нужны. Что касается детей, то и «дети пусть лучше погибнут от бомбы, чем от скарлатины».

Вот дьявольская философия, которая могла возникнуть лишь в больной и дырявой голове.

В каком-то диком племени когда-то, говорят, существовал обычай устранять «из социальной жизни» слабых стариков.

Но как узнать, слабый ли старик? Возраст ничего не говорит: другой старик и в сто лет еще бодрится.

И вот вожди дикого племени придумали способ узнавать слабых.

Подопытному старику велят влезть на дерево. И потом это дерево что есть силы раскачивают. Если старик усидит, — его счастье. Значит, он еще может жить. А нет, — так извиняемся за опыт.

Так и тут. Чингисхан с самолетом изволит «переустраивать» социальную жизнь. Он пока что слабых и нервных стряхивает с дерева жизни.

Но сознание нельзя прекратить. Мысль работает, как бы ее ни подавляли.

Тысячи и тысячи немцев думают и страдают от того, что произошло. И они непременно скажут свое слово.

Сознание победит! Ум и справедливость восторжествуют! И философия мракобесов исчезнет, как страшный сон.

Победа будет за нами! Поражение врага, у которого такая философия, неизбежно.

Семен КИРСАНОВ

МОСКВА ИЗ БИНОКЛЯ

Почесывая грудь  и прочее, спиною грязной вшей ворочая, держа бинокль, в немецкий штаб восторженный явился шваб. Он каблуками браво цокнул: «Идемте к ближнему леску, берите, господа, бинокли, осмотрим, господа, Москву! Из восьмикратного она уже близехонько видна! Бинокль — прекрасный аппарат, и в линзах дом, как на экране! Что я увидел! Как я рад помыться в Сандуновской бане. Гостиницу я видел близко, на белом столике вино, салат, трофейная сосиска увидена через окно! Сокровищ там — сойти с ума! Прошу продолжить наступленье. О, господа, скорей в дома, в Москву с центральным отопленьем! Глядишь и словно входишь в дом, становишься живым и бодрым! Идемте, господа, осмотрим, назначим время и возьмем…» Действительно, в бинокль Москва видна и в призмах отражается, столица красная близка и даже больше — приближается. Но приближается она к врагам не теплыми углами,  а градом стали и огня, красноармейскими шагами! Москва приблизилась к врагу так близко, что стекло мутнеет, что он сгибается в дугу и отползает, и немеет. Враг отползает от Москвы, но приближенье продолжается, и, как железные тиски, Москва к фашистам приближается! Враги бегут во все концы, от бега яростного взмокли… И держат красные бойцы в числе трофеев и бинокли!

ЯВНОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО

Рис. Ю. ГАНФА

— Служба в танковых частях куда легче, чем в пехоте.

— Почему?

— Да разве на себе столько утащишь, сколько на танке.

1942

Валентин КАТАЕВ

ЗЕРКАЛО,

или Новогодние гадания

в новой имперской канцелярии

Над Берлином стояла страшная, непроглядная новогодняя ночь. С Восточного фронта дул ледяной ветер. Старый, 1941 год, положив в свой мешок шесть миллионов убитых, раненых и пленных немцев, собирался в путь.